Общее языкознание - учебник

недостаточным для семантического развертывания общего, виртуального знака

дом. Разграничение проводится путем парадигматической его

противопоставленности (по сходству или различию содержания) другим

словесным знакам или путем синтагматического контраста в линейном ряду, при

их сочетаемости, а чаще и тем, и другим, взятыми вместе. Сравните:

дом ремонтируется ('здание'), содержать дом в чистоте ('жилище');

друзья дома, хозяин дома ('семья'), обрести дом, потерять дом ('родное

жилище'), весь дом заговорил ('жильцы дома').

Сравните различные означаемые, соотносимые в русском языке, с одним и

тем же графическим элементом означающего в предложении: Огромная стена дома

была разрушена с самого начала войны, а кое-где сохранившиеся окна и по сей

день смотрят на вас своими пустыми, черными глазами.

Из 18 случаев употребления в приведенном выше предложении означающее —

графема а в восьми (отдельно или в комбинации) служит средством выражения

категориальных признаков слов, относящихся к разным частям речи: родовые,

числовые, падежные различия у именных лексем, признаки лица, наклонения,

времена и т. п. в глагольных. В девяти случаях а несет только

смыслоразличительную функцию в составе словесных знаков, дифференцируя их.

В одном случае а выступает как самостоятельный знак, выполняющий функцию

обозначения противительной связи в русском языке.

На уровне словесных знаков историческая непрерывность, глобальность

означаемого находит свое выражение в явлениях полисемии, лексической и

лексико-грамматической омонимии. Наличие в содержании слова признаков

разной степени обобщенности (грамматических, присущих целым классам и

категориям слов, лексических, являющихся принадлежностью единичных

словесных знаков), линейность означающего и глобальность, симультанность

означаемого создают специфическое свойство непараллельности двух сторон

языка, свойство, присущее только естественному языку (о понятии

симультанности элементов означаемого см. в разделе «Специфика языкового

знака»).

В отличие от знаков чисто условных систем, где одному означающему, как

правило, соответствует одно означаемое, две стороны знаков естественного

языка соотносятся друг с другом совершенно по иной пропорции: «одно :

несколько» (одно означающее : несколько означаемых) или «несколько : одно»

(несколько означающих: одно означаемое). Последствия подобных отношений

между означающим и означаемым языкового знака огромны и находят свое

выражение в так называемых недискретных фактах языка: в полисемии и

омонимии (одно означающее — несколько означаемых), в синонимии и полилексии

(одно означаемое — несколько означающих), в наличии в системе языка

синкретических и дублетных форм знаков. Дифференциальный характер обеих

сторон знака создает почти неограниченные возможности варьирования не

только означаемого, но и означающего знака. Определенная автономия двух

сторон языкового знака позволяет обозначающему обладать иными функциями,

нежели его собственная, а обозначаемому быть выраженным иными средствами,

нежели его собственная форма знака. Это свойство непараллельности двух

сторон знака было сформулировано С. Карцевским в виде принципа

«асимметричного дуализма языкового знака» [30].

Своеобразие в соотношении двух сторон знака заключается не столько в

отсутствии одно-однозначного, постоянного соответствия означаемого

означающему, сколько в факте неконгруэнтной членимости на элементы

означающего и означаемого. Каждая из сторон языкового знака имеет свои

принципы членимости и свои формы структурной организации, что в свою

очередь порождает определенную автономию как означаемого, так и

означающего. Эта особенность языковых знаков была определена А. Мартине как

принцип двойного членения языковых элементов.

Поэтому едва ли правомерно выделять, как это сделал Ф. де Соссюр [52,

80], в качестве одного из основных принципов внутри-структурной организации

языкового знака — линейный характер означающего, не отметив другие

принципы, в большей степени определяющие системную организацию языка:

глобальный, недискретный характер означаемого, дифференциальную природу

обеих сторон языкового знака, асимметрию и историческую непрерывность

знака, различие в структурной организации элементов, составляющих

означающее и означаемое, произвольность знака.

Произвольность составляет необходимое условие реализации

семиотического процесса. Этой черте языковых знаков Ф. де Соссюр придал

большое значение и возвел ее в основной семиотический принцип. Ф. де Соссюр

различал два вида произвольности знака — абсолютную и относительную [52,

127—129]. Однако некоторая непоследовательность и нечеткость в определениях

вызвали критику взглядов Соссюра [62, 23—29; 67, 83—86; 83, 145—161; 94,

168—169]. Дискуссия о произвольности языкового знака оказалась длительной

по времени, но малоплодотворной по результатам. Причину этого можно отчасти

усмотреть в том, что под термин «произвольность» подводились различные

понятия: «условность», «немотивированность», «стихийность»,

«необлигаторность» и др.

Под произвольностью языкового знака прежде всего понимается

произвольная, немотивированная природой вещей связь означающего и

означаемого. Ф. де Соссюр называл этот вид произвольности — абсолютной.

Аргументом в пользу произвольного характера связи двух сторон языкового

знака служит то, что одна и та же вещь или понятие о ней обозначается в

каждом отдельном языке произвольно, различно. Например, русск. бык

соответствует англ. bull, нем. Ochs, фр. b?uf. Наличие в каждом языке

звукоподражательных слов, где как будто бы имеется некоторая

мотивированность связи означаемого с означающим, дало повод оспаривать

принцип произвольности языкового знака. Однако факт наличия в языках

подобного рода слов нисколько не отменяет этого основного принципа по двум

причинам: во-первых, звукоподражательных слов в словарном составе каждого

языка ничтожно мало, во-вторых, даже в словесных знаках этого типа связь

означающего с означаемым произвольна. Так, один и тот же звук обозначается

в русск. хлопать (дверью), в англ. — to bang. и т. п.

Ф. де Соссюра критиковали за его «непоследовательность» в обосновании

принципа произвольной связи означаемого и означающего: определив знак,

отношение двух сторон как форму организации конкретного языка, Соссюр

прибегает к экстралингвистическим факторам — к субстанции, к «обозначаемому

предмету», изменяя тем самым основному положению своей теории — понятию

знака не как субстанции, а как «формы организации языка».

Под относительной произвольностью языкового знака Ф. де Соссюр понимал

также частичную мотивированность при образовании словесных знаков, те

ограничения, которые накладывает на них словообразовательная система,

мотивированность сложных и производных слов. Соссюр выделял так называемые

«лексикологические» языки, в которых мотивированность слов минимальна, и

«грамматические» языки, где мотивированность максимальна.

Системная обусловленность языковых знаков была отнесена Ф. де Соссюром

к типу относительной произвольности. По этой причине он сводил задачу

лингвистики к изучению языка «с точки зрения ограничения произвольности»

[52, 128].

Наличие в том или другом языке определенной системы грамматических

классов и категорий слов, парадигматических группировок и синтагматических

рядов, различных типов морфологических и семантических структур словесных

знаков и т.п.— есть способ ограничения произвольности знаков, фактор,

упорядочивающий их функционирование. Следовательно, принцип полной

произвольности через разные ступени частичной мотивированности превращается

в облигаторный для каждого языка принцип системной обусловленности языковых

знаков.

Знак в процессе функционирования подвергается определенному

воздействию со стороны социальных и — шире — экстралингвистических

факторов. Под влиянием социальных функций, которые он призван

выполнять, знак ограничивает свои произвольный характер определенной сферой

функционирования (географической, диалектной, социальной, стилистической и

т. п.), подвергается сознательному воздействию со стороны носителей языка

(литературная обработка, нормирование и т. п.).

Произвольность знака можно усмотреть в том, что основным законом его

существования является традиция. Каждое поколение принимает язык как

эстафету от предшествующего поколения, не имея возможности никакого выбора,

и также по традиции передает языковое наследство следующему за ним

поколению.

В связи с этим основным законом функционирования знака является то,

что последний сопротивляется изменениям, эволюционируя очень медленно, в

силу чего в языке откладываются архаизмы, наличествует большое число

алогизмов, не объяснимых зачастую ни логикой системной организации, ни

логикой обозначаемых знаками вещей и явлений объективного мира. Структурная

и семантическая мотивированность языковых знаков со временем стирается,

знак же продолжает функционировать как в полной мере произвольный. Не

случайно наряду с понятием «система» существует понятие «узус».

Произвольность знака сказывается и в том, что не только индивид, но

вся языковая общность не в силах управлять законами функционирования

знаков. Сознательная регламентация человеком языковых знаков очень

ограничена, она ничтожна по сравнению с их внутриструктурной и чисто

традиционной предписанностью. Это не исключает, а наоборот, предполагает

такие периоды в истории развития конкретных языков, когда язык подвергается

сильной регламентации, сознательному воздействию говорящего на языке

коллектива (см. гл. «Норма»).

Наконец, произвольность знаков усматривают в их генезисе, т. е.

стихийности их возникновения.

Итак, произвольность и мотивированность языкового знака являются

основными координатами существования и движения знаков как в синхронном,

так и в историческом аспектах.

СПЕЦИФИКА ОЗНАЧАЕМОГО ЯЗЫКОВОГО ЗНАКА

Различия между знаками чисто конвенциональных, механических систем и

языковыми знаками заключаются не в том, что первые односторонни, вторые

двусторонни, а в том, что они различны по характеру знакового содержания,

по своим знаковым функциям. Содержание знаков механических систем сводится

к их системной обусловленности (valour), а содержание языковых знаков,

особенно слов, складывается из значимости и значения, которыми они обладают

в системе языка.

Знаки чисто конвенциональных и сигнальных систем обладают лишь

дифференцирующей функцией при одно-однозначном соответствии формы знака его

содержанию. Знаки естественного языка обладают как отрицательной, так и

положительной ценностью, поэтому они способны не только различать

обозначаемые ими предметы, понятия, но и обобщать, не только

дифференцировать, но и интегрировать, т.е. удовлетворять потребностям

абстрактного мышления (познания), свойственного только человеку.

Применительно к языковым знакам в целом, к словесным знакам в особенности,

Ф. де Соссюр употреблял как понятие «значение», так и «значимость»10.

«Входя в состав системы, слово облечено не только значением, но еще главным

образом значимостью» [52, 113]. Введя понятие «означаемого», Соссюр так

определял его содержание: в тех случаях, когда означаемое и означающее

противопоставлены в пределах знака друг другу как две его стороны,

означаемое будет составлять значение данного знака ; в том же случае, когда

означаемое и означающее противопоставляются соответственно другим в системе

языка, то образуется (выявляется) их значимость, т. е. различие в

формальной или концептуальной стороне сопоставляемых знаков, которое и

отличает одно означающее и/или означаемое от другого. Подчеркивая факт

системной обусловленности смысловой стороны языковых знаков, Ф. де Соссюр

естественно акцентировал понятие «значимости», определяя знак

дифференциально по его «отрицательному свойству», т. е. тому смысловому

остатку, которым данный словесный знак не обладает по сравнению с другими.

Тезис Ф. де Соссюра — «в языке нет ничего, кроме различий» [52, 19],

которым он хотел подчеркнуть тот факт, что в языке есть как концептуальные,

так и формальные различия (значимости), проистекающие из обусловленности

означаемого и означающего знака в целом — языковой системой, вызвал резкую

критику [30]. Но как только знак рассматривается в целом (означаемое:

означающее), то естественно выявляется его положительная ценность, и вся

сущность системной организации языка заключается в сохранении принципа

параллелизма между двумя рядами различий означаемого и означающего. В этом

смысле Соссюр и говорил: «... два знака, включающие каждый и означаемое, и

означающее, не различны (differents), они только различимы (distincts).

Между ними есть только противопоставление» [52, 68].

Языковый знак, особенно слово, обладает ему одному свойственным

значением, а системная обусловленность создает условия для выявления его

значимости.

Языковой знак, в отличие от механических, чисто конвенциональных

знаков, обладающих только системной значимостью, способен выполнять функцию

отождествления, поэтому в языке, как указывал Ф. де Соссюр, имеются не

только различия, но и тождества, на основе которых в системе языка

складываются целые классы, группировки и ряды языковых элементов (слов,

морфем).

Так, например, в лексике английского языка имеется ряд глагольных

лексем to be, to exist, to live, to reside, to abide, связанных, помимо

общности категориальных значений, общностью их лексического содержания, все

они в той или иной степени выражают понятие 'жить, существовать'. Каждый из

глаголов имеет свой отличительный признак, определенную значимость —

определенный «смысловой остаток» за вычетом того общего концептуального

содержания, на основе которого эти лексемы выстраиваются в системе языка в

данный синонимический ряд. Глагол to be как наиболее общий, подчеркивает

идею самого факта существования, в то время как синонимичный ему глагол то

exist выражает понятие 'существовать' с импликацией формы существования.

Три остальные глагола — to live, to reside, to abide — отличаются от первых

двух тем, что семантика, ориентированная относительно субъекта глагольного

действия, предполагает в качестве такового только 'одушевленные предметы',

а глаголы to reside, to abide — только 'лицо'

Помимо этих отличительных признаков, два глагола противопоставлены

друг другу по временной характеристике действия: to reside означает 'жить

длительное время, постоянно', to abide — 'жить временно'. Каждая лексема

имеет свое значение в системе языка; будучи сопоставлена с другими

единицами, она, имея определенные отличительные признаки, выявляет свою

значимость. В этом смысле Ф. де Соссюр и говорил: «... то, чем знак

отличается, и есть все то, что его (знак.— А. У.) составляет. Различие

создает отличительное свойство, оно же создает значимость и единицу» [52,

120].

После Ф. де Соссюра эти два основных семиотических понятия языковых

знаков — «значения» и «значимость» — стали употребляться

недифференцированно или взаимоисключающе: одни ученые для обозначения

значимой стороны языковых знаков стали пользоваться только понятием

«значимость», Другие—только понятием «значение»11. Неопределенность в

соотношении этих двух основных семиотических понятий увеличилась от того,

что «значимость» стали относить только к языку, а «значение» — к единицам

речи [23, 43], при этом понятие «значимость» определяется безотносительно к

понятию «знак».

В последнее время делается попытка [50; 64] рассматривать «значение» и

«значимость» как две соотносительные величины, составляющие содержание

знака, и по наличию «количества» значения и значимости определять характер

семиологических функций знаков, относящихся к разным уровням языка: так,

например, словоизменительные морфемы, обладающие лишь значимостью, не

следует относить к знакам, а считать «знакоподобными единицами» [50, 67].

Помимо «значения» и «значимости», со знаком соотносимы понятия «смысл» и

«обозначение». Разграничение смысла (Sinn) и значения (Bedeutung), идущее

еще от стоиков, было проведено Г. Фреге [75, 25—50], применительно к так

называемым «именам собственным» (в противоположность знакам —

функциональным и понятийным именам). Значением имени, по Г. Фреге, является

тот предмет, который назван этим именем, а смысл собственного имени — эта

та информация, которая заключена в нем. С помощью данного знака выражается

его смысл и обозначается его значение. «Связь, существующая, как правило,

между знаком, его смыслом и его значением, такова, что знаку соответствует

определенный смысл, а этому последнему — определенное значение, в то время

как одному значению (одному предмету) принадлежит не только один знак» [75,

27]. Заметим, что такой же точки зрения на соотношение понятий «значение» и

«смысл» придерживается С. Ульман [98]. Этому делению, применительно к

базисным знакам— словам, соответствует в другой терминологии понятие

денотативного (предметная отнесенность, объем понятия) и сигнификативного

(понятийная отнесенность, содержание понятия) значений. Г. Фреге имел в

виду, в основном, сложные, комбинированные знаки — словосочетания, фразы,

предложения, поэтому под значением (Bedeutung) он понимал содержание,

выраженное одним знаком, его номинативную функцию, а под смыслом (Sinn) —

содержание комбинаций знаков.

Итак, что представляет собой значение языкового знака (знаковое

значение)?

Под значением знака чисто механических, конвенциональных систем

подразумевают то, благодаря чему обычный материальный предмет, качество

этого предмета или же события становятся знаком; значением считается то,

что приписывается данному предмету, вместо чего этот первый выступает.

Определить значение языковых знаков куда сложнее, так как они выполняют

одновременно несколько функций. Определенные языковые единицы, особенно

слова и словосочетания, обладают классификационно-номинативной функцией,

они обозначают конкретные предметы, явления, события и одновременно служат

номинацией12 всего класса, рода, вида данных «предметов». Поэтому в языке

результаты познавательно-классифицирующей деятельности человека

находят свое выражение в системе номинаций, в номенклатуре лексических

единиц, представляющих собой номинативные знаки языка. Связь означающего и

означаемого (номинативного значения) подобных словесных знаков должна

рассматриваться как сугубо внутренняя, особая, так как отношения между

двумя сторонами словесных знаков обусловлены и опосредованы процессами

человеческого мышления.

Соотношение формы знака с означаемым является двусторонним: означаемое

по отношению к форме знака будет его значением, означаемое по отношению к

предмету или понятию о нем — будет их обозначением. Поэтому часто эту

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85