Шпаргалки по философии (кандидатский минимум)

5. При изучении такого рода сложных систем, вклю­чающих человека с его преобразовательной производственной де­ятельностью, идеал ценностно-нейтрального исследования ока­зывается неприемлемым.

Особо важным моментом четвертой научной революции было оформление в последние 10—15 лет XX в. космологии как науч­ной дисциплины, предметом изучения которой стала Вселенная в целом.). Теория эволюции Вселенной в целом способствовала появлению в постнеклассическом типе рациональности элементов античной рацио­нальности:

1. обращение к чистому умозрению при разработке теории раз­вития Вселенной напоминает в своих существенных чертах античный тип рациональности.

2. впервые со времен гречес­кой философии и протонауки был поставлен вопрос: «Почему Вселенная устроена именно так, а не иначе?» Вопрос «почему» в отношении метафи­зических объектов, каковым является Вселенная в целом, есть вопрос о причинах и первопричинах, поставленных еще ан­тичным философом Аристотелем.

3. все чаще стали говорить об антропном принципе, согласно которому наш мир устроен таким образом, что в принципе допускает возмож­ность появления человека. В такой ситуации современный чело­век должен отрешиться от прагматического отношения к миру, которое сложилось и господствовало в новоевропейской культуре и науке.

4. подобие античному типу рациональности обусловливается так­же тем фактом, что начинает стираться граница между теори­ей элементарных частиц и теорией Вселенной.

Итак, современная физика и космология сформировали сход­ную с античной тенденцию обращения к умозрению, к теоретизи­рованию. Они впустили в пространство своих научных построе­ний вопросы, которые в классической и неклассической науке от­носились к философским: почему Вселенная устроена так, а не иначе; почему во Вселенной все связано со всем и т.д. Но на фи­лософские вопросы нельзя адекватно ответить, опираясь на нор­мы и идеалы научного познания, сложившиеся в пределах клас­сической и неклассической рациональности.

27.  Научные сообщества и их исторические типы. Наука, экономика, власть.

На базе выделения науки как профессии сформировались различные научные сообщества. Научное сообщество – это совокупность ученых-профессионалов, организация которой отражает специфику научной профессии. Научное сообщество ответственно за целостность науки как профессии и ее эффективное функционирование несмотря на то, что профессионалы рассредоточены в пространстве и работают в различном общественном, культурном и организационном окружении. Деятельность институтов и механизмов научного сообщества направлено на реализацию основной цели науки – увеличение массива достоверного знания. Члены научного сообщества считают себя и рассматриваются другими в качестве единственных людей, ответственных за разработку той или иной системы разделяемых ими целей, включая и обучение учеников и последователей. В таких группах коммуникация бывает обычно относительно полной, а профессиональные суждения относительно единодушными.

Оформление науки в профессию происходит в Новое время, в 17 веке.

Идея создания национальных академий и научных обществ  как организационных форм научной деятельности была выдвинута Фрэнсисом Бэконом  в утопической повести «Новая Атлантида», где он описал «Дом Соломона» - «благороднейшее, по нашему мнению, учреждение на земле, служащее стране путеводным светочем» и посвященное «изучению творений господних».

В 17 веке создаются первые научные академии: Лондонское Королевское общество (1660), Парижская Академия наук (1666), несколько позже основаны научные академии в Берлине (1700), Санкт-Петербурге (1724), Стокгольме (1739) и других европейских столицах. В самой большой из этих академий – Лондонском Королевском обществе – насчитывалось при ее открытии 55 членов. Парижская Академия начала работать в составе 21 человека. В штате Санкт-Петербургской Академии по проекту Петра 1 намечалось поначалу иметь 11 персон. Но в европейских странах к началу 18 века, видимо, было уже несколько тысяч ученых, поскольку тиражи научных журналов (а их в это время издается уже несколько десятков) доходили до тысячи экземпляров.

В задачах всех этих академий фиксировалось отделение науки от рассмотрения метафизических (философских), логико-схоластических и богословских проблем и связывалась с искусствами и ремеслами.

В 18-19 веке образуется множество научных дисциплин и, соответственно, формируются дисциплинарные сообщества., в результате чего складывается многоуровневая система науки. Сообщества в этом смысле существуют на множестве уровней. Наиболее глобальным является сообщество всех представителей естественных наук. Немного ниже в этой системе основных научных профессиональных групп располагается уровень сообществ физиков, химиков, астрономов, зоологов и т. п. Для этих больших группировок установить принадлежность того или иного ученого к сообществу не составляет большого труда, за исключением тех, которые располагаются ближе к периферии сообщества. Когда речь идет о сложившихся дисциплинах, членство в профессиональных обществах и чтение журналов – вот более чем достаточные признаки этой принадлежности. Подобным образом выделяются также большие подгруппы: специалисты по органической химии, а среди них, возможно, по химии белков, специалисты по физике твердого тела и физике высоких энергий, специалисты по радиоастрономии и т. д. Только на следующем, более низком уровне возникают эмпирические проблемы. Каким образом, если взять современный пример, должна быть выделена группа специалистов, изучающих бактериофаги, прежде чем эта группа каким-то образом публично оформится? Для этой цели следует побывать на специальных конференциях, изучить распределение планов написания рукописей или прочитать гранки будущих публикаций, а главное, прибегнуть к изучению формальных и неформальных систем коммуникаций, включая и те, которые раскрываются в переписке и способах цитирования.

Научная дисциплина – базовая форма организации профессиональной науки, объединяющая на предметно-содержательном основании области научного знания в сообщество, занятое его производством, обработкой и трансляцией, а также механизмы развития и воспроизводства соответствующей отрасли науки как профессии.

Дисциплинарная форма организации науки проявилась в том, сто она оказалась инвариантной относительно социально-экономического и культурного окружения и в настоящее время практически не имеет организационных альтернатив.

Если в середине 18 века в мире было около 10 тысяч человек, занимающихся наукой, то к концу 19 века число ученых достигает 100 тысяч. В 16 веке более половины «ученых людей» были клириками, получившими церковное образование. В 19 веке наука становится самостоятельной отраслью общественного труда, которым занимаются светские ученые-профессионалы, окончившие специальные факультеты университетов и институтов. В 1850 году в мире издается уже около тысячи научных журналов, а в 1950 – более 10 тысяч.  В 1825 году немецкий химик Либих основал научную лабораторию, которая стала приносить ему значительный доход. Но это было тогда еще редким исключением. К концу 19 века такие лаборатории уже не редкость. Наука начинает привлекать внимание бизнесменов и предпринимателей, которые стали финансировать работы ученых, имеющие промышленное значение.

Наука второй половины 20 века бурно разрастается и превращается в одну из важнейших отраслей общественного труда. Наступает эра «большой науки». Профессия ученого перестает быть редкой. Людей, которые занимаются наукой, стали называть «научными работниками». В мире к концу 20 века имеется не менее 6 млн ученых, примерно столько же заняты обслуживающим науку трудом. Если взять общее число ученых, живших на Земле от древности до конца 20 века, то окажется, что 90% из них – наши современники. В развитых странах численность научных работников доходит до 10% трудоспособного населения, на обеспечение науки в среднем выделяется 5% бюджетных расходов государства.

В 20 веке формируются междисциплинарные сообщества, то есть такая организация исследовательской деятельности, которая предусматривает взаимодействие в изучении одного и того же объекта представителей различных дисциплин. В настоящее время междисциплинарные исследования рассматриваются прежде всего как проблема исследовательской практики и перевода ее результатов в систему знания.

Успешное осуществление междисциплинарных  исследований предполагает решение трех видов проблем:

-         методологической (формирование предмета исследований, в котором объект был бы отражен таким образом, чтобы его можно было изучать средствами всех участвующих дисциплин, а полученные в ходе исследований результаты могли уточнять и совершенствовать исходное изображение);

-         организационной (создание сети коммуникаций и взаимодействия исследователей с тем, чтобы они могли профессионально участвовать в получении и обсуждении знания, а также привлекать к этому своих коллег из соответствующих дисциплин);

-         информационной (обеспечение передачи прикладных результатов междисциплинарного исследования в практику принятия решений и их технологического воплощения и одновременно передачу собственно научных результатов, полученных участниками, для экспертизы в системы дисциплинарного знания).

В науке выделяют и такие организационные формы как научные школы, которые можно выделять как подуровень дисциплинарных сообществ. В истории мировой науки научные школы известны со времен античности (школа Аристотеля, школа Платона и др. В предметно-логическом плане членов школы объединяет общая интеллектуальная (теоретическая и методическая) платформа. Научная школа и научно-теоретический семинар признаются важнейшими формами организации устойчивых контактов между учеными. Особая роль в развитии научных коммуникаций отводится руководителю научной школы: именно в рамках научной школы молодые исследователи под руководством лидера разрабатывают программу, поддерживая тесное общение как друг с другом, так и через учителя с остальным миром.

Из анализа литературы можно сделать вывод, что научные школы - сложный феномен, который с разных предметных сторон изучают философы, социологи, психологи, экономисты, историки науки. Понятие "научная школа" широко распространено в научном сообществе, хотя иногда в него вкладывается совершенно различный смысл. В литературе о научных школах говорят в нескольких случаях:

·         во-первых, применительно к отдельным ученым. Например, петербургская физическая школа берет начало от А.Ф.Иоффе. Этой школе принадлежит выдающаяся роль в становлении отечественной физики. Не менее значима роль московской школы теоретической физики, в развитие которой внесли огромный вклад такие ученые, как Л.Д.Ландау, И.Е.Тамм и др.;

·         во-вторых, применительно к городам (тартуская семиотическая школа, ленинградская генетическая школа, красноярская спектроскопическая школа и т.д.);

·         в-третьих, применительно к регионам (уральская историческая школа, сибирская геологическая школа, дальневосточная вулканологическая школа и т.д.);

·         в-четвертых, применительно к отдельным нациям и государствам (российская астрономическая школа, польская науковедческая школа и т.д.);

·        в-пятых, применительно к отдельным отраслям знания (научные школы в математике; научные школы в химии, научные школы в экономике и т.д.).

Научные школы можно рассматривать как сообщества, которые подходят к одному и тому же предмету с разных, порой несовместимых точек зрения. Но в науке это бывает значительно реже, чем в других областях человеческой деятельности; такие школы всегда конкурируют между собой, но конкуренция обычно быстро заканчивается.

 В рамках научных школ осуществляется непосредственное общение ученых, происходит подготовка научных кадров, выработка удостоверенного научного знания. В первом приближении это можно представить как многоступенчатую обработку информации, непрерывно поступающего с переднего края исследований.

 «Удостоверение» информации требует экспертизы того или иного результата исследований, поэтому такие результаты всегда представляются сообществу в четко стандартизированной форме научной публикации (устной или письменной), в которой закрепляется и содержание результата, и имена его авторов. Массив публикаций всегда структурирован (пространственным и временным образом) системой ссылок на элементы внутри дисциплины и своего окружения. В истории развития науки и в настоящее время трансляция научных данных начинается с рукописи, которая в конце концов оформляется в виде статьи для специального журнала. Дальше от края исследований находятся такие жанры как обзоры, монографии, учебники. Продвижение по этим информационным формам обеспечивает пополнение дисциплины новыми специалистами, в подготовке которых важнейшей составляющей является интеллектуальная. С ростом научного знания самоопределение молодых ученых происходит все в более позднем возрасте. В 19 веке это происходило на студенческой скамье, в 20 веке с наукой новичок  знакомился в аспирантуре, в процессе участия в исследованиях. В конце 20 века потребовалась и специальная стажировка после аспирантуры.

Внутри научного сообщества функционируют и специальные методы коммуникации – формальные и неформальные (конференции, семинары, журналы…).

Развитие информационных технологий количественно и качественно расширяет возможности научного сообщества в деле накопления, обработки и передачи информации. Непосредственное общение заменяется Интернетом. Поисковые системы позволяют быстро включаться в современные разработки. Доступность Интернета позволяет информационно контролировать исследования в проблемных областях (так, все материалы изучения биомедицинских проблем по требованию научного сообщества в обязательном порядке размещаются в Интеренте.)

28.  Наука в контексте современной цивилизации. Сциентизм и антисциентизм. Наука и паранаука.

Культ науки в наше время привел к попыткам провозглашения ее как высшей ценности развития человеческой цивилизации. Сциентизм (от лат. scientia - "знание, наука"), представив науку культурно-мировоззренческим образцом, в глазах своих сторонников предстал как идеология "чистой, ценностно-нейтральной большой науки". Он предписывал ориентироваться на методы естественных и технических наук, а критерии научности распространять на все виды человеческого освоения мира, на все типы знания и человеческое общение в том числе. Одновременно со сциентизмом возникла его антитеза - антисциентизм, провозглашавшая прямо противоположные установки. Он весьма пессимистически относился к возможностям науки и исходил из негативных последствий НТР, требовал ограничения экспансии науки и возврата к традиционным ценностям и способам деятельности.

Сциентизм и антисциентизм представляют собой две остро конфликтующие ориентации в современном мире. К сторонникам сциентизма относятся все те, кто приветствует достижения НТР, модернизацию быта и досуга, кто верит в безграничные возможности науки и, в частности, в то, что ей по силам решить все острые проблемы человеческого существования. Наука оказывается высшей ценностью, и сциентисты с воодушевлением и оптимизмом приветствуют все новые и новые свидетельства технического подъема.

Антисциентисты видят сугубо отрицательные последствия научно-технической революции, их пессимистические настроения усиливаются по мере краха всех возлагаемых на науку надежд в решении экономических и социально-политических проблем.

Сциентизм и антисциентизм возникли практически одновременно и провозглашают диаметрально противоположные установки. Определить, кто является сторонником сциентизма, а кто антисциентист, нетрудно. Аргументы тех и других легко декодируются, имея разновекторную направленность:

Сциентисты приветствуют достижения науки. Антисциентиты испытывают предубежденность против научных инноваций.

Сциентисты провозглашают знание как наивысшую культурную ценность. Антисциентисты не устают подчеркивать критическое отношение к науке.

Сциентисты, отыскивая аргументы в свою пользу, привлекают свое знаменитое прошлое, когда наука Нового времени, обрывая путы средневековой схоластики, выступала во имя обоснования культуры и новых, подлинно гуманных ценностей. Они совершенно справедливо подчеркивают, что наука является производительной силой общества, производит общественные ценности и имеет безграничные познавательные возможности. Очень выигрышны аргументы антисциентистов, когда они подмечают простую истину, что, несмотря на многочисленные успехи науки, человечество не стало счастливее и стоит перед опасностями, источником которых стала сама наука и ее достижения. Следовательно, она не способна сделать свои успехи благодеянием для всех людей, для всего человечества.

Сциентисты видят в науке ядро всех сфер человеческой жизни и стремятся к "онаучиванию" всего общества в целом. Только благодаря науке жизнь может стать организованной, управляемой и успешной. Антисциентисты считают, что понятие "научное знание" не тождественно понятию "истинное знание".

Сциентисты намеренно закрывают глаза на многие острые проблемы, связанные с негативными последствиями всеобщей технократизации. Антисциентисты прибегают к предельной драматизации ситуации, сгущают краски, рисуя сценарии катастрофического развития человечества, привлекая тем самым большее число своих сторонников.

Однако указанные позиции выступают как две крайности и отображают сложные процессы современности с явной односторонностью.

Ориентации сциентизма и антисциентизма носят универсальный характер. Они пронизывают сферу обыденного сознания независимо от того, используется ли соответствующая им терминология и называют ли подобные умонастроения латинским термином или нет. С ними можно встретиться в сфере морального и эстетического сознания, в области права и политики, воспитания и образования. Иногда эти ориентации носят откровенный и открытый характер, но чаще выражаются скрыто и подспудно. Действительно, опасность получения непригодных в пищу продуктов химического синтеза, острые проблемы в области здравоохранения и экологии заставляют говорить о необходимости социального контроля за применением научных достижений. Однако повышение стандартов жизни и причастность к этому процессу непривилегированных слоев населения добавляют очки в пользу сциентизма.

Экзистенциалисты во всеуслышание заявляют об ограниченности идеи гносеологической исключительности науки. В частности, Серен Кьеркегор противопоставляет науку как неподлинную экзистенцию вере как подлинной экзистенции и, совершенно обесценивая науку, засыпает ее каверзными вопросами. Какие открытия сделала наука в области этики? И меняется ли поведение людей, если они верят, что Солнце вращается вокруг неподвижной Земли? Способен ли дух жить в ожидании последних известий из газет и журналов? Изобретения науки не решают человеческих проблем и не заменяют собой столь необходимую человеку духовность. Даже когда мир будет объят пламенем и разлагаться на элементы, дух останется при своем, с призывами веры.

Антисциентисты уверены, что вторжение науки во все сферы человеческой жизни делает ее бездуховной, лишенной человеческого лица и романтики. Дух технократизма отрицает жизненный мир подлинности, высоких чувств и красивых отношений. Возникает неподлинный мир, который сливается со сферой производства и необходимости постоянного удовлетворения все возрастающих вещистских потребностей. Адепты сциентизма исказили жизнь духа, отказывая ему в аутентичности. Делая из науки капитал, они коммерциализировали науку, представили ее заменителем морали. Только наивные и неосторожные цепляются за науку как за безликого спасителя.

Яркий антисциентист Г. Маркузе выразил свое негодование против сциентизма в концепции "одномерного человека", в которой показал, что подавление природного, а затем и индивидуального в человеке сводит многообразие всех его проявлений лишь к одному технократическому параметру. Те перегрузки и перенапряжения, которые выпадают на долю современного человека, свидетельствуют о ненормальности самого общества, его глубоко болезненном состоянии. К тому же ситуация осложняется тем, что узкий частичный специалист (homo faber), который крайне перегружен, заорганизован и не принадлежит себе, - это не только представитель технических профессий. В подобном положении может оказаться и гуманитарий, чья духовная устремленность будет сдавлена тисками нормативности и долженствования.

Бертран Рассел, ставший в 1950 г. лауреатом Нобелевской премии по литературе, в поздний период своей деятельности склонился на сторону антисциентизма. Он видел основной порок цивилизации в гипертрофированном развитии науки, что привело к утрате подлинно гуманистических ценностей и идеалов.

Майкл Полани - автор концепции личностного знания - подчеркивал, что "современный сциентизм сковывает мысль не меньше, чем это делала церковь. Он не оставляет места нашим важнейшим внутренним убеждениям и принуждает нас скрывать их под маской слепых и нелепых, неадекватных терминов".

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29