Проблемы приватизации

приносили никаких реальных инвестиций на само предприятие. Выручку от

аукционов получал государственный орган, как правило, фонд имущества.

Таким образом, реальной задачей трудовых коллективов и дирекции

предприятий фактически стало недопущение "ваучерных акционеров" до

прибылей, так как они не принесли с собой реальных инвестиций. Вместе с

тем ваучер стал не "одноразовым талоном", а фактически первой полноценной

ценной бумагой. Более того, де факто он лег в основу российского рынка

ценных бумаг, и ЧИФы как коммерческие организации смогли существовать

только за счет операций с ним на рынке ценных бумаг, а не получая доход

от деятельности предприятий[35].

Таким образом, в результате деятельности ЧИФов в России возникла

первая массовая ликвидная ценная бумага со сроком обращения в два года.

Фактически появился отсутствовавший ранее законный способ покупки

крупного производственного частного капитала. Тем не менее те фонды,

которые ориентировались не на деятельность на рынке ценных бумаг, а на

дивиденды от акций принадлежащих им предприятий, как правило, неизбежно

становились номинально или фактически банкротами.

Осенью 1995 года вышел указ Президента РФ о паевых инвестиционных

фондах, инициированный Федеральной комиссией по ценным бумагам и

фондовому рынку. Согласно этому документу вкладчиками ПИФов могли быть

физические и юридические лица за исключением государственных и местных

органов власти. Вместе с тем вышедшие в начале 1996 г. новый Гражданский

кодекс РФ (ГК) и Временное положение об управляющих компаниях паевых

инвестиционных фондов, о деятельности по доверительному управлению

имуществ паевых инвестиционных фондов и ее лицензировании нередко

вступали между собой в противоречие. Ключевой юридической проблемой стал

тот факт, что Указ Президента РФ предусматривал оплату инвестиционных

паев только в виде денежных средств, в то время как проект нового ГК

прямо запрещал передачу в доверительное управление денежных средств[36].

Окончательно документально статус ПИФов был оформлен к маю 1996 г.

Директор Ст.-Петербургского Фондового Института Ю.Ермоленко отмечал, что

"доверия к ним не может быть не потому, что плоха та или иная

организация, а плохо то, что не действует механизм контроля за ними со

стороны государства", назвав их "мошенниками"[37]. Первые ПИФы были

созданы такими управляющими компаниями, как управляющая компания Первого

ваучерного фонда совместно с американской компанией "Пионер Инвестмент",

управляющая компания Чекового фонда "АСКО-Комител" и Объединенным

институтом ядерных исследований в Дубне совместно с Промрадтехбанком. К

февралю 1996 года за лицензиями в Федеральную комиссию по ценным бумагам

обратились еще 17 финансовых институтов[38].

ЧИФы и ПИФы имели как общие, так и отличительные признаки. Родовое их

сходство опиралось на тот факт, что экономической основой деятельности

обоих типов фондов выступает коллективная собственность мелких частных

вкладчиков в формах соответственно акционерного и паевого капитала. С

точки зрения инвесторов, таким образом, обе формы имеют одну

экономическую природу и представляют собой форму концентрации множества

мелких частных капиталов.

В обоих случаях целью деятельности является увеличение совокупного

капитала вкладчиков за счет эффективного управления диверсифицированным

портфелем инвестиций. Для вкладчиков фонды дают преимущества

профессионального управления даже самого мелкого инвестора своим

капиталом за счет привлечения управляющих компаний. Неслучайно одной из

причин появления соответствующего указа Президента РФ эксперты называют

необходимость превращения ЧИФов в ПИФы.

В то же время существовали и серьезные различия между двумя формами

фондов. Ключевым из них являлся сам характер привлекаемых средств. Для

ЧИФов им были не деньги, но приватизационные чеки, которые активно

рекламировались и пропагандировались, в том числе и государственными

органами. Их акции не были широко представлены на фондовом рынке. Это

рождало и новый фактор - портфели ЧИФов были гораздо более долгосрочными

и менее ликвидными. Их инвестиционные портфели могли быть

привлекательными, но реализоваться они могли только по завершении

процесса перераспределения собственности. ПИФы в отличие от ЧИФов были

фондами открытого типа, то есть любой вкладчик имел право потребовать от

фонда выкупа своего пая в любой момент и в крайне ограниченные сроки.

Согласно указа Президента РФ паевые фонды могли быть либо

интервальными, либо открытыми. В открытых фондах срок выкупа составлял 15

рабочих дней с момента предъявления требования о выкупе. Интервальные

фонды получили более "мягкую" возможность выкупать средства клиентов

согласно заранее установленного графика (раз в месяц, раз в полгода, раз

в год). Очевидно, именно эта схема рассматривалась как возможность

трансформации ЧИФов в ПИФы[39]. Структура открытых фондов наиболее

подходила населению с более низким уровнем доходов, интервальные же фонды

с более долгосрочными портфелями скорее ориентировались на спрос групп

населения с более высокими доходами.

Таким образом, указ вводил крайне жесткие требования для гарантии прав

вкладчиков по ПИФам. Если оставить в стороне внеэкономические аспекты

таких ограничений, то можно предположить, что разработчики указа имели в

виду две разных концепции - превращения ваучерных фондов в денежные в

виде интервальных фондов, которые в силу существенно меньшей ликвидности

своих паев должны были проигрывать открытым фондам в привлечении новых

вкладчиков, и принципиально новые открытые фонды, которые и должны были

собственно аккумулировать денежные средства населения.

С другой стороны, само требование сверхвысокой ликвидности для

последних вызывало необходимость создания портфеля из 100% ликвидных

ценных бумаг, что de facto в середине 90-х означало активную деятельность

ПИФов именно на рынке государственных ценных бумаг. Кроме того, интересно

отметить, что ПИФы в отличие от ЧИФов не могли быть юридическими лицами,

а своего рода денежными аккумуляторами, представляющими свои активы

управляющей компании, которая и выступала как юридическое лицо.

Налогообложение инвесторов в ПИФы не носило двойной характер как в случае

с ЧИФами (при получении доходов фондами и при выплате дивидендов).

Итак, можно было предположить, что ПИФы имеют следующие

привлекательные свойства для мелких вкладчиков. С одной стороны, они

носили ряд черт, свойственных банковским депозитам, а именно возможность

получения наличных денег в любой момент в обмен на пай, а с другой

стороны, они обеспечивали более высокую прибыльность, чем банковские

депозиты. Вместе с тем крайне низкий уровень доверия мелких инвесторов к

инвестиционным институтам, а также высокие финансовые требования к

созданию и "раскрутке" ПИФов препятствовали их становлению.

В России появились коммерческие пенсионные фонды. Некоторые крупные

корпорации типа "ГАЗПРОМ", "МЕНАТЕП", "АВТОВАЗ" и Русская православная

церковь создали свои пенсионные фонды специального назначения. Пенсионные

фонды по своей сути требуют программ деятельности на 10-15 лет, что

делает их малопривлекательными для частных инвесторов в условиях

нестабильности в России. К тому же многие эксперты высказывают сомнение в

добросовестности пенсионных фондов как и ПИФов[40].

Стремление аккумулировать денежные средства населения реализовывалось

также и в других формах. Указом президента РФ еще в 1992 году была

предусмотрена возможность создания инвестиционных фондов открытого типа.

За их регулирование в отличие от ЧИФов и ПИФов, контролирующихся ГКИ и

Федеральной комиссией по ценным бумагам и фондовому рынку соответственно,

отвечал Минфин. Всего на начало 1996 года в России действовало около 10

открытых инвестиционных фондов. Такие фонды, как Московский

инвестиционный (МИФ) по структуре были очень похожими на ПИФы, только

вместо паев фигурирует понятие акций, которые фонды и покупают, и продают

населению с определенной маржей. На основании рекомендаций ЦБ РФ были

созданы и общие фонды банковского управления типа фонда АКИБ "Церих".

Фонд для индивидуальных вкладчиков фактически работал как механизм вклада

до востребования. Вкладчик в любой момент мог забрать свою долю

(предупредив за неделю).

Американская компания "Стандарт Оверсиз Партнерз" и фонд "Финансовые и

промышленные партнеры" создали Российско-американский фонд взаимных

вложений "Большой". До 1996 года он оставался единственным подобным

фондом. "Большой" жестко специализировался на вложениях в государственные

долговые обязательства. Первая эмиссия фонда составила 50 млрд. руб. К

сожалению, на февраль 1996 года было размещено акций всего на 50000 руб.,

притом, что только расходы на рекламу превысили 700000 долл. США.

Генеральный директор управляющей компании И.Никонова так

прокомментировала этот факт: "Весь нигилизм населения, который накопился

по отношению к финансовым структурам, вылился на нас"[41]. При этом

начало его работы пришлось на завершение работы над документами о

регулировании ПИФов. Наличие обоих типов фондов в дальнейшем вызывает

сомнения, хотя, в известном смысле, положение открытых фондов лучше, чем

ПИФов.

Схемы типа ЭЗОП (планы владения акциями сотрудниками - по английской

аббревиатуре, они часто называются ЭЗОП- Employee Stock Ownership Plans)

с использованием механизма Leveraged Buy-Out (LBO), вообще говоря,

предполагают приобретение государственной компании ограниченной группой

инвесторов - работниками и руководителями предприятий - или же покупку

какого-то отделения компании его работниками с последующим отделением от

материнской компании. Его характерной чертой является то, что средства на

приватизацию представляют собой заем, который обеспечивается активами

самого предприятия. Эффективность схем типа ЛБО обеспечивается так

называемым "эффектом рычага", который состоит в том, что, если

рентабельность предприятия превышает среднюю ставку по кредитам, то

привлечение заемного капитала, при прочих равных условиях, резко

увеличивает рентабельность его собственных средств. Таким образом, чем

больше размер ссуды, тем большая эффективность выкупа предприятия за счет

заемных средств.

Во Франции, например, такая приватизация представлялось наиболее

эффективной, так как, по мнению Совета по социальным и экономическим

вопросам при Правительстве республики, "довольно часто такие процессы,

как слияние, поглощение, продажа нерентабельных предприятий за бесценок,

заканчиваются весьма плачевно - увольнением части сотрудников

предприятия. И почти половина предприятий, изменивших социальный характер

своего капитала, через некоторое время оказываются в затруднительном

положении, что зачастую вызвано распылением капитала и отсутствием

контрольного пакета акций у его руководителей"[42]. "Однако, было бы

неверно, - отмечает С.Н.Надель, - представлять такую или подобную форму

участия наемных работников в прибылях предприятия как свидетельство

превращения трудового коллектива в хозяина предприятия. Ни расширения

правомочий работников в области управления делами компании: ни усиления

контроля за деятельностью администрации эта форма не

предусматривает"[43]. Даже лучшая женщина Франции не может дать больше

того, что она может дать.

Исходя из этого, видно, что разгосударствление может принимать

принципиально различные формы, которые можно классифицировать по ряду

признаков: допуску к приобретению только сотрудников или всех желающих;

осуществлению механизма перераспределения собственности в виде денег или

специальных чеков; техники продаж; видоизменения организационных структур

предприятий и степени участия тех или иных участников фондового рынка и

институциональных инвесторов в приватизации и другим признакам. В

реальности большинство этих вариантов применяются, как правило, в

совокупности.

1.2 Специфические и общие черты страны как среды преобразования

экономики

Для глубокого проникновения в сущность рассматриваемых явлений,

необходимо выделение в них общего и особенного, без чего невозможно

выявить самые общие тенденции этих явлений. Решая эту задачу

применительно к процессам приватизации в АРЕ и РФ необходимо подчеркнуть,

что особое место в практике реформирования экономического пространства

Египта и арабских стран вообще занимают вопросы либерализации

экономических систем, проблемы разгосударствления и приватизации

собственности, создания современных финансовых институтов, в том числе и

рынков корпоративных ценных бумаг, свойственных современным рыночным

экономикам.

В известном смысле это соотносимо с тем, что происходит в России.

Схожесть процессов, вызванная необходимостью структурной перестройки

экономики, преодоления застоя, реформирования архаичных форм социальной

организации общества заставляет присматриваться к опыту стран Востока,

особенно в тех его сегментах, где успех достигается при относительно

слабом финансовом обеспечении реформ, скрытом недовольстве властью и

традиционалистском социально ориентированным типе общественного сознания.

Попытки рассмотреть приватизацию как чисто экономический феномен

позволяют утверждать об относительном характере приватизации как

инструмента повышения эффективности экономики. Прежде всего необходимо

проводить четкое различие между приватизацией в странах с рыночной

экономикой и сильным государственным сектором, к которым безусловно

относится Египет, и странами с преобладающей централизованно планируемой

экономикой, список которых возглавлял СССР. Рецепты для двух моделей

должны быть существенно различными, что связано прежде всего с тем, что в

бывших социалистических странах приватизация, как правило, вызывает

острый социальный протест.

Приватизационный процесс в бывших социалистических странах и особенно

государствах СНГ строился на применении особых приемов, которые отражали

особые условия, существовавшие там. Необходимые для поддержки

приватизации политические и экономические предпосылки отсутствовали,

например, устоявшееся право частной собственности, соответствующая

законодательная система, рынки капитала. Специфическими чертами России

являлись также уникальные огромные территории, природно-климатические и

географические условия. Серьезными проблемами являлись и субъективные -

слабое понимание или полное незнание рядовыми гражданами, политическими

лидерами и руководителями государственных предприятий законов рыночной

экономики. Достаточно вспомнить "рыночную эйфорию" в средствах массовой

информации в последние годы перестройки.

Одновременно и более глубокие пласты национального сознания

препятствовали проведению реформ буржуазного характера. Национальный

менталитет практически всех народов СССР (за исключением, может быть,

прибалтийских) и ряда стран реального социализма включал представления о

социальной справедливости коллективистского и во многом уравнительного

характера. Культурные архетипы ориентировали на не стяжательство и

самоотречение. Кроме того, характер экономического базиса "реального

социализма" определял идеологические представления и социальные

установки, господствовавшие в советском обществе - неограниченность

экономической власти государства и его ответственность за все,

происходящее в экономике. Фактически в советском общественном сознании

такой экономический порядок воспринимался, как безальтернативный.

Его пережитки влияли и на приватизацию, и на развитие фондового рынка.

Г.Дилигенский отмечал, что, "когда российский акционер становится жертвой

несостоятельности компании и теряет свои деньги, он чаще всего не видит в

своем проигрыше результат собственного неудачного решения, стихийных

рыночных процессов или неспособности данной компании обеспечить надежные

дивиденды, а винит в нем государство"[44]. Решить задачу "быстрого

перевода страны на рельсы рыночной экономики западного типа... было

невозможно, не подорвав принципы экономического этатизма, как на

практике, так и в общественном сознании"[45]. В подобной обстановке

"демократические" реформаторы были вынуждены неоднократно призывать

"загонять людей в капитализм железной рукой", мизантропы стали

утверждать, что "либерализм могут себе позволить только богатые люди"

(стыдливо добавляя "и богатое общество"), а Пиночет чуть ли не стал

любимым героем некоторых средств массовой информации.

В большинстве развивающихся стран даже в тех, где этатистские

настроения достаточно сильны (традиционно к ним относят мусульманские

страны, входившие в состав Османской империи[46]), все-таки они не носили

настолько законченный характер. Весьма вероятно, что это связано с

аграрным сектором, который практически нигде в развивающихся странах не

прошел испытания, аналогичного сталинской коллективизации, или

самоликвидации в результате аграрного кризиса начала ХХ века (как в

Западной Европе или США). Он обеспечивал возможность вести мелкое

хозяйство, относительно слабо интегрированное в государственную

экономику, тем самым, ослабляя этатистские настроения в социальном

сознании масс.

Внешние факторы вообще играют существенную роль в инициализации

приватизационных программ. Снижение доступности международных займов,

нехватка иностранной валюты, уменьшение возможностей для экспорта товаров

традиционных общественных предприятий, изменения в мировом общественном

мнении общеэкономических и общеполитических оценок роли госсектора

накладывались на внутренние трудности развивающихся стран и государств

"реального социализма", вставших на путь рыночных реформ. Х.Б. Нанкани в

этой связи отмечал: "Для правительств стало необходимым обеспечивать

проведение приватизации в своих странах на уровне секторов и на

макроэкономическом, чтобы конкурентные силы - как внутренние, так и

иностранные - получили возможность создавать эффективное производство,

обеспечивая этим возможность экономического роста".

Крупнейший экономист - марксист конца ХХ века Эрнест Мандель отмечал,

что "это не Маргарет Тэтчер отменила всесилие государства, а

транснациональные силы"[47]. Внешние факторы, связанные с мировым

капиталистическим хозяйством, как бы начинают играть независимую сильную

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10