Социальная структура общества: эволюция теорий социального неравенства

поверхностный. В результате понимание эксплуатации растягивается до рамок

чуть ли не всякого потенциально устранимого неравенства, расширяя и

возможности конструирования новых классов. В частности, Ремер пополняет

арсенал понятиями «квалификационной» и «статусной» эксплуатации.

Пример творческой утилизации «правил изъятия» дает впоследствии и Ф.Ван

Парийс. Он выводит так называемую «трудовую» эксплуатацию, осуществляемую

работающими по отношению ко всем безработным, которые, безусловно, выиграли

бы при условии уравнительного распределения работы. Не исключается и

возможность формирования класса безработных как «класса-для-себя».

Свой вклад в «аналитический марксизм» внесли Г.Коэн, П.Бреннер и ряд

других исследователей. Но наиболее ярким его представителем, без сомнения,

стал, американец Э.Райт.

Эрик Олин Райт: К новым классовым схемам

Э.Райт берет на себя нелегкий труд вернуть «классу» значение центральной

объясняющей категории. Для этого он поворачивается к теоретическим истокам

и обозначает шесть основных ограничений (предпосылок), присущих всякой

марксистской концепции классовой структуры, а именно:

1. Классовая структура устанавливает пределы образованию классов,

классовому сознанию и классовой борьбе.

2. Классовая структура образует сущностные качественные линии социальной

демаркации внутри исторических траекторий социальных изменений.

3. Концепция класса есть концепция, трактующая отношения.

4. Определяющие классовый строй социальные отношения скорее внутренне

антагонистичны, нежели носят симметричный характер.

5. Объективной базой этих антагонистических интересов выступает

эксплуатация.

6. Фундаментальную основу эксплуатации следует искать в общественных

отношениях производства».

В противовес традиционному марксизму, обычно занимавшемуся построением

довольно абстрактных макроструктурных теорий, Райт объявляет своею задачей

создание концепции классовой структуры на микроуровне при достаточно

невысоком уровне абстракции (нечто вроде «теории среднего уровня»). Он

также пытается отстаивать позитивистские позиции в противовес более

типичным для марксизма взглядам на «практическую» природу знания,

заряженного духом борьбы и социальных преобразований.

С оружием позитивизма он бесстрашно ступает на самое скользкое для

марксистов место – объяснение и вписывание в теоретические конструкции

довольно-таки «неудобных» средних слоев. Для этого вырабатывается его

исходная концепция «противоречивых классовых расположений». Если

традиционный марксизм обычно придерживается принципа: «Одно место в

структуре – один класс», Райт помещает целый ряд «средних» групп сразу в

две-три позиции.

В качестве теоретической подкладки Райт поначалу использует теории

собственности и господства. Однако вскоре он видоизменяет свои позиции. При

попытках операционализации понятия «автономии» Райт приходит к выводу, что

оно слишком уж (не по-марксистски) «градационно». Плюс к нежеланию

заразиться веберовским духом от теории господства, это послужило толчком

для перехода от концепции «противоречивых классовых расположений» к

концепции «многомерной эксплуатации».

Здесь Райт начинает модифицировать теорию Дж.Ремера и фиксирует три вида

эксплуатации – эксплуатацию, основанную, соответственно, на собственности

на средства производства, на организационной иерархии и на владении

квалификационными дипломами (первая, по его мнению, более характерна для

капитализма, вторая – для стэйтизма (госсоциализма), а третья – для

(реального) социализма). Последние два вида эксплуатации, возникающие из

монопольного обладания современными менеджерами и экспертами

организационными и квалификационными ресурсами, по мнению Райта,

овеществляются в части их оплаты труда, носящей, по его мнению, откровенно

рентный характер. (Перед нами, таким образом, творческая замена

старомарксистской теории «производительного и непроизводительного труда»).

Заметим, что в отличие от Ремера, отводящего по одной форме эксплуатации

на каждый способ производства, Райт предполагает при капитализме их

одновременное сосуществование. При этом, объясняя до- и

посткапиталистические системы, он вовсе игнорирует ремеровскую статусную

эксплуатацию.

Затем Райт исследует связь положений всех этих классов с уровнем их

доходов и структурой сознания, измеряемой через ряд полярных политических

установок. Причем, при всех различиях по странам и континентам, он эту

связь находит.

Марксисты (Г.Карчеди и др.) намекают Райту, что его попытка синтезировать

марксистскую теорию эксплуатации и господства с эмпирическим анализом

классовой структуры носит распределительный и внеисторический характер,

растёт из «чужого» тела неорикардианской теории факторов производства.

Наконец, все более явным становится заимствование Райтом в пылу

полемической борьбы веберовской проблематики и методологии. Это и переход

на уровень индивидуального сознания, и важность формальной квалификации для

процессов классообразования, и проскальзывающие высказывания о роли

карьерных траекторий как динамического аспекта классовых позиций. Множество

точек соприкосновения сыграло, очевидно, не последнюю роль в провоцировании

ожесточенной дискуссии Райта с неовеберианцами.

ПО СЛЕДАМ НЕОВЕБЕРИАНЦЕВ

Семидесятые годы нашего столетия оказались отмечены печатью «веберовского

ренессанса», давшего, помимо прочего, и множество трудов по социальной

стратификации и мобильности. Ренессанс был связан отчасти с переводом и

переизданием основных трудов М.Вебера, а отчасти – с разочарованием ученой

публики в марксизме. Для многих «открытие» его трудов стало своеобразным

лекарством, излечивающим от марксистской односторонности.

Сначала укажем те принципиальные подходы к анализу социальной структуры,

которые были продемонстрированы М.Вебером и его последователями.

Преемственность с марксизмом здесь имеется, но сдвиги очень и очень

значительны.

1. В основе любой стратификации (отнюдь не только в политической сфере)

лежит распределение власти и авторитета. В противовес марксистам,

властные отношения не увязываются жестко с отношениями собственности, а в

противовес функционалистам, несут в себе явные элементы конфликтных

начал.

2. Центр тяжести переносится со ставших структур на системы социального

действия, на становящуюся структуру. При этом внимание фокусируется на

типологических характеристиках индивидуального действия.

3. Утверждается плюралистический подход к анализу социальной структуры.

Понятиями «класс», «статус», и «партия» обозначаются три относительно

самостоятельные плоскости экономической, социокультурной и политической

стратификации.

4. Изменяется понимание «экономического класса». Отношение к собственности

становится частным критерием. Акцент же делается на рыночные позиции

групп. Класс объединяется типичными шансами на рынках товаров и рынке

труда.

5. Жизненные шансы социальных групп определяются не только их текущим

положением на разных рынках, но рассматриваются как продукт специфических

карьерных возможностей. Перспективы социальной мобильности становятся

внутренним моментом определения положения разных групп.

6. Наиболее интересным и сложным моментом становится анализ статусных

позиций, определяемых престижем образования и профессии, стилем жизни,

социокультурными ориентациями и нормами поведения, а также фиксация их

связи с рыночными позициями. Статусные группы являются реальными

общностями, осуществляющими коллективное действие, в противоположность

классам, представляющим лишь возможную основу совместного действия.

К преимуществам веберовского подхода можно отнести его разностороннюю

сбалансированность. Он позволяет включать конфликтные и функциональные

элементы; выявлять социальных актеров, не теряя при этом структурных рамок,

в которых они действуют; вносить в стратификационный анализ динамические

элементы. Развитие веберовских подходов пошло по нескольким направлениям.

Ральф Дарендорф: Власть, авторитет и конфликтные группы

В своей классовой концепции, подобно М.Веберу, Р.Дарендорф отталкивается

от марксистской почвы. Но сразу же делает крутой поворот. Если К.Маркс

выводил структуру экономической, а затем и политической, власти из

отношений собственности, то Дарендорф ставит во главу угла именно

распределение власти и авторитета.

Собственность низводится в ранг одной из форм реализации власти. Причем,

отмечается падающее значение этой формы в виду массовой корпоратизации

собственности и перехода контролирующих функций в руки менеджеров. А

авторитет менеджера современной корпорации уже имеет принципиально иной

источник – уровень образования, значение которого для распределения ролей

непрерывно повышается, и должностные позиции в бюрократической иерархии.

Наряду с «расползанием» собственности, Дарендорф также спокойно допускает

и происходящее уравнивание в сфере уровней и стилей жизни. Ибо все это не

затрагивает главного – на-равномерного распределения ресурсов власти и

авторитета, существующего в любом без исключения индустриальном обществе.

Дарендорф, таким образом, делает попытку освободить теорию классов от

бремени частной собственности. Классы становятся аналитической категорией,

отражающей распределение власти и авторитета между социальными группами.

Отношения групп неизбежно принимают дихотомический характер господства и

подчинения (в каждом отношении может быть только две противоположных

стороны). Поскольку власть и авторитет остаются неизбывно дефицитным

ресурсом, борьба за эти ресурсы принимает форму конфликта.

Классы в результате оказываются ничем иным, как конфликтными группами.

Этим они собственно и отличаются от страт как описательной категории,

обозначающей множественные ранговые позиции, занимаемые квази-группами на

иерархических шкалах. Вот как в итоге он определяет классы: «Класс

обозначает конфликтные группы, которые возникают в результате

дифференцированного распределения авторитета в императивно координированных

ассоциациях» (ИКА).

Конфликтные группы (классы) как субъекты ИКА возникают из осознания квази-

группами своих противоположных интересов. Конфликты, в свою очередь,

становятся толчком к социальному изменению (в этих пунктах Дарендорф явно

движется по марксистским рельсам). Однако понимание конфликта у него,

конечно, совсем не революционное. Не случайно подчеркивается роль именно

авторитета как формы легитимного господства. Дарендорф исходит из

возможности (и необходимости) медиации и институционализации конфликтов,

мирного перераспределения авторитета за столом переговоров.

Не слишком ли произвольно отнесены позиции Р.Дарендорфа к

неовеберианскому лагерю? Ведь пропагандируемое им понятие класса с

соответствующими веберовскими понятиями значительно расходится. Но

использование Дарендорфом веберовских понятий власти и авторитета как

универсального ключа к анализу социального действия групп в тех или иных

ситуациях, думается, позволяет это сделать. Впрочем, не без некоторой

условности, неизбежной при любой классификации теорий. В целом же вся

концепция Дарендорфа явно конструируется «в пику» функционалистам (в первую

очередь, Т.Парсонсу).

Франк Паркин: Исключение и узурпация

Р.Дарендорф не отвечает на вопрос, с какой целью ведется борьба за власть

и авторитет. На него отвечает Ф.Паркин, более явно прочерчивающий

веберовскую линию аргументации. С соответствии с его позицией, классы

формируются в процессе коллективного действия, нацеленного на монополизацию

ключевых ресурсов, определяющих их возможности и виды на социальное

продвижение. К этим ресурсам относятся не только собственность

иобразовательно-квалификационныс дипломы, но также расовые, языковые,

религиозные атрибуты – словом, все то, что может быть использовано для

улучшения жизненных шансов данной группы.

«Способ коллективного действия, – подчеркивает Ф.Паркин, – сам по себе

является определяющей чертою класса».

Это коллективное действие принимает форму социального «ограждения»

(closure) против других претендентов на ресурсы и вознаграждения.

Ограждение выступает в двух основных формах:

– «исключения» (exclusion), под которым понимается «попытка одной группы

сохранить и защитить свою привилегированную позицию за счет какой-то другой

группы через процесс её субординации»;

– «узурпации» (usurpation), подразумевающей, напротив, «использование

власти в отношении вышестоящих групп».

Причем, вторая форма (узурпация) обычно является реакцией на действия по

исключению, которое представляет собой господствующую форму социального

ограждения в любом стратифицированном обществе (в более ранних работах

Паркин называл вторую форму «солидаризмом».

В отличие от Парсонса или Дарендорфа, Паркин не намеревается

девальвировать значение отношений собственности, остающихся одной из

ключевых форм социального ограждения. Но не извлечение прибавочного

продукта ставится уже во главу угла, а утверждение и отстаивание социальных

прав, за которыми, в свою очередь, стоит система распределения власти и

авторитета.

Под таким углом зрения социальная структура оказывается куда менее

простой и однозначной. Ибо большинство классов осуществляет одновременно

разные противонаправленные действия. Так, одна и та же группа рабочих

(белые, протестанты, мужчины) могут выступать как «узурпаторы»

(«солидаристы») в отношении к своим нанимателям, но одновременно

монополизировать доступ к своим позициям на рынке труда, проводя политику

исключения в отношении черных и цветных рабочих, католиков, женщин.

Итак, заключение Паркина таково: «Не положение группы в разделении труда

и не производственный процесс определяют её классовую позицию, но присущий

ей способ первичного социального ограждения».

Важно отметить, что класс здесь начинает рассматриваться не как нечто,

жестко детерминированное структурой, но как процесс выработки и реализации

стратегий, при помощи которых социальные группы заявляют и отстаивают свои

права на ресурсы и вознаграждения.

У.Г.Рансимен: Многокритериалыюсть как теоретический принцип

Веберовский плюралистический подход к анализу социальной структуры

последовательно отстаивается У.Г.Рансименом, считающим, что класс, статус и

политическая власть являются основой для трёx отдельных общественных

иерархий. Конечно, в некоторых (чаще всего, доиндустриальных) обществах и в

некоторых случаях (как, например, в случае с иерархией социально-

профессиональных групп) классовое, статусное и властное членения могут

сходиться очень близко, чуть ли не совпадать. Но в принципе .они всегда

остаются относительно самостоятельными стратификационными системами, а

между их категориями нет даже особо тесной связи.

Помимо узкого «партийно-политического» понимания «власти» Рансимен

повсеместно использует это понятие в общесоциологическом значении – как

основу любого структурного процесса, образования и класса, и статуса, и

партии. Используя распределение власти как исходную основу для множества

стратификационных критериев, он предлагает сначала «идеальные типы

индустриального общества», построенные на базе различных стратификационных

систем («классовое», «элитное», кастовое», «плюралистическое»,

«социалистическое» и «революционное»), а из этих «кубиков» складывает

типологию «реальных обществ», включающую в себя:

. «неокапиталистический» тип (пример Великобритании)

. «социал-демократический» тип (пример Швеции)

. «государственный социализм» (пример Советского Союза)

. «революционный социализм» (Китай)

. и «этнократический» тип (Южно-Африканская республика).

Рансимен воюет с однокритериальным членением общества и собственно в

классовой теории, утверждая, что ни профессионально-должностное положение,

ни размеры дохода не могут служить достаточным основанием для выделения

классов, но только единство трех критериев наличия или отсутствия

экономической власти:

. возможностей контроля (распоряжения экономическими ресурсами);

. размеров собственности (юридического владения ресурсами);

. рыночных позиций (обладания необходимыми способностями или

квалификацией).

Сравнивая между собой трех профессиональных инженеров с одинаковыми

персональными данными – служащего крупной компании, владельца малого

бизнеса и независимого консультанта, – Рансимен утверждает (и в этом суть

его подхода), что, «несмотря на всю разницу между ними как в уровнях

дохода, так и в системе занятости, они находятся в одной классовой позиции.

А происходит это потому, что каждый из них представляет один из

функционально эквивалентных критериев экономической власти – контроль в

первом случае, собственность во втором случае и рыночные позиции – в

третьем».

Рансимен фиксирует на этой основе семь различных классов. Интересен сам

подход – выделение классов в зависимости от масштабов реализуемой

экономической власти, учитывающее позиции субъектов на рынке собственности,

рынке труда и во внутрифирменной организации.

Многокритериальный подход был реализован в целом ряде эмпирических

исследований, посвященных разным социальным группам. К «классическим»

образцам сегодня можно отнести исследование клерков Д.Локвудом, рабочих

«Кембриджской группой» (Дж.Голторп и др.), мелкой городской буржуазии

(Ф.Бичхофер и др.), сельских фермеров (Г.Ньюби и др.). И если марксисты,

чаще всего, игнорируют проблемы социальной мобильности (их интересует

скорее структура классовых позиций, нежели распределение индивидов по этим

позициям), то сторонники веберианской методологии уделяют куда большее

внимание именно траекториям социального движения (К.Прэнди, Р.Блэкберн,

А.Стюарт).

В конце 1980-х годов группа исследователей в лице Г.Маршалла, Д.Роуза и

др. решается выступить в качестве рефери в дискуссии между лидерами

классовой схематизации неомарксистом Э.Райтом и неовеберианцем

Дж.Голдторпом. «Правильный» (right) класс, конечно, не научное понятие, но

обыкновенный каламбур, возникший в связи с фамилией Райта. Чаша весов в то

же время, по мнению внимательных судей, склоняется в пользу Голдторпа.

Маршалл и его коллеги сами проводят обширные исследования, делая больший

упор на проблемы структуры классового создания. Итогом изысканий становится

вывод о том, что при всей амбивалентности классового сознания, «класс» все

же остается одной из важнейших объясняющих переменных.

Можно выделить три основных направления стратификационной теории, берущие

начало в классическом социологическом наследии и тянущиеся через столетие к

нашим дням – марксизм, веберианство и функционализм. Неовеберианцы в целом

противостоят сразу двум структуралистским подходам – марксистскому,

выстраивающему жесткие позиционные структуры, и функционалистскому,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5