Заратустр
| |которого всякая вещь становится зеркалом, — | |
| |— гибкое, убеждающее тело, танцор, символом и | |
| |вытяжкой которого служит душа, радующаяся себе | |
| |самой. Саморадость таких тел и душ называет сама | |
| |себя — «добродетелью». | |
| |Своими словами о добре и зле огораживает себя такая| |
| |саморадость, как священной рощею; именами своего | |
| |счастья гонит она от себя всё презренное. | |
| |Прочь от себя гонит она всё трусливое; она говорит:| |
| |дурное — значит, трусливое! Достойным презрения | |
| |кажется ей всякий, кто постоянно заботится, | |
| |вздыхает и жалуется, а также кто собирает малейшие | |
| |выгоды. | |
| |Она презирает и всякую унылую мудрость: ибо, | |
| |поистине, существует также мудрость, цветущая во | |
| |мраке, мудрость ночных теней, постоянно вздыхающая:| |
| |«Всё — суета!» | |
| |Она не любит боязливой недоверчивости и тех, кто | |
| |требует клятв вместо взоров и протянутых рук; также| |
| |всякой слишком недоверчивой мудрости, — ибо таковы | |
| |повадки душ трусливых. | |
| |Ещё ниже ценит она слишком услужливого, кто тотчас,| |
| |как собака, ложится на спину, смиренного; и | |
| |существует также мудрость смиренная, по-собачьи | |
| |униженная, смиренная и слишком услужливая. | |
| |Ненавистен и мерзок ей тот, кто никогда не хочет | |
| |защищаться, кто проглатывает ядовитые плевки и | |
| |злобные взгляды, кто слишком терпелив, кто всё | |
| |переносит и всем доволен: ибо таковы повадки раба. | |
| | | |
| |Раболепствует ли кто пред богами и стопами их, пред| |
| |людьми и глупыми мнениями их: на всё рабское плюёт | |
| |оно, это блаженное себялюбие! | |
| |Дурно: так называет оно всё приниженное и | |
| |приниженно-рабское, глаза моргающие и покорные, | |
| |сокрушённые сердца и ту лживую, податливую породу, | |
| |которая целует большими, трусливыми губами. | |
| |И лже-мудрость: так называет оно всё, над чем | |
| |мудрствуют рабы, старики и усталые, — и особенно | |
| |всю дурную, суемудрую, перемудрившую глупость | |
| |жрецов! | |
| |Лже-мудрецы, однако, — это всё жрецы, все уставшие | |
| |от мира и те, чья душа похожа на душу женщины и | |
| |раба, — о, какую жестокую игру вели они всегда с | |
| |себялюбием! | |
| |И это должно было быть добродетелью и называться | |
| |добродетелью, чтобы преследовать себялюбие! Быть | |
| |«без себялюбия» — этого хотели бы с полным | |
| |основанием сами себе все эти трусы и | |
| |пауки-крестовики, уставшие от мира! | |
| |Но для всех для них приближается теперь день, | |
| |перемена, меч судьи, великий полдень: тогда | |
| |откроется многое! | |
| |И кто называет Я здоровым и священным, а себялюбие | |
| |— блаженным, тот, поистине, говорит, что знает он, | |
| |как прорицатель: «Вот, он приближается, он близок, | |
| |великий полдень!» | |
| |Так говорил Заратустра. | |
| |О духе тяжести | |
| |1 | |
| |Уста мои — уста народа: слишком грубо и сердечно | |
| |говорю я для шелковистых зайцев. И ещё более | |
| |странным звучит моё слово для всех чернильных рыб и| |
| |лисиц пера! | |
| |Моя рука — рука дурня: горе всем столам и стенам и | |
| |всему, что может дать место для старанья и для | |
| |маранья дурня! | |
| |Моя нога — чёртово копыто; ею семеню я рысцой чрез | |
| |камень и пенёк, в поле вдоль и поперёк и, как | |
| |дьявол, радуюсь всякому быстрому бегу. | |
| |Мой желудок — должно быть, желудок орла? Ибо он | |
| |любит больше всего мясо ягнёнка. Но, во всяком | |
| |случае, он — желудок птицы. | |
| |Вскормленный скудной, невинною пищей, готовый и | |
| |страстно желающий летать и улетать — таков я: разве| |
| |я немножко не птица! | |
| |И особенно потому, что враждебен я духу тяжести, в | |
| |этом также природа птицы; и поистине, я враг | |
| |смертельный, враг заклятый, враг врождённый! О, | |
| |куда только не летала и куда только не залетала моя| |
| |вражда! | |
| |Об этом я мог бы спеть песню — и хочу её спеть: | |
| |хотя я один в пустом доме и должен петь её для | |
| |своих собственных ушей. | |
| |Есть, конечно, другие певцы, у которых только | |
| |полный дом делает гортань их мягкой, руку | |
| |красноречивой, взор выразительным, сердце бодрым, —| |
| |на них не похож я. — | |
| | | |
| |2 | |
| |Кто научит однажды людей летать, сдвинет с места | |
| |все пограничные камни; все пограничные камни сами | |
| |взлетят у него на воздух, землю вновь окрестит он —| |
| |именем «лёгкая». | |
| |Птица страус бежит быстрее, чем самая быстрая | |
| |лошадь, но и она ещё тяжело прячет голову в тяжёлую| |
| |землю; так и человек, не умеющий ещё летать. | |
| |Тяжёлой кажется ему земля и жизнь; так хочет дух | |
| |тяжести! Но кто хочет быть лёгким и птицей, тот | |
| |должен любить себя самого, — так учу я. | |
| |Конечно, не любовью больных и лихорадочных: ибо у | |
| |них и собственная любовь дурно пахнет! | |
| |Надо научиться любить себя самого — так учу я — | |
| |любовью цельной и здоровой: чтобы сносить себя | |
| |самого и не скитаться всюду. | |
| |Такое скитание называется «любовью к ближнему»: с | |
| |помощью этого слова до сих пор лгали и лицемерили | |
| |больше всего, и особенно те, кого весь мир сносил с| |
| |трудом. | |
| |И поистине, это вовсе не заповедь на сегодня и на | |
| |завтра — научиться любить себя. Скорее, из всех | |
| |искусств это самое тонкое, самое хитрое, последнее | |
| |и самое терпеливое. | |
| |Ибо для собственника всё собственное бывает всегда | |
| |глубоко зарытым; и из всех сокровищ собственный | |
| |клад выкапывается последним — так устраивает это | |
| |дух тяжести. | |
| |Почти с колыбели дают уже нам в наследство тяжёлые | |
| |слова и тяжёлые ценности: «добро» и «зло» — так | |
| |называется это приданое. И ради них прощают нам то,| |
| |что живём мы. | |
| |И кроме того, позволяют малым детям приходить к | |
| |себе, чтобы вовремя запретить им любить самих себя,| |
| |— так устраивает это дух тяжести. | |
| |А мы — мы доверчиво тащим, что дают нам в приданое,| |
| |на грубых плечах по суровым горам! И если мы | |
| |обливаемся потом, нам говорят: «Да, жизнь тяжело | |
| |нести!» | |
| |Но только человеку тяжело нести себя! Это потому, | |
| |что тащит он слишком много чужого на своих плечах. | |
| |Как верблюд, опускается он на колени и даёт как | |
| |следует навьючить себя. | |
| |Особенно человек сильный и выносливый, способный к | |
| |глубокому почитанию: слишком много чужих тяжёлых | |
| |слов и ценностей навьючивает он на себя, — и вот | |
| |жизнь кажется ему пустыней! | |
| |И поистине! Даже многое собственное тяжело нести! | |
| |Многое внутри человека похоже на устрицу, | |
| |отвратительную и скользкую, которую трудно | |
| |схватить, — | |
| |— так что благородная скорлупа с благородными | |
| |украшениями должна заступиться за неё. Но и этому | |
| |искусству надо научиться: иметь скорлупою | |
| |прекрасный призрак и мудрое ослепление! | |
| |И опять во многом можно ошибиться в человеке, ибо | |
| |иная скорлупа бывает ничтожной и печальной и | |
| |слишком уж скорлупой. Много скрытой доброты и силы | |
| |никогда не угадывается: самые драгоценные лакомства| |
| |не находят лакомок! | |
| |Женщины знают это, самые лакомые; немного тучнее, | |
| |немного худее — о, как часто судьба содержится в | |
| |столь немногом! | |
| |Трудно открыть человека, а себя самого всего | |
| |труднее; часто лжёт дух о душе. Так устраивает это | |
| |дух тяжести. | |
| |Но тот открыл себя самого, кто говорит: это моё | |
| |добро и моё зло; этим заставил он замолчать крота и| |
| |карлика, который говорит: «Добро для всех, зло для | |
| |всех». | |
| |Поистине, не люблю я тех, у кого всякая вещь | |
| |называется хорошей и этот мир даже наилучшим из | |
| |миров. Их называю я вседовольными. | |
| |Вседовольство, умеющее находить всё вкусным, — это | |
| |не лучший вкус! Я уважаю упрямые, разборчивые языки| |
| |и желудки, которые научились говорить «я», «да» и | |
| |«нет». | |
| |Но всё жевать и переваривать — это настоящая порода| |
| |свиньи! Постоянно говорить И-А — этому научился | |
| |только осёл и кто брат ему по духу! | |
| |Густая жёлтая и яркая алая краски: их требует мой | |
| |вкус, — примешивающий кровь во все цвета. Но кто | |
| |окрашивает дом свой белой краской, обнаруживает | |
| |выбеленную душу. | |
| |Одни влюблены в мумии, другие — в призраки; и те и | |
| |другие одинаково враждебны всякой плоти и крови — | |
| |о, как противны они моему вкусу! Ибо я люблю кровь.| |
| | | |
| |И там не хочу я жить и обитать, где каждый плюёт и | |
| |плюётся: таков мой вкус — лучше стал бы я жить | |
| |среди воров и клятвопреступников. Никто не носит | |
| |золота во рту. | |
| |Но ещё противнее мне все прихлебатели; и самое | |
| |противное животное, какое встречал я среди людей, | |
| |назвал я паразитом: оно не хотело любить и, однако,| |
| |хотело жить от любви. | |
| |Несчастными называю я всех, у кого один только | |
| |выбор: сделаться лютым зверем или лютым укротителем| |
| |зверей, — у них не построил бы я шатра своего. | |
| |Несчастными называю я также и тех, кто всегда | |
| |должен быть на страже, — противны они моему вкусу; | |
| |все эти мытари и торгаши, короли и прочие | |
| |охранители страны и лавок. | |
| |Поистине, я также основательно научился быть на | |
| |страже, — но только на страже самого себя. И прежде| |
| |всего научился я стоять, и ходить, и бегать, и | |
| |прыгать, и лазить, и танцевать. | |
| |Ибо в том моё учение: кто хочет научиться летать, | |
| |должен сперва научиться стоять, и ходить, и бегать,| |
| |и лазить, и танцевать, — нельзя сразу научиться | |
| |летать! | |
| |По верёвочной лестнице научился я влезать во многие| |
| |окна, проворно влезал я на высокие мачты: сидеть на| |
| |высоких мачтах познания казалось мне немалым | |
| |блаженством, — | |
| |— гореть малым огнём на высоких мачтах: хотя малым | |
| |огнём, но большим утешением для севших на мель | |
| |корабельщиков и для потерпевших кораблекрушение! — | |
| | | |
| |Многими путями и способами дошёл я до моей истины: | |
| |не по одной лестнице поднимался я на высоту, откуда| |
| |взор мой устремлялся в мою даль. | |
| |И всегда неохотно спрашивал я о дорогах — это | |
| |всегда было противно моему вкусу! Я лучше сам | |
| |вопрошал и испытывал дороги. | |
| |Испытывать и вопрошать было всем моим хождением — и| |
| |поистине, даже отвечать надо научиться на этот | |
| |вопрос! Но таков — мой вкус: | |
| |— ни хороший, ни дурной, но мой вкус, которого я не| |
| |стыжусь и не прячу. | |
| |«Это — теперь мой путь, — а где же ваш?» — так | |
| |отвечал я тем, кто спрашивал меня о «пути». Ибо | |
| |пути вообще не существует! | |
| |Так говорил Заратустра. | |
| |О старых и новых скрижалях | |
| |1 | |
| |— Здесь сижу я и жду; все старые, разбитые скрижали| |
| |вокруг меня, а также новые, наполовину исписанные. | |
| |Когда же настанет мой час? | |
| |— час моего нисхождения, захождения: ибо ещё один | |
| |раз хочу я пойти к людям. | |
| |Его жду я теперь: ибо сперва должны мне | |
| |предшествовать знамения, что мой час настал, — | |
| |именно, смеющийся лев со стаей голубей. | |
| |А пока говорю я сам с собою, как тот, у кого есть | |
| |время. Никто не рассказывает мне ничего нового, — | |
| |поэтому я рассказываю себе о самом себе. — | |
| | | |
| |2 | |
| |— Когда я пришёл к людям, я нашёл их застывшими в | |
| |старом самомнении: всем им мнилось, что они давно | |
| |уже знают, что для человека добро и что для него | |
| |зло. | |
| |Старой утомительной вещью мнилась им всякая речь о | |
| |добродетели, и, кто хотел спокойно спать, тот перед| |
| |отходом ко сну говорил ещё о «добре» и «зле». | |
| |Эту сонливость встряхнул я, когда стал учить: никто| |
| |не знает ещё, что добро и что зло, — если сам он не| |
| |есть созидающий! | |
| |— Но созидающий — это тот, кто создаёт цель для | |
| |человека и даёт земле её смысл и её будущее: он | |
| |впервые создаёт добро и зло для всех вещей. | |
| |И я велел им опрокинуть старые кафедры и всё, на | |
| |чем только восседало это старое самомнение; я велел| |
| |им смеяться над их великими учителями добродетели, | |
| |над их святыми и поэтами, над их избавителями мира.| |
| | | |
| |Над их мрачными мудрецами велел я смеяться им и над| |
| |теми, кто когда-либо, как чёрное пугало, | |
| |предостерегая, сидел на дереве жизни. | |
| |На краю их большой улицы гробниц сидел я вместе с | |
| |падалью и ястребами — и я смеялся над всем прошлым | |
| |их и гнилым, развалившимся блеском его. | |
| |Поистине, подобно проповедникам покаяния и | |
| |безумцам, изрёк я свой гнев на всё их великое и | |
| |малое — что всё лучшее их так ничтожно, что всё | |
| |худшее их так ничтожно! — так смеялся я. | |
| |Моё стремление к мудрости так кричало и смеялось во| |
| |мне, поистине, она рождена на горах, моя дикая | |
| |мудрость! — моя великая, шумящая крыльями тоска. | |
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43
|