Феномен маргинальности в современном российском обществе
В третьем параграфе «Основные
вопросы изучения маргинальности» анализируются сложности, которые, по мысли
автора диссертации, серьёзно мешают сегодня объективному социально-философскому
осмыслению феномена маргинальности. К этим трудностям относятся изначальная
аморфность и многозначность понятийного аппарата маргиналистики;
междисциплинарное изучение со своими подходами и концепциями; сложности
соединения маргинальности в теории и социальной практике; взаимовлияние понятий
маргиналистики и смежных с ними; пренебрежение необходимостью постоянного
развития, проверки и уточнения социально-философских понятий; популяризация
терминов маргиналистики, обращение их в модные клише. Авторское понимание
возможного пути смягчения этих трудностей сводится к следующему. Во-первых,
необходимо сохранять смысл понятий маргиналистики в любом дисциплинарном
контексте как отражения пограничности, периферийности. Пограничность
равновероятно может являться здесь и как неравнозначная с ядром периферия одной
системы, и как автономное поле между двумя и более системами, не принадлежащее
определённо ни одной из них. Осмысление маргинальности лишь в её первом
варианте ведёт к «нормоцентризму», где она изначально лишёна признаков
социального субъекта и предстаёт лишь негативным искажением должного.
Во-вторых, необходимо акцентировать логико-семантические оттенки понятий
«маргинальный», «маргинальность» и «маргинал». Они различаются в приложении по
смыслу к обезличенному положению субъекта, определённому социальному явлению и
живому человеку, отражая общественную и личностную динамику и статику.
Соединение маргинальности как объективно существующих положений и маргинала как
характеристики личности не является механическим и линейным, оно индивидуально.
В-третьих, в проблеме демаркации с маргинализацией «абсолютная» маргинальность
имеется лишь в теории, в реальности она означает переход в социальное небытие.
В-четвёртых, важно разделение проявлений маргинальности на личностном,
групповом и общесоциальном уровнях идентичности человека. В каждом случае
применения понятий маргиналистики необходимо определиться, о каком дисциплинарном
подходе, статике или динамике, уровне идентичности идёт речь. Малопродуктивно
рассуждать о маргинальности в том или ином социуме вообще, это делает её
осмысление очень аморфным. Ведь абстрактно, вне социальной реальности она существует
лишь как термин.
Рабочие определения
главных понятий маргиналистики в диссертации.
– Маргинальное в
социальном бытии – это пограничное, промежуточное или переходное в самом широком
смысле.
– Маргинальность – это
устойчивое и явно выраженное пограничное, промежуточное или переходное
положение отдельного человека и (или) социальной группы по отношению к другим
людям и социальным общностям.
– Маргинализация – это
объективное или субъективное движение человека или социальной группы к
состоянию маргинальности.
– Маргинал – это
психолого-поведенческая характеристика личности, находящейся в маргинальном
положении и в состоянии маргинальности.
Понятия соотносятся между
собой в виде логических «кругов Эйлера», где собственно маргинальность будет наименее
распространена и расположена в центре: маргинальное в социальном бытии →
маргинальная ситуация → маргинальное положение (маргинал) →
состояние маргинальности (маргинал).
Вторая глава «Контуры
маргинальной действительности в современной России» содержит три параграфа, где
феномен маргинальности осмысливается применительно к конкретно-исторической
ситуации в России последних двух десятилетий, к современному российскому
социуму.
В первом параграфе
«Трансформация России в контексте маргиналистики» анализируется переход
советского общества к постсоветскому, с точки зрения проявлений в нём феномена
маргинальности.
Данный период
характеризуется масштабным социокультурным кризисом, в который были вовлечены
все основные социальные отношения, различные сферы жизни российского социума.
Это породило распространение таких признаков, как расщеплённость личности,
отсутствие её целостности и самоидентичности, что заметно способствовало маргинализации.
Произошла синхронная активизация различных начал личности (разума, воли и
чувств), разом заявивших претензии на право быть главным идентификатором
маргинальности. Характеристикой того времени автор диссертации считает трансформацию
всех системообразующих элементов социума, во многом стихийным процессом.
Трансформация малоуправляема и непредсказуема, растянута во времени и
поливекторна. Она усиливала проявления маргинальности и как пограничности, и
как вполне самостоятельного субъекта социального бытия. Особенно важным, при
длительном пребывании в переходном состоянии, становилось именно второе её
понимание. Маргинальные группы значительно увеличились численно и усилились в
отношении их влияния на массу общества, шло развитие новых маргинальных категорий
населения. Но большинство населения страны всё же не являлось маргиналами и не
находилось в состоянии маргинальности.
Второй параграф
«Маргинальность в социальном пространстве кризисной России» состоит из
последовательного рассмотрения проявлений маргинальности в России 1990-х годов
в соответствии с выделенными в главе 1 подходами и концепциями. При изучении
этого периода наглядно предстаёт сложность демаркации маргинализации и
маргинальности, особенно когда последняя понимается как периферия системы, как
нетипичное видоизменение основного варианта социального бытия. В анализируемый
период эклектично сочетались линии маргинализации и как перехода к качественно
иной модели общественной жизни, и как постоянных изменений внутри одной её
модели.
Положение страны в
глобальном культурном понимании было маргинальным, она мучительно проходила
фазу значительного изменения своего национального и духовного облика. В
этнокультурном плане феномен маргинальности был связан с разрушением общности
«советского человека» и обострением межнациональных конфликтов. В социокультурном
плане проступило дробление россиян, примером которого стало их религиозное
разделение. Распад системы идентификации носил в России болезненный характер,
создавая отсутствие единства высшего уровня. Ради реанимации своей культурной
базы меньшинства шли по пути обособления и раздела социокультурного
пространства. Серьёзным фактором маргинализации стала нараставшая иммиграция из
бывших советских республик обездоленных граждан и криминальных элементов,
особенно нелегальная. Но в целом культурная маргинальность не стала
катастрофой, она лишь вышла на обычный для современных многонациональных,
многоконфессиональных стран уровень.
В социологическом плане
происходила множественная дезинтеграция страны. Российский социум 1990-х годов
был хаотичным, различные элементы в нём автономизировались и стихийно
перемещались. Потеряв устойчивость и попав в такое состояние, социум начал
стихийную самоорганизацию на всех его уровнях. Наибольшая активность в этом
плане проходила именно в маргинальных средах, маргиналы стали отражением поиска
новой организации общества. Примером социально-экономической маргинальности
являлась нищета, захватившая немалую часть россиян в 1990-х гг., но не большинство.
Личностно-психологический
аспект маргинальности проявился в различных стратегиях поведения людей перед
лицом тотального кризиса. Здесь потенциально маргинальной становилась и
новаторская гиперактивность, и апатичная пассивность, и
агрессивно-разрушительный мятеж. Значительно распространились чувства
фрустрации, пессимизма, унижения, беспомощности и беззащитности, ведшие к
поведенческим девиациям. Так, резко увеличилось число суицидов, давно
рассматривающихся как явное проявление аномии и маргинализации. Но большинство
россиян предпочли конформный путь приспособления к изменившимся условиям,
доминирующей психолого-поведенческой моделью стала повседневная борьба за выживание
и постоянное приспособление к окружающей среде. Переход на такой архаичный
принцип был шагом назад, но он не был маргинальностью. И поэтому большинство населения
России 1990-х годов маргиналами и с этой позиции не являлись.
В смысле ценностей и норм
постсоветское общество не имело, как иногда считают, «ценностного вакуума».
Резкий рост численности и активности люмпенских и маргинальных групп привёл к
тому, что ценности и нормы этих, ранее относительно малочисленных и закрытых
категорий населения, стали не менее влиятельными, чем официальные. Не произошло
также и тотального разрушения прежних ценностей и норм общественного сознания.
Российское общество стало в этом отношении переходным, особенно неопределённая
нормативно-ценностная ситуация сложилась в молодёжной среде. При этом
социальная реальность диктовала ей в основном асоциальные и антисоциальные
идеи, примером которых стали идеи преступности, когда маргинальность де-юре и
де-факто не просто различались, а были подчас противоположны. Помимо
преступности и алкоголизма настоящим бедствием страны стали проституция,
наркомания, бродяжничество, беспризорность, охватывая до 15–20% населения
кризисной России.
В политической сфере шла
очередная волна вестернизации России путём «шоковой терапии», установившей и
новые критерии маргинальности, по которым все противники праволиберального
режима конъюнктурно объявлялись маргиналами-антидемократами. Отсюда вытекали субъективизм
политической маргинальности и аморфность её сущности. На самом деле явными
маргиналами были только экстремистские и антигосударственные группировки,
выступавшие против будущего России как целостного и суверенного государства. А
подоплёкой политической маргинализации стало усиление отчуждения подавляющего
большинства населения от власти как центра политики, периферийность по
отношению к ней, что выражалось в аполитичности и апатии. В условиях
плюрализации и децентрализации политики демаркация маргинального и
не-маргинального наиболее явно проявлялась не в выступлениях pro et contra руководства страны, не в оппозиции «передовым» и
«правильным» взглядам, а во включённости или невключённости в реальные
политические процессы. А здесь масса россиян не имели статуса значимых
политических субъектов даже местного уровня.
На постсоветском
пространстве проявилось определяющее значение государственных границ в
характеристике человека. Актуализировались объективно пограничное и
периферийное положение некоторых регионов, а также отчуждённость между
населением разных частей страны вследствие их локализации. Заметное снижение
уровня мобильности населения ввиду малых возможностей, «застывание» в неблагополучном
месте проживания ускоряло переход маргинального положения в состояние
маргинальности. Территориальная целостность и самоидентичность страны во многом
распались, также разрушались представления людей о пространстве и времени. Всё
более актуализировалась та модель пространственной маргинальности, при которой
она является не периферией Центра, а промежуточным полем между центрами. В
маргинальном положении оказались жители старых и новых окраин страны, где связь
с Центром ослабла, а давление соседей усилилось. В третьем параграфе «Положение
и тенденции российской маргинальности» анализируются основные характеристики
российской маргинальности последних лет и некоторые тенденции её будущего.
2000-е годы определяются в диссертации как время более выраженной модернизации
российского общества, закрепления России в ряду стран мировой глобализации и
значительной реализации в ней «постиндустриальной революции». В данном
контексте маргинальность как периферия ценностей и системообразующих
компонентов эпохи противостоит глобализации и модели жизненного пути как
карьерного восхождения. Это соответствует «андеклассу», всё более отрывающемуся
от магистрального развития общества и противостоящему представляющей его элите.
Вхождение России в круг стран Запада определило во многом тот же смысл маргинальности.
Культурная маргинальность продолжает проявляться в кризисе идентичностей
высокого порядка, хотя официальная власть и культура постепенно возвращают себе
право монопольно оценивать культурные аспекты жизни. Отношения в данной сфере
были во многом упорядочены, и демаркация маргинального и не-маргинального
обозначилась здесь чётче. Происходит консолидация некой новой культурной нормы
и явно противостоящей ей маргинальности, борьба между которыми идёт с
переменным успехом. В социологическом плане в последние годы проходил процесс
отступления энтропии общества перед самоорганизующимся социальным порядком.
Российское общество стало чётче структурированным, самоидентификация
большинства россиян стала явно склоняться к не-маргинальной, а отношения между
маргиналами и другими членами общества стали нетерпимее. Особенно обострилась
проблема второго поколения маргиналов, изначально оторванных от большинства социума
предопределёнными циклами депривации, решать её предстоит долго и тяжело. В
психологии и поведении личности окончательно утвердилось индивидуалистическое
рационально-прагматичное отношение наиболее активного костяка общества к
социальной реальности, эклектично смешавшееся с прежним иррациональным коммунитаризмом.
В сознании большинства твёрдо доминирует утилитарно-достижительская модель
жизненного пути, здесь разница между элитой, «средним классом» и «социальным
дном» малозаметна. Но маргинальные слои при этом объективно находятся в гораздо
менее выгодном положении, их шансы на реализацию такого общего идеала крайне
малы, поэтому осознанное или стихийное стремление к нему вырождается в
экстремизм. Для россиян характерны кризис смыслов бытия, скука, смешение
приватной и публичной сфер в повседневной жизни и другие острые
социально-философские проблемы современного социума, приводящие к психолого-поведенческой
маргинализации. Нормы и ценности российского общества претерпевают изменения,
например, принадлежность к сексуальным меньшинствам, наркомании, проституции,
бездомности, беспризорности, различного рода сектантству и преступности снова
всё больше характеризуется как явная маргинальность. Наряду с утверждением
западных установок сознания и поведения проходит актуализацией и традиционных
норм и ценностей народов России. Постепенное выстраивание в России новой политической
структуры и её идеологии чётче обозначило политических маргиналов. Но пришло
время нетрадиционных оппозиционных партий и движений, использующих разные
методы противостояния властям и консолидирующих свои усилия в борьбе против
них. Сказать о перспективах этих маргинальных структур пока трудно.
Модель
пространственно-географической маргинальности снова стала напоминать
классическую радиально-кольцевую схему: центр – средняя зона – окраины.
Укрепление территориальной целостности России вкупе с усилением контактов её
частей с помощью транспорта и информационных технологий заметно сблизили
качественно центр и периферию. Маргинальное положение отдалённых регионов и их
жителей отчасти сгладилось. Но укреплению единства страны противостоят давление
извне и центробежная инерция 1990-х. В последние годы в России
контрмаргинальные тенденции были налицо, они усиливались и предотвратили
превращение кризиса социума в катастрофу. Но сила деструкции была настолько
велика, что полностью преодолеть её не удалось, самые опасные и стойкие формы
маргинальности продолжают воспроизводиться, хотя и в меньшей степени.
Отчуждение маргинальных личностей, групп и слоёв усилилось, часть их членов
«вернулась» в общество большинства. Рост числа маргиналов приостановился,
усилилась их взаимная враждебность с другими. Это чётче обозначило границы
маргинальности, несколько сжав их, но и показало невозможность её превращения в
незначительный элемент социального бытия современной России. Перманентность
присутствия маргиналов, их жизнеспособность и потенциал быстро усиливаться в
удобных условиях стали очевидны. Схема расположения множественных проявлений
маргинальности в российском социуме всё более похожа на схему западных стран,
где они в той или иной степени есть везде. В заключении подводятся итоги
исследования, делается общий вывод о том, что маргинальность как
социально-философский феномен имеет универсальные теоретические характеристики,
неизбежно приобретающие, однако, явные различия в конкретных социальных
условиях. Маргинальность в современной России есть неотъемлемая часть
маргинальности общемировой, но часть особая и требующая дальнейшего отдельного
философского изучения.
Основные положения
диссертации отражены в публикациях
1. Скорынин, С.Л. К вопросу об изучении маргинальности
/ С.Л. Скорынин // Вестник Волгоградского государственного университета. –
Серия 7. Философия. Социология и социальные технологии. – 2008. – № 1(7). – С.
172–174.
2. Скорынин, С.Л. Трансформация
России начала 1990-х годов в зеркале философской маргиналистики / С.Л. Скорынин
// Вестник Оренбургского государственного университета. – 2008. – № 10(92). –
С. 37–44.
3. Скорынин, С.Л. К вопросу о
понятиях «маргинал» и «маргинальность» / С.Л. Скорынин // Вестник СГПУ. – Самара:
Изд-во СГПУ, 2006. – С. 192–199.
4. Скорынин, С.Л. Социально-философское
восприятие маргинальности и маргинальных групп в СССР в начале их изучения / С.Л.
Скорынин // Наука и культура России. IV Международная научно-практическая конференция 24–25.05.2007. – Самара:
СГАПС, 2007. – Ч. 1. – С. 133–137.
5. Скорынин, С.Л. Особенности ввода в
науку понятий «маргинал» и «маргинальность» / С.Л. Скорынин // Человек в
современных философских концепциях: Материалы IV Международной конференции 28–31.05.2007. – Волгоград: Изд-во
ВГУ, 2007. – Т. 2. – С. 368–372.
6. Скорынин, С.Л. К вопросу о
ключевых теоретических сложностях маргиналистики / С.Л. Скорынин // Наука и культура
России. V Международная научно-практическая конференция
26–27.05.2008. – Самара: СГУПС, 2008. – С. 115–118.
7. Скорынин, С.Л. К проблеме
маргинальности и культуры в современной России / С.Л. Скорынин // Социологический
диагноз культуры российского общества второй половины XIX – начала XX вв.: Материалы всероссийской научной конференции. – СПб.: Интерсоцис,
2008. – С. 274–278.
8. Скорынин, С.Л. К вопросу о соотношении
процессов коренных перемен и маргинализации в России в начале 1990-х гг. / С.Л.
Скорынин // V Ознобишинские чтения: Сборник
материалов Международной научно-практической конференции. – Инза-Самара: СГПУ,
2008. – С. 162–167.
9. Скорынин, С.Л. Связь маргинальности
и бедности в России первой половины 1990-х годов / С.Л. Скорынин // Научный
молодёжный сборник. – Самара: Изд-во СНЦ РАН, 2008. – Вып. III. – Ч. 1. – С. 239–246.
10. Скорынин, С.Л. Главные
направления возникновения советской маргиналистики в 1980-х гг. / С.Л. Скорынин
// Вестник СГПУ: Кафедра философии, политологии и социологии. Вып. 3. – Самара:
Изд-во СГПУ, 2008. – С. 137–142.
11. Скорынин, С.Л. Сравнение ключевых
подходов в понимании процессов деклассирования и маргинализации / С.Л. Скорынин
// Вестник СГПУ: Кафедра философии, политологии и социологии. Вып. 3. – Самара:
Изд-во СГПУ, 2008. – С. 143–152.
12. Скорынин, С.Л. Специфика
нормативно-правового подхода к феномену маргинальности / С.Л. Скорынин //
Молодёжь и наука: реальность и будущее: Материалы II Международной научно-практической конференции 03.03.2009. –
Невинномысск: НИЭУП, 2009. – Т. III. –
С. 422–423.
13. Скорынин, С.Л. Проявления
культурной маргинальности в кризисной России конца ХХ века / С.Л. Скорынин //
Наука и культура России: VI
Международная научно-практическая конференция 26.05.2008. – Самара: СГУПС,
2009. – С. 106–109.
Страницы: 1, 2
|