Курсовая работа: Учение об обожении преподобного Симеона Нового Богослова
Личность
великого святого которая находит такое яркое выражение в его писаниях, его
литературный талант (вспомним хотя бы единственные в своем роде гимны пр.
Симеона), который дает ему возможность дать столь живое описание своего
мистического опыта, откровенное повествование о нем, высокие мистические
состояния и его высочайшие духовные постижения, — все это ставит его в
преобладающее и в известном смысле исключительное положение во всей
православной духовности в ее целом[114].
Глава
2. Учение прп. Симеона о человеке как образе и подобии Божии и
домостроительстве его спасения
Цель нашей работы состоит в исследовании учения прп. Симеона
об обожении. Однако было бы неверным начинать сразу же с того, как прп. Симеон
видит это состояние, не рассмотрев его взгляды по поводу того, на чем же оно
созидается. А это основание состоит в том, что человек с самого начала, с
самого своего сотворения был призван «стать богом».
§1. Человек как образ и подобие Божие.
Его предназначение
Подобно большинству святых Отцов, прп. Симеон не дает в своих
творениях всестороннего разъяснения понятия об образе и подобии Божии в
человеке. Почти всегда он говорит об образе и подобии не специально, но в связи
с темой обожения. Преподобный в своем учении об образе Божием в человеке,
следует в основном свт. Григорию Богослову, который говорит о том, что то, что
именуется в Писании образом Божиим, есть разумная душа человека.[115]
Подобно свт. Григорию, и большинству других Отцов, прп. Симеон усматривает
образ Божий в уме (разуме) человека, составляющем исключительную принадлежность
только его. Поскольку Бог по своей природе есть чистейший Ум, то и образ Божий
может заключаться в бессмертной душе человека. «Ты почтен от Бога паче всех
других тварей достоинством разума,… почему надлежит тебе то, что выше тебя,
уразумевать из того, что есть в тебе образ Божий, коим был ты удостоен» - пишет
прп. Симеон[116]. В другом месте он
говорит, что Адам «приял духа жизни, именуемого мысленною душой и образом Божиим»[117].
Образ Божий он также видит в трехчастном составе человеческой
души, которая являет в себе отображение Божественных свойств:
«Итак, по образу Слова нам дано слово (т. е. разум), ибо
словесные – от Слова, безначального, несозданного, неуловимого и Бога моего.
Поистине по образу (Его) душа всякого человека – словесный образ Слова… Бог
Слово от Бога и совечен Отцу и Духу. Таким же образом и душа моя является по
образу Его. Ибо, обладая умом и словом, она имеет их по существу нераздельными
и неслиянными, равно и единосущными. Эти три суть одно в соединении, но вместе
и в разделении, будучи всегда соединены и разделены»[118].
И в другом месте прп. Симеон говорит: «собственный твой дух, или душа твоя есть
во всем уме твоем, и весь ум твой – во всем слове твоем, и все слово твое во
всем духе твоем.… Сие есть образ Божий и сим обогащены мы свыше, то есть, чтоб
быть нам подобными Богу и Отцу, и иметь в себе образ Того, Кто создал нас»[119].
В творениях прп. Симеона мы обнаруживаем идею человека,
созидаемого Богом «как второй мир, большой внутри малого сего видимого мира»[120],
которую он заимствует у свт. Григория Богослова. Человек – большой мир именно
потому, что он соединяет в себе и материальную и духовную реальности, тогда как
мир (видимый) обладает лишь материальным бытием. Подобно Каппадокийскому
святителю, прп. Симеон постоянно говорит о двусоставности человека – его душе и
теле. По прп. Симеону, то, что человек создан Богом двояким, дает ему
власть над миром видимым « как имеющему в себе характерные черты обоих миров –
как в своем видимом (облике), так и в том, что умопостигаемо»[121].
С другой стороны, имея в себе образ Божий - ум, человек является единственным
из видимых творений, который может познавать Творца и тем самым быть
«существом, которое мнится быть богом всего видимого, в силу разумности, его
отличающей»[122]. Здесь можно привести
параллель с «Духовными беседами» прп. Макария Великого: «Создал Он (Бог) небо и
землю, и всякую тварь, но ни в одной из них не почивает Господь…, но благоволил
лишь одному человеку, общаясь с ним и в нем почивая»[123].
Прп. Симеон усматривает образ Божий в господственном
положении человека во вселенной. То есть сама человеческая природа имеет
некоторый царственный характер, и приближается в известном отношении к природе
Божией. Потому она способна возвышаться и царить над всем земным. Он говорит,
что «все видимое, что есть на земле, и что есть в море, все то отдал Бог во
власть Адаму и потомкам Его»[124]. И в этом он видит
образ Божий: «…Человека, которого Сам Он сотворил по образу Своему и по
подобию, мы называем миром, потому что он украшается добродетелями,
господствует над земными (тварями), подобно тому, как и (Сам) имеет власть над
вселенной и царствует над страстями – это и есть то, что по образу…»[125].
В 90-м слове прп. Симеон прямо говорит, что сама тварь приведена от небытия в
бытие «не для чего-нибудь другого», но для человека, созданного по образу и
подобию Бога и сделанного «царем всех земных»[126].
До прп. Симеона эта идея об образе Божием, заключающемся в царственном
положении человека во вселенной была также выражена многими св. Отцами, в
частности, свт. Григорием Нисским., который говорит, что человеческое естество
называется царем «поелику приуготовлялось для начальствования над другими, по
причине подобия Царю вселенной»[127].
Итак, образ Божий в человеке прп. Симеон усматривает,
во-первых, в разуме человека, во-вторых, в душе человека, которая в своем
трехчастном составе представляет собой отображение Божественных свойств, и,
наконец, в господственном положении человека во вселенной.
Но в чем же тогда заключается по прп. Симеону подобие Божие в
человеке? Сравним его некоторые высказывания по этому вопросу. Так, в 58-м
гимне прп. Симеон говорит: « мы делаемся по благодати Твоей сынами, подобными
Тебе, и богами, видящими Бога»[128]. Также в гимне 34-м
Симеон, говорит о том, что вселение Духа Святаго соделывает человека «богом по
благодати, подобным Первообразу»[129]. В слове 83-м прп.
Симеон связывает образ и подобие Божие в человеке с состоянием его обожения: «
…Как во Отце, Сыне и Святом Духе покланяется единый Бог, без слияния Трех Лиц и
без разделения единого существа и естества, так… и человек бывает по благодати
богом в Боге, и по душе и по телу, без слияния и разделения…Сам Бог, Который
дивно связал сии два,- душу и тело… соединяется с сими двумя без слияния, - и я
человек бываю по образу и подобию Божию…»[130].
Главная идея, которую можно вывести из приведенных отрывков,
заключается в том, что богоподобие человека – это ничто иное, как состояние его
обожения, которое производится в человеке благодатью Духа Святаго. Следовательно,
подобие Божие в человеке – это то, к чему он предназначен, конечная цель его
бытия. В этом прп. Симеон всецело находится в рамках святоотеческой традиции,
выраженной, в частности, такими Отцами, как свт. Василий Великий: «уподобление
Богу и крайний предел желаемого есть обожение»[131],
св. Дионисий Ареопагит: «обожение есть, насколько возможно, уподобление Богу и
единение с Ним»[132]. и свт. Григорий
Богослов, который также ясно отождествляет богоподобие с обожением: «когда мы
соделаемся такими (т. е. богоподобными)» с нами можно уже «беседовать Богу,
вступившему в единение с богами и познанному ими»[133].
Подобно древним Отцам, Симеон отождествляет развитие в человеке образа и
подобия с процессом обожения, - ибо обожение есть развитие в человеке той
Божественной природы, которая скрыта в нем, будучи переданной при сотворении
Богом человека[134].
Каким же видит прп. Симеон путь к достижению богоподобия?
Подробно мы рассмотрим этот вопрос, когда будем говорить о пути к обожению по
прп. Симеону. А здесь отметим только то, что прп. Симеон говорит о том, что
человек восходит к богоподобию через аскетический подвиг очищения своего
«образа» от скверны страстей и подражанием Богу в добродетели[135].
В целом, к учению прп. Симеона о том, что служит основанием
для обожения, применима схема, которую применил свящ. Сергиевский для свт.
Григория Богослова. С одной стороны, это субъективные основания: необходимо
врачевание души, исхищение ее из мира и предание ее Богу. Иная сторона – это
такие условия, которые имеют трансцендентный характер: прежде всего это природа
человеческая, созданная способной и предназначенной к обожению[136].
Итак, мы видим, что прп. Симеон начинает говорить об обожении
уже тогда, когда рассуждает о первоначальном устроении человека как образа
Божия. Образ Божий есть как бы некий залог, данный ему в момент сотворения,
благодаря которому человек постепенно должен был возвыситься до состояния богоподобия,
которое и есть обожение. И только достигнув этого состояния человек станет
истинным образом Создателя[137].
§2. Грехопадение и его последствия
Рассмотрим теперь, какого взгляда придерживается прп. Симеон
на грехопадение, которое в корне изменило всю жизнь человека. Человек не смог
удержаться на высоте своего положения и пал.
Человек был создан со свободной волей, в которой заложена
возможность не только послушания Богу, но и отпадения от Него. Как пишет прп.
Симеон, «Бог… даровал прародителям нашим самовластие (а через них и всем нам),
чтоб они исполняли заповеди Божии не с печалию, или по необходимости, но по
охотному произволению, с радостию и усердием, от любви к Богу»[138].
Бог не восхотел, чтобы человек исполнял заповедь Его по необходимости, но по
любви. И сама свобода дана человеку по любви Божией к нему[139].
Бог хотел, чтобы человек достигал обожения, к которому он предназначен через
свободно избираемую добродетельную жизнь, жизнь «по Богу».
Итак, с одной стороны, грехопадение стало возможным благодаря
свободной воле людей. Но с другой стороны, оно явилось следствием диавольского
прельщения ложной надеждой на обожение (Бт.3,5). Человек, «надеясь, что
действительно станет богом, вкусил от древа познания»[140].
Согласно Божественному изволению о человеке, он, созданный по образу Божию,
должен был постепенно через исполнение заповеди Божией, восходить к
богоподобию, к обожению. Но он, «почтенный достоинством разумности и
самовластием, не как должно употребил свое достоинство, не познал немощности
своей, не пребыл в благах, дарованных от Бога естеству его, и не устоял в
пределах своих, не познал меры своей. Как денница, или после него и Адам, вышли
из пределов своих и, возгордившись пред Творцом Своим Богом, восхотели и сами
стать богами: так, - увы! – поступил и он, вышел из пределов естества своего,
возжелал того, что выше меры его, не захотел восходить на высоту духовного
ведения путем смирения и христоподражательного жития…»[141].
В приведенном отрывке содержатся несколько важных идей. Во-первых, причиной
падения явилась то, что человек «не познал меры своей», то есть поддался
диавольскому искушению обожения «уже сейчас», тогда как согласно Божию плану,
возможность обожения человека была при сотворении заложена в нем только в
потенции – «меры» обожения он должен был достигнуть через преуспеяние в
свободном послушании воле Божией, смиренном исполнении заповеди.
Во-вторых, мы встречаем здесь мысль, свойственную всему
Священному Преданию в целом – что причиной грехопадения сначала Денницы, а
затем Адама, послужила гордость. Гордость же и есть то, в частности, когда
человек берется за что-то, превышающее его меру. В другом месте прп. Симеон
ясно говорит, что Адам пал «не от другого какого греха, а от одной гордости»[142].
Последствия грехопадения прп. Симеон изображает очень живо и
реалистично. Самое главное следствие – это удаление от Бога вследствие
нераскаянности человека[143]. Люди, сделавшись «
преступниками заповеди Бога», лишились возможности «приблизиться к самому
неприступному и немерцающему Свету»[144], потеряли данную им
славу, совлеклись «светлой и божественной одежды»[145].
Они по «причине греха подпали тлению и смерти, впали в мрачнейший мрак и
сделались рабами князя тьмы, диавола»[146]. Человек отпал от
«ведения и созерцания Бога» и вместо этого «воспринял знание плотское и
страстное»[147]. Он стал «глух, слеп,
наг, нечувственен к тем благам, от которых ниспал,… смертен, тленен и несмыслен
подобно неразумным животным»[148].
Подобно своему праотцу, все люди также рождаются грешниками,
преступниками, рабами греха, подклятвенными и (духовно) мертвыми, подлежащими
действию и властному господству диавола[149]. Люди «бывают причастны
прародительского греха от самого зачатия и рождения своего»[150].
В то же время прп. Симеон не учит тому, что первородный грех, передающийся по
наследству как-то «насилует» природу человека. Воззрениям Симеона было чуждо
учение блж. Августина о наследственности греха Адама как такового. Пришествие
Господа создало возможность спасения, но само спасение человека – в его руках[151].
Человек сам выбирает себе путь – путь добра или путь зла и во втором случае
подчиняется греху добровольным актом: «мы, рожденные от них (прародителей),
волею подчинившись, этому мучителю (диаволу) поработились, а не насилием,
потому что это ясно показали те, кто до закона и в законе благоугодили и
возложили свою волю Владыке Богу, а не диаволу»[152].
Это означает, что по прп. Симеону, человек все же не утратил своей свободы и
мог благоугодить Богу, как ветхозаветные праведники. Этот момент очень важен
для понимания всего учения прп. Симеона о домостроительстве спасения человека:
спасение было даровано в силу искупительных заслуг Иисуса Христа – но это не
означает, что человек спасается ими без всякого своего личного участия. Все
учение прп. Симеона проникнуто идеей личного участия каждого человека в деле
своего спасения, своего обожения, которое является целью спасения.
Перейдем же теперь к рассмотрению учения прп. Симеона о
домостроительстве нашего спасения Господом Иисусом Христом, о том, какую роль
для человека и его обожения сыграло Воплощение Единородного Сына Божия.
§3. Боговоплощение. Его значение для
спасения человека и его обожения по прп. Симеону
Мы уже много говорили о
том, в насколько тесную зависимость поставляли святые Отцы достижение человеком
своего конечного предназначения, то есть обожение и Воплощение Сына Божия. И,
конечно, прп. Симеон здесь не является исключением. Напротив, Воплощение Бога
занимает даже основное место в богословском видении прп. Симеона. Оно является
главным источником обожения человека, оно есть также и основа Евхаристии,
которой преподобный отводил также первенствующую роль на пути к обожению[153].
Учение о Боговоплощении как поворотной точке в истории
человечества занимает в творениях прп. Симеона одно из центральных мест, и
неразрывно связано, как мы это увидим ниже, с его учением об обожении: саму
возможность того, что человек может «стать богом» преподобный ставит в
зависимость оттого, что Бог стал человеком. В этом Симеон всецело находится в
рамках святоотеческой традиции учения об обожении, которая, в частности, была
выражена в словах свт. Иринея Лионского, которые буквально повторяет прп.
Симеон: «Сын Божий для того стал сыном человеческим, чтобы нас соделать сынами Божиими»[154].
Согласно прп. Симеону, человека, отпавшего от Бога в
результате грехопадения, мог спасти только Сам Бог. «Человеколюбивый Господь,
пожелав избавить вечной тьмы благоугодивших ему до закона и в законе, а тем,
кто после закона, даровать свободу в благодати, и всех, так сказать, вместе
угодивших Ему до закона и в законе и после закона освободить от насилия
диавола, Сам, всемогущий и незлобивый, согласился все это сделать Самим Собою».
Причиной такого снисхождения Бога для спасения мира, как видно, является Божия
любовь к человеку: «О неизреченное человеколюбие и благость! Он не только не
покарал нас, нарушителей и грешников, но, каковыми мы стали из-за преступления,
таковым Он согласился стать…Чего ради? Потому что Он не пришел судить мир, но
спасти мир»[155]. Именно ради любви
«Слово стало плотью и вселилось в нас, из-за нее, вочеловечившись, Оно
претерпело добровольно животворные страдания, чтобы освободить от уз ада Свое
собственное создание, человека, и, восприняв, вознести на небеса»[156].
Само то обстоятельство, что Бог «избрал в невесту Сыну Своему» (Мф.22:2), дочь
человека «согрешившего пред Ним», «дочь блудника и убийцы», являет «предельное
человеколюбие» и «море любви и благостыни» Бога к человеку[157].
После грехопадения план Божий в отношении человека не
изменился. Человек по-прежнему призван к богоподобию, обожению. Однако, как
пишет прп. Симеон, после грехопадения, в Ветхом Завете, Бог ни с кем из людей «существенно
никоим образом не соединился, прежде чем Христос Бог не сделался человеком»[158].
Но теперь для того, чтобы человек мог осуществить это свое предназначение, нужно
было особое к тому средство, средство, которое освободило бы его от порабощения
греху, воссоздало бы в нем первозданного человека, и сущностно соединило бы его
с Богом. Все это осуществил в своем лице Господь Иисус Христос, будучи
совершенным Богом и совершенным человеком.
В своих творениях прп. Симеон близок к так называемой
«естественной» точке зрения на обожение, согласно которой соединение Бога и
человека стало возможным только благодаря тому, что во Христе произошло
сущностное соединение человеческой природы с воплощенным Словом. Такой точки
зрения придерживались большинство святых Отцов: Ириней Лионский, Афанасий
Великий, Григорий Нисский, Кирилл Александрийский, Максим Исповедник, Иоанн
Дамаскин, и она стала общим достоянием православного предания[159].
Как говорит прп. Симеон, Бог взял «от Богородицы и Приснодевы Марии плоть, как
бы закваску некую и некий начаток от замеси естества нашего, и соединив ее со
Своим Божеством, непостижимым и неприступным или, лучше сказать, всю
Божественную Ипостась Свою соединил существенно с нашим естеством, и это
человеческое естество несмесно сочетал со Своим существом, и сделал его Своим
собственным, так что Сам Творец Адама непреложно и неизменно стал совершенным
человеком»[160]. При этом прп. Симеон
подчеркивает, что «посланное от Отца Слово», вселившись во утробу Девы «все
было во Отце и все во чреве», нисколько не сократившись, не умалившись, но
пребыв неизменным[161]. Господь Иисус Христос
таким образом есть «Бог совершенный и человек, всевовершенный, всецелый: плоть,
душа, ум и Слово, весь человек и Бог в двух сущностях, двух также естествах,
двух действованиях и двух волях, и в единой ипостаси»[162].
Будучи «по природе Богом несозданным», Слово «неизреченным образом сделалось
сотворенным» и обожило воспринятую тварную человеческую природу. Восприняв же
тварь, Оно возвело ее на высоту в славу Свою[163]. Для прп. Симеона,
таким образом, доктринальные основания обожения ясно обретаются в ипостасном
единстве природ во Христе. И здесь он целиком в рамках святоотеческого
предания. Так, прп. Максим Исповедник говорит, что человек обожается
«благодатью Бога, ставшего человеком, становясь полным, целостным человеком,
душою и телом, по природе, и становясь всем и во всем богом, душою и телом по
благодати»[164].