Книга Феофраста "Характеры" и её значение для античной литературы

Книга Феофраста "Характеры" и её значение для античной литературы

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

ФГОУВПО "Чувашский Государственный университет им. И.Н. Ульянова"

Филологический факультет

Кафедра общего и сравнительно-исторического языкознания

Курсовая работа

Книга Феофраста "Характеры" и её значение для античной литературы

Выполнила студентка группы

ФФ 11-09 Галлямова Венера

Научный руководитель -

Каньков Ю.С.

Чебоксары 2009

Содержание

Введение

1.            Книга Феофраста "Характеры"

2.            Критика Феофраста

3.            Значение книги для античной литературы

4.            Примечание

Вывод

Литература

Введение

Теофраст, или Феофраст, или Тиртамос, или Тиртам (лат. Theophrastos Eresios, род. ок. 370 до н. э., Эрес на Лесбосе — ум. между 288 до н.э. и 285 до н.э., Афины) — древнегреческий философ, естествоиспытатель, теоретик музыки.

Разносторонний учёный; является наряду с Аристотелем основателем ботаники и географии растений. Благодаря исторической части своего учения о природе выступает как родоначальник истории философии (особенно психологии и теории познания).

Уроженец Эреса на острове Лесбос. Учился в Афинах у Платона, а затем у Аристотеля и сделался его ближайшим другом, а в 323 до н. э. — преемником на посту главы школы перипатетиков.

Автор свыше 200 трудов по естествознанию (физике, минералогии, физиологии и др.).

Написал (около 300 до н. э.) две книги о растениях: "Историю растений" (лат. Historia plantarum) и "Причины растений" (лат. De causis plantarum), в которых даются основы классификации и физиологии растений, описано около 500 видов растений, и которые подвергались многим комментариям и часто переиздавались. Несмотря на то, что Теофраст в своих "ботанических" трудах не придерживается никаких особенных методов, он внёс в изучение растений идеи, совершенно свободные от предрассудков того времени и предполагал, как истый натуралист, что природа действует сообразно своим собственным предначертаниям, а не с целью быть полезной человеку. Он наметил со свойственной ему прозорливостью главнейшие проблемы научной растительной физиологии. Чем отличаются растения от животных? Какие органы существуют у растений? В чём состоит деятельность корня, стебля, листьев, плодов? Почему растения заболевают? Какое влияние оказывают на растительный мир тепло и холод, влажность и сухость, почва и климат? Может ли растение возникать само собой (произвольно зарождаться)? Может ли один вид растений переходить в другой? Вот вопросы, которые интересовали пытливый ум Теофраста; по большей части это те же вопросы, которые и теперь еще интересуют натуралистов. В самой постановке их — громадная заслуга великого греческого ботаника. Что же касается ответов, то их в тот период времени, при отсутствии нужного фактического материала, нельзя было дать с надлежащей точностью и научностью.

Наряду с наблюдениями общего характера "История растений" содержит рекомендации по практическому применению растений. В частности, Теофраст точно описывает технологию выращивания специального вида тростника и изготовления из него тростей для авлоса.

Наибольшей известностью пользуется его сочинение "Этические характеры" (русский перевод "О свойствах нравов человеческих", 1772, или "Характеристики", СПб., 1888), сборник из 30 очерков человеческих типов, где изображаются льстец, болтун, бахвал, гордец, брюзга, недоверчивый и т. д., причём каждый мастерски обрисован яркими ситуациями, в которых этот тип проявляется. [5]

1. Книга Феофраста "характеры"

Аристотель создал собственную философскую школу, называвшуюся Ликеем. Эта школа получила еще название "перипатетической" (прогулочной), поскольку утренние свои, эзотерические, лекции, или, точнее, беседы с лучшими учениками Аристотель проводил, прогуливаясь по тенистым аллеям Аполлоновой рощи. Вечерами он читал лекции широкому кругу слушателей в ликейских стенах. Это были общедоступные (экзотерические) курсы. Школа напоминала научно-исследовательский институт со своим уставом, разработанным самим Аристотелем, с изучением как отдельных естественно -научных проблем, так и с общефилософским их синтезом. Уже больной ученый вынужден был передать Ликей в руки своего ученика Феофраста.

Огромное наследие, оставленное Аристотелем, было бы неполным без учета маленькой книжечки его ученика Феофраста. Книжечка эта "Характеры" продолжала классификацию и типологизацию живых существ Аристотеля на людские типы и имела любопытное продолжение в Новое время.

Человек, как мы знаем, представлял для греков особый интерес. В ходе собственной истории они изображали его по-разному: от зависимого от божеств героя, но никак не индивидуальности у Гомера до открытия внутренних, психических свойств, до личности у Сократа.

В современной психологии характер - это склад личности, образуемый индивидуальными своеобразными и типологическими чертами и проявляющийся в особенностях отношения (установок) к окружающей социальной действительности".

В термине "характер" мы теперь... делаем акцент на личной особенности индивида, которая сообщает ему печать неповторимости, исключительности и действует как живая сила развития. Для грека же, наоборот, характер - это "штамп" (для чекана монет, который никогда не предназначен для одного экземпляра), "тип", "застывшая маска". Оттого Феофраста не интересует "личность", но всегда "тип".[1]

Книга "Характеры" состоит из 30 небольших портретов разного рода людей с определенными характерами. Вот название нескольких первых зарисовок: "Притворщик", "Льстец", "Пустослов", "Деревенщина", "Угодливый", "Отчаянный", "Болтун", "Сочинитель слухов". Обыкновенно эти зарисовки характеров у Феофраста трактуются как зарисовки "живых", "реальных", "жизненно правдивых" и т.д. людей. Обычно даже считается, что здесь изображается настоящий человек; да и сам Феофраст считал, что он изображает именно человеческое поведение и жизнь "человека". Этот "человек" есть понятие, в общем, довольно туманное. У Гомера тоже изображены не животные, а люди. Начало греческой лирики тоже обычно трактуется в учебниках как обращение к живому человеку. Аристотель в своей этике тоже рисует характер, поведение и слова живых людей. И вот то же самое утверждает теперь Феофраст, не говоря уже о всей новоаттической комедии, которая тоже есть изображение опять-таки человека же во всей его жизненной обстановке. Дело, однако, заключается не в том, что все греческие поэты и драматурги изображали животных, а не людей, и только, дескать, комедиограф III в. до н.э.. Менандр и Феофраст начали изображать именно людей. Дело заключается в том, что человек Менандра и Феофраста есть человек быта, обыденный человек, или, по-нашему, попросту говоря, мещанин. А для появления такого бытового мещанства в истории Греции должны были произойти колоссальные сдвиги. Самый главный сдвиг в IV-III вв., то есть в период деятельности Феофраста и Менандра, заключался в гибели классического полиса, в котором все граждане, его составляющие, были и внутренне и внешне неразрывно связаны со своим полисом и со всей его судьбой. Человек классического полиса интересовался и жил поэтому не своим мелким бытом, но большими полисными идеями. Когда же этот классический полис, в результате своего беспримерного разрастания, стал уже далеко выходить за узкие пределы местных интересов и возникла неотвратимая потребность в создании огромного государства, которое только и могло держать в своих руках растущее рабовладельческое население, вот тут-то и возник класс мелких и свободных производителей, которые всю полноту политической власти уже отдавали государству, а сами ограничивались только своими мелкобытовыми интересами. Поэтому под видом "человека", "живого человека", "настоящего" человека у Феофраста и явился не просто человек (человеки всегда были разные), а человек мелкобытовой, появившийся на исторической арене в результате гибели насквозь идейного классического полиса со всеми его такими же идейными гражданами, то есть в результате социально-политической катастрофы, приведшей Грецию от ее полисно-партикулярной структуры к военно-монархическим организациям эллинизма. Все это во многом заметно даже у Аристотеля и даже у Платона, сошедших со сцены как раз в годы македонских завоеваний, то есть в начальные годы эллинизма вообще. Эстетика Феофраста в его характеристиках, таким образом, есть мелкобытовая и мещанская эстетика, возникшая в результате огромной социальной революции, шедшей от мелкого рабовладения греческой классики к очень ярким формам крупного рабовладения эпохи эллинизма.

Ученик аристоеля Феофраст последовательно реализует намеченный путь психогностики. Он первым начал использовать изначально ремесленный термин "характер" в психологическом контексте. Самый известный трактат "характеры" или "характеристики", считается, что именно с него началось описание характеров людей. Это скорее конспективные наброски с натуры, наблюдения. Феофраст изображает типовые характеры.

Трактат включает 30 (в более полных рукописях 31) характеристик, где рисуются типы льстеца, глупца, труса, и т.д. Изображение каждого характера начинается с определения, в котором дается моральная оценка свойства; вредно оно, или просто неприятно, затем следует иллюстрация поступков, присущих именно данному типу. Все характеры в трактате делятся на категории: часть из них – это так называемые вечные типы, передающее нечто непреходящее в человеческой натуре (скупой, трус), другие отображают особенности общественной действительности Афин конца 4 в. До н.р. (например подлолюбие). При этом наряду с подобными политическими характерами дано несколько специальных типов – представителей горожан (отчаянность, тщеславие), а также тип зажиточного крестьянина (неотёсанность). Феофраст выделяет типы по их доминирующей черте.

В античности до возникновения собой науки о человеке, человек был субъектом, связанным с богами, он имел характер, но не обладал личностью, не будучиспособным действовать самостоятельно, - его сознание связано, поведение обусловлено божественным планом. Свойства субъекта обнаруживают скрытый замысел высших сил. В этот период ещё отсутствует понятие внутренней жизни индивида, его субъектного мира. И сами боги выступают в виде могуществ, но не личностей, они не имеют личных качеств. Впервые софисты и Сократ начинают изучать внутреннюю жизнь человека, "открывают" личность. Человек - "мера всех вещей". Важнее всего свобода воли индивида. Нравственная ценность субъекта в нём самом. Еврипид изображает индивида с независимой волей, не подвластной никакому божеству. На первый план роль отдельного человека и интерес к нему в науке и литературе выдвигается в конце 4 в. до н.э. в эпоху Феофраста.

Феофраст продолжает вслед за софистами и др. философами наблюдать личность как нечто объективное, как вещь, как чужое "Я". Это, по мнению греков, есть характер. Объект исследования Феофраста – ча стный индивид, афинский обыватель, "человек быта", принадлежащий к низшим и средним слоям рабовладельческого строя. Феофраст придаёт своим типам наглядность, его образы ярки. В трактате нет ни одной положительной черты, это серия эскизов, в которых выведены носители того или иного недостатка. Человек может и должен среди множества образов жизни выбирать наилучший. Путём нахождения середины между крайностями индивиду укрощает свои страсти, достигает доблести и становится "правильным" человеком, анализируя соотношение нрава с поступками и переживаниями. Для Феофраста идеальной нормой служит "созерцательная" жизнь учёного – философа. Филосов должен выявлять пороки реального мира. Феофраст не обнаруживает притязаний быть чем-нибудь более равнодушного и откровенного критика. Показываемые им характеры не стоят на нравственной высоте – это обыкновенные люди с обыкновенно душой. Каждая из характеристик является как бы конспектом драматических сценок, рисующих поведение определённого типа в разных ситуациях. Феофраст приводит преимущественно резко выраженные характеры, отличающиеся некоторым гротеском, исключительностью. Он подмечает в человеке среди множества черт постоянную, по которой создаётся представление о переживаниях индивида. Человеческие свойства он группирует по главному, устойчиво доминирующему свойству и показывает, как данное свойство выражается в манере поведения. Каждому свойству он ставит в параллель определённый носитель – тип или характер человека, обусловленный преобладанием той или иной особенности, например грубости.

Этюды Феофраста были подготовлены работами Аристотеля. В основе его представлений о "характерах" лежат те же этические предпосылки о добре и зле, добродетели и пророке, что и у Аристотеля. Тождественность в определениях Аристотелем и Феофрастом тех или иных черт, например, пустословия, трусости.

Как и Аристотель, Феофраст описывает только свободнорождённых афинян и только мужские характеры. В его набросках нет ни женщин, ни рабов - ни те, ни другие не могут служить этической нормой.

Аналогия и преемственность просматриваются также в категории рассматриваемых качеств - это неспособности и вообще не дианоэтические, а именно этические свойства. В трактате Феофраста интеллект упоминается всего однажды, моральные же черты берутся с повтором. Похож непосредственный перечень разбираемых черт и их частное различие.

Вырисовывая типы, Феофраст в известном смысле воспроизводит линии анализа своего учителя - о зависимости человеческого нрава от возраста.

Однако наряду с явным сходством, можно обнаружить и определённые различия. Продолжая и развивая этическое учение Аристотеля, Феофраст делает попытку создать типологию душевных людей, как типологию пороков. Аристотель включал элементы классификации в разработку проблемы аффекта. Но собственно типологической признаётся схема Феофраста, и считается, что ему принадлежит одна из первых попыток классификации характера, хотя и подчёркиваются её очевидные слабости: отсутствие единого основания для выделения типов и наличие повторов.

Единое понимание Аристотелем и Феофрастом того, что такое человеческий нрав, в идентичной трактовке его природы.

По учению о добродетелях человеческие черты проявляются во внешности субъекта. Феофраст только формально зависит от физиогномики. Натурализм 4 века выдвигает проблему характера в виде комплекса будничных черт бытового человека.

Феофраст изучает поступки и слова людей, в которых наиболее ярко выступают качества данного лица. Он наблюдает поведение человека в непосредственной бытовой обстановке. Индивид выявляет себя в каждодневных действиях - в том, как носит одежду и пр. Каждому свойству релевантен особый стандарт поступков в жизни. Если Аристотель намечает путь, каким человек способен формировать свой характер, Феофраст в серии типизированных образов показывает, что из этого получается в конкретных социальных условиях. Аристотель исследует добродетельность в контексте общественной жизни античного общества.

Ученик Феофраста Менандр, применяя приём Феофраста, рисует уже индивидуальные черты характера. [6]

Сочинения Феофраста под общепринятым заглавием "Характеры" стоит особняком во всей древнегреческой литературе; оно не вписывается ни в один привычный жанровый канон. Отсюда такое обилие противоречивых, часто взаимоисключающих толкований произведения. До сих пор исследование "Характеров" шло (эта тенденция продолжает сохраняться) по двум главным направлениям: сочинение интерпретировалось как научно - философское и как сочинение художественной литературы. В соответствии с первым положением "Характеры" являются некоторой частью одного из научных трактатов Феофраста по этике, во втором случае рассматриваются как художественно выполненные иллюстрации, входившие в какое-то из сочинений Феофраста о поэтическом или риторическом искусстве. Итак, получается, что при любом указанном допущении жанровая форма "Характеров" оказывается несамостоятельной, ибо какие бы усилия не предпринимались исследователями для отыскания подходящих аналогий, "Характеры" так и остаются либо одним большим эксцерптом (или гипомнематической, дополняющей частью), либо малыми эксцерптами, одинаково принадлежащими к одному обширному труду философа. В связи со сказанным встает вопрос о степени научности и художественности в интересующем нас произведении.

В настоящее время едва ли кто станет подвергать сомнению эстетические намерения автора "Характеров". И, однако, мы еще нередко встречаемся с мнением, согласно которому "Характеры" могли служить художественно обработанными примерами отдельных положений не только в теоретических исследованиях Феофраста по литературе (поэтика и риторика), но и в научно-философских его трактатах. Все творчество Феофраста рассматривается обычно на фоне философского наследия Аристотеля. Отношения ученика и учителя, традиционный взгляд (идущий еще от античности) на Феофраста как на последователя Стагирита, развивавшего и дополнявшего его учение, позволяют не только поставить "Характеры" в связь с некоторыми сочинениями Аристотеля, проблематика которых близка последним, но и дают почти единственную возможность как для уяснения общих мировоззренческих установок Феофраста, так и для понимания художественных и эстетических принципов, лежащих в их основе. философ феофраст античная литература

Возвращаясь к дилемме — произведение художественной литературы или научный трактат, мы предварительно должны подчеркнуть, что ни одно сочинение Аристотеля ни в области этики, ни даже в области литературной критики не имеет частей, художественно иллюстрирующих ту или иную мысль философа. Существует принципиальное различие в способе изложения материала, в некоторых отношениях общего для Аристотеля и Феофраста. Первый оперирует категориями понятий, последний — художественными образами, один понятийно описывает, другой изображает. Вместе с тем весьма сомнительным выглядит тезис об эксцерптировании "Характеров". Трудно представить даже приблизительно источник, из которого могло быть сделано извлечение. Что же касается Аристона и более поздней традиции морально-увещевательной литературы, то, хотя "Характеры" и приспосабливались этим автором к собственным идеологическим задачам, играя роль вставок в его сочинении, мы никак не можем приписать книжке Феофраста одного — морализаторского тона. В этом отношении весьма показательным является механическое присоединение к "Характерам" в византийское время общего вступления и наставительных концовок.

Повод к рассмотрению "Характеров" в качестве научного трактата (главным образом этического) более всего дают определения, предваряющие каждую главу сборника. На первый взгляд, мы имеем дело с самыми настоящими научными определениями этических понятий, таких, как тщеславие, суеверие, бесстыдство, болтливость, скупость и т. п., с последующим переносом на человека как носителя определенной характерной черты, что близко современному понятию "тип". Но стоит повнимательнее приглядеться к определениям, как они вызывают разочарование с точки зрения научной систематики. Одни из них действительно глубоко, хотя и кратко, характеризуют поведенческий феномен, например "бессовестность — это пренебрежение людским мнением ради низкой корысти" (IX); другие служат лишь дополнением к содержанию иллюстративного раздела (II, VIII); третьи противоречат содержанию основной части (I, V, XIX, XXVII); четвертые (и таких большинство) настолько поверхностны, что их только с большой натяжкой можно назвать определениями. Вот образчик таких определений: "болтливость— это недержание речи" (VII), "зазнайство — это неучтивость в разговоре" (XV), "отчаянность — это закоренелость в постыдных делах и речах" (VI). В глаза бросается тривиальность высказываемых мыслей, которая предполагает привычное, общеизвестное, ходячее. Для нас в данном случае это очень важный признак общего места, что указывает не на философский, а на риторический характер определений.

Многие вступления к "Характерам" соприкасаются с определениями человеческих свойств в этических произведениях Аристотеля. Однако анализ и сопоставление определений у того и другого философа показывают, что сходство их зачастую оказывается далеко не полным. Нередки случаи, когда они вступают в противоречие друг с другом. Это, а также неоднородность в структуре дефиниций позволили некоторым исследователям сделать предположение о неподлинности вступительных частей к "Характерам". Между тем нет особых оснований для сомнения в их подлинности. Они идут в русле общих идейных установок писателя, и назначение их в том, чтобы служить опорой для развертывания картины, реализующейся в частных положениях того общего, которое выражено определением. В сущности определения представляют собой риторический тезис, требующий последующей аргументации. Однообразная их форма с использованием одних и тех же стилистических средств выражения отнюдь не есть признак ученого произведения. Феофрастовская дефиниция гораздо больше, чем иллюстративные части, выдает риторическое лицо всего сочинения. Подавляющее число определений содержит слова "кажется", "можно считать", "если бы кто захотел определить", "не составляет труда определить" ит.п.

Еще меньше претендуют на научно-философскую строгость сами тексты "Характеров". Не раз уже отмечалось, что среди них имеются зарисовки, нейтральные по своей этической окраске. Таковы "характеры" Бестолкового (XIV), Неопрятного (XIX), Молодящегося (XXVII). Кроме того, наброски Феофраста несут в себе немало смешного. Каждый выведенный тип комичен сам по себе, только комизм этот разный: от иронии и злой насмешки до сатирического гротеска. Предметом изображения автора являются различные пороки в органическом соединении с носителями порочных качеств, так что качество и человек не мыслятся раздельно. Конечно, в "характерах" есть отвлечение от реального человека, но зазор между отвлеченной мыслью и конкретным носителем качества столь невелик, что, скажем, в "друге подлетов" (XXIX) совсем не трудно "узнать" сикофанта Аристогитона. Феофрастовский метод анализа человеческих свойств покоится на общественно-субъективной основе. Этот анализ происходит не в абсолютных формах мышления, но именно на почве логики вероятного и случайного, по которой все положения могут быть только относительно истинными, ибо они строятся в зависимости от посылок, выражающих общее мнение 9. Сказанное о так называемых определениях и сам метод исследования, максимально приближенный к действительности, дают все основания для заключения по меньшей мере о риторической направленности произведения Феофраста. Между тем в статье к переводу "Характеров" на русский язык мы читаем: "Характеры" как этологическое (нравоописательное) сочинение могут принадлежать к области этики, поэтики и даже риторики".

Страницы: 1, 2