Общее языкознание - учебник

познанное содержание преобразуется в коммуникативном плане. В процессе

общения человек как член социального целого не только обозначает

определенным способом познанное им объективное содержание, но и выражает

свое отношение к нему, оценивая его с точки зрения целей и условий

коммуникации.

Преобразование отражаемого в процессе познания, формирование

абстрактных понятий может идти в известных границах разными путями,

основываться в той или иной степени на разных признаках предметов и

явлений. Выбор инвариантных признаков— «принцип избирательности» — может

быть обусловлен разными причинами, обстоятельствами, мотивами, но в

конечном счете избирательность на всех уровнях познания детерминируется

практической социальной деятельностью познающих субъектов.

Принцип избирательности в первичном формировании понятий может

проявляться по-разному в разных языках и в разных его сферах и приводить в

конечном счете к большим или меньшим расхождениям между конкретными языками

в представлении «картины мира» (подробнее см. гл. «К проблеме сущности

языка»

Но не менее важную роль в возникновении различий в «категоризации

действительности», в особенности в становлении значений в области

грамматической системы, имеет также влияние уже сложившейся, наличествующей

к моменту образования нового понятия (лексического или грамматического

значения) структуры данного языка и те традиции способов языкового

изображения, которые составляют особенность данного конкретного языка.

В синхронном аспекте одно из самых общих различий в отражении

объективной действительности в конкретных языках заключается в том, что

одни и те же предметы и явления представлены в них с разной степенью

дифференциации. То, что в одном языке представлено нерасчлененно

(унифицированно, типизированно), в другом может быть представлено в большей

или меньшей степени расчлененно, дифференцированно. Ср., например, более

или менее дифференцированное обозначение спектра, а также наиболее важных

для того или иного народа предметов и явлений — животных, состояний погоды

и пр. В области грамматики более или менее дифференцированное представление

комплексов дизъюнктивных отношений (оппозиций) в грамматических категориях

(больший или меньший их объем, в частности, в категориях времени, числа,

падежа и пр.) [72]. Сюда же нужно отнести и различия в составе

грамматических категорий. Наличие или отсутствие идентичной грамматической

категории в том ли ином языке есть также проявление разной степени

дифференциации в отражении и языковом преобразовании одних и тех же

объектов (ср. наличие или отсутствие в отдельных языках категории вида,

определенности/неопределенности и т. д.).

Разная степень дифференциации языкового выражения в основе своей

одинакового отражательного содержания (иначе говоря — вербального

обозначения одинаковых объектов) наиболее отчетливо выявляется при

сравнении систем уже сложившихся языков.

Однако, несмотря на стабильный характер, различия эти все же

относительны и не могут служить основанием для выводов о различных системах

мышления народов, ибо эти различия могут сниматься в акте речи, если

дифференциация тех или иных значений оказывается актуальной для данной

ситуации общения. Так, в русском языке наряду с общим обозначением рука

существуют (например, в анатомии) плечо, предплечье и кисть руки; для

дифференциации оттенков цвета в немецком языке употребляют сложные

прилагательные (например, hellblau для 'голубой' и т. п.). Возможности

дифференцированного обозначения в речи существуют, по-видимому, для всех

случаев нерасчлененного обозначения, которые обычно рассматривают как

особенности вербализации в конкретных языках. Дело только в том, что

дифференцированное обозначение определенного содержания может быть в одних

языках обязательным, а в других — факультативным.

«Ни одна грамматика не выражает всех возможных деталей взаимоотношений

между предметами материального мира. Язык может выражать результаты

познания человеком окружающего мира только всей совокупностью своих

средств. Поэтому логическое мышление и общая совокупность средств языка

являются всеобъемлющими, грамматика же всегда избирательна» [72, 73].

В заключение отметим, что констатация разной степени дифференциации

языкового выражения как основы различий между языками, не снимает, конечно,

вопроса о том, чем обусловлены эти различия. Здесь, очевидно, имеются и

общие и частные причины, среди них принцип избирательности, особенности

развития народов и самих языков. Сам же подход с точки зрения соотношения

двух противоположных тенденций в языковом выражении — унификации

(типизации) и дифференциации может быть весьма плодотворным, ибо он

позволяет яснее установить, причину чего следует искать, тем более что

взаимодействие этих тенденций играет большую роль не только в

первоначальном становлении тех или иных значений, но и в дальнейшем

развитии всей системы языка.

ВЗАИМОСВЯЗЬ ЯЗЫКА И МЫШЛЕНИЯ В СИСТЕМЕ ЯЗЫКОВЫХ ЗНАЧЕНИЙ

Наиболее наглядно связь языка и мышления прослеживается в

содержательной стороне языка. Это, однако, не значит, что формально-

структурная сторона языка не связана с мышлением. Очевидно, основные

закономерности, принципы структуры языка также детерминированы

определенными закономерностями мышления, познания. Однако эта связь более

опосредствована, и изучение ее только начинается (см., например, [45]).

Рассмотрим взаимосвязь языка и мышления в системе языковых значений

(главным образом, грамматических), т. е. в статически-гносеологическом

аспекте.

Гносеологический аспект, как и психологический, непосредственно связан

с отражательной стороной мышления, с отношением язык — действительность, т.

е. с проблемой денотата. Однако между этими аспектами значения существует

принципиальное различие. Значение в системе языка имеет более обобщенный

характер, чем значение в речевой деятельности, оно более непосредственно

связано с понятием (лексическим или грамматическим), в то время как в речи

в значении на первый план выступает соотнесенность с конкретным денотатом.

По этому же признаку языковые значения могут быть противопоставлены

всему тому мыслительному содержанию, которое закреплено в языковых текстах

как результат мыслительной деятельности людей и целых поколений, тому, что

Л. В. Щерба называл «языковым материалом», противопоставляя его «языковой

системе» и «речевой деятельности» [99].

С точки зрения взаимосвязи языка и мышления можно было бы уточнить

предложенное Л. В. Щербой расчленение языка следующим образом. Речевой

деятельности (процессу говорения и понимания), в которой особенно

непосредственно и наглядно проявляется взаимодействие языка и мышления,

противопоставляется результат этого взаимодействия, закрепленный в языковых

образованиях. Но этот результат выступает в двух видах, которые необходимо

дифференцировать. Во-первых, это результат познавательных процессов в виде

знаний, отражающих наиболее общие явления, отношения, закономерности вещей.

Они закреплены в системе языка в виде языковых значений, а следовательно,

представляют собой такую же внутриязыковую область, как и план выражения в

языке. Во-вторых, это результат познавательных процессов поколений,

зафиксированных в языковом материале как совокупности текстов на том или

ином языке в виде различного рода более конкретных знаний, связанных с

различными областями человеческой деятельности (в том числе научным

познанием). Это, так сказать, продукт второй степени, производный от

системы языка, возникший на основе тех наиболее общих знаний о мире,

которые в ней закреплены.

Так, например, знание о том, что все предметы существуют в

определенных пространственных отношениях друг к другу, зафиксировано в

системе языка в той или иной форме. В большинстве языков это система

предлогов, выражающих эти отношения в антонимических значениях: под/над,

за/перед, внутри/снаружи и т. д. Эти знания и привычка обязательно

дифференцировать соответствующие реальные отношения усваиваются вместе с

языком. На основе этих системных языковых значений в результате

соответствующего речевого процесса фиксируются пространственные отношения

между определенными конкретными предметами (или классами предметов) в той

или иной ситуации: Чемодан стоит под кроватью; Руда залегает под землей и

т. п.

В сущности именно неразличение этих двух видов содержания, выражаемого

в языке, лежит в основе теорий, согласно которым значение нельзя

рассматривать как языковой компонент, а нужно относить к

экстралингвистической области, поскольку в противном случае нужно было бы

учитывать и изучать содержание всех конкретных наук. Известно, что к такой

аргументации прибегают представители дескриптивной лингвистики, защищающие

тезис о необходимости исключения содержания из теории языка. Так, Л.

Блумфилд, определяя значение языковой формы с позиции бихевиоризма «как

ситуацию, в которой говорящий ее произносит, и как реакцию, которую она

вызывает у слушающего», пишет: «Ситуации, которые побуждают человека

говорить, охватывают все предметы и события во Вселенной. Чтобы дать научно

точное определение значения для каждой формы языка, мы должны были бы иметь

точные научные сведения обо всем, что окружает говорящего» [8, 142].

Аналогичные взгляды высказывает Г. Глисон: «Содержание, вне его структуры,

не поддается какому-либо обобщению. Субстанцию содержания составляет,

несомненно, вся совокупность человеческого опыта. Тысячи ученых, каждый в

своей области, работали, чтобы пролить свет на эту огромную массу

материала. Однако единого подхода, который позволил бы охватить весь

материал в целом и таким образом послужил бы отправным пунктом для

сравнения различных языковых структур, еще нет» [15, 44].

Разграничивая системные языковые значения и содержания, которые

зафиксированы и фиксируются в бесконечных актах речи, правомерно прийти к

выводу, что совсем не обязательно для исследования языковых значений

изучать содержание всех конкретных наук (это необходимо для исследования

научных понятий), а можно тем или иным способом, на основе тех или иных

принципов вывести эти значения из форм соответствующего языка.

Основу языковых значений образует мыслительное содержание. Но языковое

значение не есть калька действительности, как познание, мышление не есть

зеркально-мертвое отражение объекта. Языковое значение возникает как

результат двойного преобразования — отражательного и коммуникативного. И в

первом и во втором преобразовании добавочным компонентом является отношение

познающего и сообщающего субъекта. Избирательность, мотив, пристрастность

наряду с самим объектом детерминируют не только познавательное, но и

коммуникативное мышление. Если в первом определяющим является

познавательная установка, обусловленная практической деятельностью, то во

втором — это коммуникативная установка, отношение к сообщаемому и к

слушающему. В этом единстве объективного и субъективного и заключается

специфика языкового значения, в котором наиболее явно проявляется

взаимодействие языка и мышления. Именно это отличает значение и от понятия,

и от денотата, с которыми нередко в явной или неявной форме

отождествляют языковое значение.

Схематически можно было бы представить языковое значение как единство

следующих компонентов: 1) познавательного содержания как специфически

человеческого отражения объекта, т. е. объекта и отношения к нему субъекта

в аспекте практики; 2) коммуникативной оценки этого содержания, т. е.

отношения к партнеру по той или иной деятельности.

Это обязательные компоненты языкового значения, в которых проявляются

познавательная и коммуникативная функции языка. Возможен и третий компонент

— экспрессивно-оценочный, в основе которого лежит личная

заинтересованность, эмоциональное отношение к высказываемому. Этот третий

компонент не обязательно присутствует в каждом языковом значении, если не

считать особым оттенком нейтральность (отсутствие выраженного отношения

данного вида), противостоящую его выраженности.

Многокомпонентность, сочетание познавательного и коммуникативного,

объективного и субъективного характерны как для лексических, так и для

грамматических значений, поскольку в основе и тех и других лежит отражение

неких реальных объектов, элементов действительности21. В этом

принципиальное сходство лексических и грамматических значений. Особенно

важно подчеркнуть, что и грамматические значения не являются исключением из

общего положения, о котором говорилось выше; в них также отражается — через

мышление-познание — реальная действительность.

Однако между лексическими и грамматическими значениями существует

важнейшее качественное различие, обусловленное характером отражаемого

объекта и способом его отражения и выражения в языке. В лексических

значениях отражаются как предметы и явления, существующие объективно,

независимо от человека, так и субъективные представления и чувства самого

человека. Эти значения выражаются в словах (точнее, в корневых морфемах). В

грамматических значениях отражаются наиболее общие отношения между

предметами и явлениями, познанные человеком. Но эти общие отношения только

в том случае выступают как грамматические значения, если они образуют

грамматическую категорию. В этом и заключается особый — грамматический —

способ представления отражаемого мыслительного содержания.

Соответственно специфике лексических и грамматических значений в них

по-разному проявляется двойное преобразование, взаимодействие функций

языка. В лексических значениях сочетание познавательного и коммуникативного

наглядно проявляется в единстве двух сторон слова: слова как носителя

определенного понятия и слова как обозначения (замещения) предмета в

процессе общения. При этом в слове актуализируются также субъективно-

оценочные компоненты значения, в которых выражается отношение к объекту со

стороны субъекта, говорящего. В этом и заключается сущность слова как

единства обобщения и общения, мышления и коммуникации. «Словесный знак по

своей природе двойствен: с одной стороны, он связан с механизмом обобщения,

отражая в той или иной форме ступени абстрагированного познания явлений и

предметов реального мира, с другой, он связан с формированием мыслей и

выражением различных интенций говорящего и слушающего в процессе общения»

[86, 65].

Нужно подчеркнуть, что многокомпонентность значения слова — факт

системы языка, характерный для слова как виртуального знака в

парадигматическом аспекте. В самой лексической системе существуют

обозначения для одного и того же объекта, в которых дифференцируется именно

отношение к объекту говорящего (ср., например, изба и лачуга, говорить и

болтать, лежать и валяться, бесполезный и никудышний и пр.) [45; 86].

В системе грамматических значений двойное преобразование,

взаимодействие функций языка выступают в наиболее общем виде. Это

обусловлено качественной спецификой грамматических значений: отражая

наиболее общие отношения, которых неизмеримо меньше, чем предметов и

явлений, между которыми они существуют, грамматические значения образуют

семантическую систему, количественно более строго ограниченную и,

следовательно, более легко обозримую, чем лексическая система. Тем самым

эта система представляет лучшие возможности для выявления общих

закономерностей.

Не будет преувеличением сказать, что в системе грамматических значений

проявляются в наиболее общий форме и закономерности мышления и

закономерности общения. Изучая эту систему, можно установить отношения,

важные для процесса познания тех или иных явлений, и отношения, характерные

специально для коммуникации.

Подчеркивая специфику грамматических значений как отражения отношений

в форме грамматической категории, нужно отметить, что существуют и другие

взгляды на этот вопрос. Некоторые лингвисты усматривают только

количественные различия между лексическими и грамматическими значениями, а

именно: различия в степени абстракции, обобщения объективного мира,

пренебрегая тем, что разная степень абстракции есть следствие качественно

различных объектов познания.

В различных вариантах распространена точка зрения, согласно которой

особенность грамматических значений заключается в том, что они

выражают отношения между словами, абстрагируясь от слов, в то время как

лексические значения представляют собой отражение реальных вещей22. Здесь

явно имеет место пропуск важнейшей ступени: отношения между словами

отражают отношения между предметами, следовательно, грамматические

категории, выражая отношения между словами, тем самым выражают отношения

между предметами23.

В конкретных языках имеются, конечно, и такие формально-структурные

явления, которые сами по себе не отражают никаких реальных отношений. Их

нужно отграничивать от значимых грамматических явлений. Так, например,

отдельные типы склонений, спряжений, будучи дифференцированы формально, не

выражают никаких дифференцированных значений, и искать семантические

различия, скажем, между формой одного и того же падежа существительных

различных типов склонения в современном немецком или русском языках было бы

бессмысленно.

Выше подчеркивалось, что качественная специфика грамматического

значения проявляется и в плане содержания — отражение отношения и в плане

выражения — представление в форме грамматической категории. Наличие этого

способа выражения и является решающим для идентификации той или иной

грамматической категории в конкретных языках, поскольку одни и те же

реальные отношения не обязательно преобразуются в грамматические категории

в каждом языке. В системе грамматических категорий могут проявляться таким

образом наиболее общие различия в категоризации действительности.

Рассмотрим более подробно понятие грамматической категории. Как и

многие другие понятия, широко используемые в языкознании, грамматическая

категория не имеет общепризнанного определения. В более широком понимании

этот термин употребляется для обозначения определенных видов классификации.

При таком подходе к грамматическим категориям относят самые различные

явления, в том числе части речи, различные структурно-семантические

классы внутри частей речи и т. д. В более узком плане грамматическая

категория трактуется как совокупность определенных грамматических значений,

выражаемых специальными грамматическими средствами24. При этом к

грамматическим категориям относят главным образом такие морфологические

категории, как число, падеж, время, наклонение и т. д.

При рассмотрении грамматической категории с точки зрения языкового

значения ее основными признаками можно считать следующие: 1) наличие по

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85