Государство и эволюция природы: научно-популярное изложение смысла жизни

Что же касается коррупции, то сами организаторы борьбы с ней полицейскими методами понимают всю ее бесперспективность. И это действительно так, поскольку полицейский должен оказаться инопланетянином, чтобы избежать воздействия на себя отчуждения труда, ежедневного давления общественных отношений, направленных на получение прибыли любой ценой, как главной цели человеческой жизни. То есть его моральный уровень, должен в значительной степени превосходить общий уровень морали самого общества. Но и этого мало, поскольку вся система обеспечения правопорядка должна оказаться эталоном морали в обществе, иначе, в противном случае, она будет просто извергать из себя любого порядочного человека, противоречащего этой системе. Но каким образом эта система из орудия мести и унижения человеческого достоинства, орудия насилия над духом человека может вдруг преобразоваться в орудие вспомоществования не только обществу, но и самим преступникам в осознании ими самих себя в качестве духовных существ, если она есть лишь следствие насилия над человеческим духом в самом, так сказать, «свободном» обществе. Очевидно, что ответ может быть только один. Никаким, кроме как знанием того, что есть человек в Природе. Что он порождает каждым своим устремлением мысли энергии, действие которых отменить невозможно. Таким образом, физическая картина мира, включающая в себя энергию мышления, единственное, что может помочь человеку развернуть свое сознание от преследования иллюзии превосходства над кем бы то ни было, поскольку этот кто-то и есть сама Природа, в каком бы непотребном виде она не предстала. Ни мстить, ни презирать, ни ненавидеть ее нет смысла, поскольку она просто есть. И наоборот, не видя этой энергетической сущности мышления можно смело плевать на мораль, ведь повседневность подсказывает, что если у тебя есть деньги или власть, а еще лучше и то и другое, ты можешь обеспечить себе спасение, стабильность, защищенность своей жизни в процессе обеспечения собственных возможностей роста потребления, и все при этом будут тебя уважать, и ни кто не посмеет тронуть. Даже Церковь с готовностью устроит хвалебные молебны в твою честь, стоит ей только хорошо заплатить. Что еще может быть нужно человеку для счастья! И, несмотря на то, что жизнь сплошь и рядом говорит об обратном, мы этого просто не видим, остаемся глухи, ослепленные навязываемыми властью капитала иллюзиями. А значит рано или поздно, но колокола пробуждения неизбежно сыграют для нас свою пробуждающую мелодию.

Таким образом, ни полицейские усилия Государства, ни расширение власти Церкви, не могут умиротворить общество, поскольку противостоят переходу от проповеди морали к практическому овладению ею через самое широкое познавание энергетической сущности мышления человека, не ограничиваемое ни догматами Церкви, ни иллюзиями, навязываемыми политической властью отчуждения труда.

Теперь, чтобы идти дальше, к анализу уже только нашей, российской действительности, нам необходимо разобраться в том, что же произошло в России после революции. Из какого общества, построенного в годы советской власти, мы вышли и где в итоге оказались.

Итак, отменить частную собственность невозможно. Это атрибут сознания, а значит определенного рода вибрации материи, характеристики которых могут быть изменены только иными вибрациями порожденными самим же сознанием. В этом и заключается познание частной собственности, познание отчуждения труда, которое исчезнет только тогда, когда полностью будут растворены, исчезнут из сознания его вибрации. А до тех пор, само по себе отстранение частной собственности от государственной власти не может означать безусловной победы социализма, то есть победы того процесса, когда в результате созданных в обществе условий осуществляется постепенное обобществление народного хозяйства, переход его в непосредственное управление трудящимися без посредничества государства. Создание такого рода условий есть результат политической воли той власти, которая заменила собой власть капитала, а потому не может являться простым следствием самого захвата власти как такового. Мы уже говорили о том, что у государства всегда, в силу его природы, есть свои собственные интересы. Государственный аппарат управления экономикой, таким образом, всегда стремиться расширить свою власть, самоутвердится и тем самым не может не оказывать обратного воздействия на саму политическую власть, в руках которой оказалось Государство. Поэтому только от политической воли этой власти зависит, будет ли она всемерно ограничивать поползновения государственного аппарата бюрократизировать все и вся, расширяя тем самым свое господство, а значит и отчуждение труда, или, напротив, станет проводником интересов этой махины власти государственной бюрократии. Очевидно, что в этом, последнем, случае о победе социализма речи идти уже не может. Обобществление экономики невозможно, ибо оно прямо противоречит интересам бюрократии, которая в силу своей природы, о которой мы уже говорили, стремится сама всем и вся управлять. Таким образом, чтобы понять, что же произошло в России, нам достаточно взглянуть на то, как эта борьба государственного аппарата за власть была использована той политической силой, которая завладела Государством. Весь ответ на вопрос сосредоточен именно в этой области, поскольку только понимание сути противостоящей обобществлению экономики силы способно формировать ту или иную политическую волю правящей элиты. Либо создаются условия обобществления, либо все сосредотачивается на интересах повышения ВВП, как главной и единственной цели. Что собственно и есть основной постулат власти отчужденного труда, частной собственности, замыкающей сознание людей исключительно на экономических интересах, превращая их, таким образом, лишь в функцию экономики. И тогда само по себе свержение политической власти капитала означает лишь формирование новой политической элиты, обеспечивающей господство отчуждения труда, то есть частной собственности. А от того, что эта частная собственность оказывается принадлежащей одному капиталисту - Государству суть отношений отчуждения труда в обществе не меняет ни на йоту. Рано или поздно общество лишь неизбежно расслаивается на различные социальные группы в зависимости от их роли в новых условиях функционирования экономики. Только и всего.

В связи с этим, стоит еще раз подчеркнуть, что вовсе не от определенного какого-то уровня развития экономики на капиталистических рельсах зависит возможность движения к социализму общества, отстранившего капитал от политической власти, а от осознания сущности происходящих в Природе процессов, которые, не будучи осознанными, всегда порождают социальные потрясения, сила которых и зависит от степени отчуждения труда, отчуждения человека от человека, сложившейся по воле власть имущих в той или иной, конкретной исторической ситуации. А потому нет, и не может быть, ни чего удивительного в том, что свергнувшая власть капитала сила, будет не отменять, тем более что отменить ее невозможно, а развивать частную собственность. Но только в тех рамках, которые исключают ее господство, как силы обладающей государственной властью. Знание сути частной собственности дает свободу по отношению к ней, а потому страшного в этом развитии капитализма ничего нет, при условии, что он остается лишь орудием культивирования освобождения сознания от власти капитала, обеспечиваемого политикой государства, а так же орудием противодействия неизбежным поползновениям государственного аппарата подмять под себя все механизмы функционирования экономики, при условии, что политическая воля государства ежедневно сосредотачивает свои усилия на всемерном просвещении граждан о сути частной собственности и чутком поощрении их шагов, направленных от контроля над результатами производства к управлению самим производством. Иными словами, когда в политике государства главным является не повышение ВВП, а поощрение постепенного перехода к обобществлению народного хозяйства везде, где для этого возникают условия, во всех сферах экономической деятельности. Только так и происходит становление социализма, становление условий, необходимых для свободного движения процесса обобществления экономики. Не внедрения его в качестве цели новой власти, а именно лишь создание условий для самой возможности этого движения. Вот именно это создание и поддержание условий, позволяющих трудящимся шаг за шагом принимать в свое непосредственное управление все хозяйство, и есть предпосылка обобществления экономики. Большего для построения социализма политическая власть сделать не может! Это не подвластно человеческой воле, ибо, как мы уже говорили выше, любое «внедрение» новой организации человеческого общества означает только насилие над живой тканью духа и ни к чему кроме как к катастрофе привести не может. Поэтому, даже при условии, что в аппарат государственного управления выдвинуты представители трудящихся, движения к обобществлению экономики это вовсе не обеспечивает, поскольку не отменяет саму отрасль государственного управления экономикой, а значит и движения ее в сторону достижения максимальной самостоятельности по отношению к обществу, в том числе и по отношению к тем, кто выдвинул из своих рядов представителей в государственный аппарат. Должно быть абсолютно очевидным, что стремление к огосударствлению экономики на такой основе, когда государство неминуемо остается в значительной степени независимой от общества силой, означает отсутствие, какого бы то ни было движения в сторону обобществления производства, а значит в сторону создания условий для отмирания отчуждения труда, отмирания частной собственности.

Для большевистской партии, захватившей власть в России, не было тайной, что диктатура пролетариата не обеспечивается делегированием в аппарат государственного управления экономикой представителей рабочего класса. Более того, большевики прекрасно понимали, что после политического переворота диктатура пролетариата осуществляется не им, а только самой партией. Исторически же неизбежная и самая массовая организация пролетариата - профсоюзы, не может пока осуществлять диктатуру, поскольку не готова к надзору за государственным аппаратом и непосредственному управлению экономикой, обобществлению ее. К решению этой задачи необходимо было еще идти и идти, поскольку просвещение народа, большая часть которого была лишена элементарной грамоты, представляла собой невероятно сложную задачу. Поэтому главная роль большевистской партии и заключалась ни в чем ином, как в борьбе с самой государственной властью, с аппаратом государственного управления экономикой, стремящегося, закономерным образом, подчинить себе все экономические рычаги, в том числе и капиталистическую частную собственность, с одной единственной целью, а именно, целью создания условий, только подготавливающих саму возможность будущего обобществления экономики. Поскольку до этого времени, для осуществления государственных функций, партия вынуждена(!) использовать государственный аппарат. Другого механизма управления экономикой у нее просто нет. И он не может появиться из воздуха. А то, что этот государственный аппарат стал советским и вобрал в себя представителей трудящегося народа, не отменяет и не может в принципе отменить его бюрократическую сущность, а, значит, неизбежное стремление к самостоятельности по отношению и к самому народу и к большевистской партии, захватившей государственную власть. Но, коль скоро государственный аппарат управления экономикой имеет относительную свободу, относительную самостоятельность по отношению к обществу, а значит, и по отношению к самой партии, то, в зависимости от того, как будет пользоваться партия принадлежащей ей властью, она может, либо содействовать осуществлению исторической задачи трудящихся, подготавливать их к борьбе с бюрократическими устремлениями советского государственного аппарата, с тем, чтобы со временем само управление экономикой осуществлялось без этого особого аппарата, либо нет. Очевидно, что при неправильном политическом подходе к разрешению этого неизбежного противостояния осуществляющей диктатуру партии и государственного аппарата управления экономикой, сам факт пролетарской революции, то есть захват этого государственного аппарата у буржуазии к обобществлению экономики привести не может. Он не отменяет и не может отменить само отчуждение труда, а, значит, не исключает и не может исключить реставрации его политической власти. Все на что он способен, так это только создать возможность для реализации самого широкого просвещения народа, вопреки стремлению частной собственности ограничивать жизненный кругозор человека исключительно интересами заработка, интересами потребления. Тем самым он лишь способен подготовить его сознание к обобществлению экономики, и большего сделать не в состоянии, в том смысле, что не может ввести каким бы то ни было законом это обобществление, не может ввести законом новый, заменяющий государственный аппарат, механизм управления экономикой. Таким образом, как мы видим, в любом случае, готовность к обобществлению экономики определяется уровнем сознания людей, вне зависимости от того, в какой момент развития капитализма и при каких конкретных исторических обстоятельствах проявлений крайностей отчуждения труда произошел непосредственный захват государственной машины из-под власти частной собственности, власти капитала. Это не имеет значения, поскольку социальная революция не подвластна человеческой воле. Она всегда есть проявление объективного процесса самопознания Природы, наталкивающегося на крайнее несоответствие сознания людей проявлениям их духовной сущности, представляющей собой единый поток все возрастающей в процессе самопознания материи психической энергии лишь внешним выражением которого является развитие экономики. Но если ранее, в период эволюции частной собственности, захват ею новых областей экономики предопределял формирование новых общественных отношений, а, следовательно, и расширение сознания людей, то теперь, когда не осталось не захваченных ею областей экономики, возникновение новых общественных отношений возможно только через отрицание власти самой частной собственности. Это неизбежно, поскольку достигнув пика своего развития частная собственность не способна более содействовать дальнейшему расширению человеческого сознания и следовательно стала силой, препятствующей высвобождению психической энергии.

В связи с этим нельзя не отметить еще одну иллюзию, еще один догмат, постоянно навязываемый нам всевластием капитала. Каждому, кто изучает политические науки, обязательно внедряется в сознание, что экономика всегда первенствует над политикой, потому что политика является лишь концентрированным выражением интересов экономики. А, значит, чтобы не осуществлялось насилие над естественным ходом истории, овладеть политической властью может и должна, только та политическая сила, которая сначала приобрела экономическое господство, и только потом захватила политическую власть. До тех же пор, пока этой новой экономической силы нет, то, следовательно, нет и законности захвата политической власти. В этом случае совершается не что иное, как насилие над естественными законами развития человеческого общества. И, разумеется, что удержаться у власти такая политическая сила не может. В качестве неоспоримого примера, подтверждающего этот догмат, приводится именно история России, где большевики потеряли, в конце концов, свою власть, якобы именно потому, что совершили насилие над естественными законами общественного развития и отменили частную собственность в стране, где она была еще недостаточно развита, не обладая при этом ни чем, что способно ее заменить, не введя иных, более прогрессивных экономических отношений, чем отношения отчуждения труда. Однако мы уже выяснили, что ни отменить частную собственность, ни ввести эти более прогрессивные экономические отношения в принципе невозможно, что они могут явиться лишь в качестве следствия расширения сознания людей. Что экономика представляет собой только выражение природного, физического процесса самопознания материи, а потому само ее развитие всегда определяется отношением политики к этому природному процессу. От политики, таким образом, зависит, будет ли она способствовать развитию экономики или препятствовать ему. Очевидно, что если политика способствует распространению знаний о материи, то это способствует и развитию экономики, в противном случае, если она препятствует этим знаниям, то она препятствует и развитию экономики, а, значит, должна с неизбежностью сойти с арены власти, поскольку противостоять процессу самопознания материи невозможно. Но поскольку развитие экономики неразрывно связано с этим процессом, оно является проявлением этого процесса, то мы и наблюдаем постоянную смену политической власти всегда, когда она противоречит интересам развития экономики. Поэтому, при всем при том, что любая политическая сила находится под господствующим влиянием интересов экономического развития, именно она направляет, формирует, подталкивает это экономическое развитие в том или ином направлении. Она может либо содействовать экономическому развитию, либо затруднять его, либо стать преградой на пути этого развития. И вот тогда, в этом последнем случае крах такой политической силы неизбежен, так как, в конечном счете, требования экономического роста проложат себе дорогу. Но лишь в конечном счете, лишь через воздействие, под воздействием той или иной политики, той или иной политической силы. Односторонность процессов, как мы знаем, в материальном мире невозможна, а потому реальность именно такова, что не может существовать одностороннего влияния экономики на политику. Это блеф, иллюзия, которую выгодно поддерживать частной собственности, для сохранения своей власти, неуклонно загоняющей наше сознание в рамки лишь функции экономики.

Но вернемся к нашему вопросу. Итак, в конкретных исторических обстоятельствах политическая власть в России оказалась сосредоточенной в руках узкого круга людей - партии большевиков. И хотя этот круг людей представлял интересы трудящихся, сами эти трудящиеся политической властью не обладали, и обладать не могли, поскольку делегированные ими в государственный аппарат представители неизбежно приобретали свои собственные, обособленные интересы, противостоящие интересам тех, кто их уполномочил осуществлять государственные функции. Таким образом, большевики оказались в ситуации когда, необходимо развивать капиталистическую частную собственность, так как просто нет другого механизма, способного конкурировать с административными, бюрократическими методами организации подъема разрушенной экономики. Мы уже говорили выше о том, что само по себе наличие частной собственности угрозы для новой власти не представляет, при условии сохранения осознания сути происходящих процессов, сути самой частной собственности и главной ЦЕЛИ - обеспечения условий для движения к обобществлению экономики. Поэтому строительство государственного капитализма, способного конкурировать с частным капиталом, строительством которого и занялись большевики, шага назад от цели обобществления экономики не представлял, но только при условии самого широкого познавания происходящих процессов и всемерной и немедленной поддержке политической властью шагов обобществления хозяйства везде, где только возможно.

Мы все, еще со школьной скамьи, знаем, что власть всегда определяется собственностью на средства производства, что собственником средств производства является тот, кто распоряжается этими средствами, а также результатами их функционирования, но совершенно без внимания оставляем тот очевидный факт, что при наличии исторически неизбежной относительной обособленности государственной власти от общества, провозглашение государственной собственности на средства производства, как общенародной собственности, на деле означает, что этим распорядителем, этим собственником является не народ, а аппарат государственного управления экономикой. Таким образом, вопрос огосударствления экономики это вовсе не экономический вопрос, а это вопрос исключительно политический, то есть вопрос о самой власти. Поэтому советский государственный аппарат, в силу своей природы, стремящийся к достижению максимальной независимости от породившего его общества, закономерно жаждущий взять в свои руки управление средствами производства, тем самым борется ни за что иное, как за свою политическую власть. Эта борьба, естественно, не могла не воздействовать на партию, не могла не отразиться на мнениях внутри самой партии. Поэтому от того, на чьей стороне окажется в конечном итоге захватившая государственную машину партия большевиков и зависело движение в сторону создания условий для обобществления экономики или реставрации политической власти отчуждения труда в лице государственной бюрократии. Другой альтернативы в обществе, свергнувшем политическое господство капиталистической частной собственности, просто не существует. Государственный аппарат управления экономикой, опирающийся на свои экономические рычаги влияния на политику и партия, опирающаяся на поддержку трудящихся масс в том, чтобы рычаги этого влияния у государственного аппарата отобрать, но только в процессе готовности самих трудящихся овладеть этими рычагами. Однако, поскольку, мы уже говорили об этом выше, в действительности диктатуру трудящихся после революции осуществляют не сами трудящиеся, а только узкий круг людей в лице большевистской партии, то только, и исключительно, от нее зависит, будет ли она продолжать защищать интересы трудового народа и в непрерывной, повседневной борьбе с неизбежными крайностями бюрократии советского государственного аппарата создавать условия для обобществления экономики или встанет на сторону обеспечения интересов самого государственного аппарата и, тем самым, вопрос об обобществлении экономики будет просто закрыт.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9