Диалектика развития и самоорганизации систем

Мощный толчок идее развития в научном понимании дала теория Ч. Дарвина о происхождении видов животных и растительных организмов. Но первое философское осмысление этих фактов дал Гегель, который попытался выразить идею развития именно в философских категориях как всеобщий принцип. В отсутствие прочного научного фундамента он построил свою систему, используя такой наиболее гибкий для этих целей инструмент, как логика. В результате появилась конструкция «Наука логики» с изложением основных идей и категорий развития - система абсолютного или объективного идеализма, где «островки» объективного содержания соединялись мостами умозрения.

Гегель рассматривал не развитие явлений объективного мира, а само развитие абсолютной мировой идеи, взаимопереходы абстрактных понятий, категорий чистого мышления. Закон единства и борьбы противоположностей был дополнен механизмом развития, включавшим переход количественных изменений в качественные. Закон, сформулированный им, гласил: постепенные количественные изменения в определенный момент переходят скачкообразным путем в качественные изменения. Новое качество обусловливает новые количественные закономерности и изменения.

Качество составляет основу, реальность любого предмета. «Реальность,- писал Гегель,- есть качество, наличное бытие; тем самым она содержит момент отрицательности и лишь благодаря этому она есть то определение, которое она есть».

Качество, в свою очередь, пройдя ряд логических моментов, таких, как нечто и другое, конечное и бесконечное, для-себя-бытия и бытие-для-другого, единое и многое и т.д., переходит в количество, которое истолковывается Гегелем как безразличная, внешняя определенность бытия или снятое качество. Если качество - первая, непосредственная определенность, то количество - «определенность, ставшая безразличной для бытия».

Учение о бытии Гегель завершает анализом категории меры. По Гегелю, тс или иные количественные изменения имеют свой предел, свою качественную границу, выход за которую ведет к установлению нового соотношения количества и качества, т.е. меры. Мера есть, следовательно, непосредственное единство количества и качества или качественное количество.

Меру можно рассматривать как «определение абсолюта», и согласно с этим способом рассмотрения было высказано, что Бог - есть мера всех вашей. Кроме того, мысль, что все человеческое - богатство, честь, могущество и точно так же радость, печаль и т.д., имеет свою определенную меру, превышение которой ведет к разрушению и гибели.

Вся вымученность и искусственность гегелевских конструкций - следствие того, что он исходит не из реально существующего материального мира, а из логики познания. Качество у него выступает лишь как ступень в развитии абсолютного духа. Стало быть, оно логически сконструировано. Количество Гегель рассматривает тоже не как характеристику материальных предметов, а как результат логического вывода из предшествующих ему категорий - из категории качества. Количество, приобретая все большую конкретность, возвращается к качеству и т.д. Таким образом, становление как процесс развертывания мирового духа, как процесс познания есть одновременно возникновение самого мира. Идеальное творит действительность.

Категории, характеризующие процесс развития, лишаются, таким образом, объективной наполненности. Так логическая связь между ними, устанавливаемая Гегелем зачастую искусственно, не совпадает с объективной связью. Внутренне противоречивое единство между ними ускользает из такого рассмотрения и заменяется внешней логической цепью дедуктивных выводов.

Категории «ничто», «чистое бытие» лишаются вообще качественной определенности, поскольку качество возникает лишь в результате становления. Качество изначально не имеет количественной определенности, ибо количество появляется только как итог развертывания качества. Наконец, весь процесс развития сводится к «возникновению» нового качества и последующему «пре-хождению» и т.д.

Возрождая эти категории древнегреческой философии и философии Нового времени, Гегель все же не удержался от их мистификации.

Рассматривая категорию качества в плане ее объективного содержания, следует подчеркнуть прежде всего то обстоятельство, что качество - это совокупность свойств предмета, составляющих его определенность, связанную с его целостностью и взаимодействием с другими предметами и явлениями действительности. Качество не является простой совокупностью свойств предмета. Многие из свойств предмета как бы безразличны к его качеству, не существенны для него. При утрате этих свойств предмет не теряет своего качества.

Представим себе дерево. Цвет его листьев летом зеленый, осенью желтый, зимой в средней полосе России их вообще на дереве нет - опадают. Однако, пока дерево не погибнет от повреждения корней или бури, оно остается деревом по своим основным свойствам. Помимо наличия основных свойств, качество обеспечивается цельностью предмета. Дерево является таковым не только благодаря совокупности внешне наблюдаемых свойств (наличие ствола, ветвей, корней, коры, листьев и т.д.), но прежде всего благодаря тому, что это живой организм, питающийся необходимыми для его жизни биохимическими элементами, имеющий клеточное строение и т.д. Внутренняя структура дерева, обмен веществ с почтой, окружающей средой обеспечивают его целостность как живого организма и, следовательно, сохранение его качества.

Человек в процессе своей жизни приобретает и теряет множество различных свойств, но это может не затрагивать его качественной определенности как биологического существа и социально организованной личности.

Системы, с которыми имеют дело современная наука и практика, как правило, имеют сложную внутреннюю структуру и, кроме того, взаимодействуют со множеством других объектов, имеющих различную природу. Поэтому система может иметь не одно, а несколько качеств, а следовательно, может быть включена в разные циклы развития. Так или иначе, выявление объективного содержания категории «качество» и его взаимосвязи с другими категориями, такими, как «свойство», «структура», «взаимодействие» и т.д., делает его более содержательным и многосторонним, чем в чисто логической связи.

В свете объективного рассмотрения иначе выглядит и взаимосвязь категорий «качество» и «количество». Последнее выступает не как следующая за качеством ступенька познания мира, но прежде всего как неразрывно связанная с ним объективная сторона предметов. Всякому качеству соответствует определенное количественное измерение, и наоборот. Определяя количество вещей, мы абстрагируемся от качественной специфики, т.е. от качественных различий между ними. Рассматриваем их в рамках одного качества. Следовательно, количество - определенность однокачественных предметов или явлений.

Для определения качества того или иного предмета необходимо не только изучение его внешних проявлений, но и выявление тех существенных свойств, без которых предмет перестает существовать. Качество обнаруживается не только эмпирическим путем, т.е. в процессе наблюдения или эксперимента, но и в процессе исследования его внутренней структуры путем теоретических построений, гипотез, логических выводов.

Если качество мы определили, следуя в этом Гегелю, как определенность, тождественную с бытием, то количество - безразличная для бытия определенность. Количество может изменяться при сохранении качества предмета. Всякое изменение качества предмета влечет за собой изменение и количественной определенности. Ибо другое качество связано с совершенно другим количеством. Следовательно, использование этих категорий всегда должно быть конкретным.

Это неразрывно связанное единство количественных и качественных изменений Гегель определил как меру, о чем было сказано выше, а процесс развития представил как «узловую линию мер».

Мера и определяет степень конкретности категорий качества и количества, т.е. конкретную форму их единства. Если мы говорим о качестве того или иного предмета, то должны ясно представлять, в границах какой меры оно существует, т.е. какие количественные изменения допустимы для того, чтобы указанное качество оставалось неизменным. Или наоборот - какие количественные изменения требуются, чтобы превзойти порог, устанавливаемый «мерой», и получить искомое новое качество. От длины струны, например, зависит высота тона звука, который извлекается из музыкального инструмента. Меняя длину струны, можно почти непрерывно изменять его звучание. Но в большинстве случаев количественные изменения, произведенные в рамках меры, не меняют качества. Лишь перешагнув за ту границу, которую определяет мера, можно получить изменение качества.

Это и есть тот механизм, который определил впервые Гегель, характеризуя процесс развития как процесс возникновения нового и исчезновение старого качества. Ф. Энгельсом он был сформулирован как закон перехода количественных изменений в качественные, с учетом «оборотной» его стороны, т.е. появлением новых количественных параметров вместе с новым качеством. Этот закон предусматривает также «нисходящую» ветвь развития, т.е. утрату имеющегося качества, переход к более простым качественным состояниям, то, что называют «деградацией» системы, особенно отчетливо проявляющейся в жизни организмов и общественных укладов. Периоды «подъема» сменяются всегда периодами «упадка», обозначая нисходящую ветвь развития.

Следует отметить, что эта «фаза» процессов развития сложных систем была не вполне отчетливо описана и в марксистских анализах вплоть до последнего времени. Развитие, как правило, представлялось как непрерывная цепь «восходящего» развития, особенно когда дело касалось общественного прогресса. Соответственно формула «движение - абсолютно, покой - относителен» упускала из виду место и роль стационарных состояний системы, механизмов их функционирования, наконец, «стабильного развития», проблемы устойчивости, обратимости процессов, равновесия и т.п. Теперь мы понимаем, насколько серьезными были эти, зачастую сознательные, нарочитые «упущения», дающие далеко не адекватную картину развития не только живых организмов, но и исторических общественных процессов.

Это, однако, никакие компрометирует диалектику вообще как форму мышления, способную к постоянному совершенствованию в своем конкретном содержании. Совершенно очевидно, что новая диалектика сталкивается с теми проблемами, которые связаны с исследованиями сложных иерархических систем, нелинейных процессов, цепных реакций, катастрофических явлений и т.п. Она должна отвечать на те запросы, которые поступают с «переднего» фронта науки от системных исследований, синергетики и других авангардных наук.

Принципиальное значение для современной науки приобрело, например, исследование «открытых систем», кардинально отличающихся от объектов не только классической, но и неклассической науки. К их числу принадлежат именно биологические, социальные системы, активно обменивающиеся энергией, веществом и информацией с окружающей средой. Открытый характер систем означает, что Вселенная не является ареной, в которой господствуют только порядок, стабильность и равновесие. Согласно основополагающим принципам синергетики1, ставшей одним из авангардных направлений современной науки, в окружающем нас мире главенствующую роль играют неустойчивость и нестабильность. В этой связи приходится констатировать, что диалектика в ее марксистском исполнении предлагала упрощенные модели реальных процессов развития, поскольку они по большей части представляют собой именно самоорганизующиеся системы, находящиеся в неравновесном состоянии.

Процессы развития реализуются в системах, которые непрестанно флуктуируют, т.е. меняют свое состояние в режиме «колебательных» процессов. При этом отдельная комбинация может оказаться настолько сильной, что система в результате действия положительной обратной связи разрушается. Схема «постоянных количественных изменений» явно не годится для характеристики таких процессов, поскольку в этой особой точке, называемой И. Пригожиным и И. Стенгерс «точкой бифуркации», система переходит в такое состояние, в котором невозможно определить направление дальнейшего развития. Система может перейти в хаотическое состояние или на более высокий уровень упорядоченности. Причем для формирования такого рода «диссипативных структур» (термин тех же авторов синергетики), каковыми могут быть и физические, и химические, и биологические системы, требующие затраты дополнительной энергии. Важно подчеркнуть при этом непредсказуемый характер возникновения порядка из хаоса, т.е. самоорганизации систем, осуществляющегося совершенно иначе, чем учила классическая и статистическая физика.

Даже из такого краткого экскурса в лабораторию современной науки видно, что в создании современной картины мира есть и должно быть место диалектике как философской концепции развития и самоорганизации систем. Однако ее содержание должно быть в значительной степени преобразовано в сторону более глубокого понимания ее принципов, введения в действие тех ее потенциальных возможностей, которые не были задействованы в достаточной степени. Эту более тонкую взаимосвязь между диалектикой и современной наукой удачно показывают, на наш взгляд, К.Х. Делокаров и Ф.Д. Демидов, когда пишут, что «...только новые идеи самоорганизации позволяют последовательно реализовать на естественно-научном материале следствия из принципа развития. Поэтому вопрос о соотношении диалектики и синергетики может быть решен с учетом особенностей как диалектики, так и синергетики. Диалектика как философская концепция и метод, естественно, шире синергетики, но, во-первых, она несет на себе печать своего времени и ее использование для решения современных проблем требует учета новейших результатов естественно-научной и социо-гуманитарной мысли, и во-вторых, синергетика акцентирует внимание на нелинейности, нестабильности, несравнимости бытия и познания и тем самым помогает найти новый язык, отражающий специфику новой области бытия».

3. Утверждение и отрицание, преемственность и поступательность развития

Переход от одного качества к другому всегда представляет собой отрицание старого и утверждение нового. Однако не всякая смена одного качества другим и не всякое отрицание, как было показано в предыдущем разделе, означают развитие. Множество стационарных процессов, протекающих с изменением качественных состояний, как в природе, так и в процессе познания, общественной жизни, не связано с развитием в строгом смысле этого слова. Прежде всего, это отрицание, включающее в себя утверждение. Г. Гегель говорил: «Определенность есть отрицание, положенное как утвердительное». Гегель акцентирует внимание также на том, что диалектическое отрицание как момент развития предлагает частичное сохранение старого качества, необходимого для дальнейшего развития. Отрицание, которое включает момент сохранения, Гегель называет «снятием». Оно означает сберечь, сохранить и вместе с тем прекратить, положить конец2. Гегель не только дает ему четкое определение, но и показывает развертывание содержания этой категории в ходе саморазвития логических понятий. Более того, он реально использует ее при анализе общественно-исторического процесса и истории познания.

В содержании гегелевской концепции развития, кроме того, важную роль играет «двойное» отрицание, т.е. отрицание отрицания, называемое Гегелем «триадой». Гегель, нужно сказать, с величайшим педантизмом укладывает развитие любого процесса в схему триады: тезис, антитезис, синтез. Отрицание отрицания у него фигурирует как основной закон и при построении самой его философской системы. Антитезис отрицает собой тезис, синтез отрицает антитезис.

В этой триаде, при всей ее схематичности и умозрительности, содержится гениальная догадка о ходе процесса развития в целом. Переход от одного качества к другому есть первое отрицание. Вновь возникшее качество, переходя со временем через меру, сменяется следующим: первое отрицание снимается вторым. Вся цепь развития предмета или явления представляет собой процесс отрицания Механизм «двойного» отрицания возвращает развивающуюся систему к исходному пункту, но на более высокой ступени.

Многие авторы и сейчас недоумевают по поводу того смысла, который заложен в формуле отрицания, предлагая либо упростить ее, сведя процессы развития к одному отрицанию, либо заменить ее цепью последовательных отрицаний. Однако в двойном отрицании заложен такой смысл, который, на наш взгляд, не улавливался даже гегелевской мудростью, поскольку его более глубокое понимание требовало анализа процессов, выходящих за рамки «триады». Так, накопление количественных изменений далеко не всегда «укладывается» в соответствующие пространственные, временные и качественные рамки одной развивающейся системы. Но даже и в условиях нормального протекания количественного накопления в границах меры чрезмерное или преждевременное отрицание может нарушить естественные формы взаимосвязи качества и количества. Во всех случаях «излишнего» или преждевременного отрицания требуется соответствующий механизм компенсаций аномалий. Эту роль в процессах развития играет второе отрицание, уравновешивающее, восстанавливающее в правах то, что было безосновательно отвергнуто на стадии первого отрицания. Именно двойное отрицание создает позитивное направление развития в сторону совершенствования системы.

Отрицая старое качество, первое отрицание сохраняет не только положительное содержание, достигнутое на предшествующей ступени развития, но и некоторые архаизмы, т.е. устаревшие формы и структуры, которые зачастую не только излишни, но и мешают дальнейшему развитию. Необходима следующая ступень отрицания, чтобы освободить его от этих препятствий и дать возможность новому содержанию раскрыться в полной мере. Последующее отрицание может коснуться и той части структуры, которая была сохранена на предшествующей стадии как положительное, по утратила это качество в процессе становления нового. Однако нельзя игнорировать возможность того, что предпринятые акты отрицания в том или ином отношении оказываются также чрезмерными и затрагивают часть структуры нового, нарождающегося качества и требуют компенсации собственного необоснованного и ненужного негативного воздействия.

Таким образом, процесс отрицания приобретает во всякой сложной системе многоэтапный характер.

Однако ясно также и то, что процесс развития приобретает достаточно определенный характер лишь тогда, когда становится необратимым. И это достигается тем, что второе отрицание «снимает» действие предшествующего. В этом плане схема отрицания отрицания, безусловно, отражает специфику процессов развития, хотя и требует всегда детализации и проверки.

Преодолевая спекулятивность гегелевской «триады», классики марксизма рассмотрели этот закон в его объективном содержании как весьма общий и именно поэтому весьма широко действующий и важный закон развития природы, общества и мышления. Они довольно резко возражали против превращения этого закона в универсальный абстрактный шаблон, подчеркивая своеобразие его проявления в каждом отдельном процессе. На многочисленных примерах, взятых из различных областей науки и общественной жизни, Маркс, Энгельс и Ленин показали, что закон отрицания вовсе не выдумка идеалиста Гегеля, а гениальная догадка о форме диалектического развития. «Ни в одной области,- писал К. Маркс, - не может происходить развитие, не отрицающее своих прежних форм существования». В марксистской философии развитие было представлено как цепь диалектических отрицаний, каждое из которых не только отвергает предшествующие звенья, но и сохраняет их положительное содержание. «Не голое отрицание,- писал Ленин,- не зряшное отрицание, не скептическое отрицание, колебание, сомнение характерно и существенно в диалектике,- которая, несомненно, содержит в себе элемент отрицания и притом как важнейший свой элемент,- нет, а отрицание как момент связи, как момент развития, с удержанием положительного...»

Таким образом, каждый новый этап как бы концентрирует все ценное, достигнутое в предшествующих звеньях. Вместе с тем в новом качестве изначально присутствуют предпосылки дальнейшего развития. Так образуется закономерная тенденция движения от простого к сложному, от низшего к высшему, т.е. тенденция восходящего, поступательного движения.

Действие закона отрицания в марксистско-ленинской философии обеспечивает необратимость процесса развития. Классики марксистской философии вполне осознавали, что поступательность нельзя понимать упрощенно. Основная тенденция развития реализуется через противоречия. Восходящая линия развития каждой конкретной системы сменяется нисходящей, подготавливает почву для своего отрицания. Поступательность реализуется лишь как тенденция в массе циклических, возвратных, колебательных движений, в множестве вариантов и возможностей. Не исключаются движение вспять в процессе развития, отклонение от основного, доминирующего направления развития процесса и т.п. Эти моменты особенно важны для понимания и исследования общественно-исторического процесса.

Отрицание отрицания выступает как процесс одновременно и восходящий, и возвращающийся, поскольку в нем прошлое, настоящее и будущее не располагаются линейно одно после другого и не сменяют друг друга последовательно: они, напротив, пронизывают и обусловливают друг друга. Поэтому показателем уровня развития оказывается не только способность производить новое, но и способность удерживать, сберегать, ассимилировать старое, т.е. широта и глубина той субстанционированной основы, на которую данный особенный процесс опирается и которая определяет в конечном счете его возможные границы.

«Внося в развитие элемент историчности, возвраты якобы к старому не упраздняют его поступательности: конец одного цикла становится началом другого - и процесс в целом обретает форму бесконечной спирали, сопрягающей вместе круговое и восходящее движения. Каждый цикл отрицания отрицания оказывается повернутым вперед, открытым для будущего, включенным так или иначе в вечное самообновление мира».

Нельзя игнорировать и условия протекания процессов, которые существенно влияют на их содержание, направленность и форму.

Таким образом, закон отрицания в марксистском понимании можно выразить следующим образом.

Это закон, действием которого осуществляется:

смена одного качества другим, путем отрицания;

преемственность между новым и старым качеством;

повторение на высшей ступени некоторых свойств предшествующего развития;

поступательный, необратимый характер развития.

Едва ли в настоящее время кто-то будет возражать против того, что закон, сформулированный Марксом и Энгельсом на основе гегелевских диалектических рассуждений, весьма глубоко раскрывает механизмы любого процесса развития.

Социально-исторические условия в начале XX столетия сложились, однако, таким образом, что творческий потенциал, заложенный в диалектике, поставленной на материалистическую основу, не мог быть реализованным в полной мере. Задачи «использования» диалектического материализма как инструмента революционного отрицания и утверждения (оправдания) социалистического строя, а также «пропаганды» марксистского учения неизбежно вели к его догматизации.

Выступая против превращения закона отрицания отрицания в универсальный абстрактный шаблон, подчеркивая своеобразие его проявления в каждом отдельном процессе, не только Маркс и Энгельс, но и Ленин постоянно подчеркивали, что диалектика должна быть не инструментом доказывания истин, а методом анализа действительности. Она сама должна видоизменяться, дополняться, развиваться соответственно конкретному материалу, а не наоборот. Нет ничего более чуждого диалектике, чем подгонка реальности под готовые схемы, какими бы гениальными они ни казались. Мысль, согласно все той же диалектике, должна двигаться от действительности к теории, а не наоборот. А если наоборот, то лишь с целью критической оценки полученного знания, ибо никакая, даже самая лучшая теория не может охватить всего многообразия и противоречивости мира.

В реальных процессах, происходящих в мире уже в начале XX в., можно было усмотреть множество таких явлений, которые не укладывались ни в гегелевские, ни в марксистские каноны. Многие аспекты процессов развития не нашли отражения в весьма компактных, порой афористичных формулах марксизма.

Например, по вполне понятным причинам, классики марксизма особо подчеркивали моменты отрицания, характеризуя процессы развития. И это было оправдано, поскольку главной противодействующей тенденцией в философии и социально-экономической теории был для них консерватизм. Нетрудно убедиться в том, что формы и способы утверждения нового не были для них главной стороной в исследуемых процессах. Механизм утверждения, отстаивания, обоснования ни в философском, ни в социально-экономическом контекстах в деталях не рассматривался. Между тем реальные процессы развития оказались значительно богаче, чем содержание законов. Законы диалектики выражали лишь их суть, требовали дальнейшего обогащения теории, сопоставления ее с реальной действительностью, результатами практической деятельности.

К сожалению, в марксистской теории представление о реальных процессах развития уже в 20-е гг. прошлого столетия застыло в содержании законов, превратившихся в схемы, не подлежащие ни критическому осмыслению, ни существенным дополнениям.

Схема требовала, чтобы вслед за становлением определенного качества наступило его отрицание. В рамках одного качества (в пределах меры) происходят лишь количественные изменения вплоть до нарушения их единства с соответствующим качеством, т.е. до нарушения меры. Нарушение меры влекло за собой новое отрицание и т.д. В то время как реальные процессы развития не укладывались в эту схему. Процесс становления и возникновения определенного качества сменяется, как правило, если не всегда, периодом его утверждения, обоснования, закрепления и т.д. Новое качество должно достичь стадии зрелости, полноты, цельности, если хотите - апогея. А все это требует немалого времени, особенно, если речь идет об общественном развитии. Ускорение этих процессов, разумеется, возможно при определенных условиях. Но такие возможности требуют всегда особого изучения.

Этот этап, естественно, включает в себя появление новых свойств в пределах данного качества. Одно качество, не устраняясь, дополняется другим качеством и т.д. Возможность соединения, взаимодополнения одного качества другим уже нами отмечалась. Новое качество вовсе не обязательно отрицает предшествующее. Оно может как бы «надстраиваться над ним». Для понимания процесса развития сложного объекта важно также учитывать особенность его структуры, соотношение ее различных уровней, качественное многообразие, проявляющееся как во взаимодействии с внешней средой, так и во взаимодействиях между ее элементами. Иерархичность структуры придает развитию, а следовательно, и механизмам отрицания чрезвычайно сложный характер, весьма далекий от гегелевской «узловой линии мер», т.е. последовательной смены одного качества другим.

Развитие науки, практика общественной жизни в XX столетии привнесли немало новых моментов в понимание процессов развития, но вместе с тем и новые проблемы, а именно:

взаимосвязь вариабельности и инвариантности;

энтропийность и рост организованности;

рост и ограничение качественного многообразия;

детерминированность и свобода выбора в поведении систем и т.д.

Важно отметить, таким образом, что развитие осуществляется не в рамках линейной гегелевской схемы - перехода от одного качества к другому, а в соответствии с принципом расширения, роста многообразия. Хотя существует и обратная линия - утраты многообразия. С появлением новых структур расширяется исходная база для появления новых и последующего умножения различных форм материи. Вместе с этим меняются способы достижения устойчивости и изменчивости, утверждения и отрицания новых структур. Усложнение форм существования материи, с одной стороны, сужает возможности для вариабельности и инвариантности.

Но, с другой стороны, такое сужение процесса уравновешивается ростом разнообразия. Природа, таким образом, поддерживает баланс между хаосом и организованностью.

Негативные (отрицательные) воздействия внешней среды успешнее преодолеваются организованностью системы. Процесс развития ведет к росту самостоятельности, активности системы по отношению к внешней среде, создает не только новые защитные механизмы, но и возможность обратного влияния на изменяющиеся условия. В результате сложные системы обретают способность выбора ниши для своего развития, т.е. более или менее свободного места в пространстве энергетических, информационных и материальных ресурсов развития. Эта тенденция проявляется и в неорганическом мире, но особенно отчетливо в растительном и животном. Что же касается социальных систем, то о них следует говорить особо. Динамизм социальных систем, как показывает современная наука, носит особенно сложный характер.

Единство устойчивости и динамичности в процессе развития систем не отменяет, таким образом, действие отрицания отрицания, но раскрывает лишь более сложные механизмы его действия. Простое накопление количественных изменений не всегда автоматически приводит к отрицанию наличного качества. Качественное многообразие и динамизм систем порождают цикличность и волнообразный характер процессов, многовариантность изменений, при которых поступательность может быть нарушена. Порой могут преобладать тенденции к задержке, замедлению процессов, отклонению в сторону от главной тенденции и т.д.

В то же время более общая, доминирующая система, включающая в себя рассматриваемую частную, сохраняет поступательность, ведет к новому качеству.

«Из единства и качественного многообразия мира,- замечает A.M. Ковалев,- его устойчивости и динамизма вытекают также возможность напряженности и заторов в развитии, а также всякого рода взрывов и катастроф. И это естественно, так как чем больше возникает отклонений от фундаментальной основы, тем с большей энергией под ее влиянием происходит восстановление нарушенного равновесия».

Важным фактором развития в условиях качественного многообразия мира выступают механизмы свободы выбора вместо однолинейных детерминистских схем. Эти механизмы действуют, как выясняется, не только с участием «свободы воли» человека или живого организма. Значительно труднее бывает понять и признать свободу за поведением обычных природных материальных структур, обладающих не только относительной самостоятельностью, но и свободой. Поскольку в мире действует не только необходимость, но и случайность, существует и альтернативность развития, а стало быть, и определенная свобода выбора, не определяющегося однозначно. В конечном счете альтернативность также подчиняется необходимости, т.е. в данном контексте - эволюции форм материи, так как благодаря возможностям выбора материальные системы могут лучше приспособиться к разнообразным условиям среды.

«Расширение рамок свободы выбора,- пишет A.M. Ковалев,- по мере усовершенствования материальных структур связано не только с необходимостью обеспечения их лучшей адаптации к разнообразным условиям среды, но также и с расширением возможности их собственной вариабельности, и тем самым создания более широких исходных предпосылок для образования новых, более сложных разнообразных образований».

Тенденция к разнообразию и свободе выбора, с одной стороны, способствует адаптации систем к окружающей среде, но с другой - ослабляет их устойчивость. Гибкость и динамизм системы должны всегда находиться в определенном единстве с устойчивостью. В дикой природе, например, уродливые, отклоняющиеся от нормы гибриды быстро отсеиваются. Природа иногда провоцирует отклонения от заданной программы производства потомства животных, делая своего рода «пробы», отклоняющиеся от «чертежей». И следует заметить, что уродства или «аномалии» оказываются иногда полезными в поисках большего совершенства и приспособленности к изменяющейся среде. Но сама же природа склонна и к суровой «выбраковке» уродств. Мать аномальной особи часто отказывается признать и воспитывать ее. Хромую утку норовит ущипнуть каждый из ее «сородичей».

И тем не менее, чем выше по своей организации система, тем большей свободой выбора она обладает. В человеческом обществе вполне отчетливо видна тенденция к ослаблению борьбы за существование, так как формируются способы деятельности с использованием орудий труда, разума, творчества и других свойств интеллекта.

Более внимательное, детальное изучение процессов развития раскрывает множество важных аспектов, не укладывающихся в гегелевскую схему, хотя ее и называют диалектико-материалистической концепцией развития. Диалектика безгранична в своей требовательности к любому научному анализу. Так что каждый отдельный претендент на ее руку прежде всего должен завоевать ее сердце или душу.

Душа диалектики, как известно,- это противоречия, не позволяющие успокаиваться на достигнутом, а предполагающие постоянное движение вперед. Если мы поняли, что развитие есть переход от одного качества к другому, то, во-первых, нужно иметь в виду всегда многокачественность предметов и явлений. А именно то, что в разных отношениях система может выступать в своих различных качествах. Следовательно, требуется вновь конкретный анализ конкретной ситуации: о каком именно качестве идет речь? Во-вторых, следует иметь в виду, что в процессах функционирования системы, т.е. ее стационарного состояния, также осуществляются качественные изменения, затрагивающие, например, не всю систему в целом, а лишь ее элементы, структуру и т.д. Отрицание не одномоментный акт, а перманентное состояние любой развивающейся системы. Это относится и ктому, что мы называем утверждением. Эти количественные и качественные изменения, совершенно незначительные на первый взгляд, приводят к дисбалансу в функционировании системы. Если вовремя распознать эти негативные элементы, возможны коррективы в развитии системы, возврат ее к нормальному стационарному состоянию. Если нет, возможна деградация системы, ее вырождение или стагнация - такое состояние, когда система сохраняет некоторые свои качества во внешних взаимодействиях при полной или частичной утрате многих своих важнейших свойств и даже качеств. Качество системы оказывается в этом случае лишь внешней оболочкой, «витриной» того, что утратило свою подлинную природу. С таким явлением внутреннего вырождения системы мы сталкиваемся довольно часто, причем не только в обыденных ситуациях, но и в важнейших социальных процессах.

Список литературы

1. Алексеев П.В., Панин А.Ф. Философия. 3-е изд. М., 2007.

2. Крылов А.Г. Антология мировой философии. М., 2008.

3. Греков А.М. Введение в философию. М., 2006.

4. Кун Т. Структуры научных революций. М., 2006.

5. Никифоров Л.А. Философия науки. Сбп., 2007.

Страницы: 1, 2