Метафорический потенциал слова и его реализация в поэме Т.С. Элиота The Waste Land

рассуждений в поэтической форме. Согласно теории Элиота «частные идеи

человека, личностные эмоции возрождаются и обретают универсальный смысл в

искусстве, трансформировавшись в новые единства» [цитата по:

Элиот,1953:146].

Реальный план темы возрождения, существенно корректирует идеальный.

Элиот дает читателю понять, что все благое в мире обретает противоположный,

зловещий смысл. Герой проходит стадию возрождения. Он умирает для своей

прежней жизни и обретает новое существование в и иной качественной форме.

Однако смерть героя, поэтически воссозданная Элиотом, полностью лишается

высшего смысла. Она представляет собой естественный, бессознательный

процесс, который свойственен органической природе. Читатель видит не

возрождение к подлинной жизни, не слияние с божественным началом. Он

становится свидетелем внешних изменений, происходящих с героем.

Так в IV главе поэмы («Death By Water») Элиот описывает смерть Флеба-

финикийца, где метаморфоза затрагивает лишь облик героя: некогда он был

красив и юн, теперь от него остались лишь кости. Сущность его экзистенции

не изменилась, ибо земная жизнь Флеба, подчиненная эфемерным, корыстным

целям, нисколько не отличается от его существования «под водой» в виде

разрозненных костей.

Одна форма смерти-в-жизни сменяет другую, и происходит возрождение-в-

смерть. Идея повторяемости различных форм смерти определяет понимание

Элиотом истории человечества. Последняя предстает в поэме как бесконечный

процесс чередования различных форм смерти-в-жизни. Вырваться из этого круга

дурной бесконечности человеку не дает его греховность, его неспособность

признать, что высшие ценности существуют вне его «я».

В окончательном варианте «The Waste Land» греховная интенция субъекта

очевидна в сцене любовного свидания в Гиацинтовом саду, которая завершается

утратой чувственных способностей индивида:

I could not

speak, and my eyes failed, I was neither

Living, nor dead, and I knew nothing,

Looking into the heart of light, the silence.

Она возникает и в конце первой главы, где герой опасается собаки,

которая может откопать труп.

Стремление преодолеть свою изолированность от мира (возродиться)

выплескивается у великосветской дамы (глава «A Game Of Chess») в

импульсивный порыв: «What shall I do?/ I shall rush out as I am/ walk the

street with my hair down». Глубинный смысл, заложенный в этой фразе, легко

объяснить в контексте другой цитаты из финала поэмы:

.... I have heard the key

Turn in the door once and turn once only

We think of the key, each in his prison

Thinking of key, each confirms a prison.

Обе цитаты имеют внутреннее тождество. Гипертрофированная страсть,

проявляющаяся в попытке человека внутренне освободиться (возродиться), лишь

усугубляет его страдания. Чувственная (греховная) по своей природе страсть

к возрождению оказывается причиной еще большей замкнутости, смерти-в-жизни:

думая о ключе (т.е. об освобождении), субъект, согласно Элиоту, сам строит

себе тюрьму.

Итак, рассмотренные выше две центральные темы «The Waste Land»,

отразившие христианское мировидение Элиота, определили художественный

принцип воссоздания облика современного человека в поэме, лирический герой

Элиота по мере творческой эволюции поэта предстает все более и более

деиндивидуализированным. «The Waste Land» со всей очевидностью подтверждает

эту мысль.

«The Waste Land» – это набор голосов, порой не имеющих конкретных

субъектов, которые переходят друг в друга, сливаются с событиями и

предметами. Человек, живущий не подлинной эмоцией, а эмоцией толпы,

превращается в функцию и занимает место в мире, равноправное по отношению к

бездушным предметам, которые его окружают.

Необходимо отметить, что в процессе работы над поэмой Элиот сам

стремился к предельной деперсонализации своих персонажей. Он согласился с

редакцией Эзры Паунда, который вычеркивал из «The Waste Land» все то, что

давало бы читателю возможность воспринимать кого-либо из действующих лиц

как цельную личность, т. е. Паунд изымал из текста те куски, где дается

характеристика героя или описание обстоятельств его жизни.

Многие исследователи творчества Элиота стремятся идентифицировать

повествователя, связать его роль с каким-то конкретным персонажем в поэме.

Чаще всего функции повествователя и главного героя приписываются Тиресию,

персонажу древнегреческой мифологии, слепому прорицателю, который

появляется в III главе поэмы («The Fire Sermon»). Фигура Тиресия

действительно важна для понимания поэмы в целом, поэтому следует

остановиться на ней несколько подробнее.

Элиот дает характеристику своему герою в комментариях: «Tiresias,

although a mere spectator and not indeed a ‘character’, is yet the most

important personage in the poem, uniting all the rest. Just as the one-eyed

merchant, seller of currents, melts into the Phoenician Sailor, and the

latter is not wholly distinct from Ferdinand of Naples, so all the women

are one women, and the two sexes meet in in Tiresias. What Tiresias sees?

In fact, is the substance of the poem».

При всем разнообразии исследовательских трактовок их, как можно понять,

объединяет общий недостаток. Элиотоведы оставляют без внимания то, что

данный эпизод несет в себе иронический подтекст. Действительно, само по

себе комично уже то, что свидетелем банальнейшей любовной сцены оказывается

не какой-нибудь лондонский зевака, а мудрый прорицатель. Перед Тиресием

некогда трепетали даже могущественные цари. Именно он разгадал страшную

тайну Эдипа. Даже после смерти, в Гадесе он не утратил свою силу и

предсказал Одиссею его судьбу. В поэме читатель видит, что прошлое Тиресия

иронически противопоставлено его настоящему. В самом тексте «The Fire

Sermon» воспоминания прорицателя выделены синтаксически и стилистически:

они заключены в скобки и переданы возвышенным слогом:

«And I Tiresuas have foresuffered all

Enаcted on the same divan or bed;

I who have said by Thabes below the wall

Or walked among the lowest in the dead».

Тиресий в «The Waste Land» не лишен способностей прорицателя. Но он тем

не менее - обитатель современного мира, вовлеченный в круговорот

жизни/смерти и возрождений-в-смерть. Проникнуть в сущность мира, то есть

возвыситься над миром, Тиресию не дано. Он, подобно другой прорицательнице,

героине «The Waste Land», шарлатанке мадам Созострис, видит только внешние

формы жизни. Поэтому представляется неправомерным рассматривать его как

пророка, которому открыта высшая истина.

Образ Тиресия сложен еще и потому, что он выполняет а поэме чисто

формальную функцию. С одной стороны, передо нами - как бы карикатура на

неискушенного читателя, который теряется в лабиринтах “The Waste Land”, с

другой - дополнительный уровень текста - конвенция между поэмой и ее

читателем.

Одним из важнейших факторов, сыгравших немаловажную роль в том, что

поэма воспринималась как реальное воссоздание переживания человека, был ее

автобиографизм.

Внешний план повествования зачастую отражает личный опыт поэта. Толпы

людей, переходящих Лондонский мост и изображенные в финале «The Burial of

the Dead», - одно из самых ярких воспоминаний Элиота о его жизни второй

половины 1910-х годов. Будучи клерком банка Ллойда в те годы, он мог

ежедневно в девять часов утра наблюдать, как одинаково одетые клерки спешат

по Лондонскому мосту в Сити, чтобы занять свои места в конторах.

Разговор неврастеничной дамы с ее приятелем («A Game OF Chess») во

многом, как установили биографы Элиота, передает сложный характер

взаимоотношений самого Элиота с его первой женой Вивьен. Встреча

повествователя с мистером Евгенидом («The Fire Sermon») - реальный эпизод

из жизни самого Элиота, к которому однажды на улице пристал какой-то

коммерсант из Сирии.

Уже не раз отмечалось, что «The Waste Land» стала итогом раннего

творчества Элиота. Поэма синтезировала открытия в области поэтической

формы, сделанные им в первом и во втором стихотворных сборниках.

Прежде всего, в поэме я наблюдается предельное усиление рефлексии,

которая теперь приобретает в творчестве Элиота тотальный характер. Поэт

реконструирует разные способы видения мира (с этим связано разделение

повествователя на множество масок и голосов), языковые и эстетические

практики, представляющие различные ментальности. При этом он охватывает всю

европейскую культуру, начиная с ее истоков. Элиот обнажает генезис

различных форм ментальности, эксплицирует их внутренние интенции.

Способы языкового освоения мира, соответствующие различных культурным

эпохам, представлены в поэме в виде многочисленных цитат, аллюзий,

реминисценций из произведений авторов, принадлежащих этим эпохам.

Интертекстуальность, предполагающая ситуацию «текста-в-тексте», становится

отличительной особенностью поэтики Элиота. Повествователь «The Waste Land»

вовсе не делает попытки скрыть заимствованные цитаты. Напротив, он

маркирует их; во-первых, он сохраняет особенности стилистики цитируемых

текстов; во-вторых, он указывает в комментариях на их источник; в-третьих,

неоднократно повторяет их в тексте поэмы.

Цитата, заимствованный эпизод или аллюзия репрезентируют не только само

произведение, но и реализованную в нем ментальность, культурный блок,

эпоху. Чужое, «готовое» слово возникает в тексте Элиота, неизменно

обнаруживая свою природу, внутреннюю структуру, процесс своего рождения.

Такого рода «препарирование» готового знака обеспечивается тем контекстом,

в который его помещает поэт. Заимствованный знак возникает в тексте «The

Waste Land» и сразу же ориентирует читателя на определенный стереотип, на

знакомую и предсказуемую ситуацию. Однако Элиот неизбежно обманывает

читательское ожидание, предлагая совершенно непредсказуемое развитие

художественной реальности, вводя заимствованный знак в «неподходящий» для

него контекст.

Приведем пример из II главы («A Game of Chess») поэмы «The Waste Land».

Она начинается с описания будуара светской дамы:

The chair she sat in, like a burnished throne

Glowed on the marble…

Cразу же обнаруживается здесь заимствование – цитата из трагедии

Шекспира «Антоний и Клеопатра». Элиот перефразирует слова одного из героев

пьесы, Энобарба, рассказывающего о первой встрече Антония и египетской

царицы:

The barge she sat in, like a burnished throne

Burned on the water.

Перенесение шекспировской метафоры в контекст поэмы порождает комический

эффект. Читатель вправе ожидать соотнесение с лучезарным троном корабля,

как это происходит у Шекспира, но вместо корабля в тексте Элиота появляется

кресло. Ироническое несоответствие ситуаций обнаруживает интересный диалог

двух произведений, поэмы Элиота и трагедии Шекспира. Автор «The Waste Land»

вводит всего одной фразой реальность шекспировской трагедии в свою поэму.

Антоний, как мы помним, отказывается от борьбы за власть ради любви к

Клеопатре, что становится причиной его гибели. Уже роскошь и могущество

египетской царицы таит в рассказе Энобарба роковую силу эроса,

порабощающего волю человека. Тот же смысл Элиот вкладывает в описание

будуара светской дамы, героини “Бесплодной земли”. Здесь, как и у Шекспира,

царит скрытый и роковой эротизм. Конфликт и ситуация в данном эпизоде поэмы

Элиота, благодаря соотношению с «Антонием и Клеопатрой» выглядят

парадигматическими, универсальными. С одной стороны, шекспировская цитата

объясняет эпизод поэмы. Но, с другой, сам контекст поэмы интерпретирует

реальность шекспировской пьесы. «Исправив» всего одну деталь (заменив

корабль креслом), Элиот снижает высокий пафос «Антония и Клеопатры». Его

цель – показать обыденность, примитивность гипертрофированной чувственности

и фиктивность всяких попыток ее драматизировать.

Цитирование в «The Waste Land», в отличие от предыдущих произведений

Элиота, приобретает системный характер. Поэма являет собой сложную

многоуровневую систему. Ее уровни составляют культурные блоки,

представленные принадлежащими им произведениями. Здесь Элиот шифрует все

стадии формирования современного ему менталитета, точнее их художественные

эквиваленты.

За цитатами, аллюзиями, формирующими основные уровни повествования, как

правило закрепляется вполне определенная тема или мотив.

Следующий уровень повествования, который составляют цитаты и образы,

заимствованные из Ветхого и Нового Заветов Библии, обычно в поэме

напоминают о вечных духовных ценностях, утраченных современных человеком.

Важнейшей особенностью поэтики «The Waste Land», отчасти связанной с

рефлективной стратегией Элиота, является фрагментарность. Этот принцип

усиливается автором «The Waste Land» настолько, что фрагментарность в

некоторых эпизодах превращается в коллаж. Технику коллажа Элиот заимствовал

у художников-кубистов, творчество которых привлекло его в конце 1910-х

годов. Кубисты создавали единое изображение, совмещая несвязанные друг с

другом фрагменты и, более того, привлекали посторонние, не имеющие

отношения к живописи материалы. Элиот, в свою очередь, совмещает описания

явлений обыденной жизни, реплики героев, обрывки фраз, цитаты из

литературных произведений, образы:

«On Margate Sands.

I can connect

Nothing with nothing.

The broken fingenails of dirty hands.

My people humble people who expect

Nothing»

la la

To Carthage then I came

Burning burning burning burning

O Lord Thou pluskest me out

O Lord Thou pluskest

Burning

Центральным лейтмотивом поэмы является цитата из пьесы Шекспира

«Буря»: «Those are pearls that were his eyes». Она возникает дважды. Первый

раз в главе «The Burial 0f The Dead», второй раз в главе «A Game Of Chess»

как напоминание о переживании в гиацинтовом саду. Еще одна цитата-

лейтмотив, играющая важную роль в поэме, была заимствована Элиотом из

стихотворения Эндрю Марвелла «Застенчивой возлюбленной». В «Огненной

Проповеди» цитата возникает дважды в несколько измененном виде, и один раз

иронически обыгрывается Элиотом.

Лейтмотивными в «The Waste Land» оказываются и целые фрагменты

текста. Например, описание города в финале “The Burial Of The Dead»:

Unreal Сity

Under the brown fog of winter dawn .

Оно предваряет размышления повествователя о толпах безликих

неиндивидуальных людей. Описание почти дословно повторяется в “Огненной

Проповеди”:

Unreal Сity

Under the brown fog of a winter noon...

Наряду с фразами, цитатами, описаниями, функцию лейтмотивов

осуществляют в «The Waste Land» образы, в частности, метафорические образы

скалы (rock), воды (water), реки (river), тумана (fog), города (city),

крысы (rat) и т.д.

Отличительное свойство поэтики «The Waste Land» - актуализация

многозначности ключевых слов. Слово помещается поэтом в контекст, способный

выявить все его основные значения, многие из которых утрачиваются в

обыденной речи.

Достаточно привести пример из главы «The Burial Of The Dead», где

мадам Созострис появляется с картами Таро. Ее колоду повествователь

аттестует, как “a wicked pack of cards”. Слово “wicked” употребляется не

только в значении “коварный” или “ведьминский”, но и в значении

“греховный”. Согласно Элиоту, гадание современной шарлатанки, то есть

неподлинное постижение мира, всегда является греховным.

Элиот создал уникальный художественный мир, в котором слова обыденной

речи, трансформировавшись в поэтической реальности, обретали колоссальную

силу.

При помощи рассмотренных художественных приемов он активизировал

возможности английского поэтического языка.

2.3. Анализ контекстуальной значимости метафоры в тексте поэмы.

Определяя тематическую целостность поэмы можно сказать, что «The Waste

Land» посвящена теме безуспешных действий и бессмысленных треволнений

человека, неотвратимо ведущих к смерти, представленных в ярких

ассоциативных образах о деградации современного общества, о безжизненности

буржуазной цивилизации.

Так, в 1-ой части , которая называется «Погребение мертвого» ( The

Burial of the Dead), возникает тема смерти. Ясновидящая Созотрис

предсказывает смерть. Лейтмотив этой части выражен в стихе: «Я покажу тебе

ужас в пригоршне праха».

Во 2-ой части – «Игра в шахматы» (А Game of Chess)- поэт развивает

идею о том, что жизнь- это игра в шахматы, перестановка фигур, перемена

ситуаций; в жизни нет сильных чувств: любовь- это не страсть, а просто игра

и здесь настойчиво говорится о смерти.

В третьей части «Огненная проповедь» (The Fire Sermon) - говорится о

том, что в холодном ветре не слышится ничего, кроме хихиканья смерти и

лязга костей. Слепой прорицатель Тересий рассказывает об отношениях между

мужчиной и женщиной, незнающих, что такое любовь, об объятиях без взаимного

влечения.

В четвертой части – «Смерть от воды» (Death by Water) – главенствует

мотив: труп финикийца в море.

В пятой части-«Что сказал гром» (What the Thunder Said)- поэт

акцентирует тему смерти, тему гибели всего живого. В безводной каменной

пустыне гремит гром, но нет дождя. Каждый живет в страхе, как заключенный в

тюрьме. Поэма заканчивается мотивом безумия и троекратным погребением

санскритского слова «шанти» - «мир».

Таким образом, основной целью моей работы является выявление

закономерностей построения метафорических комплексов, позволяющих наиболее

полно реализовать эстетическую и прагматическую информацию, заложенную в

основу замысла автора. Лингвистический анализ данного стихотворного текста

- это, прежде всего, изучение речевой художественной метафоры.

В целом ритмико-мелодическое построение этой поэмы непростое. Уже при

первом взгляде на то, как написана поэма, можно выделить характерную

закономерность: чередование более длинных и более коротких строк, но

именно это чередование и является основой формирования поэтической

ритмичности. Произведение с первого прочтения поражает тем, как Элиот

свободно обращается с метрикой и конструкцией стиха; образы, свободно

сменяющие друг друга, связаны между собой лишь субъективными ассоциациями

автора, не всегда понятными читающему; они произвольно переходят один в

другой. Поэтический рассказ ведется от лица человека, не ограниченного ни

временем, ни пространством, и при этом представленного многолико: это и

Тиресий из Финикии и одновременно рыцарь из легенды о святом

Граале…Фонетико-динамическое оформление стиха является изобразительным

средством. Именно такое оформление, а также ритмико-мелодическое построение

помогает выявить ряд метафор как явления синтаксической семантики уже

в первых четырех строках:

April is the cruelest month, breeding

Lilacs out of the dead land, mixing

Memory and desire, stirring

Dull roots with spring rain.

Здесь привлекают внимание ряд метафорических эпитетов, таких как

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7