Психология труда юриста

нормы имеют всеобщий характер, распространяются на всех членов общества.

Несмотря на то что нормы права, за редким исключением, написаны,

опубликованы, т. е. официально провозглашены государством, а нормы морали в

основном живут в общественном сознании, и мораль и право представляют собой

развернутые системы правил поведения, охватывающие практически всю

совокупность общественных отношений. Право подразделяется на отрасли

(уголовное, гражданское, трудовое, брачно-семейное, международное и т. д.)

и нормы каждой из этих отраслей принято сводить в своды законов. Мораль, в

свою очередь, включает разделы, регулирующие ту или иную сферу общественных

отношений, хотя здесь нет столь четкого разграничения. Самое важное

различие между моралью и правом касается способа регулирования поведения

людей. Исполнение норм права обеспечивается при необходимости мерами

принуждения с помощью специального аппарата правосудия, которое

осуществляется должностными лицами. Требования морали поддерживаются силой

общепринятых обычаев, общественного мнения или личной убежденностью

индивидов. Моральная санкция осуществляется мерами духовного воздействия,

причем не отдельными людьми, наделенными какими-либо особыми полномочиями,

а всем коллективом, социальной группой, обществом в целом. Большая часть

общественных отношений регулируется одновременно нормами как права, так и

морали.[11]

'Как было уже сказано, этика влияет на все стороны нашей жизни. Она

оказывает на нас благотворное влияние, потому что заставляет анализировать

свои поступки, брать на себя ответственность за них, оценивать собственные

действия, самосовершенствоваться.

Нравственная культура— это качественная характеристика этического

развития и моральной зрелости личности, проявляющаяся на трех уровнях.

Во-первых, это культура нравственного сознания, выражающаяся в знании

моральных требований общества, в способности человека сознательно

обосновывать цели и средства деятельности. Этот уровень зависит от

мировоззрения личности, этических знаний и убеждений.

Во-вторых, исключительно важным уровнем, обеспечивающим внутреннее

принятие моральных целей и средств, внутреннюю готовность к их реализации,

является культура нравственных чувств. Нравственная культура предполагает

не только различие «добра» и «зла», но и богатство эмоциональной сферы,

способность к моральному резонансу, к сочувствию и сопереживанию. И

наконец, уровень, на котором реализуются поставленные и принятые

нравственные цели, а правила превращаются в активную жизненную позицию, —

это культура поведения. Культура поведения характеризует способность к

выбору и к практической деятельности.

Независимо от вида юридической деятельности стержневым принципом

профессиональной морали юриста является справедливость. Без этого

нравственного качества деятельность в правовой области теряет свой смысл.

От юристов требуются наряду с этим: объективность, беспристрастность,

независимость, соблюдение прав человека и «презумпции невиновности».

Обозначенные выше принципы занимают исключительно важное место в

структуре профессиональной деятельности юриста. Выражая сущность

профессиональной деятельности, эти принципы являются стратегией его

поведения.[12]

В отличие от норм общественной морали, императивность которых должна

рассматриваться с учетом конкретных обстоятельств, принципы юридической

этики — справедливость, беспристрастность, объективность, независимость и

соблюдение прав человека — выражают безусловные нравственные требования,

следование которым обязательно для юриста во всех ситуациях.

Чем выше профессиональное мастерство, тем выше этические нормы, но и

чем выше этические нормы, тем выше профессиональное мастерство юриста.

От представителя права профессиональная этика требует неподкупности,

верности духу и букве закона, соблюдения равенства всех перед законом.

Одним из гуманных принципов права является «презумпция невиновности» —

требование считать обвиняемого невиновным до тех пор, пока вина его не

доказана судом. С законностью несовместимы нарушающие нормы юридической

этики методы дознания— использование анонимных доносов в качестве улики

против обвиняемого, принуждение к признанию вины угрозами и силой,

использование такого вынужденного «признания» в доказательстве виновности.

От работника правоохранительных органов профессиональная этика требует

гуманного отношения к правонарушителю, предоставления ему максимальных

возможностей защиты, использование силы закона не только для наказания, но

и для перевоспитания преступника.

Для профессии юриста требования морали имеют особый смысл. С

правосудием всегда связано представление о высоконравственных принципах:

справедливости, гуманизме, честности, правдивости и т. д.. Профессиональную

мораль нельзя, однако, сводить лишь к специфическому преломлению общих норм

нравственности в той или иной деятельности, В любой профессиональной морали

не может быть каких-то особых нравственных норм, которые бы не вытекали из

общих нравственных принципов. Так, в качестве специфических норм морали

юриста часто приводят правила о недопустимости разглашения

данных'предварительного следствия, об адвокатской тайне и т. д., которые

якобы составляют исключение из общих моральных принципов правдивости и

искренности. Следует заметить, что эти правила являются правовыми нормами.

Правдивость и искренность как нравственные принципы нельзя рассматривать в

отрыве от гражданского долга, а иногда и правовой обязанности не разглашать

определенные сведения. Это касается государственной служебной тайны, а

также и определенной тайны при осуществлении правосудия. Все это вытекает

из общих принципов морали, а не является исключением из них. В последние

годы юристы стали уделять большое внимание вопросам нравственности как в

своих монографических работах, научных статьях, выступлениях на

конференциях, так и в периодической печати. Это обусловлено расширением

сферы действия морального фактора в жизни общества. Однако необходимо

разделять юридическую деятельность и деятельность должностных лиц

судопроизводства. Должностные лица судопроизводства наиболее остро ощущают

проблемы нравственности своей профессии, так как чаще сталкиваются с

нестандартными ситуациями, нежели другие, а также ответственность за те или

иные принятые решения, ибо последствия зависят от них в большей степени. Да

и ставки высоки. Надо сказать, что культура и этика юристов всех отраслей

всегда должна быть на «высоте».[13]

Из понимания сущности профессиональной морали вытекает решение

вопросов о развитии судебной этики, о расширении нравственных начал в

уголовном судопроизводстве. В системе судебной этики выделяют общую и

особенную часть. В общей части рассматриваются: общие положения об этике и

профессиональной этике, предмет, методы, система и задачи судебной этики,

общее значение и специфика нравственных отношений в судопроизводстве и

исправительно-трудовой деятельности. В особенную часть должны быть включены

такие вопросы, как особенности нравственных начал судебного расследования и

этики следователя, особенности нравственных начал судебного разбирательства

и этики судьи, особенности нравственных начал адвокатской деятельности и

этики адвоката, особенности нравственных начал экспертного исследования и

этики эксперта, особенности нравственных начал исправительно-трудовой

деятельности и этики воспитателя ИТУ, нравственное воспитание и

самовоспитание следователей, судей, прокуроров, адвокатов, экспертов,

воспитателей ИТУ и т. д. Судебная этика теснейшим образом связана с

юридическими дисциплинами — уголовным и гражданским процессами — и не

только с наукой процессуального права, но и с материально-правовыми

науками. Судебная этика призвана содействовать нравственному воспитанию

общества и, в частности, должностных лиц, осуществляющих судопроизводство.

Задача судебной этики — исследование вопроса о роли нравственных начал в

соблюдении процессуальных норм. Нравственные принципы, определяющие

отношения участников судопроизводства, несомненно, являются существенной

гарантией субъективных прав личности. Судопроизводство касается самого

дорогого для человека— его чести и достоинства, а иногда и жизни.[14]

Нравственные принципы представляют собой форму нравственного

сознания, наиболее обобщенно и существенно выражающую моральные требования,

предъявляемые обществом или отдельным классом к поведению людей. Только что

родившийся человек уже застает сложившиеся нравственные принципы, носителем

которых он становится, иногда и не осознавая этого. Такие принципы,

превращаясь в ведущие мотивы, определяют поведение человека и в

общественной жизни, и в личной. Нравственные принципы находят свое

непосредственное отражение в профессиональной этике юриста.[15]

2.1. Основные принципы профессиональной этики юриста

Основателем судебной этики как науки о нравственных принципах

судопроизводства по праву можно считать Анатолия Федоровича Кони, 150-летие

со дня рождения которого отмечалось в 1994 году. Пройдя славный путь от

помощника секретаря Петербургской судебной палаты до обер-прокурора

кассационного департамента Сената и члена Государственного Совета, имея

громадный опыт судейской и прокурорской работы, А. Ф. Кони был твердым и

убежденным сторонником изучения и преподавания этических начал в деле

уголовного правосудия. Он считал необходимым ввести курс «Судебной этики» в

юридических учебных заведениях как дополнение к догматическим положениям

уголовного процесса в надежде на то, Что «зрелый судебный деятель в Минуты

колебания перед тем, какого образа действий надо держаться в том или другом

вопросе, вспомнит нравственные указания, услышанные им с кафедры, и,

устыдясь ржавчины незаметно подкравшейся рутины, воспрянет духом».

А. Ф. Кони полагал, что чтение подобного курса будет способствовать

нравственному совершенствованию будущих юристов. Одной из основных его

работ в этой области является статья «Нравственные начала в уголовном

процессе».О том, какое значение придавал А. Ф. Кони этой работе,

свидетельствует следующий факт: при выходе в свет (впервые она была

опубликована в 1902 году в первом номере «Журнала Министерства юстиции») он

обратился к Л. Н. Толстому с просьбой ознакомиться с ней.[16]

К сожалению, осуществить свое намерение -—издать специальный курс

судебной этики—А. Ф. Кони не удалось. .

На протяжении длительного времени решение насущных проблем,

касающихся судебной этики, считалось неправомерным. Известно отрицательное

Отношение А. Я. Вышинского к профессиональной этике. В течение десятилетий

игнорировалось решение этических вопросов культуры правосудия, а также

развития соответствующих дисциплин. В юридической литературе

предпринимались попытки поставить под сомнение обоснованность

профессиональной этики и ее научный статус, в частности, известный

советский процессуалист М. С. Строгович писал: «Концепция судебной этики

практически означала бы допущение нарушения нравственности в тех или иных

пределах под предлогом особенностей тех или иных профессий, специфики той

или иной государственной или общественной деятельности»'.[17]

'В настоящее время ни у кого не вызывает сомнения не только

существование профессиональной этики, но и возрастание ее роли в

регулировании различных видов специализированного труда. Постоянно

расширяется круг профессий, претендующих на собственные моральные кодексы,

вместе с тем растет стремление еще больше конкретизировать профессиональные

нормы, кодексы поведения.

Судебная этика требует от юриста честности, справедливости,

бескорыстия, внимательности. Эти моральные качества являются первостепенным

условием профессионального общения работников данной сферы. К сожалению,

еще нередко наблюдается нарушение моральных норм, что требует усиления

социального контроля, ужесточения внешних санкций.[18]

Однако каким бы ни был строгим социальный контроль, формирование

указанных нравственных качеств зависит от самого человека, его понимания

высокой ответственности, проистекающей от доверия граждан и государства,

оказываемого работникам правоохранительных органов.

Профессионально-нравственное сознание должно не задаваться извне, а

быть выражением и обобщением идейно-нравственной позиции юриста.

Использование в корыстных целях знаний, положения, возможностей находится в

полном противоречии с профессиональной честью юриста. Отсюда следует, что

высшим судом для тех, кого влечет на путь вымогательства, взяточничества,

протекционизма должен стать публичный суд чести, что, разумеется не

отменяет санкции государства. Юридическая общественность давно

высказывается за систематизацию всей совокупности моральных императивов

профессии. С удовлетворением были восприняты тексты «Обязательств работника

прокуратуры», «Присяги судей и народных заседателей», установление порядка

принесения присяги. Все это можно рассматривать в качестве определенных

шагов на пути создания кодекса чести и достоинства юриста. Здесь важно

соблюсти главное — кодекс должен быть кратким, четким, простым для

исполнения и трудным для^искажения его смысла. Вместе с тем .лаконичность

должна не исключать, а учитывать специфичность юридической профессии и ее

структуру:[19]

одно дело судья, следователь, прокурор, а другое — адвокат. Отсюда

необходимость сделать Кодекс чести юриста из двух частей: общей и

особенной. При этом важно учесть весь положительный опыт, накопленный

отечественной юридической наукой.

Введение в России с 1994 года суда присяжных заседателей, учитывая

новизну этого судебного института, требует внимательного изучения

положительного опыта, накопленного в этой области, как зарубежного, так и

дореволюционной России.[20]

Вторая половина XIX века, отмеченная таким важнейшим событием в

правовой жизни, как Судебная реформа 1864 года, открыла замечательную

плеяду прогрессивных русских юристов — выразителей общественной совести,

подлинных гуманистов, обладавших энциклопедической эрудицией, высоким

профессиональным уровнем, великолепной ораторской подготовкой. Это П. А.

Александров, С. А. Андреевский, М. Ф. Громницкий, В. П. Гаевский, Н. П.

Карабчевский, А. Ф. Кони, А. В. Лохвицкий, Ф. Н. Плевако, В. Д. Спасович,

А. И. Урусов и многие другие.[21]

О себе они с гордостью говорили: «Мы не искали крестов, мы не

получали медалей за храбрость, но мы кое-что сделали, не щадя живота. Мы

пришлись не по нраву всей фарисейской синагоге, мы стали костью в горле не

одной высокопоставленной особе. Эти особы охотно съели бы нас, но не лезет

— удавишься»'. Эти слова принадлежат В. Д. Спасовичу, который, по оценке

профессора Н. А. Троицкого, «в 70—90 годы был едва ли не самой влиятельной

фигурой в русском судебном мире»2. Ему принадлежит Первый в России учебник

уголовного права, о котором А. Ф. Кони писал: «Книга Спасовича представила

собой светлое и отрадное явление... Рядом с подробным и ярким изложением

теории наказания в этой книге были талантливые страницы, посвященные общим

положениям уголовного права, истории и практическому осуществлению

наказания, полные настойчивого призыва к справедливости, слагающиеся из

примирения начал общежительности и свободного самоопределения воли, и к

отказу от тех карательных мер, которые бесчеловечны, потому что не

необходимы».[22]

Защитив в 34 года докторскую диссертацию, будучи, по оценке С. А.

Андреевского, «королем русской адвокатуры», В. Д. Спасович не искал громких

дел в поисках славы, а считал долгом юриста согласовывать свою позицию с

требованиями нравственности, поэтому закономерны его смелое выступление на

политическом процессе в защиту революционеров, уход в 1861 году из

Петербургского университета в знак протеста против расправы над студентами.

За отказ поддерживать обвинение по делу В. Засулич был уволен из

прокуратуры С. А. Андреевский. Лишь благодаря принципу несменяемости судей,

несмотря на желание императора уволить непокорного в отставку, сохранил за

собой пост председателя Петербургского окружного суда А. Ф. Кони, вынесший

оправдательный приговор'й0 делу В. Засулич.

Подобных примеров можно привести множество, и каждый из них

убедительно свидетельствует о высоком гражданском мужестве, стойкой

нравственной позиции этих людей. Поэтому их взгляды на проблемы судебной

этики нельзя отнести к категории общетеоретических рассуждений. Для них

судебная мораль — страницы собственной жизни, посвященной великому и

благородному делу служения своему народу во имя добра и справедливости.[23]

С этой точки зрения изучение нравственных проблем в трудах русских

юристов конца XIX — начала XX вв. дает богатый материал для размышлений,

осмысления нравственной позиции юриста в обществе.

Большое внимание в трудах русских юристов исследуемого периода

уделено нравственной позиции прокурора. И сегодня полны жизни слова А. Ф.

Кони, отдавшего девять лет неустанного труда прокурорской деятельности:

«Основными чертами русского типа обвинителя были спокойствие, отсутствие

личной озлобленности против подсудимого, опрятность приемов обвинения,

чуждая и возбуждению страстей, и искажению данных дела, и, наконец, что

весьма важно, полное отсутствие лицедейства в голосе, в жесте и в способе

держать себя на суде».

Судебный процесс, проходящий в условиях гласности, требует от его

участников, особенно от прокурора, поддерживающего обвинение от имени

государства, сдержанности, подтянутости, корректного и вежливого отношения

к каждому, кто предстает перед судом и сообщает какие-либо сведения.[24]

Поддерживая обвинение по делу о клубе «Червонных валетов», Н. В.

Муравьев говорил: «Не жертвы нужны обвинению; оно требует, чтобы каждый

получил по заслугам, и пусть осмелится кто-либо сказать, что такие

требования лишены основания. Вооруженное страшным оружием правды и

очевидности, глубоко убежденное в чистоте и правоте своего дела, обвинение

твердо и уверенно возвышает перед вами свой глас: оно знает, что против

него — преступление, а за него — закон, справедливость,

нравственность,совесть и честь».[25]

А. Ф. Кони считал совершенно недопустимыми в деятельности прокурора

подмену объективности при рассмотрении уголовного дела ложным чувством

корпоративной солидарности, оправдание им упущений предварительного

следствия искаженным пониманием заботы о благе общества, и приводил

следующий пример: «Товарищ прокурор одного из больших поволжских судов

сказал в обвинительной речи: "Я согласен, что улики, представленные против

подсудимых, малы и ничтожны, скажу даже более, что будь я вместе с вами,

господа присяжные, в вашей совещательной комнате, то я, конечно, как судья,

должен был бы признать эти улик» недостаточными для обвинения. Но, как

представитель общества и государства, я поддерживаю тем не менее обвинение

против подсудимых и громко заявляю, что и в будущее время при столь же

малых уликах я буду составлять обвинительные акты: слишком уж много краж

развелось в последнее время, и мы будем оберегать от них общество,

засаживая в предварительное заключение заподозренных воров-рецидивистов,

хотя бы и по таким уликам»*.[26]

Прокурор не должен превращать судебные прения в запальчивую травлю

подсудимого, возбуждать к нему неприязненные чувства, представлять дело в

одностороннем виде, извлекая из него только обстоятельства, уличающие

подсудимого, преувеличивать значение доказательств или важность

преступления. Прокурор, исполняя свой долг, служит обществу. Но это

служение только тогда будет полезным, когда в него будет внесена строгая

Нравственная дисциплина и когда интересы общества и человеческого

достоинства будут ограждены с одинаковой чуткостью и достоинством.

О величайшей нравственной ответственности обвинителя известный

судебный деятель начала XX века П. С. Пороховщиков (П. Сергеич) в своей

Страницы: 1, 2, 3