Шпора к канд. минимуму по философии

Преодолеть такого рода рабство человек может только одним способом— преодолев иллюзии сознания, осознав, т. е. узнав, как и почему формируется его сознание. А для этого надо идти по пути все большего осознания действительного положения вещей в обществе, осознания человеком своего реального места в нем.

Бессознательное, по Марксу, имеет социальный характер, а потому его преодоление может произойти только в ходе общественных изменений. Человек не может стать свободны от рабства бессознательного в одиночку: необходимо освобождение всего общества. Маркс искал препятствия в обществе, мешающие человеку свободно реализовать свои способности, и создавал теорию того общества, где данные способности могут развиться беспрепятственно. Обществом, соответствующим человеческому в человеке, он считал коммунизм. Коммунизм, с его точки зрения, это прежде всего контроль людей над своим способом жизнедеятельности и общения. Он надеялся, что при коммунизме люди смогут общественно-планомерно распределить рабочее время, установить прозрачные отношения между различными трудовыми функциями и различными потребностями, сделать «рабочее время» мерой «индивидуального участия производителей в совокупном труде», а тем самым определить точную долю индивидуально «потребляемой, части всего продукта». А когда общественные отношения людей к их труду и продуктам их труда станут прозрачно ясными как в производстве, так и в распределении, люди избавятся от рабства социального бессознательного. «Прозрачность» этих отношений не оставит места, полагал Маркс, стяжательству, его скрытой форме— зависти и иным человеческим порокам.

Маркс действовал как «социальный психоаналитик» (Э. Фромм). Он стремился освободить сознание людей от диктата бессознательного путем устранения тех социальных и экономических сил, которые формируют не видимым и тайным для людей способом их мысли и переживания. А для этого, считал он, необходимо изменить общество, устранить противоречие между потребностью человека в свободном и полном развитии своих способностей и препятствующей этому данной социальной структурой.

Практика построения социализма в нашей стране показала огромную трудность установления полного контроля со стороны людей за сферой производства, распределения, потребления. К тому же оказалось, что потребность в полной реализации своих способностей не осуществляется автоматически, даже при наличии соответствующих условий в обществе. Например, в СССР существовало право всех на всеобщее полна; среднее образование. До Октябрьской революции казалось, что достаточно сделать доступ к учебе свободным для всех, как сама собой разрешится проблема умственно-интеллектуального неравенства. Однако при этом не учли, что право на образование не делает всех образованным: учеба— это тяжелейший и изнурительнейший труд, на который надо добровольно согласиться и на который способны не все.

Можно привести и другие примеры, показывающие, что Марксово учение о возможности избавить человеческое сознание от бессознательных мотиваций, истоки которых находятся в социально-экономической жизни, не бесспорно. В нем есть элементы утопизма.

Бессознательное и проблема социальных фильтров. На сегодняшний день можно констатировать, что ни одна общественно-экономическая структура не сумела сделать «прозрачными» и строго контролируемыми сферы производства, потребления, распределения. Они по-прежнему формируют бессознательную мотивацию человеческих мыслей, поступков и переживаний. Впрочем, это не единственная основа рабства человеческого сознания, а следовательно, и самого человека. Существуют и иные скрытые от «глаз» социальные детерминанты содержания индивидуального сознания, которые Маркс не учел. Какие?

Во-первых, чтобы стать фактом сознания, человеческие мысли, переживания должны пройти через фильтр господствующих в данном обществе структур духовного опыта. Например, если для новоевропейского человека в структуре духовного опыта отсутствует тот уровень, который Плотин называл высшим, то всякого рода переживания, связанные с актами откровения, не войдут в сознание, не будут осмыслены.

Во-вторых, каждая культура нарабатывает свой определенный набор слов, с помощью .которых осуществляется перевод состояний духовного мира на уровень сознания. Переживания, для которых в языке нет подходящих слов, остаются за пределами сознания, в виде смутных и неясных томлений и т. п. Так, европейские языки являются номинативными, т. е. приспособленными в основном для передачи информации о свойствах и закономерностях объективного мира. В них мало слов для передачи мотивационно-эмоцио-нального содержания. В таком языке европейцы отразили свою ориентированность на интеллектуально-рациональное отношение к миру. За исключением поэтов, они редко могут осознанно и полно передать в слове свое переживание красоты, любви и т. д. Поэтому, как считает Фромм, психоанализ дает лучшие результаты, если пациент— не европеец, ибо тот не имеет в своем распоряжении адекватного языка для передачи содержания своих переживаний и многое из этого содержания остается навсегда не проясненным не только для врача, но и для самого пациента.

В-третьих, содержание сознания скрыто детерминировано господствующей в той или иной культуре логикой, направляющей мышление. К примеру, если господствует правило, утверждающее, что «невозможно, чтобы одно и то же в одно и то же время было и не было присуще одному и тому же в одном и том же отношении», т. е. правило, запрещающее противоречие в мышлении, то представителям данной культуры очень трудно будет вывести на уровень осознания амбивалентность (двойственность) переживания, выражающуюся в том, что один объект вызывает у человека одновременно два противоположных чувства: симпатию и антипатию, любовь и ненависть и т. п.

В-четвертых, в любом обществе всегда существуют какие-либо социальные табу — запреты на высказывание некоторых идеи и обнародование тех или иных чувств. Эти табу пресекают путь к осознанию большой части духовного опыта. При этом, по мнению Фромма, необходимость вытеснения переживаний из области сознания тем больше, чем

меньше общество представляет интересы всех своих членов. Так, господствующий класс для своего сохранения использует всякие средства для вытеснения чувства негодования и злобы у представителей других членов общества. Поэтому одной из главных задач партий, защищающих угнетаемые и социально униженные слои населения, является блокирование такого вытеснения. Грандиозные эксперименты по вытеснению целых пластов духовного опыта людей были проведены в период первоначального накопления в Европе XV—XVI вв. (о чем мы писали выше), в период коллективизации в нашей стране. Сейчас мы являемся свидетелями того, как социально табунрованными становятся переживания, связанные с патриотизмом, мысли и идеи, отстаивающие государственность, державность, неделимость России, союз братских народов, своеобразие русской культуры и т. д. Через средства массовой информации людям (особенно молодым) внушаются определенные идеологеммы, которые настолько глубоко овладевают умами, что людям кажется, что мысли в их головах есть результат их собственного мышления. В итоге современная молодежь, которая не имеет еще опыта жизни, плохо знает отечественную историю, с завидной легкостью выдает, как свои собственные, суждения о прошлом нашей страны, считая ее «тюрьмой» народов, отказывается признавать нашу победу в войне с фашизмом великой, воспринимает как свой собственный выбор желание жить не «в этой» стране, а на Западе.

Итак, в каждом обществе существуют своеобразные социальные и культурные фильтры, через которые «просеивается» содержание духовного опыта перед его допуском в сферу сознания. Содержание последнего формируется в рамках тех ограничений, которые существуют в конкретной цивилизации и в конкретном обществе. Мы уже отмечали факт непредставленности в сознании людей вплоть до XX в. проблем секса и безумия. Такая «непредставленность» явилась следствием наличия социальных табу, объявляющих идеи и чувства, связанные с этими сторонами жизни, непристойными, запретными.

Таким образом, тема социального бессознательного, открытая Марксом, была в последующем существенно расширена и углублена.

Фрейд: открытие бессознательного в душевной жизни человека. Идея бессознательной мотивации сознания стала предмете), i внимания австрийского врача 3. Фрейда. Как и Маркс, он исходил из признания детерминированности со знания объективными по отношению к нему факторами, не

представленными в опыте самого сознания, а потому бессознательными. Но, в отличие от Маркса, 3. Фрейд относил к этим факторам психологические и биологические потребности, вызывающие неосознаваемые переживания. Именно ему принадлежат слова о том, что «я» не «является хозяином в собственном доме», и что сознание человека вынуждено «довольствоваться жалкими сведениями о том, что происходит в его душевной жизни бессознательно».

В сжатой и несколько упрощенной форме суть учения Фрейда сводится к следующим положениям. В человеке спрятана великая сила— «бессознательное», или, как он его называл, «Оно». Этой силой управляет и ее распределяет либидо (лат. libido — влечение, желание, страсть) —гипотетическая психическая энергия сексуальных влечений. Сила и содержание бессознательного проявляется в снах. Кроме «Оно», в структуре человеческого духовного опыта присутствуют общественные нормы и социальные установки, которые ученый назвал «Сверх-Я». «Сверх-Я» образует систему социальных фильтров, о которых мы говорили выше. То, что не пропускается через фильтры «Сверх-Я», загоняется в бессознательное, «вытесняется» из сознания, становясь впоследствии причиной серьезных психических расстройств... Одной из таких причин является «эдипов комплекс»— неосознаваемое желание ребенка— мальчика— юноши убить отца. Бунт против отца и желание быть рядом с матерью или даже обладать ею уходит своими истоками в архаику, когда сыновья сговорились и убили отца— властелина первобытного племени. С тех пор в человеческом духовном опыте наследуется и воспроизводится структура «эдипова комплекса». Этот сексуальный «дефект»—причина многих неврозов. Культура, развитие цивилизации предполагают бесконечную .работу по отлучению людей от инстинктов. Но когда культура чрезмерно задавливает инстинкты, они вырываются наружу, как джин из бутылки, и уничтожают ее. .

Как и Маркс, Фрейд считал, что бессознательное— причина н основа человеческого духовного рабства. Однако если Маркс видел в этом рабстве истоки социальной несвободы, то Фрейд-врач сводил его к душевным заболеваниям. Он изучал бессознательное с целью понять причины душевных расстройств людей. По его мнению, врач-психотерапевт обязан помочь больному осознать действующее за его спиной бессознательное и тем расширить сферу свободы человека, избавить его от власти «Оно». В отличие от Маркса, Фрейд жестко не связывал свободу человека с общественными изменениями. Он исходил из того, что в любом обществе человека можно превратить в самосознающего и свободного, самостоятельно определяющего свою судьбу, если сделать осознанным его индивидуальное бессознательное.

Открыв в структуре духовного опыта человека три уровня— «Сверх-Я» (отеческие догмы, традиции, идеалы, совесть и другие ценностные представления, доминирующие в культуре), «Оно» (бессознательное, инстинкты), «Я» (сознание), Фрейд дал точный диагноз своему времени, вернее, человеку своего времени. Чрезмерное давление «Сверх-Я», не считающегося с миром человеческих бессознательных инстинктов, создает неполноценную личность, уводит людей в мир иллюзий по поводу возможности чисто социальными «уловками» творить природу человека, подправлять и изменять ее. Фрейд напомнил людям о существовании «Оно», которое по мере развития цивилизации вытесняется, но не исчезает. Вытесненные бессознательные инстинкты сравнимы с пороховой бочкой, готовой взорваться внезапно в виде психических срывов, а также всякого рода социальных бунтов. Чрезмерное давление «Сверх-Я» как бы провоцирует усиление мощи «Оно». В результате человек оказывается заложником сил, не подчиняющихся его «Я». Отсюда и пафос учения Фрейда-врача: найти осмысленный баланс «Сверх-Я» и «Оно» и тем самым дать возможность «Я» свободно и разумно конституировать самое себя, быть жизнеспособным. Пока человек живет в обществе, ему не избавиться от влияния «Сверх-Я»; аналогично, пока он жив и живо его тело, ему не удастся полностью освободиться от силы инстинктов. Выход— в осмыслении существования этих сил и их влияний и установления между ними какого-то компромисса. Только в этом случае расширяется пространство человеческой свободы, а следовательно, пространство сознания.

Заявляя, что «человек не хозяин в своем собственном доме», что «интеллект человека бессилен в сравнении с человеческими влечениями», Фрейд не обрекал человека на безнадежность: он требовал от человека и человечества постоянной работы по превращению «Оно* в «Я». «Там, где было «Оно», должно стать «Я»,—таков лейтмотив его учения. Он утверждал, что в конечном итоге разум и сознательный опыт окажутся сильнее «Оно». Фрейд был уверен, что единственно возможный и нормальный путь для человечества в будущем— жить, постоянно укрепляя в себе само-сознателыюе «Я», освобождаясь от давления стихии бессознательного.

Однако своим учением Фрейд спровоцировал некоторые эффекты в культуре, которых не желал и не ожидал. Когда его учение стало известно деятелям искусства: писателям, художникам, эстетам, философам,— они восторженно приняли магию бессознательного, восхитились его тайной силой, демонизировали «Оно». Так идея бессознательного стала центральной в творчестве экспрессионистов, сюрреалистов, «театра абсурда» и т. д. Фрейдовскую идею о необходимости скоррелировать воздействие «Сверх-Я» на структуры бессознательного вульгаризовали, довели до опошления: «Сверх-Я»'сбросили со счетов, с ним перестали считаться вообще, от учета его влияния отказались. Если в Новое время люди «освободились» от Бога, то в новейшее время последователи Фрейда в искусстве предложили людям освободиться от социальных норм и ценностей, и прежде всего от стыда. Он был объявлен ложным и мешающим жить чувством. Мир искусства занялся бесстыдным показом всех скрытых пороков человека, его тайных инстинктов и желаний, забыв о главной теме в учении Фрейда: победить «Оно».

Крестовый поход бессознательного, «Оно», на сознание, «Я», был обусловлен не только вульгаризацией деятелями искусства учения Фрейда. В обществе XX в. произошли реальные изменения, связанные с отказом от традиций, ценностных норм и представлений идеалов и т. п. Репрессивный и воспитательный аспекты влияния общества на индивида реально ослабли. Бессознательное, «Оно», одержало верх над «Сверх-Я». Началась опасная для общества и человечества в целом анархия разнузданного «Оно», инстинктов. «Я» погрузилось в темный хаос «Оно». Идеальные требования «Сверх-Я» оказались бессильны.

Если следовать логике учения Фрейда, то укротить буйство бессознательного, «Оно», можно только одним способом: усилить «Сверх-Я», увеличить репрессивную функцию культуры и тем поставить на пути разрастания непредсказуемого «Оно» сдерживающие преграды. Иными словами, чтобы «Я», сознание укрепили свое положение, нужно создать осмысленный баланс между двумя стихиями, воздействующими на человека и его «Я»: стихией надындивидуальных общественных норм и установок и стихией бессознательного. В противном случае человечеству грозит опасность опрокинуться в варварство.

2. Ф.Бэкон. "Новый органон" ч. I (сущность эмпирического метода познания)

        см. билет 17, вопрос 2.

b 8----------

1. Механицизм и математизация науки. Перспективы и трудности.

        В ХVII-ХVIII развились идеи механицизма. Обусловлено бурным развитием механики, которая начала развиватся как прикладная наука (требование рынка). Среди прочих наук раздел Механика в науки Физика, был самым изученным, считалось, что если что-то еще не объяснено с помощью механики, то в будущем будет объяснено. В тот период времени философия начала строить картину мира основываясь на механическом принципе. Основоположник механицизма в философии - Декарт. Ньютон со своими уравнениями физики, интегральной и дифференциальной системой исчисления заложил крепкий фундамент механицизму. Со временем, появились новые физические теории, т.к. механического принципа не хватало для объяснения явлений, и философские картины мира были пересмотрены.

        Математизация восходит корнями к тому же времени и к тем же явлениям, но в виду того, что математический язык вполне подходит для описания почти всех явлений, причем соответственная интерпретация выходных данных дает целую картину происходящего.

        Механицизм как явление науки - на тек. момент отсутствует, в связи с чем у него нет ни перспектив ни трудностей, математезация существует. Ее трудность - не возможность корректного описания сложных систем (социальное мнение, разум и пр. эмирических вещей), т.к. критерии на которых можно строить модель не очивидны и слабо формализуемы. Для построения модели должны быть формализованы критерии. Перспективы, все формализуемые процессы могут быть рассчитаны с известной долей точности, были бы только вычислительные возможности.

2. Философия Аристотеля. "Первая Философия". Учение о мире и познании. Социально-политические взгляды. Нормативная эстетика.

        Родился в Фракийском городе Стагир, обучался в платоновской академии.(384-322 днэ). После смерти Платона проживал в Атарнее (остров Лесбос), а затем при дворе македонского царя Филиппа в качестве воспитателя его сына - Александра. В 335 году возвратился в Афины, где основал школу.

        До нас дошли не все тексты А.. Многие из дошедших не являются текстами самого А.. Например "Метафизика" представляет составленные слушателями своды различных по времени курсов А. Очень важны для поним. А. его сочин.: "О душе", "Физика", "Категории". Ф. А. охватывает вопросы логики, психологии теории познания, Учения о бытии, космологии, физики, зоологии, полит. экономии, политики, этики, педагогики, риторики, эстетики. Он обсуждает и критикует отдельные положения П., атомистов, пифагорейцев, ранних материалистов.

        Критика П. теории "идей", Логика. Учение А. - объективный идеализм. Оно сложилось в рез. критики учен. П. об идеях. Эта теор.(об идеях) несостоят. по ряду причин:

1. Идеи П суть простые копии, или двойники, чувственных вещей и не отличаются от них по своему содержанию.

2. Так как П. отделил мир идей от мира вещей, то идеи ничего не могут дать существованию вещей. И хотя П. утверждает, будто вещи причастны к идеям, эта их причастность просто метафора. Учение П не может объяснить отношение идей к вещам еще и потому, что П. отрицает способность идей быть непоср. сущностями вещей.

3 Утверждая , будто идеи относятся к др. идеям, как общее к частному П. впадает в противоречие. При таком понимании каждая идея есть одновременно и сущность, так как будучи общей, она присутствует в менее общей, и несущность, т.к. сама она в свою очередь причастна к стоящей над нею более общей идее, кот. и будет ее сущностью.

4. П. учение о сущ. идей, независимых по отнош к вещам чувств мира, приводит к нелепому выводу: так как между идеями и вещами есть сходство и так как по П., для всего сходного должна сущ идея, то кроме идеи , наприм. чел. и кроме соотв ей вещей, должна сущ идея того сходного , что сущ между ними. Далее для этой новой идеи чел и для нах под нею первой идеи и ее вещей должна сущ еще одна - третья - идея...

5. Обособив идеи в мир вечных сущностей, отличный от изменчивого чувств. мира, П. лишил себя возм. объяснить факты рождения, гибели и движения.

        Если вещи действительно существуют, то необходимым образом существуют и идеи вещей; так что без идеи вещь не существует или сама вещь остается непознаваемой. Нет принципиального отрыва идеи вещи от самой вещи. Идея вещи находится внутри самой вещи. Идея вещи, будучи чем-то единичным, как единична и сама вещь, в то же время является и обобщением всех частей вещи, является некой общностью. Общность вещи обязательно существует и в каждой отдельной вещи, и существует каждый раз по-разному; но это значит, что общность вещи охватывает все её раздельные части и потому является целостностью вещи. Целостность вещи, когда с удалением одной части вещи гибнет и вся вещь, есть организм вещи в отличие от механизма вещи, когда вещь остается целостной, несмотря ни на какое удаление отдельных её частей и замену их другими частями. Организм есть такая целостность вещи, когда имеется одна или несколько таких частей, в которых целостность присутствует субстанционально.

         В философии различал 1) теоретическую часть - учение о бытие, его частях, причинах и началах; 2) практическую - о человеческой деятельности; 3) поэтическую - о творчестве. Предмет науки - общее, но оно существует в единичном и познается через него, то есть условие познания - индуктивное обобщение и чувственное восприятие. Признавал 4 причины

        1) материя, или пассивная возможность становления;

        2) форма - сущность бытия, действительность того, что материи дано как возможность;

        3) начало движения;

        4) цель.

        Четырехпринципная структура всякой вещи, как организма: 1. Эйдос (идея) вещи является такой её сущностью, которая находится в ней самой, и без которой вообще нельзя понять, что такое данная вещь. 2. Материя вещи есть только ещё самая возможность её оформления и возможность эта - бесконечно разнообразная. Эйдос вещи не есть её материя, а материя вещи не есть её эйдос. Материя есть только возможность осуществления эйдоса. 3. Если вещи движутся, а для движения должна существовать какая-нибудь определенная причина движения, то это значит, что необходимо признать некое самодвижение, некую причину, которая является причиной для самой же себя. В бытии имеется самодвижущая причина и эта самодвижность так или иначе отражается и в реальной зависимости движения одной вещи от движения другой вещи. 4. Нельзя мыслить движение в абстрактном виде, то есть без того результата, который она дает. Движение вещи подразумевает цель движения - специфическую категорию вещи, которая не есть ни её форма, ни её материя, ни её причина. Общая формулировка четырехпринципной структуры- вещь есть материя,форма, действующая причина и определенная целесообразность, то есть каждая вещь есть овеществленная форма с причинно-целевым назначением.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17