Ценности-традиции и аксиологическая парадигма современности

Учёный аргументировано выделяет контуры аксиосферы: из синкретических праценностей первобытной общины в процессе аксиогенеза и изоморфных им праценностей ребёнка в ходе антропокультурогенеза вырастают ценности индивидуального субъекта – эстетические и нравственные, ценности групповых субъектов – религиозные, политические и правовые, ценности частичных субъектов – интегративные экзистенциальные и синкретически-синтетические художественные ценности. Иерархия ценностей в структуре аксиосферы не является прочной и неизменной, постоянно одна ценностная доминанта сменяет другую, это процесс непрерывный, на вершину аксиосферы выходит то один вид ценностей, то другой, причём это изменение происходит как в пространственном, так и во временном измерении, которые выступают в двух своих масштабах – филогенетическом и онтогенетическом. И именно различием иерархий ценностей объясняются особенности совершенно разных субкультур одного типа культуры и отличия типов культуры друг от друга.

Историко-морфологический анализ аксиосферы культуры, проведённый М.С. Каганом, показывает, что в духовной сфере общества функционируют, со взаимным дополнением друг друга, только семь видов ценностей: правовые, политические, нравственные, религиозные, эстетические, художественные и экзистенциальные. Правовые ценности, являющиеся по своей природе объединяющей и упорядочивающей силой, по своей сути разделяются на два рода ценностей: ценность форм деятельности государства для индивида и ценность установленных форм поведения индивида для государства. С правовыми ценностями в аксиосфере тесно связаны политические, которые рождаются на ином уровне общественного сознания – социально-психологическом. Значение их в истории двойственно – они одновременно и объединяют и разъединяют людей. Если правовые ценности являются консервативной, стабилизирующей силой, то политические ценности могут быть и конструктивными, и деструктивными.

Возникновение религиозных ценностей в аксиосфере является вполне закономерным, и по настоящий день люди испытывают огромную потребность в религии, которая «оказывается способной осмыслить не какую-то часть реальности – материальную или духовную, социальную или природную – а всё существующее и несуществующее» [30, с. 102]. Эстетические и нравственные ценности выражают эмоциональную составляющую сознания личности, но «орудия» ценностной оценки различны: для эстетической ценности им является вкус, для нравственной – совесть человека. Нравственные ценности имеют существенную специфику, которая состоит в том, что они присущи не только межличностным отношениям, но и отношениям личности и коллектива. Феномен художественных ценностей объясняется своеобразием их субъектных и объектных детерминант, носителем художественной ценности является «произведение искусства… превращенное в художественную реальность», а с субъектной стороны – это процесс «сотворческого переживания-осмысления содержания произведения искусства» [30, с. 130].

Помимо перечисленных выше групп ценностей, существуют ещё такие ценности, которые, располагаясь на особом, ином уровне аксиосферы – экзистенциальные ценности, являют собой своеобразный «эпицентр» общественной жизни, включают в себя нравственную, эстетическую, политическую и иную составляющую. Содержательно смысложизненные ценности связаны с понятиями жизни и смерти человека, с его отношением к процессам воспроизводства жизни, в них аккумулируется накопленный социокультурный опыт. В экзистенциальных ценностях как в центре культуры человек оценивает, отражает, понимает мир, соединяет в своё целостное мировоззрение явления настоящего, прошлого и будущего.

Философская рефлексия природы ценности требует обращения к проблемам её способа бытия и функционирования в обществе. В современных отечественных аксиологических исследованиях по данной проблематике существуют два подхода. Первый подход утверждает субъектно-объектный характер ценностей (М.С. Каган, Л.Н. Столович, О.М. Бакурадзе и др.); согласно второй течке зрения, специфику ценностей следует искать в межсубъектных отношениях (О.Г. Дробницкий, Г.П. Выжлецов и др.). Эти два подхода, две парадигмы в аксиологии характерны и для петербургской философской школы, разрабатывающей теоретико-ценностную проблематику.

Современный исследователь аксиологической проблематики из Санкт-Петербурга В.Г. Лукьянов считает, что позиции М.С. Кагана и Г.П. Выжлецова являются фактически взаимодополняющими. Очевидно, что «отношение субъекта к объекту» – лишь момент ценностного отношения, который в свою очередь всегда «погружен» в реальные межсубъектные отношения в рамках определенной социокультурной системы. Конечно, например для эстетико-аксиологического анализа, этот момент – предмет непосредственного изучения. Однако даже в рамках анализа этого момента ценность выступает как проявление и реализация межсубъектных отношений, поскольку её восприятие всегда опирается на социально-групповые картины мира, формирующиеся в рамках культуры (субкультуры).

Автор, соглашаясь с позицией В.Г. Лукьянова, также считает, что обе концепции петербургских философов невольно выходят за рамки собственно философского подхода к анализу ценностей, поскольку опираются – в большей или меньшей степени – на психологический, социологический, культурологический и другие подходы. Это не случайно, а обусловлено предметом исследования. Ценности возникают и функционируют в рамках определённых социокультурных систем (что требует обращения к социолого-культурологическому подходу). Функционирование ценностей не может не опираться на носителей ценностей, восприятие которых представляет собой процесс распредмечивания ценностей (и поэтому требует обращения к семиотическому и психологическому подходам), т.е. сами ценности представляют собой явление, требующее комплексного подхода [44, с. 32].

Таким образом, в 60-е – 70-е гг. ХХ в. изучение теории ценностей проводилось отечественными философами с позиций марксистской методологии в связи с разработкой концепции социалистического образа жизни и системы ценностей развитого социализма. Позже аксиология реализовала себя преимущественно в приложении к конкретным наукам (логике, социологии, этике, эстетике и др.). В 80–90-е гг. ХХ в., под влиянием происходящих в обществе перемен, в философских исследованиях формируется новая проблематика, связанная с теорией и методологией ценностей и нормативно-ценностного подхода. Рассмотрев аксиологические концепции, существующие в современной отечественной философии и высоко оценивая вклад вышеперечисленных исследователей в области аксиологии, автор видит возможность и необходимость для анализа ценностей в контексте аксиологической парадигмы современности использовать интегративный подход, основывающийся на методологическом базисе концепций Н.С. Розова, Г.П. Выжлецова и М.С. Кагана.

Глава 3. АКСИОЛОГИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ СОВРЕМЕННОСТИ

3.1 Современный ценностный кризис и поиск общечеловеческих ценностей

Духовный мир людей представляет собой ошеломляющее разнообразие культурных, религиозных, философских, политических, социальных взглядов и предпочтений. В обществе живут носители различных идеалов, культивируются и воспроизводятся различные системы ценностей. Существование устойчивой системы ценностей, согласно точке зрения П. Сорокина, является ключевым условием как внутреннего мира личности, так и мира международного – «Когда их единство, усвоение и гармония ослабевают... увеличиваются шансы международной или гражданской войны...» [35, с. 394].

Однако ценностная устойчивость, неизменность (период нормального развития аксиосферы) не являются сущностными характеристиками современной культуры. Современный этап развития культуры в терминологии парадигмального подхода можно охарактеризовать как «экстра-ординарный период». Процессы, происходящие в современной культуре, свидетельствуют о развертывании глобального ценностного кризиса, включающего в себя изменение ценностного основания жизнедеятельности человека, смену системы ценностей. В социальных и гуманитарных науках активно исследуются кризисные явления, ведущие к резкому изменению системы ценностей. Российский социолог Н.И. Лапин выделяет различные формы проявления ценностного кризиса в российской действительности. Так, например, социальный и культурный кризисы действуют в социуме одновременно и взаимодействуют друг с другом [38, с. 80].

Аналитик социокультурного кризиса в России А.Я. Флиер указывает, что характеристикой кризиса является понятие «социально-культурная энтропия», которая понимается как снижение уровня структурированности, функциональности и сложности культурного комплекса определённого общества в целом, в принципе речь идёт о тенденции деградации определённой культуры и системы культурных ценностей [14, с. 85]. Ростовский ученый О.М. Штомпель, анализируя феномен социокультурного кризиса, рассматривает его динамику и пути выхода из кризиса, подчёркивает сущность культурного шока как конфликта систем ценностей и указывает, «кризис является необходимым и закономерным этапом развития культуры» [95, с. 16]. Кризис оказывает мощное резонансное воздействие на личность и общество, заставляет принимать решение о выборе нового направления развития, помогает определить самые глубокие и насущные ценности, побуждает либо к их принятию, либо к отторжению.

Автор считает, что с позиции парадигмального подхода к исследованию ценностей, проявление ценностного кризиса является вполне закономерным и исторически обусловленным. Во-первых, с позиции ценностно-культурного подхода, возникновение ценностного кризиса заключается в том, что у каждого субъекта, особенно во время обострения социальных противоречий в обществе, возникает потребность «противопоставить свои ценности ценностям других», которая реализовывается в двух направлениях: в духовной консолидации и авторитарности ценностей своей группы и гетерономности в критическом восприятии ценностей других групп, и именно этот процесс является «движущей силой развития культуры» [30, с. 192].

Во-вторых (автором отмечено ранее), в современной культуре происходит то, что Т. Кун называл «экстраординарный период». Человек, осознав, что живёт в несовершенном мире, в соответствии с несовершенной аксиологической парадигмой, ценой огромных усилий вырабатывает новую парадигму, прорывается в новую эпоху и строит жизнь в соответствии с новой формулой бытия. Происходит пересмотр ценностей и «перестройка» старых аксиологических приоритетов, сопровождающиеся изменением ценностной иерархии в аксиосфере культуры. Одновременно с этим, в процессе создания и актуализации новых ценностей, начинает создаваться новая система ценностей, с новой иерархией их взаимоотношений – вырабатывается новая аксиологическая парадигма. Экстраординарный период проходит неравномерно и болезненно для общества как совокупного субъекта ценностного отношения. Вскоре, однако, обнаруживаются утопичность и несовершенство этой новой парадигмы, наступает ценностный кризис и кризис эпохи.

Важнейшее значение в современных условиях приобретает проблема выявления причин, вызывающих кризисные явления. Любые социальные потрясения, тем более потрясения глобальные, которые так характерны сейчас для России, проходят через душу человека, оставляя в ней след и образуя какое-то новое начало в духовной организации человека. Поэтому автор считает, что одной из основных причин современного ценностного кризиса является то, что процесс «спрессованных» во времени социокультурных перемен воспринимается каждым человеком как личная проблема. Испытываемое большинством населения России на протяжении ряда лет состояние постоянного психического напряжения, источники которого непосредственным образом связаны с неблагоприятными экономическими и социальными условиями, приводит к психического и психологическому личностному дискомфорту, повышению уровня тревожности в обществе. Данные тенденции проявляются в психологической форме ценностного отношения, обусловленной эмоциональным переживанием на уровне обыденно-практического сознания. Процесс болезненного эмоционального восприятия действительности часто сопровождается разрушением ценностного мира личности, ломкой духовно-нравственных ориентиров, ценностной рассогласованностью внутреннего мира, представляющей собой самый опасный результат ценностного кризиса.

Следующей причиной современного ценностного кризиса можно считать то, что происходящее на настоящий момент изменение системы ценностей российского общества представляет собой революционный этап в ценностной трансформации [26, с. 72]. Революционный этап преобразования старой системы ценностей не всегда оканчивается созданием новой ценностной иерархии. Напротив, он может привести к архаизации – реанимации ценностей более раннего исторического периода, «обнажению старых, архаических пластов культурной жизни», которая может обозначаться в двух видах: положительном и отрицательном [95, с. 34]. Процесс архаизации ценностей часто сопровождается разрушением ценностного мира личности, ломкой духовно-нравственных ориентиров, ценностной аномией, под которой понимается ценностная рассогласованность внутреннего мира и которая представляет собой «самый опасный результат революционной рекультуризации» [26, с. 73]. Отрицательные формы архаизации, выступающие как фактор социокультурной деградации социума, как «господство варварского сознания и ситуативной этики», приобретают в социокультурной жизни различные уродливые формы и создают картину конфронтации и раскола общества.

Положительные формы архаизации в современном российском обществе проявляются в виде различных ритуалов и присутствуют в социокультурной жизни в качестве не только сакральных, но и секулярных ритуалах, являющихся своеобразным адаптивным механизмом в период кризисов. Одной из положительных форм архаизации ценностей, выступающей в виде сакрального ритуала, является возрастание уровня «ситуативной» религиозности населения (к верующим себя причисляет большая часть населения страны), выступающее своеобразным реабилитационным средством, позволяющим снизить уровень тревожности и неуверенности в завтрашнем дне.

Ещё одним фактором, оказывающим огромное влияние на изменение ценностных приоритетов российского общества, является напряжённая культурная самоидентификация человека; духовность человека проявляется, прежде всего, в культурной самоидентификации, способности человека ответить на вопрос «Кто я?», способности к усвоению ценностей определённой культуры. Проблема идентификации человека в различных социокультурных, исторических, групповых рамках становится одной из самых напряжённых. Российская идентичность в современных условиях расщепляется на несколько типов: общегосударственную, локально-региональную и этнонациональную. Известный немецкий философ К. Хюбнер указывает на то, что каждый человек осознанно или неосознанно идентифицирует себя с нацией как целостностью: не только с её настоящим, но и прошлым. «Идентификация с нацией означает, что всякий её феномен, всякое открывающееся в ней новое, до сих пор неизвестное, – неважно прошлое или настоящее, – непроизвольно включается в идентификационный процесс, безразлично к тому, как к этому относится отдельный человек. Гордость национальными достижениями, боль национального позора (заслуженная или незаслуженная) суть не что иное, как явления этой глубочайшей, зачастую весьма затемненной …идентичности» [86, с. 348]. Наиболее важным представляется изменение национально-государственных рамок идентификации, выражающееся в укреплении тенденции самоутверждения «русского», равно как и социального содержания этого признака: «русское» вытесняет «советское» в качестве ведущей социальной детерминанты.

Автор считает, что разрушение «советских» рамок и стереотипов ценностных ориентаций сознания почти с неизбежностью привело к увеличению и даже гипертрофированности национальной идентичности, проявляющейся в бурном росте национального самосознания и взрыве национализма, которым придаётся религиозная и националистическая окраска. Рост русского национализма (да и не только русского) в Российской Федерации чрезвычайно опасен: Российская Федерация – одно из крупнейших в мире многонациональных государств, в нем проживает более ста этносов. Русские – доминирующее большинство в России, но и нерусские народы, составляющие более 18 % населения, образуют миллионные общности. Многие российские этносы связывают вековые духовные, социальные, человеческие связи с русской культурой и русским народом. Все этносы, что населяют нашу огромную страну, вложили свой потенциал, свою культуру, свой дух в формирование менталитета, именуемого «российским». Благодаря этому «диалогу культур» в российской действительности появились парадоксальные словосочетания, отражающие сдвоенную идентичность представителей различных диаспор: «русский еврей», «русский татарин» и т.д. Характерной чертой общественного сознания в различные периоды исторического развития России было толерантное отношение к представителям другой национальности и вероисповедания, примечательно, что в России не было религиозных войн, а имевшие место случаи притеснения последователей той либо иной конфессии осуществлялись с подачи и ведома светской власти и высшей церковной иерархии. Поэтому фиксирующийся всплеск национально-религиозных предпочтений выступает одним из основополагающих факторов, определяющих направления изменения ценностей в обществе и той силой, которая угрожает целостности нашего государства.

Следующим фактором, способствующим появлению ценностного кризиса, выступает поколенческая идентификация. Вообще, для любого общества, для любой исторической эпохи характерно такое противоречие «отцов» и «детей», но по своему проявлению «разрыв между поколениями» всегда был более мягким, нежели в современной России, сглаживаясь в процессе передачи традиционных ценностей. Подрастающее поколение ранее готовили к жизни в обществе, которое в своих основных чертах будет похоже на то, в котором жили их родители.

В кризисные времена ценности предшествующих поколений, продолжая ещё сохранять свое господствующее положение, приходят в острое противоречие с измененной общественной реальностью и способствуют своеобразному сдвигу в ценностных приоритетах. В резко изменяющейся социокультурной ситуации, в условиях кризисного состояния общества, самореализация и самоутверждение молодого человека происходит через отрицание опыта старших поколений, которое может приобретать как положительные, так и отрицательные формы. Несомненно, что положительной стороной является отрицание большинством молодежи устаревших, отживших отношений и ценностей, однако это повальное отрицание социального опыта и культурных традиций может привести к разрушению исторической приемлемости поколений и нарастанию конфликта «отцов» и «детей».

На взгляд автора, главное различие поколений состоит не в том, что ценностные системы «отцов» и «детей» несколько различаются, это закономерный, исторически и культурно обусловленный процесс. Главное состоит в том, что ценности, привычные представления и стереотипы старшего поколения входят в острое противоречие с реалиями настоящего времени, и в современной российской социокультурной ситуации намечается новый образец межпоколенных отношений (М. Мид) – смена постфигуративной культуры, ориентированной на передачу опыта от старших к младшим, чувства неизменной «преемственности жизни» на конфигуративный, плавно переходящий в префигуративный тип культуры, ориентированной на будущее.

Итак, ценностный кризис общества – это та грань, то состояние, за которым могут последовать или общенациональная катастрофа, или же наступит возрождение общественной системы в новом качестве. Выход из ценностного кризиса возможен только путём образования новых ценностей на основе исторической преемственности, мобилизации механизмов культурной самозащиты общества, восприятия ценностей других культур. Вполне закономерным, поэтому, является предпринимаемый во всех областях гуманитарного познания поиск основополагающих ценностей – ориентиров дальнейшего развития общества, того стержня, на котором базируется весь внутренний мир человека и с которым связана устойчивость и стабильность общества в целом.

С конца 80-х – начала 90-х гг. ХХ в. в нашей стране при активном участии властных структур и под руководством бывшей партийной элиты стал планомерно осуществляться процесс замещения ценностных доминант. В качестве основы такого замещения выступил тезис об общечеловеческих ценностях, сопровождавшийся декларациями о якобы нравственном и духовном возрождении общества и утверждении подлинно гуманистических и демократических ценностей. Такая ценностная трансформация порождает множество философских проблем, из которых необходимо выделить следующее: что же это такое общечеловеческие ценности и как они соотносятся с культурными традициями, идеалами, ценностями многонационального российского общества?

При попытке однозначно определить понятие «общечеловеческие ценности» явно выявляется противоречивый характер этой дефиниции. Общечеловеческие ценности уже в самом своем названии содержат смысловое противоречие: с одной стороны, общечеловеческое – это понятия, представления и законы, имеющие всеобщий и абсолютный характер. С другой, ценности – культурообусловленный феномен, культуру можно представить как совокупность конкретных, разделяемых большинством её представителей ценностей, находящихся в определенной иерархии. Массовое внедрение общечеловеческих ценностей предполагает насаждение одной, одинаковой, общей культуры для всего человечества. Несомненно, что во многих культурах имеется что-то общее, но ценности разных культур несопоставимы и несоизмеримы, и среди всего многообразия разных культур не может существовать никаких эталонов или универсальных образцов, задаваемых одной из сторон. Понятие «общечеловеческие ценности» несет в себе огромную субъективную составляющую, это отметил Ю.А. Шрейдер: «Попытка объяснить, что …я понимаю под общечеловеческими ценностями, оказалась бы волей-неволей экспликацией их в рамках той конкретной культуры, в которой я живу и … выражающей эти ценности» [94, с. 11].

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11