Предмет философии

Например, известная дискуссия Бора и Эйнштейна по проблемам квантовой механики по сути велась именно на уровне философских оснований науки, поскольку обсуждалось, как соотнести аппарат квантовой механики с окружающим нас миром. Эйнштейн считал, что вероятностный характер предсказаний в квантовой механике обусловлен тем, что квантовая механика неполна, поскольку действительность полностью детерминистична. А Бор считал, что квантовая механика полна и отражает принципиально неустранимую вероятность, характерную для микромира.

Определенные идеи философского характера вплетены в ткань научного знания, воплощены в теориях. Теория из аппарата описания и предсказания эмпирических данных превращается в знания тогда, когда все ее понятия получают онтологическую и гносеологическую интерпретацию. Иногда философские основания науки ярко проявляются и становятся предметом острых дискуссий (например, в квантовой механике, теории относительности, теории эволюции, генетике и т.д.).

В то же время в науке существует много теорий, которые не вызывают споров по поводу их философских оснований, поскольку они базируются на философских представлениях, близких к общепринятым.

Необходимо отметить, что не только теоретическое, но и эмпирическое знание связано с определенными философскими представлениями.

На эмпирическом уровне знания существует определенная совокупность общих представлений о мире (о причинности, устойчивости событий и т.д.). Эти представления воспринимаются как очевидные и не выступают предметом специальных исследований. Тем не менее, они существуют, и рано или поздно меняются и на эмпирическом уровне.
    Эмпирический и теоретический уровни научного знания органически связаны между собой. Теоретический уровень существует не сам по себе, а опирается на данные эмпирического уровня. Но существенно то, что и эмпирическое знание неотрывно от теоретических представлений; оно обязательно погружено в определенный теоретический контекст.
    Осознание этого в методологии науки обострило вопрос о том, как же эмпирическое знание может быть критерием истинности теории? Дело в том, что несмотря на теоретическую нагруженность, эмпирический уровень является более устойчивым, более прочным, чем теоретический. Это происходит потому, что эмпирический уровень знания погружается в такие теоретические представления, которые являются непроблематизируемыми. Эмпирией проверяется более высокий уровень теоретических построений, чем тот, что содержится в ней самой. Если бы было иначе, то получался бы логический круг, и тогда эмпирия ничего не проверяла бы в теории. Поскольку эмпирией проверяются теории другого уровня, постольку эксперимент выступает как критерий истинности теории.
    При анализе структуры научного знания важно выяснить, какие теории входят в состав современной науки. А именно, входят ли в состав, например, современной физики такие теории, которые генетически связаны с современными концепциями, но созданы в прошлом? Так, механические явления сейчас описываются на базе квантовой механики. Входит ли в структуру современного физического знания классическая механика? Такие вопросы очень важны при анализе концепций современного естествознания.
    Ответить на них можно исходя из представлений о том, что научная теория дает нам определенный срез действительности, но ни одна система абстракции не может охватить всего богатства действительности. Разные системы абстракции рассекают действительность в разных плоскостях. Это относится и к теориям, которые генетически связаны с современными концепциями, но созданы в прошлом. Их системы абстракций определенным образом соотносятся друг с другом, но не перекрывают друг друга. Так, по мнению В.Гейзенберга, в современной физике существует по крайней мере четыре фундаментальных замкнутых непротиворечивых теории: классическая механика, термодинамика, электродинамика, квантовая механика.
    В истории науки наблюдается тенденция свести все естественнонаучное знание к единой теории, редуцировать к небольшому числу исходных фундаментальных принципов. В современной методологии науки осознана принципиальная нереализуемость такого сведения. Она связана с тем, что любая научная теория принципиально ограничена в своем интенсивном и экстенсивном развитии. Научная теория - это система определенных абстракций, при помощи которых раскрывается субординация существенных и несущественных в определенном отношении свойств действительности. В науке обязательно должны содержаться различные системы абстракций, которые не только нередуцируемы друг к другу, но рассекают действительность в разных плоскостях. Это относится и ко всему естествознанию, и к отдельным наукам - физике, химии, биологии и т.д. - которые нередуцируемы к одной теории. Одна теория не может охватить все многообразие способов познания, стилей мышления, существующих в современной науке.

46. Объективность, субъективность и интерсубъективность

Классическая теория: мир обладает фундаментаьными свойствами и качествами, а исследователь, вооружённый строгой научной методологией, открывает и обосновывает всю эту фундаментальность.

Постпозитивисты и социологи знания ставят классику под сомнение: любое эмпирическое исследование уже теоретически обуловлено, т.е. заранее приблизительно известен результат. Меняется модель научного поиска: не поиск причин явлений, а идентификация значений феноменов познания.

Для социальной теории это означает новый тип связи между объектами теоретического рассмотрения. Это причинно-следственное соотнесение мотива и действия. Лозунг: «Искать мотивы поступков». Для этого два пути: 1) возврат к проблеме смысла; 2)сравнене мышления с языком, а способы объяснения и предсказания социальных феноменов должны напоминать приёмы оперирования с языковыми единицами, т.е. с текстами.

Ориентацию на выявление значения социального действия нельзя отожествлять с провозглашением идеалов субъективизма в социальной теории. Речь по-прежнему идёт не о произвольных значениях поступков. Однако, феноменологи далеки от наивной веры в возможность объективной теоретической конструкции. Социальные значения по своей природе и не объективны, и не субъективны. Они интерсубъективны, т.е. одинаковы для всех членов сообщества. Но это не означает их какого-то существования за пределами человеческих сознаний.

Отменяется дедуктивный алгоритм построения теорий. Социальные теории должны строиться не «сверху», а «снизу», как перечень значений, которые люди придают всем возможным ситуациям взаимодействия со структурой социального мира.

47. Реальность как продукт социокультурного освоения мира

Неокантианцы и Дильтей, Шпенглер и Вебер рассматривают культуру как некое целое, содержащее в себе методологический ключ к разгадке тайн всех её частей, в том числе и науки. Всё это самым роковым образом сказывается на на классическом идеале науки – он разрушается.

Одна из характеристический черт классической науки – обязательность неких оснований, позволяющих легитимировать знания, получаемые в ходе научного исследования. Во второй половине ХХ века на роль нового основания науки начинает всё более уверенно претендовать культурология. Наступление культурологического разума ведётся по разным направлениям: фитлософский иррационализм, социальная антропология, методологический анархизм и т.д. Заменяется рациональная реконструкция эпистемологии казуальной.

Например, классическая интерпретация открытия Ньютона: перечень проблем, разрешению которых должна была способствовать рассматриваемая теория, её эффективность, роль в развитии науки и т.д.

Казуалисты:

1) Интернализм: осознанное или неосознанное усвоение Ньютоном философских интуиций Платона радикально повлияло на характеристические черты ньютоновской механики.

2) Экстернализм (много всего): связь с развитием технологии и промышленности в Англии; гомосексуальность Ньютона повлияла на характер механической картины мира; отличие теории Ньютона от Гилилея и Декарта изз-за того, что Англия – островное государство и т.д.

Насколько удачным окажется проект культурологического разума – покажет время. Но уже сейчас ясно, что его применение открывает совершенно новые возможности в теоретическом описании социальной реальности. Именно культура, как бы она не определялась, оказывается уникальным объяснительным механизмом человеческого поступка. Особые условия для этого создаёт веберовский принцип отнесения к ценности.

В современной социальной теории культура нередко определяется как совокупность убеждений, ценностей и средств их выражения, общих для всех членов данного общества. Она необходима для упорядочевания человеческого опыта и регулирования поведения. По сути, она и составляет то, что мы привыкли называть социальной реальностью.

48. Философские основания научного метода

В основе понятия метода лежит различение формы и содержания мышления. Каждая вещь может быть аналитически разделена на  материю и форму (кувшин как форма и глина). Мысленно разделяя эти нераздельные вещи человек может создавать науку о свойствах материи – физику и науку о пространственных формах – геометрию.

При формировании западной рационалистической философии по аналогии с вещами подобному разделению подверглись и нематериальные предметы: мысли, поступки. Напрмер, мышление при всё многообразии содержания всегда опирается на небольшое количество форм и законов, изучением которых занимается логика. Логика изучает формы, законы и средства правильного мышления, т.е. идеальную модель мышления, направленного на максимально адекватное воспроизведение действительности – истину. Мышление приводит к истине при соблюдении двух условий: а) истинность мысли по содержанию; б) логическая правильность рассждения. Именно второе условие является предметом изучения логики.

Научный метод включает в себя процедуры организации знания, процедуры согласования знания, процедуры получения знания и т.п. Однако любой метод – это прежде всего формальная часть познания, соединяющаяся с содержанием лишь в реальном процессе познания. Современный научный метод опирается на ряд прнципов:

1) теоретико-познавательный принцип истинности и объективности;

2) формально-логические принципы обоснованности, однозначности, непротеворечивости и полноты описания;

3) эмпирические принципы соответствия фактам, верифицируемости и фальсифицируемости;

4) прагматические принципы объясниттельной силы и технологической эффективности.

Выполнение данных принципов возможно лишь пр соблюдении определённой дисциплины мышления, обеспечить которую призван научный метод или совокупность методов.

Дедуктовно-аксиоматический метод позволил впервые систематизировать знания. Его идея состоит в том, что из небольшого числа универсальных и очевидных истин (аксиом) по правилам дедуктивного вывода может быть выведено всё остальное знание (геометрия Евклида).

Опытно-экспериментальный метод сформировался в Новое время усилиями Бэкона, Галилея, Ньютона и других основоположников современного естествознания. В его основе лежит согласование теоретических построений с эмпирическими фактами посредством наблюдения и эксперимента. Основа метода – индукция.

Сейчас основанием науки пытается стать культурология: на передний план выходят проблемы социокультурной обусловленности научного познания, анализ взаимодействия науки с другими феноменами человеческой культуры, исследование познавательных процедур в связи с исторически меняющимися ценностями и мировоззренческими ориентациями.

Поэтому нужен новый механизм, который бы на методологическом уровне обеспечил взаимодействие философии и науки.

49. Натуралистическая и антинатуралистическая исследовательские программы

50. Методологическая схема и научная действительность 

Сегодня совершенно очевидно, что мышление исследователя, вопрекивсем чаяниям Декарта и его последователей, так и не уподобилось механическому процессу. Не следует забывать о том, что учёный стремится не к методологической стерильности, а кполучению нового результата. Научный метод, каким бы замечательным он не казался, всегда есть не цель, а лишь средство в научном поиске. Столь же утопическим выглядит стремление найти какие-то методологические универсалии на все случаи жизни.

Всё это ещё раз возвращает нас к проблеме конституирования научного метода как такового. Мало констатировать тот факт, что метод постоянно изменяется в процессе развития науки. Необходимо понять внутреннюю логику взаимосвязи оснований методологии с научной динамикой.

Велико влияние неявных онтологических допущений на характер и направленность научного поиска, которые зачастую приводят к некритичному принятию какой-либо одной онтологии. Для преодоления этой проблемы необходимо все допущения делать прозрачными, что позволит учёным критиковать их, выбирать между ними.

Например, спор между Томом (теория катастроф) и Пригожиным (теория диссипативных структур) обернулся спором двух методологических программ: Платона и Аристотеля. Предметом спора служит вопрос о природе реальности. Том декларирует свой платонизм, т.е. убеждение, что в основе реальности лежат простые математческие сущности. И их познание является познанием мира. Это сверхредукционизм – рано или поздно уйдёт выынужденное многообразие современной методологии. Все методы объединятся в один универсальный.

Пригожин выдвигает другие онтологические аргументы: в окружающем нас мире протекают необратимые процессы, специфику которых способны адекватно представлять лишь статистические описания.

Итак, генеральное значение для нас имеют утверждения относительно природы, образа и структуры реальности. Существуют две методологические программы, к которым в принципе могут быть сведены все остальные теоретические конструкции, связывающие онтологию и методологию. Эти программы концептуально различаются в вопросе об исходном образе мира: «Мир как единое целое» и «Мир как совокупность уникальных вещей и событий».

Ж.Делез пытается помирить эти теории с помощью онтологического генезиса и приходит к выводу, что индивидуальное неотделимо от мира.

Модернизм: отделяет природу и история-культура-общество-человек. Второе - надстройка над первым, т.е. природа – примитивный фундамент.

Постмодернизм: мир не таков как у модернистов, а человек так организовал свои представления о мире по каким-то внерациональным соображениям.

51. Знания и интересы: эмансипативный интерес разума

Одним из наиболее существенных исследований, способствовавших  становлению неклассической парадигмы, является работа Ю.Хабермаса «Знания и интересы».Он сознательно акцентирует своё внимание не на новых возможностях познания, открывшихся благодаря лингвистическому повороту или принципу дополнительности описаний. В центре его внимания само понятие теории в контексте проблемы рациональности. Основа – некоторые идеи Гуссерля в критической традиции Канта.

Никакое знание не возникает просто так. В его основе всегда лежат интересы, тесно переплетающиеся со знанием и в совокупности образующие жизненный мир. Интересы человеческого рода с самого начала связаны с определёнными средствами социальной организации: трудом, языком и гоподством.

Наука – поиск знания, расширяющего технический контроль над природой (как у Пирса). Второй тип знания – интерпретации, которые дают возможность ориентировать действия в рамках общих традиций (историческая герменевтика Дильтея). Третий вид знания – анализы, освобождающие сознание от зависимости гипостазированных им сил. Иначе говоря, помимо технического интереса в господстве над окружающей средой и практического интереса во взаимопонимании между людьми существует третий интерес, помогающий человеку компенсировать неизбежные издержки, которые возникают при проведении в жизнь первых двух. Это эмансипативный интерес. Смысл и специфика данного интереса Хабермас раскрывает через понятие «интерес разума» (немецкая классическая философия) – знание как чистое знание, существующие ради самого себя.

Т.о. роль науки может выполнять только критическая теория. Её главная особенность – методическая саморефлексия. Единственный пример такой науки – фрейдовский психоанализ.

52. Взаимодействие оснований науки и опыта как начальный этап становления новой дисциплины.

В процессе порождения научных знаний можно выделить следующие проблемные ситуации:

-  интерпретация первоначальных данных;

-  формирование первичных теоретических схем и законов;

-  становление развитой теории.

В первых 2-х случаях большую роль в динамике знания имеет НКМ, при этом она по-разному взаимодействует с фактами на этапе становления научной дисциплины и в дальнейшем ее развитии.

В первом случае любая дисциплина начинается с накопления фактов. В этих условиях НКМ задает направление исследования и обеспечивает интерпретацию опытных данных. При этом НКМ сама испытывает влияние новых фактов. Если они противоречат ее фундаментальным принципам, то возникает необходимость ее изменения. Во втором случае (развитие теории), нередки случаи появления аномалий, т.е. фактов, необъяснимых с точки зрения всех существующих теорий. Именно КМ позволяет интерпретировать факты и указывает на путь дальнейшего исследования.

При построении теоретических законов играет  важную роль выдвижение гипотезы. С одной стороны, выдвижение гипотез носит творческий характер и зависит от мыслительных способностей ученого, а с другой, существуют общие алгоритмы их выдвижения, определяющиеся стилем мышления, научными традициями.  При создании гипотетической модели можно задействовать объекты из других областей знания.

53.      Формирование первичных теоретических моделей и законов.

В философской и методологической литературе последних десятилетий все чаще предметом исследования становятся фундаментальные идеи, понятия и представления, образующие относительно устойчивые основания, на которых развиваются конкретные эмпирические знания и объясняющие их теории.

Выявление и анализ этих оснований предполагает рассмотрение научных знаний как целостной развивающейся системы. В западной философии такое видение науки начало формироваться сравнительно недавно, в основном в постпозитивистский период ее истории. Что же касается этапа, на котором доминировали представления о на-уке, развитые в рамках позитивистской философии, то их наиболее ярким выражением была так называемая стандартная концепция структуры и роста знания1. В вей в качестве единицы анализа выступала отдельно взятая теория и ее взаимоотношение с опытом. Научное знание представало как набор теорий и эмпирических знаний, рассматриваемых в качестве базиса, на котором развиваются теории. Однако постепенно выяснялось, что эмпирический базис теории не является чистой, теоретически нейтральной эмпирией, что не данные наблюдения, а Факты представляют собой тот эмпирический базис, на который опираются теории. А факты теоретически нагружены, поскольку в их формировании принимают участие другие теории. И тогда проблема взаимодействия отдельной теории с ее эмпирическим базисом предстает и как проблема соотношения этой теории с другими, ранее сложившимися теориями, образующими состав теоретических знаний определенной научной дисциплины.

Несколько с другой стороны эта проблема взаимосвязи теорий выявилась при исследовании их динамики. Выяснилось, что рост теоретического знания осуществляется не просто как обобщение опытных фактов, но как использование в этом процессе теоретических понятий и структур, развитых в предшествующих теориях и применяемых при обобщении опыта. Тем самым теории соответствующей науки представали как некоторая динамичная сеть, целостная система, взаимодействующая с эмпирическими фактами. Системное воздействие знаний научной дисциплины ставило проблему системообразующих факторов, определяющих целостность соответствующей системы знаний. Так стала вырисовываться проблема оснований науки, благодаря которым организуются в системную целостность разнообразные знания научной дисциплины на каждом этапе ее исторического развития.

Наконец, рассмотрение роста знания в его исторической динамике обнаружило особые состояния, связанные с переломными эпохами развития науки, когда происходит радикальная трансформация наиболее фундаментальных ее понятий и представлений. Эти состояния получили название научных революций, и их можно рассматривать как перестройку оснований науки.

Таким образом, расширение поля методологической проблематики в постпозитивистской философии науки выдвинуло в качестве реальной методологической проблемы анализ оснований науки.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21