Общее языкознание - учебник

подобных случаях предпочитать синтагматическое удобство удобству

парадигматическому.

Представляется несомненным, что наличие во всех языках по меньшей мере

двух типов знаков — номинативных и предикативных — непосредственно связано

с безграничностью языкового поэтического поля: в самом дело невозможно себе

представить, чтобы каждой ситуации, которая может быть предметом сообщения,

соответствовал бы особый нечленимый знак. Поэтому эта отмеченная еще

Бюлером особенность должна быть признана одним из универсальных свойств

языка. Так как количество типов знаков различных уровней (или различной

степени сложности) может не совпадать в конкретных языках, можно утверждать

в общей форме, что универсальным специфическим качеством языка является

наличие более чем одного типа знаков, причем всякий языковый знак, по

удачной формулировке Якобсона, «состоит из конституентных знаков и/или

встречается только в комбинации с другими знаками» [49, 158].

Не менее очевидно безграничности поэтического поля языка и

неограниченным возможностям расширения знакового инвентаря соответствует

наличие двух «уровней структурации — знакового и не-знакового» [40],

т. е. принцип построения знаков из ограниченного числа не-знаковых

элементов, или фигур выражения и содержания — как это было убедительно

показано в работах Мартине — с одной стороны, и Ельмслева — с другой. В

самом деле, включение в инвентарь некоторого нового знака есть не что иное,

как новое сочетание уже известных элементов выражения, представляющее собой

означающее этого нового знака, и новое сочетание уже известных элементов

содержания, представляющее собой означаемое этого нового знака. Так,

например, означающее знака протон было новым в момент создания этого знака

только в том смысле, что это было новое сочетание уже известных фигур

выражения, а именно фонем п, р, о, т, о, н, а его означаемое было новым

только в том смысле, что это было новое сочетание тоже уже известных

элементов содержания, а именно: 'положительно заряженная частица, входящая

в состав атома' (тот факт, что названные компоненты неэлементарны, т. е. в

свою очередь разлагаются на семантические компоненты, не имеет

принципиального значения, так как это все равно односторонние единицы

содержания, поскольку ни один из них не имеет в данном случае собственного

означающего, т. е. является здесь не знаком, а фигурой).

Едва ли целесообразно считать этот новый знак результатом сочетания

известных знаков, для которого изобретается сокращенное означающее, как это

делают некоторые противники существования фигур содержания — например,

Серенсен (ср. его интерпретацию приведенного выше примера в [74]) — на том

основании, что каждый компонент означаемого данного знака может выступать и

в качестве целого означаемого самостоятельного знака. Ведь и фигуры

выражения, существование которых в языке, кажется, никто не подвергает

сомнению, в принципе могут в одних случаях быть компонентами означающего

знака, а в других — означающими самостоятельных знаков — например, в слове

сок каждый из трех компонентов означающего может быть самостоятельным

означающим.

МНОГОУРОВНЕВАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ И ПРИНЦИП ЭКОНОМИИ

Из всего, что было сказано, следует, что разделяемая многими

лингвистами идея о существовании в языке единиц различных уровней

(различных знаковых единиц переменной степени сложности, означающие и

означаемые которых разлагаются на односторонние единицы выражения и

содержания) вскрывает весьма существенные и специфические особенности его

структурной организации [1; 2; 8; 15; 33; 40; 41; 46; 47; 49; 58; 61; 64;

76]. Неслучайно высказывалось мнение о том, что многоуровневое строение

языковой системы может иметь силу критерия для того, чтобы считать

знаковую систему «языком» (независимо от того, называется она так или

нет) или полным его изоморфом (ср. в особенности [40]).

С другой стороны, недавние общесемиологические исследования Жоржа

Мунэна [65], отчасти Бейссанса [37] и, в особенности, Луиса Прието [68]

показали, что наличие фигур (другими словами — единиц не-знакового уровня),

а также существование наряду с полными знаками (по терминологии Прието и

Бейссанса — «семами») частичных знаков (по терминологии Прието и Бейссанса

— просто «знаков») — другими словами, наличие нескольких уровней интеграции

внутри знакового уровня — может характеризовать как лингвистические, так и

нелингвистические знаковые системы, причем в этих системах наличие единиц

названных типов определяется механизмом экономии, который четко отличается

от функционального механизма тем, что в то время, как этот последний

является неотъемлемым условием нормальной коммуникации, механизм экономии

является лишь необязательным средством уменьшить затраты, связанные с

коммуникацией, которое система предлагает участникам коммуникации в

качестве факультативной возможности, но которое каждый участник может

использовать или не использовать по своему усмотрению.

Действительно, наличие разных уровней структурации и интеграции не

является исключительным достоянием естественных человеческих языков.

Нельзя, например, считать, как это иногда делается, что фонематический

принцип построения означающих знака из единиц не-знакового уровня, или

фигур выражения, выводит естественный человеческий язык за пределы

семиотических систем (так, в частности, иногда понимают ельмслевское

утверждение, что язык является не системой знаков, а системой фигур). Целый

ряд кодов, но принадлежащих к категории естественных языков, использует

означающие, разложимые на элементы, сами по себе не имеющие значения, т. е.

на фигуры выражения. Так, например, морская сигнализация при помощи флажков

состоит из 26 знаков, означаемыми которых являются буквы латинского

алфавита, а означающее манифестируется посредством сигнала, состоящего из

определенного положения флажка в правой руке в комбинации с определенным

положением второго флажка в левой руке. Один флажок в любом положении не

передает никакого содержания, т. е. является фигурой выражения; только в

сочетании с другим элементом того же рода он образует означающее знака. Два

уровня, аналогичные фонологическому и морфологическому уровням

лингвистических систем, были обнаружены в системах коммуникации при помощи

жестов [34].

Можно утверждать, в общем плане, что наличие фигур, или единиц не-

знакового уровня, не только не противоречит задачам, стоящим перед

знаковыми системами известной степени сложности, но, напротив, находится в

соответствии с естественным для коммуникативных систем принципом

экономии, т. е. является результатом вполне закономерного стремления

возможно более уменьшить затраты, необходимые для передачи определенной

информации.

Более того, при определенных характеристиках субстанции содержания и

субстанции выражения названная особенность формы выражения (а также и

содержания) становится необходимым условием успешного выполнения

коммуникативных задач (об этом ниже).

Соответствие способа построения означающих путем сочетания единиц не-

знакового уровня принципу экономии можно продемонстрировать на следующем

примере (заимствованном нами из [68]).

Пусть коммуникативные потребности предполагают передачу 16

сообщений36. Эти потребности могут удовлетворяться несколькими кодами

различной структурной организации.

Так, можно представить себе код, использующий инвентарь из 16 классов

сигналов, например, А, Б, В, Г, Д, Е, Ж, 3, И, К, Л, М, Н, О, П, Р, каждый

из которых имеет определенное соответствие с одним из 16 классов сообщений,

составляющих ноэтическое поле данной системы. Инвентарь этого кода

состоит, таким образом, из знаковых единиц, между означающими которых

существует глобальное различие: сигналы, принадлежащие к разным классам,

отличаются друг от друга целиком, так что для того, чтобы идентифицировать

данный сигнал, например, [А] (А, А, а), мы должны установить принадлежность

его к классу /А/ путем исключения его принадлежности к классу /Б/, классу

/В/ и т. д.

Возможен и другой код для передачи тех же 16 классов сообщений,

использующий только 4 элементарных единицы: А, Б, В, Г. Двойные сочетания

этих единиц дадут 16 различных сигналов, каждый из которых будет

соотноситься с одним из входящих в состав ноэтического поля означаемых: АБ,

АВ, АГ, АА, БА, БВ, БГ, ББ, ВА, ВБ, ВВ, ВГ, ГА, ГБ, ГВ, ГГ. Нетрудно

заметить, что в этом случае релевантной оказывается позиция каждого

элемента внутри сигнала, так что в сущности каждый сигнал является

логическим произведением двух классов: класса, характеризующегося наличием

определенного элемента на первом месте, и класса с наличием определенного

элемента на втором месте.

Вместо одной системы из 16 классов мы имеем здесь дело с двумя

системами, каждая из которых состоит из четырех классов: 1) А—, Б—, В—, Г—

и 2) —А, —Б, —В, —Г.

Чтобы идентифицировать данный сигнал, например, [АБ], мы должны

установить его принадлежность к классу /А—/ первой системы и к классу

/—Б/ второй системы. Каждый из этих классов, очевидно, больше по объему,

чем классы, предусмотренные первым кодом: в состав класса /А—/ входят

сигналы АА, АБ, АВ и АГ, а в состав класса /—Б/ — сигналы АБ, ББ, ВБ и ГБ.

Означающее /АБ/ принадлежит, таким образом, к пересечению двух множеств

или, что то же самое, является результатом логического умножения двух

больших по объему классов.

Наконец, возможен третий код, включающий в свой инвентарь всего два

элемента А и Б и различающий в то же время четыре возможные для каждого

элемента позиции: А— — —, —А— —, — —А—, — — —А и Б— — —, —Б— —, — —Б—, — —

—Б. Для того чтобы идентифицировать данный сигнал, например АББА,

необходимо установить его принадлежность к классу А— — — первой системы, к

классу —Б— — второй системы, к классу — —Б— третьей системы и, наконец, к

классу — — —А четвертой системы.

Означающее каждого из возможных 16 сообщений должно быть логическим

произведением всех не противопоставленных друг другу классов (их число,

очевидно, равно четырем).

Данный код, таким образом, включает в себя четыре подсистемы, каждая

из которых состоит из двух классов: 1) А— — —, Б— — —, 2)—А— —, —Б— —, 3)—

—А—, — —Б— и 4) — — —А, — — —Б.

Очевидно, что система, располагающая меньшим количеством элементов,

проще системы с большим количеством элементов — хотя, с другой стороны,

достигаемое за счет уменьшения элементов парадигматическое удобство влечет

за собой определенное синтагматическое неудобство (большую протяженность

каждого сигнала), а также — необходимость классифицировать каждый сигнал не

один, а несколько раз.

Увеличение числа систем, по отношению к которым производится

классификация получаемых сигналов, увеличение, которое является результатом

упрощения систем классификации, объясняет, почему обычно принцип, делающий

возможным это упрощение, используют лишь частично. Так, например,

максимальное упрощение систем классификации характеризует последний из

только что рассмотренных кодов, обеспечивающий передачу 16 сообщений путем

различных комбинаций всего двух элементов. Однако можно предположить, что

реальные коды, соответствующие по своим задачам рассмотренным здесь кодам,

скорее организованы подобно коду второй структуры.

То же действительно и в отношении кодов, называемых естественными

языками. Классами, в результате логического умножения которых получаются

означающие этих кодов, являются фонемы. Число фонем любого языка

чрезвычайно мало по сравнению с числом означающих, которые получаются от их

логического умножения; другими словами, системы, по отношению к

которым классифицируют сигналы, достаточно просты в этих кодах. Однако

эти системы никогда не достигают максимума простоты, так как число фонем ни

в одном языке не равно двум, хотя в принципе было бы возможно путем

логического умножения получить из двух фонем все необходимые языку

означающие. По-видимому, языки стремятся найти определенное равновесие

между тенденцией к упрощению систем классификации, с одной стороны, и

тенденцией не слишком сильно увеличивать число систем, по отношению к

которым требуется классифицировать каждый сигнал: слишком сильное удаление

от этой идеальной зоны равновесия приводит к тому, что преимущества,

получаемые в одном отношении, не компенсируют потерь в другом отношении.

При определенном соотношении «объема содержания» и «объема выражения»

некоторой коммуникативной системы, а именно при большом (тем. более

неограниченном) количестве сообщений, предназначенных для передачи при

помощи сигналов, физическая природа которых имеет достаточно узкие (или, во

всяком случае, ограниченные) возможности варьирования — другими словами,

при определенном несоответствии цели и средства коммуникации — способ

построения означающих из единиц не-знакового уровня становится необходимым

условием выполнения стоящих перед коммуникативной системой задач. В самом

деле, если бы знаки морской системы сигнализации при помощи флажков имели

бы нечленимые означающие, система выражения этой системы строилась бы не из

7 положений флажка в правой руке в комбинации с 7 положениями второго

флажка в левой руке, а из 26 различных положений единственного флажка, т.

е., например, из 13 положений флажка в правой руке и 13 положений флажка в

левой руке. Воспринимающий, следовательно, должен был бы каждый раз

определять, к какому из этих 26 классов принадлежит конкретное положение

флажка в руке отправителя. Эта задача оказалась бы не из легких, так как в

некоторых случаях различие между положениями, принадлежащими к одному

классу, т. е. к одному означающему, и положениями, принадлежащими к другому

(так сказать, соседнему) классу сигналов (т. е. к другому означающему,

соответственно имеющему и другое означаемое), было бы слишком

незначительным (см. подробнее [68]).

Очевидно, что нечеткая дифференциация сигналов, принадлежащих к

различным классам, могла бы привести к ошибкам при декодировании. Еще более

очевидна необходимость построения означающих из минимального количества

фигур, скажем, в звуковой разновидности азбуки Морзе. Если графическая

субстанция в принципе допускает неограниченное или, во всяком случае, очень

широкое варьирование означающих,— так что при необходимости зашифровать

письменное языковое сообщение — каждой букве, которая в этом случае будет

означаемым знака, может соответствовать нечленимое означающее (какие-нибудь

геометрические фигуры или цифры или любые другие рисунки — потому что

легко придумать 30 различных графических значков, достаточно четко отличных

друг от друга),— то возможности примитивного звукового аппарата, например,

такого, который может передавать звуковые сигналы, различающиеся только

длительностью или высотой, очевидно, весьма ограничены. Трудно,

действительно, представить себе 30 различных степеней долготы сигнала,

каждая из которых соответствовала бы определенной букве алфавита — во

всяком случае различение этих различных по длительности звуковых сигналов

лежит за пределами человеческой способности восприятия.

Совершенно явное несоответствие между принципиально неограниченным

количеством сообщений, которые передаются при помощи естественного языка, и

достаточно ограниченными возможностями человеческого произносительного и

слухового аппарата доказывает принципиальную необходимость существования в

естественном языке единиц не-знакового уровня, или фигур выражения, при

помощи различных комбинаций которых можно получить достаточное количество

означающих. Представить себе, чтобы любой из бесконечного числа

разнообразных ситуаций, которые являются предметом сообщения в естественном

языке, соответствовал бы особый вид нечленимого на элементы хрюканья (как

говорит Мартине [15, 377 и 388]) решительно невозможно, так же как «нельзя

представить себе такой бесконечнозвуковой язык, в котором каждое новое

высказывание было бы всегда последовательностью новых, ранее

неиспользованных единиц; в таком языке каждое слово при новом его

использовании должно было бы полностью менять свой звуковой облик» [22, 4]

(ср. также [23, 14]). Между прочим, именно различными вариативными

возможностями звуковой и графической субстанции объясняется эвентуальное

различие в структуре означающего устного и письменного языка. Если любой из

естественных устных языков построен на фонематическом принципе, то

некоторые системы письменности, как известно, могут быть идеографическими,

иероглифическими, пиктографическими, т. е. использовать для некоторых

означаемых не комбинации повторяющихся в разных сочетаниях элементы, а

особые означающие, нечленимые на фигуры выражения. Аналогичная

«идеофоническая» система едва ли возможна.

Итак, наличие единиц не-знакового уровня в плане выражения имеет для

некоторых знаковых систем — в том числе для естественного языка — двойное

преимущество: с одной стороны, оно позволяет оперировать более простыми

системами, системами, состоящими из небольшого — по сравнению с числом

знаковых единиц — числа элементов, и с другой стороны — оно исключает

ошибки при декодировании, возможные в системах, использующих сигналы с

относительно узкими границами варьирования.

Представляется, что эта последняя задача — уменьшение риска ошибок при

восприятии сигнала — является наиболее прямым назначением рассмотренного

способа построения означающих. Экономия здесь касается лишь средств

передачи информации, с одной стороны, а с другой, требует меньшего внимания

при восприятии. Однако что касается усилий памяти, необходимых для

овладения и пользования кодом, то членение означающего на фигуры само по

себе не уменьшает числа соответствий между означающими и означаемыми,

которые нужно запомнить для овладения кодом.

Необходимым условием уменьшения числа соответствий между классами

сигналов и классами сообщений (естественно, без уменьшения числа полных

знаков кода) является не только членение означающего на элементы, но и

аналогичное членение означаемого, такое, что каждому компоненту означающего

всегда соответствует определенный компонент означаемого — другими словами,

такое членение, при котором между компонентами означающего и означаемого

существует то же отношение, что между самими означающими и означаемыми. При

этом условии элемент означающего сам является означающим, а элемент

означаемого сам является означаемым. Соединение этих элементов образует,

таким образом, знак меньший, чем семиотема, но также наделенный формой и

значением и способный, сочетаясь с другими подобными элементами, приводить

к полным высказываниям. При этом знание соответствий между компонентами

означающего полного знака и компонентами его означаемого оказывается

достаточным для того, чтобы знать соответствие между означающим и

означаемым целиком, и, таким образом, в наличии частичных знаков (или

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85