Реферат: Культурно-бытовой облик учащихся начальной и средней школы XIX начала ХХ веков

Что касается приходских и уездных училищ, то динамика в социальном составе их учащихся видна на примере соответствующих стародубских школ в Черниговской губернии[148] (видно, что особенно широко стала пользоваться правом на образование крестьянские дети):

Во второй половине века школы делались все более демократичными, состав учащихся становился всё более пестрым, хотя в столичных гимназиях всё же преобладание было за детьми более или менее достаточных людей, как это отмечает А.Никитин (он пишет о 1867-1875 годах в столичной гимназии): «… я могу указать из сотни учеников только на трёх-четырёх сыновей мелких купцов… Был среди нас сын одного кузнеца… Был сын буфетчика казённого учебного заведения… Остальные были дети все достаточных родителей… Многие приезжали в гимназию на своих рысаках, - но хвастаться этим как-то не было принято. Иные, напротив того, конфузились и просили родителей не присылать за ними экипажа, чтобы не отделяться заметно от товарищей. Были среди нас и князья, и бароны, и сыновья генералов, военных и статских, - дети профессоров, докторов, священников. Были сыновья откупщиков, получавшие дома строго французское воспитание и державшиеся весьма бонтонно»[149].

Некоторые гимназии, в силу тех или иных причин, фактически становились строго сословными, как это случилось, например, с первой Одесской гимназией: «С давних пор за городской первой гимназией, благодаря ли традициям или имевшемуся при ней пансиону, упрочилась слава привилегированной и фешенебельной. Все местные аристократы, все городские тузы и богачи, как и богатейшие окрестные помещики считали своим священным долгом отдавать своих детей именно в первую гимназию»[150].

А в Платовской гимназии в 80-х годах учились «дети низшего разночинства – мелких и средних чиновников, купцов, ремесленников, небогатых дворян и духовенства»[151]. Состав учащихся различался и по национальному признаку, например, в Кишиневе Одесского округа (во 2-й гимназии в 1885-1888 гг.) «было много еврейских мальчиков, караимов, немцев и молдаван, меньше всего было с русскими фамилиями, и вообще 2-я… была весьма демократической […] – все были одинаковыми товарищами; были мальчики из богатых семей, как англичанин Горе и румын Катаржи, были и очень бедные, как сын кузнеца Антоновский и извозчика – Гесифинер»[152].

Вообще же, что касается общих статистических данных, то в 1870 г. распределение учащихся по сословиям в низших школах было следующим (на примере Московского учебного округа)[153]:

В реальных училищах[154] в это время социальный состав учащихся был такой:

Социальный состав учащихся в гимназиях и прогимназиях:

          По сравнению с 1881 годом в 1894 году видно, что низшие сословия несколько уступили позиции дворянству. Связано это со знаменитым циркуляром графа Делянова 1887 года, где гимназическому начальству было указано, «чтобы они принимали в учебные заведения только детей таких, которые находятся на попечении лиц, представляющих достаточное ручательство в правильном над ними домашнем надзоре  в предоставлении им необходимого для учебных занятий удобства»[157]. Считалось, что таким образом гимназии и прогимназии должны были быть освобождены «от поступления в них детей кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников и тому подобных людей, детей коих, за исключением разве одаренных необыкновенными способностями, вовсе не следует выводить из среды, к коей они принадлежат»[158]. Сопровождалось это такими мерами, как «возвышенье платы за ученье, разъяснения начальствам гимназий и прогимназий…»[159]. Это решение вызвало негодование в обществе. В. Короленко свидетельствует: «В 1888 или 1889 году появился памятный циркуляр «о кухаркиных детях», которые напрасно учатся в гимназиях. У директоров потребовали особую «статистику», в которой было бы точно отмечено состояние родителей учащихся, число занимаемых ими комнат, число прислуги. Даже в то глухое и смирное время этот циркуляр выжившего из ума старика Делянова… вызвал общее возмущение: не все директора даже исполнили требование о статистике, а публика просто накидывалась на людей в синих мундирах «народного просвещения», выражая даже на улицах чувство общего негодования…»[160].

В XX веке все уже зависело, в общем-то, от самой гимназии. Например, в петербургской гимназии, по описаниям Д. Засосова и В.Пызина, ситуация была такой: «Состав учащихся был разнообразен, но сыновей аристократов и богатых людей не было. Учились дети скромных служащих, небольших чиновников, средней интеллигенции. Не были исключением и сыновья мелких служащих, рабочих. Был, например, у нас в классе сын почтальона, мальчик из семьи рабочего Путиловского завода, сын солдата музыкальной команды Измайловского полка. Плата за учение - 60 рублей в год. Как же бедные люди могли учить сыновей в гимназии? Во-первых, были стипендии, во-вторых, пожертвования, в-третьих, два-три раза в год в гимназии устраивались благотворительные балы, сбор от которых шел в пользу недостаточных, то есть малоимущих, учеников. Чтобы получить освобождение от платы, надо было хорошо учиться и иметь пятерку по поведению»[161].

Специфическим был социальный состав в коммерческих училищах, так как целью таких училищ было «образовать купеческое, отчасти и мещанское юношество для дел коммерции всех родов»[162], создавались они и для того, чтобы получили образование и «дети чиновников» [163]. В 1850 году попечитель учреждений ведомства имп. Марии принц П.Г. Ольденбургский уведомлял статс-секретаря А.Л. Гофмана о количестве и социальном составе воспитанников Петербургского коммерческого училища и писал, что «в Петербургском коммерческом училище воспитывается в настоящее время из дворян: потомственных 26 чел.; личных 40 чел.; почётных граждан – 17, купцов – 130, мещан – 35, казаков Донского войска – 6, закавказских уроженцев – 5, разночинцев – 12 и из иностранцев 11, всего 282 чел.»[164]. В коммерческом училище проходил обучение Н. Щапов, он пишет: «В Академию принимались лишь купцы и мещане, но не дворяне и не крестьяне; могли поступать и дети учителей. Для евреев ограничительной нормы, кажется, не было, но их было не так много…

В общем, учащиеся были или детьми хозяев (купцов, фабрикантов) или их служащих; в перспективе они должны были стать или теми, или другими. Однако это классовое расслоение не сказывалось на их товарищеских отношениях; здесь все были равны»[165].

Таким образом, если в начале XIX века сделать образование бессословным не удалось, то, несмотря на это и на другие колебания сословной государственной политики, школы к началу XX века всё равно демократизировались, а сословная грань между учащимися стиралась. Это и определило их культурно-бытовой облик. 

3. Программы

В разных учебных заведениях в разное время различались и учебные курсы. Отметить их необходимо, так как их влияние на культурно-бытовой облик учащихся было немаловажным.

Уставом 1804 года были утверждены в том числе и программы для вновь учрежденных учебных заведений. Программы эти были очень обширными: «курс вообще страдал энциклопедизмом и необходимым его последствием – поверхностью выносимых из него знаний»[166]. Так, в учебную программу гимназий было включено «…кроме полных курсов: латинского, немецкого и французского языков … дополнительный курс географии и истории, включая в сию последнюю науку мифологию (баснословие) и древности, курс статистики общей и частной Российского государства, начальный курс философии и изящных наук, начальные основания политической экономии, курс математики чистой и прикладной, курс опытной физики и естественной истории; также начальные основания наук, относящихся до торговли, основание технологии и рисование»[167]. Не меньшим объемом отличалась программа и уездных училищ: «В сих училищах преподаются следующие учебные предметы: 1) Закон Божий и Священная история, 2) должности человека и гражданина, 3) российская грамматика, а в тех губерниях, где в употреблении другой язык, сверх грамматики российской, грамматика местного языка, 4) чистописание, 5) правописание, 6) правила слога, 7) всеобщая география и начальные правила математической географии, 8) география Российского государства, 9) всеобщая история, 10) Российская история, 11) арифметика, 12) начальные правила геометрии, 13) начальные правила физики и естественной истории, 14) начальные правила технологии, имеющей отношение к местному положению и промышленности, 15) рисование»[168]. Но на самом деле такие учебные курсы не могло выдержать практически ни одно учебное заведение: например, А. Галахов описывает уездные училища своего времени так: «По уставу 1804 года двухлетний курс уездных училищ был очень обширен: в них полагалось преподавание пятнадцати предметов: Закона Божия и Священной истории, должностей человека и гражданина, русской грамматики и правил слога; географии всеобщей и русской с начальными правилами географии математической, истории всеобщей и русской, арифметики и начальных правил геометрии, начальных правил физики, естественной истории и технологии, чистописания и рисования. Опыт показал и бесполезность такого учебного плана, и невозможность выполнить его, если б он даже имел за собою какое-нибудь педагогическое основание; почему в мое время многие предметы сошли с расписания уроков: не было ни «должностей человека и гражданина», заменившихся «правилами для учащихся», ни правил слога, ни начальных правил геометрии, физики, естественной истории и технологии, ни рисования…»[169].

Так и в приходских училищах официально программа тоже была очень обширна по уставу 1804 года: «В сих училищах обучают чтению, письму и первым действиям арифметики, главным началам Закона Божия и нравоучения, читают с объяснением книгу: краткое наставление о сельском домоводстве, произведении природы, сложении человеческого тела и вообще о средствах к предохранению здоровья»[170].

Постепенно становилось ясно, что отсутствует не только возможность преподавать такие программы, но и смысл в этом. «27 марта 1819 г. Главное Правление Училищ утвердило составленные Ученым Комитетом новые планы гимназий, уездных и приходских училищ… Из предметов гимназического курса были исключены мифология, всеобщая грамматика, начальный курс философии и изящных наук, основания политической экономии, коммерческих наук и технологии; взамен того было усилено преподавание языков[171], особенно древних и расширен курс географии и истории. Из курса уездных училищ исключены начала естественной истории и технологии и сокращены курсы географии и истории; латинский и немецкий языки сделаны обязательными только для готовящихся в гимназию. Для приходских училищ оставлены все предметы преподавания, положенные по уставу 1804 года»[172]. Однако, «энциклопедичность первого устава и после 1819г. в значительной степени сохранялась»[173].

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17