С
тех пор, как люди осознали важную роль творчества в своем человеческом бытии,
они говорили и писали о творчестве как реальном “делании” бессмертия.
Пушкинское “нет, весь я не умру — душа в заветной лире мой прах переживет и
тленья убежит” стало для многих бесспорным выражением реального человеческого
бессмертия. Никакая религия и никакая мистика здесь не требуется. Будь
творческим человеком и ты будешь бессмертен. Эту мысль в разных вариантах
высказывали много раз.
Бессмертие
бессмертию рознь. Бессмертие гения — одно. Бессмертие таланта — другое.
Бессмертие просто способного в чем-то человека — третье. Человек стремится не
просто к бессмертию, а к большему бессмертию. Это подобно тому, как человек
стремится не просто к знанию, а к большему знанию. Именно творчество в многообразных
его формах (познание, изобретение, искусство) открывает перед человеком
безграничные перспективы “делания” все большего бессмертия, все большего освоения-завоевания
времени и пространства.
До
сих пор я говорил о реальном бессмертии в плане различных форм деятельности
(любви и творчества). Теперь “развернемся” на 90° и рассмотрим проблему
“делания” бессмертия в плане разграничения самой деятельности и ее плодов.
Реальное бессмертие в таком случае выступает в двух формах: как актуальное
и потенциальное.
Хотя
источник бессмертия один — деятельность человека в широком смысле, — само оно
(бессмертие) расщепляется как бы на два вида соответственно тому, как
деятельность “раздваивается” на процесс деятельности и плоды
деятельности. Последние, хотя и являются результатами, следствиями процесса
деятельности, живут затем своей самостоятельной жизнью, независимо от
породившего их субъекта деятельности. Такова диалектика деятельности и она-то
служит основой разграничения двух форм бессмертия — актуального и
потенциального.
Люди прежде всего заметили, осознали
вторую форму — потенциальное бессмертие. И до сих пор больше всего сказано и
написано о потенциальном бессмертии (как в превращенной форме — в виде
религиозных-мистических сказок о потусторонней, загробной жизни, — так и в
реалистической форме — в виде представлений о посмертной славе, памяти
потомков, об оставленных следах. Еще две с половиной тысячи лет назад Гераклит
утверждал: “Лучшие люди одно предпочитают всему: вечную славу — бренным вещам,
а большинство набивает свое брюхо, подобно скоту”. Сказано несколько грубо,
резко, но верно по существу. Действительно, лучшие люди сознательно стремились
через свои дела к жизни в веках. Люди не просто поняли, осознали возможность
потенциального бессмертия, но и сделали его объектом своих сознательных
устремлений. Поэты, как никто другой склонные раскрывать свой внутренний мир,
интимные мысли и переживания, прямо пишут о своем желании обрести такого рода
бессмертие. Вспомним крылатое выражение Exegi monumentum. Этим выражением
начинается одна из од древнеримского поэта Горация. В ней высказывается
надежда, что весь он не умрет, что лучшая его часть — поэтические творения
“меди /бронзы/ нетленнее” — избежит смерти. На русском языке известны две
вариации горациевского Exegi monumentum. Это стихотворения Державина и Пушкина.
Они интересны не только талантливой передачей основных тем оды Горация, но и
самим фактом своего существования, тем, что поэты вновь и вновь усматривают
смысл своего творчества, своей жизни в “делании” бессмертия.
Говоря
о потенциальном бессмертии как объекте сознательных устремлений человека нельзя
не упомянуть о двух крайностях в подходе, отношении к бессмертию. Одна
крайность — это когда стремятся обессмертить свое имя любой ценой, идут
на какие угодно ухищрения и даже преступления, чтобы прославиться. Известный в
истории пример: сожжение Геростратом в 356 г. до н. э. великолепного храма
Артемиды Эфесской — одного из семи чудес света. Герострат сжег его с
единственной целью — прославиться. Отсюда выражение — геростратова слава. В
сущности, геростратовой славой обладают такие деятели как Гитлер. Стремление к
славе ради самой славы — распространенный порок среди людей. В основе этого
стремления лежит гипертрофированное представление о ценности, важности, значимости
потенциального бессмертия.
Другая
крайность — игнорирование возможности потенциального бессмертия или, попросту
говоря, наплевательское отношение к тому, что будет после смерти. Наиболее ярко
это отношение выражено в известном высказывании Людовика XV — “После нас — хоть
потоп”. В самом деле, некоторых не прельщает перспектива жизни после смерти.
Стремление к бессмертию им кажется проявлением пустого тщеславия или даже
выражением мистического умонастроения. Эти люди упускают из вида, что
потенциальное бессмертие — не просто жизнь после смерти. Правильнее понимать
его в более широком смысле — как эстафету жизни. Нам дали жизнь, нас
воспитали, образовали, мы пользуемся плодами культурной деятельности
предшествующих поколений. Поэтому и мы должны дать жизнь другим, внести свою
лепту в сокровищницу человеческой культуры. На нас жизнь не замыкается; она
лишь звено в цепи жизни человечества.
В эстафете родовой жизни человек должен стремиться к тому, чтобы факел
его жизни не угас прежде, чем он передаст огонь другим людям, другим
поколениям.
Жизнь
— самоподдерживающийся процесс и, как видим, не
только в смысле самосохранения, но и в смысле продолжения рода, сохранения и
развития-прогресса культуры. “Жизнь истинная, — писал Л.Н. Толстой, — есть
только та, которая продолжает прошедшую, содействует благу жизни современной и
благу жизни будущей”. Как просто и вместе с тем сильно сказано!
Потенциальное
бессмертие одинаково “смотрит” в будущее и прошлое. В будущее — с точки зрения
того, что оставляет после себя человек. Это проблема следа. В прошлое — с точки
зрения того, как продолжается жизнь и дело других в нем самом. Это проблема продолжения
рода, освоения культуры, “вживления” подрастающего поколения в культуру.
В
первом случае потенциальное бессмертие — дело самого субъекта бессмертия. Во
втором случае оно переживается и осваивается теми, кто принял от ушедших,
уходящих людей-поколений эстафету жизни.
Человек,
стремящийся к бессмертию, должен рассматривать себя не просто в плане жизни для
будущего, для других, следующих поколений, а как звено в цепи бессмертия,
т. е. и в том смысле, что в нем самом продолжается жизнь предыдущих поколений.
Чтобы иметь право на свое собственное бессмертие, человек должен пережить в
себе бессмертие других, живших до него людей. Если этого нет, то можно сказать
заранее, что он обречен на бесплодие и забвение.
Как
жизнь предков продолжается в жизни потомков, так и жизнь гениев прошлого
продолжается в нас самих, в жизни сегодняшних гениев. Ньютон как-то сказал,
обращаясь к Гуку: “То, что сделал Декарт, было шагом вперед. Вы прибавили к
этому новые возможности... Если я видел дальше, то потому, что стоял на плечах
гигантов”. Видите, как считает Ньютон: он стал гигантом мысли потому, что стоял
на плечахгигантов. Какое удачное выражение! Ясно, что стоять на
плечах гигантов — не такая уж простая задача. Нужно ведь на них
“вскарабкаться”, соответствовать, быть конгениальным. В другую эпоху и в другой
связи Р. Шуман сказал, что понять гения может только гений. И в самом деле,
если ты понял, осмыслил, пережил труд и творчество другого, то заслужил этим
право нести факел бессмертия. Да дело не только в том, что ты “заслужил”, а в
том, что ты загорелся и волей-неволей несешь в себе эстафетный факел.
Выше
приводились разные примеры потенциального бессмертия. Они указывают на то, что
потенциальное бессмертие многообразно по своему содержанию, выражается в
различных видах и формах. Здесь впору говорить об упорядочивании, классификации
видов и форм этого феномена жизни.
Мы
видим, по крайней мере, два параметра потенциального бессмертия: полноту
и глубину (степень).
Полнота потенциального бессмертия — это бессмертие, обусловленное полнотой
жизни, наличием в ней основных моментов: любви, приносящей детей, и творчества.
Если одного из этих моментов нет, то и жизнь представляется неполной и даже
ущербной. В таком случае и потенциальное бессмертие не обладает нужной полнотой.
Глубина (степень) потенциального бессмертия — это то, как далеко вглубь
прошедшего проникает взор человека и как долго сохраняется оставленный им след.
Наверное,
самое короткое бессмертие — это бессмертие любви, продолжение жизни в детях.
Ведь оно ограничено рамками жизни детей после смерти родителей. Внуки лишь
отчасти продолжают жизнь дедов, а потомки, родившиеся после смерти предков,
имеют с ними еще более отдаленную связь. Однако и это короткое потенциальное бессмертие
имеет различную глубину, определяется тем, как к нему относится человек. Если
он не только дал жизнь детям, но и воспитал их так, что они в свою очередь
продолжают родовую жизнь, воспитывают своих детей в том же духе, то его
потенциальное бессмертие глубже, значимее того продолжения жизни в детях,
которое не идет дальше детопроизводства. Человек должен быть по-своему
дальновиден в любви и в семейной жизни вообще. Ему нужно думать не просто о
детях, а о том, чтобы заложить в них уважение к предкам и сознательное
стремление к дальнейшему продолжению рода. Ведь не секрет, что родители часто
не думают об этой стороне воспитания детей. Они либо стремятся воспитать просто
хороших людей (а это утопия: просто хороших людей не бывает), либо думают лишь
о профессиональной или творческой судьбе детей. Дети же, помимо всего прочего,
должны продолжить род. Воспитание их в духе уважения к детопроизводству,
животворчеству — отнюдь не простая задача. Жизнь мстит тем, кто об этом
забывает. Сколько уже родов, генеалогий кануло в лету из-за пренебрежительного
отношения к животворчеству! Вырождение, вымирание грозит тем человеческим
сообществам, которые легкомысленно относятся к ценностям продолжения рода.
Бессмертие
дела, творчества тоже может иметь различную глубину. Об этом я говорил выше, в
предыдущем разделе. Бессмертие творчества может быть не только долговечнее
продолжения жизни в детях, но и, как сказал поэт, “бронзы литой прочней”. Все
зависит от человека. Совершенно ясно, например, что бессмертие гения неизмеримо
обширнее, долговечнее бессмертия таланта.
Конечно,
не каждый может стать гением. Но стремиться в творчестве ко все более
значительным достижениям — долг каждого творческого человека. В нравственном
смысле все более значительные достижения суть не что иное как все более
значительные услуги человечеству. Да и сам человек получает наибольшее
удовлетворение от наиболее высоких результатов своей деятельности. Человек
должен заботиться о благе и счастье не только в рамках своего личного “я”, а в
масштабе всего общества. Только тогда он будет истинно счастлив, а имя и дело
его переживут века.
Имеется
множество свидетельств философов, ученых, деятелей культуры о том, что любовь и
творчество раздвигают пределы жизни в глубину, открывают в ней самую настоящую
бездну — то, что я называю актуальным бессмертием.
Между
тем феномен актуального бессмертия до сих пор мало изучен и осмыслен. Если о
потенциальном бессмертии говорили и писали многие и много, то о существовании актуального
бессмертия догадывались лишь некоторые. В чем тут дело? Здесь можно указать три
причины.
Во-первых,
как я уже говорил, люди заметили, осознали прежде всего потенциальное
бессмертие. Это связано с тем, что человек больше внимания обращает на конечные
результаты, плоды деятельности, а по поводу самой деятельности, того, как она
протекает, он не размышляет, а если и размышляет, то во вторую очередь.
Потенциальное бессмертие, воплощенное в оставленных следах, кажется более
зримым, реальным, чем актуальное бессмертие, переживаемое в процессе самой
деятельности.
Во-вторых,
религиозная концепция бессмертия ориентировала сознание людей лишь в
направлении потусторонней, посмертной, загробной жизни, т. е. того, что я
называю иллюзорным потенциальным бессмертием. Земную жизнь религия обычно
рассматривала как нечто весьма зыбкое, быстропреходящее, временное, лишь в
аспекте ее конечности, (малости, ничтожности).
В-третьих,
невыясненность проблем актуальной бесконечности в математике и споры математиков
по поводу существования/несуществования актуальной бесконечности отрицательно
сказывались на разработке проблем актуального бессмертия.
Понимание
бессмертия только как потенциального ущербно. Ведь что получается? Моя смертная
жизнь здесь, в настоящем, а моя бессмертная жизнь — там, в будущем, после моей
смерти. Это разделение настоящей жизни и посмертного бессмертия мало чем
отличается от христианского разделения земной жизни и бессмертной жизни души за
гробом. Д. Дидро, имея в виду именно такое понимание бессмертия, писал:
“потомство для философов — это потусторонний мир для верующего”. В журнале
“Крокодил” по поводу такого понимания бессмертия горькая шутка: “бессмертие
плохо тем, что оно приходит посмертно”. Человеку мало бессмертия потом. Ему подавай
его сейчас, в этой жизни или вообще не говори о нем, молчи.
* * *
Актуальное
бессмертие есть не что иное, как опосредствование конечного бесконечным,
преходящего вечным. Оно может быть большим или меньшим в зависимости от глубины
опосредствования. А она зависит от человека. В.Г. Белинский об этом хорошо
сказал: “Жить — значит чувствовать и мыслить, страдать и блаженствовать; всякая
другая жизнь — смерть. И чем больше содержания объемлет собою наше чувство и
мысль, чем сильнее и глубже наша способность страдать и блаженствовать, тем мы
больше живем: мгновение такой жизни существеннее ста лет, проведенных в
апатической дремоте, в мелких действиях и ничтожных целях”.
Время
имеет для человека разную ценность, разную степень глубины. Чем больше человек
делает и чем более важные события в его жизни происходят, тем острее, глубже
ощущение им каждого мгновения жизни, тем интенсивнее протекает его
жизнь. О том, что время есть нечто резиновое, растягивающееся или
сжимающееся, люди знали, догадывались давно. Сенека писал: “Жизнь долга, если
она полна... Будем измерять ее поступками, а не временем”. Немецкая поговорка
гласит: “трудолюбие из одного дня два делает”.
Известен
феномен резинового времени. В. Демидов пишет:
“Если восприятие длины отрезка времени
действительно зависит от того, сколько “опорных точек” сохранилось в памяти,
становится понятным и такой парадокс: старики жалуются, что жизнь промелькнула,
как миг, а детям все кажется, что годы тянутся слишком медленно (...)” Для
ребенка “каждый прожитый час открывает нечто неизведанное, любопытное. Память
отмечает новые факты, — вот и ощущение медленного хода времени. А взрослый
человек с устоявшимся бытом и привычками, в его жизни дни похожи друг на друга,
а значит, нет информационно ценных обстоятельств, зацепок для воспоминаний, так
что время субъективно ускоряет свой бег.
Мера информации — это мера неожиданности
сообщения. Его нетривиальность”. (Демидов В. Время, хранимое как драгоценность.
М., 1977).
Да,
именно новизна является тем фактором, благодаря которому интенсифицируется
жизнь человека. Она — мера актуального бессмертия. Чем больше новизны в жизни
человека, тем больше она длится. Особенно ценна та новизна, которая рождается в
актах любви и творчества. Ценна тем, что это не новизна ради новизны. Новизна в
любви и творчестве созидательна, ведет к новой новизне, раздвигает границы
жизни не только актуально, но и потенциально (порождает как актуальное
бессмертие, так и потенциальное).
Нужно
жить так, чтобы день ощущался как год, а год как жизнь.
Выше
была рассмотрена взаимосвязь смертности и бессмертия в общем плане,
безотносительно к конкретным срокам индивидуального существования человека.
Здесь, однако, есть еще один вопрос, который обычно упускается философами из
вида и лишь в последнее время привлек их внимание. Речь идет о проблеме
активного долголетия. Осознав, что конечность бытия есть нечто неизбежное, люди
стали думать над тем, а нельзя ли расширить границы своего конечного бытия,
нельзя ли продлить молодость, жизнь и т. д. Вспомним гётевское:
“Остановись, мгновенье, ты прекрасно!” Это, конечно, мечта. Но почему мечту
нельзя спустить на землю, оформить в виде конкретной цели, чтобы хоть в
какой-то мере она приближала нас к мечте?! Некоторые размышляют так: если мы
смертны, рано или поздно умрем, то зачем нам еще заботиться о продлении жизни,
о каких-то лишних годах жизни и вообще, какое крохоборство считать годы,
стремиться прожить как можно дольше несмотря на дряхлость, немощь и т. д.
Таким людям все равно, сколько жить: сорок или восемьдесят лет. Действительно,
есть такой тип людей. Это, как правило, короткожители. Они психологически не
настроены на долгую жизнь, на то, чтобы специально заботиться о ее длении.
Большинство же людей стремится не просто жить, а жить возможно дольше. И это
нормально.
Вообще
среди реальных противоречий жизни существует и это: антитеза коротколетия и
долголетия. Весьма примечателен спор двух выдающихся писателей — 32-летнего
Карела Чапека и 65-летнего Бернарда Шоу. Последний написал философскую драму
“Назад к Мафусаилу”, прославлявшую долгожительство. Карел Чапек возразил ему комедией
“Средство Макропулоса”. Бернард Шоу дожил до 94-х лет. Карел Чапек — всего до
48-и. Эти писатели своей жизнью продемонстрировали антитезу коротколетия и
долголетия.
Проблема
долголетия не сводима ни к проблеме продолжения рода, ни к проблеме творческого
бессмертия. Не случайно пишущие на тему о смертности и бессмертии, как правило,
игнорируют эту проблему и даже выставляют ее в односторонне негативном свете. И
на это есть свои причины. В чистом виде стремление к долголетию, к возможно
большему длению жизни превращается в пустое стремление прибавить годы к жизни,
а не жизнь к годам.
Как
есть короткожители, которым все равно сколько жить, так есть и фанаты-долгожители, которые стремление жить возможно дольше
превратили в самоцель. Об этой крайности в поведении людей говорят примеры долголетнего
прозябания, «дрожания», такие как описанные в мировой литературе 100-летняя
жизнь премудрого пескаря из сказки М.Е. Салтыкова-Щедрина или такая же
долгая жизнь Тимоти Форсайта из «Саги о Форсайтах» Д. Голсуорси.
Антитеза
коротколетия и долголетия чаще всего выражается именно в этом противопоставлении
качества и количества жизни. Одни готовы пожертвовать или
жертвуют количеством жизни во имя ее качества, а другие, напротив, готовы
пожертвовать или жертвуют качеством жизни во имя ее количества. Действительно,
порой возникают ситуации “или-или”. Во имя высокого качества жизни человек
может обречь себя на короткую, подобную молнии, жизнь. Такой человек — герой.
Он рискует или вынужден рисковать в исключительных обстоятельствах. Есть целые
профессии — военных, спасателей, испытателей и т. п., — в которых количество
жизни приносится в жертву ее качеству. С другой стороны, боясь риска, люди
жертвуют качеством жизни во имя ее количества. Их жизнь, хоть и долгая, но
пресная, скучная.
Стремление
к долголетию, если оно не сопровождается стремлением к достойной жизни, бессмысленно.
Долголетие ради долголетия — все равно что страсть к накопительству, к деланию
денег ради денег. Не существование ради существования, а активное,
т. е. богатое чувствами, мыслями, действиями долголетие — вот задача для
настоящего человека!
Воистину
счастливы те люди, которые умеют соединить качество и количество жизни, для
которых не существует ситуации “или-или”: прибавлять жизнь к годам или годы к
жизни.
Жить
нужно как можно дольше, во-первых, потому что человек лишь с годами накапливает
опыт, знания, умения и чем больше он живет, тем богаче и продуктивнее его опыт,
тем обширнее и глубже его знания и тем совершеннее его умения. Мудрость приходит
с годами и чем больше лет, тем мудрее человек.
Во-вторых,
нужно жить как можно дольше для того, чтобы решать большие задачи —
такие, которые выходят за рамки нескольких лет или нескольких десятков лет
жизни, которые требуют выхода за пределы обычного срока жизни. Для творческого
человека нет предела дерзанию и его, конечно, стесняют рамки конечной жизни.
В-третьих,
нужно жить как можно дольше для того, чтобы живьем передавать свой опыт
младшим поколениям, чтобы предки и потомки (прапра-...дедушки и прапра-...внуки)
имели возможность живого общения, чтобы была ситуация не смены
поколений, а умножения поколений.
* * *
Противоречие
смертности и бессмертия находит, так сказать, свое непосредственное разрешение
в борьбе за продление жизни, за активное долголетие. Проблема долголетия —
особая проблема, имеющая для человека и человечества относительно
самостоятельное значение. Она обнаруживает подвижность, условность границ между
конечностью и бесконечностью существования. Благодаря ей люди осознали, что
конечное и бесконечное не застывшие, неподвижные противоположности, что между
ними есть переходы, промежуточные звенья. Стремление к долголетию означает
переход (хотя бы маленький, частичный) от конечности к
бесконечности существования, от смертности к бессмертию, выход за рамки чисто
конечного бытия, движение в сторону бесконечного существования. Это стремление
реализуется в разных формах и на разных уровнях.