Ал-фараби

Ал-фараби

Министерство общего и профессионального образования РФ

Государственный Университет Управления

Кафедра: Философии

Реферат по философии на тему:

АЛ-ФАРАБИ

Преподаватель:Ермолаев

Студент:

Москва 1999

Содержание

Введение

Идейные истоки и предпосылки формирования мировоззрения ал-Фараби

Основные исходные принципы

Вклад в науку

Теория Музыки

Заключение

Список литературы

Введение

Абу Наср Мухаммад ибн Мухаммад ибн Тархан ибн Узлаг ал-Фараби, известный

на средневековом мусульманском Востоке как «Второй учитель» (т. е. второй

после Аристотеля), родился в г. Фарабе, расположенном на Сырдарье при

впадении в нее р. Арысь, в 870 г. в тюркской семье. Бассейн Сырдарьи —

колыбель древней цивилизации, сыгравшей в истории Казахстана такую же роль,

как Нил для Египта, Тигр и Евфрат для Месопотамии.

Фараб, согласно автору Х в. ал-Мукаддаси, был большим городом с

населением около 70 тыс. душ мужского пола, с соборной мечетью, цитаделью и

базаром. Город был расположен в Отрарском оазисе, который вместе с

прилегающими к нему районами был древнейшим центром оседлости,

ирригационного земледелия и городской цивилизации Казахстана. Как поселение

городского типа Отрар возник в последние века до нашей эры. О масштабах

экономического и культурного развития оазиса говорят руины свыше 60

поселений, замков-крепостей и городов, следы мощной и широко разветвленной

оросительной системы, относящиеся к различным историческим периодам от

раннего до позднего средневековья. А. Н. Бернштам отмечал, что Отрар

привлекал к себе внимание средневековых арабо- и ираноязычных авторов как

важнейший узловой пункт караванных дорог. Он находился на стыке различных

географических ландшафтов, занимая выгодную позицию с точки зрения орошения

плодородных земель. А. Н. Бернштам поэтому видел в Отрарском оазисе ключ к

развязке важнейших вопросов взаимоотношения кочевой степи и оседлого

населения — далеких предков казахского народа . В результате переселения

согдийцев, имевших большой опыт в области земледельческого труда и древних

традиций градостроительства, в Южном Казахстане сложилась своеобразная

городская цивилизация.

Такова была родина ал-Фараби.

Руководимый жаждой знания, ал-Фараби в молодые годы, когда еще острым и

свежим бывает восприятие мира, отправляется в путешествие. Многие годы он

проводит в Багдаде — политическом и культурном центре Халифата. Здесь он

основательно пополняет свои знания, входит в контакт с видными учеными и

благодаря эрудиции, силе мысли и величию характера довольно быстро занимает

среди них первенствующее положение. Но у догматически настроенных

богословов возникает личная неприязнь к нему, смешанная с завистью, а

главное — оппозиция ко всему строю его мыслей, ориентированному на познание

реальных вещей и поиски достижения счастья в земной жизни. В конце концов

ал-Фараби был вынужден покинуть этот «город мира».

О Багдаде и его роли в духовном формировании ал-Фараби следует сказать

особо. Прежде всего это был центр интенсивной культурной жизни. Именно в

нем пересечение различных культурных традиций и влияний сказалось с

наибольшей силой. Языческие верования, иудейство, христианство (в лице

несториан и монофизитов), ислам, культуры разных народов создавали импульс

для столкновения мыслей, их шлифовки, возвышения над локально-этнической

узостью. Именно к Багдаду относится то, что ал-Фараби говорит о

коллективном городе:

«этот город является самым восхитительным и счастливым из невежественных

городов и своим внешним видом напоминает цветастое и красочное одеяние и в

силу этого оказывается любимым кровом каждого, ибо любой человек в этом

городе может удовлетворить свои желания и устремления. Почему-то народ

стекается [в этот город] и оседает там. Его размеры безмерно увеличиваются.

В нем рождаются люди разных родов, имеют место браки и половые связи

разного вида, здесь рождаются дети самого разного рода, воспитания и

происхождения. Этот город состоит из многообразных, входящих в друг друга

объединений с отличными друг от друга частями, в которых чужеземец не

выделяется из местного населения и в которых объединяются все желания и все

действия. Поэтому очень возможно, что с течением времени в нем могут

вырасти самые достойные [люди], там могут сосуществовать мудрецы, ораторы,

поэты всех видов» . Но соответственно в нем контрасты добра и зла

проявляются сильнее, чем где бы то ни было. Багдад был Меккой для

интеллектуалов того времени. В нем они «пробовали» свои силы, создавали

школы, вступали в соперничество, добивались успеха, изгнания, возвышения и

унижения. Именно здесь работала знаменитая школа переводчиков, в которой

значительную роль играли несториане. Они переводили и комментировали

произведения Платона, Аристотеля, Галена, Эвклида. Шел параллельный процесс

освоения культурных достижений Индии. Такая работа стимулировала и

самостоятельную творческую активность. Наставниками ал-Фараби в Багдаде .

оказались Юханна ибн Хайлан и знаменитый переводчик античных текстов на

арабский язык Абу Бишр Матта. О Юханне ибн Хайлане, по сообщению Усейбиа,

ал-Фараби рассказывал как о человеке, который был приобщен к живой традиции

передачи наследия Аристотеля от учителя к ученикам через целый ряд

поколений. Абу Бишр Матта преподавал логику. Но, как говорят средневековые

источники, ученик довольно быстро превзошел учителя. Следует отметить одно

обстоятельство из годов учения ал-Фараби в Багдаде: он получил возможность

ознакомления со «Второй Аналитикой» Аристотеля, которую теологически

настроенные несториане пытались «прикрыть», поскольку там развивались

теоретико-познавательные взгляды, не оставлявшие места для религиозного

откровения.

Ал-Фараби переезжает в Харран, где жили ученые-несториа-не, вытесненные

в свое время из Александрии. Последние годы. своей жизни он проводит в

Халебе и Дамаске, пользуясь высоким уважением ведущей политической фигуры в

Северной Сирии — Хамданида Сайф ад-Дауля.

Скончался ал-Фараби в декабре 950 г. в возрасте 80 лет.

Идейные истоки и предпосылки формирования мировоззрения ал-Фараби

Если обрисовать линию культурной традиции, к которой оказался

подключенным ал-Фараби, то ее схематичные контуры будут приблизительно

таковы. Египет, Вавилон, Индия создают предпосылки развития ремесел, науки,

искусства. Древняя Греция подхватывает эстафету и создает блестящую

цивилизацию, синтезирующую и продолжающую культуру Востока. Позднее

античная культура мигрирует, как бы возвращаясь к своей прародине,

это—эпоха раннего средневековья. Знание предельного счастья и совершенства,

которого может достичь человек, «говорят, в древности было у халдеев,

обитавших в Ираке, затем оно появилось у египтян, затем оно перешло к

грекам, от них перешло к сирийцам, а затем —к арабам» . Наследие

античности, прокомментированное, усвоенное, преумноженное, обогатившееся

новыми потенциями в мире арабо-му-сульманской культуры, развивается

Возрождением в Европе. Такова магистраль прогресса мировой культуры.

В творчестве Абу Насра исключительное место занимает Аристотель. Интерес

ал-Фараби к великому античному мыслителю симптоматичен и оказался типичным,

модельным с точки зрения всего дальнейшего развития средневековой мысли.

Наряду с Аристотелем достаточно полно отражен в творчестве ал-Фараби и

Платон. Диалоги «Кратил», «Софист», «Парменид», «Тимей», «Федон»,

«Государство» были широко известны к тому времени на Востоке.

Тяготение к Аристотелю доказывает сосредоточенность интересов ал-Фараби

на посюстороннем. Зато в области социально-этической он проявляет

обостренный интерес к Платону — при убеждении, что Аристотель в этой

области следует за Платоном. Уникальным является факт написания ал-Фараби

комментариев к «Законам» Платона, которые до него не привлекали

специального внимания. Для раскрытия идейных истоков мировоззрения ал-

Фараби мы сначала остановимся на краткой характеристике учений Платона и

Аристотеля, затем покажем, как ал-Фараби понимал связь между тем и другим

мыслителями. Опосредствования рецепции античной философии Абу Насром ал-

Фараби и ближайшие культурно-исторические предпосылки его творчества

позволят определенным образом представить его творчество на фоне

предшествующей культуры.

Отношение ал-Фараби к Платону и Аристотелю представляет собой сложную

проблему. Безусловным является его преклонение перед Аристотелем и

Платоном, особенно первым. Оно доходит до того, что свои собственные

рассуждения Абу Насром ал-Фараби иногда унижаются, считаются чем-то

второстепенным, незначительным.

Необходимость опереться на авторитет, взятая в качестве сознательной

установки, не могла не сказываться негативно на творчестве. Но там, где ал-

Фараби не находит «зацепок» у древних, там, где отсутствует соответствующий

идейный материал, он разворачивается в полную меру и строит свои

исследования широко, смело и свободно.

«Подражание Аристотелю должно быть таким, чтобы любовь к нему никогда не

доходила до той степени, когда его предпочитают истине, не таким, когда он

становится предметом ненависти, способным вызвать желание его опровергнуть»

. Принципиально важно не то, что ал-Фараби преклоняется перед Платоном и

Аристотелем, а то, что именно ему «по душе» в их воззрениях, которые надо

рассматривать как теоретический источник его собственных воззрений.

С этой точки зрения выступает как несостоятельная трактовка учения ал-

Фараби как механического синтеза платонизма и аристотелизма (или

неоплатонизма и перипатетизма, на чем мы остановимся ниже), ибо есть

глубокий смысл в арабской пословице, согласно которой люди гораздо больше

походят на свое время, чем на своих родителей.

У ал-Фараби есть специальный трактат, где он задается целью выяснить

отношение Аристотеля к Платону. Объясняя причины и цель его написания, он

говорит следующее: «Поскольку я наблюдал, как многие из наших современников

спорили друг с другом о возникновении мира или его предвечности и

утверждали, что между обоими выдающимися мудрецами,. возглавившими

философские учения, есть некое разногласие касательно Первого Создателя и

доказательства его существования, а также относительно первопричин,

возникающих от Первого Создателя в делах души и интеллекта, воздаяния за

деяния — будь то добрые или злые — и по многим вопросам политики, этики и

логики, то я решил в этом сочинении показать общность взглядов этих

философов и объяснить смысл их высказываний, чтобы выявить единство их

убеждений и устранить сомнение и неверие из сердец тех, кто изучает их

книги» .

Содержащееся в названии этого трактата слово «ал-итти-фак» (согласие,

единодушие, гармония) Ф. Дитерици, -по нашему мнению, правильно относит за

счет возможной неосведомленности переписчика, считая, что им искажается

замысел автора. В рукописи, которой руководствовался Ф. Дитерици,. вместо

этого слова используется выражение «ал-джам байна», которое более точно

указывает на общность взглядов Платона и Аристотеля, так как ал-Фараби

видимое противоречие между их взглядами объясняет тем, что они касались

либо разных сторон одного и того же вопроса, либо подходили к нему на

различных уровнях и преследовали отличные цели. Истина — одна, способы

приближения к ней многообразны, что подчас воспринимается остро, как

отсутствие всякой связи, абсолютной противоположности тех или иных мнений,

которые подвергаются сравнению.

Общность взглядов Платона и Аристотеля он прослеживает по целому циклу

вопросов, считая, что известные основания или повод для предположения о

существовании между ними разногласий имеются. Он касается различий в образе

их жизни, в методе Исследования и изложения, в понимании истоков

нравственности, ее формирования и возможности изменения нрава, в трактовке

проблем теории познания (диалектики известного и неизвестного). Он считает

неправильным противопоставлять Платона и Аристотеля по вопросу о том,

создан ли мир богом или существует от века, по вопросу о целях и формах,

душе и интеллекте. У них общий идеал — созерцательная жизнь мудреца.

Философ должен править государством. Платон к этому добавляет: участие в

управлении нужно постольку, поскольку в этом есть необходимость. Без

таковой философ должен быть занят своим благородным делом — размышлением.

Аристотель чисто теоретически иногда подчеркивает преимущество деятельности

по сравнению с созерцанием, но не выдерживает последовательно своей

позиции.

При ал-Мансуре, Харун ар-Рашиде и особенно при ал-Ма-муне приняло большой

размах движение по освоению наследия индийцев, иранцев и древних греков.

Харун ар-Рашид основал в Багдаде научное учреждение под названием «Дом

мудрости» для разработки проблем философии и естествознания. Ал-Мамун

расширил это учреждение, обеспечив его богатой библиотекой, в которой

опытные переписчики занимались расширением литературных фондов этой

академии. Показательным для отношения ал-Мамуна к научным изысканиям

является факт включения в договор о мире с византийским императором

Михаилом III условия о снабжении библиотеки в Багдаде копиями имевшихся в

империи научных сочинений. В переводе античных трудов большую роль играли

сирийские ученые. Так, Хунайн ибн Исхак перевел сочинения Платона,

Порфирия, греческих комментаторов Аристотеля и многие произведения Галена.

Дело перевода превратилось в семейную традицию выдающихся умов этого

времени, каждый из которых проводил самостоятельные исследования. Тот же

Хунайн ибн Исхак был выдающимся врачом и написал многочисленные трактаты по

медицине (факт первоначального перевода именно медицинских трактатов

интересно сопоставить с тем обстоятельством, что выдающиеся мыслители и

ученые этого времени, как правило, были одновременно и врачами). Переводчик

Сабит ибн Курра написал много работ по различным разделам математики, осно-

ьываясь .на трудах Эвклида и Архимеда.

Столкновение с другими культурами и верованиями способствовало

формированию философии как деятельности, стимулирующей функционирование

культурных ценностей, поскольку, по выражению А. Швейцера, «для общества,

как и для индивида, жизнь .без мировоззрения представляет собой

патологическое нарушение внешнего чувства ориентирования». Необходимость

обоснования догм Корана расколола богословов (мутакаллимов) на ортодоксов-

ашаритов и на мутазилитов, стоявших за свободное толкование религиозных

догм. Ко второму направлению примыкали философы.

С точки зрения ортодоксов, термины «философ», «последователь Аристотеля»

и «еретик», «безбожник» были абсолютно тождественны. До возникновения

антагонизма между ашаритами и собственно «философами» внутри самого ислама

возникали серьезные расхождения по принципиальным вопросам, в том числе по

вопросу о предопределении. Джабриты занимали крайне фаталистические

позиции. Напротив, кадариты наделяли человека свободой воли и

ответственностью за свои поступки. Высвобождение философии из-под эгиды

теологии, начатое ал-Кинди, было продолжено ал-Фараби, который считал, что

в «священных текстах» есть эзотерический смысл, который требует расшифровки

и аллегорического толкования.

Математические и астрономические знания народы мусульманского Востока в

той или иной мере заимствовали у индийцев. Самым ранним трактатом,

переведенным с индийского ка арабский, был астрономический труд «Сиддханта»

Брах-магупты. Во времена правления ал-Мансура в Багдад были завезены два

важных научных трактата, один по астрономии, другой .по математике.

Последний был использован ал-Хориз-ки в первом в своем роде тексте по

алгебре, в котором фигурируют цифры, получившие впоследствии названия

арабских. В алгебраическом трактате ал-Хоризми прослеживается вавилонское и

сирийское влияние. Астрономические таблицы индийцев также послужили

материалом для упоминавшихся уже разработок ал-Хоризми.

Значительно меньшим было влияние индийской философии, хотя, например, в

учении ар-Рази концепция пяти принципов и атомизм роднят его с учением ньяя-

вайшешики. Атомизм стал в целом знаменем мусульманских теологов в борьбе

против аристотелизма. Отличие этой формы атомизма от древнегреческой

косвенно свидетельствует в пользу ее восприятия именно из индийских

источников. Смысл этой концепции сводится к тому, что атомистическое

строение времени, пространства и материи является основанием преходящей

природы вещей и возможности уничтожения мира. Ал-Ашари (873—935)

построил свое учение именно на таких предпосылках. Авторы ортодоксально-

теологических трактатов, упоминая «барахима» (т. е. брахманов) и название

еще одной малоизвестной секты, четко противопоставляют свою позицию

скептицизму и рационализму, защищая права откровения и сверхчувственного

знания.

Что касается вклада сирийцев, то, как уже говорилось, арабский мир был

обязан им многим по части ознакомления с произведениями античности. Но есть

и другая сторона, которую нельзя сбросить со счета. Сирийцы были носителями

древних традиций семитских народов и в значительных масштабах

способствовали переносу на Арабский Восток христианства.

Такова была общая духовная атмосфера, в которой формировалось

мировоззрение ал-Фараби.

Предшественниками ал-Фараби в области математики и астрономии были ал-

Хоризми, и ал-Фаргани (изучением трудов последнего занимался отец

Маймонида, на него прямо ссылается Коперник). В руководимой ал-Хоризми

обсерватории рассматривались те же проблемы, которые поставил в свое время

Клавдий Птолемей:

продолжительность солнечного года, равноденствие, наклонение эклиптики. Он

исследовал целые разделы из работ Ге-рона Александрийского. Изумительно

точно была измерена им длина земного градуса.

Непосредственным предшественником ал-Фараби! в философии был ал-Кинди. В

своих многочисленных работах он охватил исследованиями медицину, философию,

математику, в особенности оптику и теорию музыки (которую он включал в

состав математики), астрономию, дал в трактате «О количестве книг

Аристотеля и о том, что необходимо для усвоения философии» классификацию

наук, предвосхищающую концепцию ал-Фараби. Ал-Кинди стремился опираться на

причинностное объяснение мира, рассматривая бога как «отдаленную причину».

Придавая высокое значение страсти к познанию, он выступал против теологов

со свойственной им «грязной завистью»: «...Воистину нет веры у того, кто

противится приобретению знания об истинной природе вещей и кто называет

приобретение такого знания неверием».

Когда мы говорим о расцвете .культуры народов Ближнего Востока, Средней

Азии и Казахстана, начавшемся с эпохи ал-Фараби, нельзя не упомянуть и

мощного литературного движения, которое питалось корнями народного

искусства. Нельзя не признать справедливости мысли Ф. А. Ланге,

Страницы: 1, 2, 3, 4