Онтологическая истинность феномена человеческой духовности

Как видим, невероятно сложная диалектика взаимодействия души и духа и взаимопроникновения их друг в друга порождает духовность. Непосредственно природный дух, по Гегелю, – это душа человека, с которой следует и начинать исследовать сущность феномена человеческой духовности. Начинать с чистого понятия о духе, то есть с сознания, было бы ошибкой, поскольку идея в духе всегда есть осуществленное понятие[224]. В этом смысле можно согласится и с С.Л. Франком. «... Душевная жизнь, – пишет он, – по самому существу своему незакономерна и спонтанно-свободна – не в смысле абсолютной беспричинности, а в смысле непредопределимой целостности и жизненности ее проявлений»[225]. Благодаря этому раскрывается диалогика души и духа человека. « ... с одной стороны, душевные состояния – пишет С.Л. Франк – суть проявления бесформенной спонтанности стихии душевной жизни – той неопределимой и, по существу, неопределенной динамичности, которая отражается в сознании как необъяснимое «хочется», как произвол каприза, страсти, душевного раздражения. С другой же стороны, поскольку в душевной жизни обнаруживается формирующее действие центральных сил, и притом высших из них, слиты в абсолютно-идеальной инстанцией бытия, они суть проявления свободы»[226]. Тем самым С.Л. Франк, указывая на факт несовпадения сознания и душевной жизни (души), отмечает в тоже время и их взаимосопряженность. Очевидно, что без значительных, а иногда и предельных, как психических и эмоциональных, так рациональных и сверхрациональных усилий по преодолению своего природного, физического и социального эго возникновение и становление духовности невозможно. Наградой за этот труд души и духа (а по Гегелю, сознания) является обретение человеком своей собственной целостности и гармонии во взаимодействии с миром и его составляющими, обретение личностного самоосуществления.

Духовность есть результат движения души: априори присущее ее природе движение является основой возникновения и развития духовности. Но одновременно она и та идеальная (не содержащая ничего материального, эгоистического, чувственного, агрессивного) реальность, которая выходит за пределы только личностного проявления духа. В силу движительной природы души, направленной на возделывание в самой себе (в христианской традиции) храма Божьего, и оформляется сфера духовности. Духовность не в состоянии осуществиться, если игнорируется отношение живой человеческой личности к трансцендентному началу, которое связано с выходом за границы всякого возможного культурного опыта. В духовном мире человека обнаруживается два центра власти, два субъекта – душа и сознание, которые связаны диалогикой и ограничивают поток чувств целенаправленностью смысла жизни. Природа духовности раскрывается в единстве противоположности двух сфер (души и сознания). Если один из этих духовных центров отключается, то происходит деформация человеческой жизни. Например, если человек живет исключительно чувственной жизнью, когда им движет лишь ощущения и вожделения, то жизнь наполняется хаосом игры слепых страстей, в которой обнаруживается зависимость от тела и условий окружаюшей среды. С другой стороны – исключительное господство рационализма, прагматизма и утилитаризма ведет к бесчувствию (равнодушию). Причем необходимо отметить, живое чувство – это квант психического времени, без которого нет памяти о прошлом. А сознание же – это рефлексивное зеркало душевной жизни. Бесчувствие ведет к уничтожению памяти и в конечном итоге – сознания. Следовательно духовность – целостность души и сознания. Поэтому мнимая разнородность сознания и душевной жизни преобразуется в гармоническое единство духовной жизни, обладающей свободой творчества. Активность человеческого духа воплощается в культуре, искусстве, науке, технике и других областях жизни. Духовная жизнь в целом – единство противоположностей высших нравственных чувств и ценностей, идеалов сознания. В силу этого она есть обнаружение полноты и всеединство Духа, всеобъемлющего из начала бытия. В духовной жизни слиты две ее стороны и поэтому она представляется в двух разных аспектах. Перефразируя слова Плотина можно сказать, что «голова» духовности находится на «небе», «ноги» ее – на земле. Духовность человека – это форма синтеза элементов души и нравственного сознания человека в единый ансамбль, функционирование которого сопровождается появлением эффекта синергизма. Понятие духовности человека интегрирует как высшее состояние души и сознания человека, так и простые чувства души: сострадания, радости, счастья, честности и др. Духовность человека не сводится к самовыражению душевного мира. «Духовность не сводится к душе. Душа – субъект духовности, а не ее самость. Духовность, следовательно, не попадает под оппозицию «субъективное-объективное» (познание, мышление), а выступает как бытие, нацеленное духом»[227]. Онтологическая ценность и истинность духовности проявляется в «превосхождении» эмпирических чувств человека, в том, что она есть бытие, опосредованное нравственным духом.

В заключении настоящего параграфа можно сделать следующие выводы:

-                   онтологический статус человеческой духовности выражается в стремлении личности к укоренению своего «Я» в социокультурном мире (духовность есть высшее проявление человечности, которая не может быть высказана; здесь заведомо исключается случай самопроизвольно возникающего внешнего выражения духовности);

-                   если духовность высказывается многими людьми, то духовный контакт тем самым достигает своей кульминации; здесь происходит взаимопроникновение взглядов любви и ненависти. При этом духовность оказывает воздействие на процесс трансформации личности и часто в направлении того, что понимается под самоосуществлением человека;

-                   истинность духовности в ее онтологическом статусе есть, по существу, то, что связано с проблемой существования того, что есть. А то, что есть, превосходит все то, что только может быть. Духовность есть то «нечто», что «само себя движет и носит». Она, другими словами, обладает потенцией самоопределения, что и составляет предпосылку ее онтологической истинности;

-                   философскими реминисценциями идеи духовности выступают понятия «надындивидуальной реальности», внутренее чувство связи с чем-то большим, чем мы сами есть, идея сопряженности души с духом, идея человеческого «Я», его самоуглубления, когда сам человек начинает мыслиться как подлинно духовное начало;

-                   духовность не может осуществиться, если игнорируется отношение человеческой личности к трансцендентному началу, которое, тем не менее, связано с выходом за пределы всякого возможного культурного опыта;

-                   духовность человека концентрирует в себе потенции души и нравственного сознания (самосознания) человека. Духовность не сводится к душевному миру; ее онтологическая истинность проявляется в «превосхождении» эмпирических чувств человека, в том, что она выступает как бытие, оплодотворенное нравственным духом.

2.2Специфика познания онтологической истинности феномена духовности человека

Истинность вещи определяется при сравнении двух сторон ее бытия – сущности и явления (существования), эссенции и экзистенции, как говорили в средневековой философии. О важности этого говорить не приходиться. Как выразился М. Хайдеггер, «различением между essentia, сущностью, и exisentia, действительностью, потаенным в своем раннем истоке, пронизаны события западной и всей определяемой Европой истории»[228]. Поэтому наши рассуждения о проблеме онтологической истинности духовности мы сконцентрируем вокруг понимания соотношения сущности и существования, поскольку именно здесь, как и тысячелетия назад, зарыт корень решения проблемы духовности, ее бытия и истинности.

 Сущность рассматривается как внутреннее содержание вещи, инвариантно, стабильно и константно проявляющееся в динамике метаморфоз конкретного явления или устройство, лежащего в основании всякого конкретного бытийствующего нечто. Явление же предстает как внешнее проявление сущности, не охватывающее сущность вещи во всей ее полноте и отражающее лишь какие-то характерные или вариативные особенности внутреннего ее содержания или строения. Определяющим фактором при определении истинности вещи является ее сущность, поскольку объективно, автономно и независимо от каких-то внешних свойств может осуществлять свое внутреннее развитие. Но о сущности вещи судят по явлению: ведь существование выступает как проекция вещи во времени и пространстве. Н.В. Хазиева, размышляя над соотношением этих понятий, пишет: «Сущность определяет существование. Существование – это явление сущности в конкретных чувственно-предметных формах. Существование – это как бы историческая или логическая цепочка из явлений одной и той же сущности»[229].

В соотношении понятий «сущность» и «существование» вещи заключен вопрос ее истинности. В любом фрагменте существования вещи, в каждом ограниченном аспекте ее рассмотрения, когда она берется как нечто раз и навсегда заданное, неизменное и определенное, ее существование должно соответствовать ее же сущности. Это «должно» не зависит от внешнего хотения или чьих-то симпатий и антипатий. У каждой вещи своя сущность, определяющая ее статус бытия в мире. Все происходящие с ней изменения могут происходить объективно, т.е. без внешнего участия и присутствия. Вот эту взаимосвязь между существованием вещи и ее сущностью и называют «онтологическая истинность» вещи. Существование должно соответствовать сущности – таков закон, такова норма, естественность. Эта связь и есть «истинность» вещи. Определение этой связи и есть достижение истины вещи. Когда мы говорим «настоящий философ», «истинный патриот», «подлинный поэт», «истинный музыкант» и т.д., то невольно подразумеваем, что нечто бытийствует в полном соответствии со своим эталоном или идеалом.

Для более основательного доказательства наших рассуждений обратимся к иллюстрации различий между существованием и сущностью понимания мира в религиозной философии. Любая вещь в парадигме теоцентричной философии есть творение Бога. В каждой из них под предметной внешностью скрывается божественный дух. Скрытая духовная сторона – вечная, нетленная, бессмертная, совершенная и т.д. А внешняя материальная (предметная) сторона – временная, конечная, подверженная изменениям, разрушению, смерти. Скрытая духовная сущность остается инвариантной в течение всего периода существования вещи (события, объекта, явления, процесса и т.д.). Духовная сторона бытия вещей – их сущность. А внешняя телесная сторона их бытия – это их существование, совокупная действительность. Когда существование вещей соответствует их духовной сущности – вещи истинны.

Но сущность вовсе необязательно трактовать идеалистически как некую духовную божественную идею, логос, сверхъестественную родовую (общую) модель, идеальность, с которой должна быть соотнесена реальность вещи или события. Она может быть тем законом или принципом, который содержится в самой вещи как ее реальные границы и пределы, выход за которые приводит к превращению этой вещи во что-то другое. Например, снег – в воду, руду – в металл, духовность – в бездуховность. Если вещь перестает соответствовать себе «в чистом виде», то она, теряя истинность, перестает быть самой собой. Субъект духовности, если не соответствует своей сути, может быть чем угодно, но не духовной личностью. Предмет или явление онтологически истинны тогда, когда их существование подчиняется закономерностям, исходящим из их сущности. При этом, например, хищник должен быть хищником, а человек – духовным существом. Такова принципиальная схема.

Однако сущность и существование могут и не совпадать. Пример подобного несоответствия приводит Гегель. «О … плохом предмете мы можем составить себе правильное представление, – пишет он, – но содержание этого представления есть в себе неистинное. Мы можем иметь в своей голове много правильного, что вместе с тем неистинного»[230]. Мысль философа ясна: как бы хорошо мы не знали предмет, это не придаст ему онтологической истинности, если ее нет. Наличие онтологической истинности предмета является условием его существования.

Таким образом, онтологическая истинность феномена человеческой духовности определяется через соответствие ее существования ее же собственной сущности. Примеры онтологической истинности встречаются у Аристотеля, который придерживался мнения, «природа вещи есть ее цель, то, ради чего она существует»[231]. Онтологическая истина духовности раскрывает закономерности своего существования, те закономерности, благодаря которым она бытийствует. Это имел в виду Гегель, когда говорил, что «предметы истинны, когда они суть то, чем они должны быть, т.е. когда их реальность соответствует понятию»[232].

Одним из первых достижений на пути осмысления духовности можно считать достаточно конкретные ее дефиниции. Правда, не рискуя впасть в упрощение, трудно даже перечислить хотя бы главные из них. Приведем в качестве примера некоторые. Так, духовность – это «диалог и сотворчество души и духа (экзистенции и трансценденции), которое является залогом развивающейся гармонии человека и мира (личности, природы и общества)» (В.Н. Сагатовский); духовность – это «есть тяга души к духу, бесконечному и свободному, стремление человека к совершенствованию своих духовных способностей» (Д.В. Пивоваров); духовность – «внутренний мир личности, обогащенный великими общественно значимыми ценностями и идеями, выработанными умами представителей науки и искусства, ставшими объектами непрерывного сопоставления и осмысления, порождающими стремления личности к нравственному совершенствованию и творческой самореализации» (Я.С. Турбовской); духовность – это «общественно значимая совокупность свойств и качеств личности, характеризующих ее активное, творческое отношение к природе и обществу, труду, к отдельным людям и самому себе» (Г.С. Вяликова); духовность – это «специфическое качество человеческой психики, характеризующееся системой возвышенных потребностей индивида, его самореализация на основе высших социальных ценностей» (М.И. Еникеев) и т.д.

Если же предположить, что в этих и других дефинициях, эксплицируется многообразие и безграничная неисчерпаемость духовности человека, воплощающая в себе бесконечно разнообразное содержание, отражена ее сущность, то онтологическая истинность духовности будет определяться через соответствие этих характеристик, то есть конкретно-содержательных выражений, инвариантным чертам духовности. Причем при определении онтологической истинности духовности должен учитываться весь многообразный спектр предикатов содержательного континуума духовности, имманентно ей присущих. Однако, если определение истинности духовности строить на индуктивной основе, нам необходимо будет определять истинность всех вышеперечисленных ее элементов. Такой путь не всегда оправдан, ибо не всегда целое равно сумме частей. По своим функциям целое чаще бывает больше, чем сумма функций образующих ее частей. Функции целого не сводятся только к сумме функций образующих ее частей. Поэтому истинность духовности не есть простая арифметическая сумма частных личностно-смысловых, личностно-ценностных, символических и иных контекстов содержания, а представляет собой целостность, которая всегда больше, чем сумма образующих ее компонентов[233].

При таком подходе к выяснению онтологической истинности духовности возникает необходимость использования диалектики целого и частей во всех возможных вариантах. Философская схема онтологической истины тогда будет выглядеть как соотношение целого единству составляющих его компонентов. «Что-то познать научно – это значит, – пишет Н.В. Хазиева, – из знания простых, отдельных, частичных моментов развития целого получить представление о возникновении, становлении и развитии этого целого»[234]. Здесь необходимо вкратце отметить особенность определения истинности целого и его частей. Если считать, что целое есть простая сумма его частей, то применительно к определению онтологической истинности духовности это будет выглядеть предельно просто. Онтологическая истинность духовности в целом будет зависеть от всесторонности и полноты учета всех элементов в сумме и в целом. Причем все представленные элементы существования духовности должны соответствовать всем элементам сущности, если таковые имеются.

Если считать, что целое всегда есть нечто другое (больше или меньше), чем простая алгебраическая (аддитивная) сумма частей, то познание онтологической истинности духовности принимает иной, чем в первом случае, характер. Теперь истинность целого должна не просто соответствовать истинности образующих его частей, а определяться через соответствие своей особой целостной сущности, которая имеет эмерджентный характер, т.е. не сводима (не редуцируется) полностью к сумме свойств частей.

Механизм действия духовности в целом не исчерпывается лишь механизмом правильного (истинного) функционирования отдельных частей, их сбалансированностью, их соответствием своим сущностям. Вектор действия духовности возникает из суммы сил отдельных составляющих, но полностью к ним не сводится. С одной стороны, для понимания онтологической истинности духовности человека в целом требуется исследования онтологической истинности всех ее составляющих компонентов. С другой стороны, онтологическая истинность человеческой духовности должна быть определена как нечто единое целое через соответствие существования сущности.

Дальнейшее рассмотрение диалектики целого и частей приводит к мысли о том, что духовность человека не может быть закостенелой, мертвой структурой цельного образования особым образом организованной системы. Да, духовность бесконечно разнообразна. В человеческой духовности может быть представлено, воплощено бесконечно разнообразное содержание. Но, она не представляет собой простую констатацию всех ее составляющих компонентов или просто статистическое соответствие существования сущности, наличного – должному, реальное – идеальному и т.д. Человеческая духовность – это не просто внутренняя кладовая, куда «свалены» все богатства и разнообразие мира. «Духовность, – утверждает В.С. Барулин, – это имманентный духовно-идеальный мир человека, воплотившийся в человеческой активности, в человеческой потенции, человеческой устремленности»[235]. Являя собой единство свершенного и несвершенного, воплощенного и потенциального, духовность любого человека находится в постоянной динамике, движении, становлении. Она есть результат сознательно-волевой деятельности человека, вырабатывающего в борьбе со своей низшей природой свои высшие качества и претворяющего их в практику человеческой жизни. Не существует конкретных и установленных параметров, которым соответствовало бы «эталонное» понимание человеческой духовности. Духовность человека – это безбрежный океан его внутренней жизни, который не знает никаких пределов, никаких запретных областей. В человеческой духовности в какой-то мере воплощена, выражена жизнь мира, интериоризированного в духовно-идеальной форме во внутреннем мире человека. Она по своей сути сродни феноменам, фиксирующим некоторую «размерность» человеческого существования и выражающимся в способности возвышаться от замкнутого феноменального мира психического как такового до трансцендентного. «Иными словами, – пишет В.С. Барулин, – это и реально сложившаяся жизнедеятельность, и богатство возможностей для других жизнедеятельностей. Это богатство, хотя оно и не всегда явно о себе заявляло и заявляет, всегда было, есть и будет»[236]. При всем этом человеческая духовность исключительно пластична, переливчата, бесконечно трансформируема. И именно потому, что духовность бесконечно изменчива, она способна представать в совершенно разных конкретно-содержательных выражениях, оставаясь при этом самой собой, то есть духовностью как таковой, с одной стороны, и бесконечные модификации конкретного содержания, так сказать, наполненности, духовности – с другой. Поэтому отдельный набор свойств и характеристик, входящих в существование духовности человека, постоянно меняется и не может статично и однообразно, раз и навсегда заданно соответствовать сущности духовности. Вследствие чего способы определения их истинности и критерии истинности тоже должны быть достаточны гибкими, сочетающими в себе единство стабильности и изменчивости. Однако эта сложность не должна подменяться схоластическими конструкциями, скрывать субъективизм, произвол в оценке духовности и ее отдельных моментов. Духовность как постоянно становящееся явление представляет собой противоречивое единство, из чего следует, что определение истинности ее тоже будет противоречивым.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19