Причины правонарушений

предрасположения к преступлениям (О. Кинберг, О. Ланге, Е. Гейер, А.

Штумпль и другие) Некоторые из них — юристы, другие —медики. Они полагают,

что, поскольку по наследству передаются многие психические свойства, это

характерно и для склонности к преступлениям. В такой связи анализируются

биографии однояйцовых близнецов или у преступников выискивается

дополнительная хромосома.

Разновидностью данной теории является концепции конституционального

предрасположения к преступлению. Немецкому психиатру Э. Кречмеру

принадлежит идея связи между физической конституцией человека, психическим

складом и типом поведения. Он делил по этим признакам людей на три типа,

утверждая, например, что атлетически сложенные люди могут быть склонны к

тяжким насильственным преступлениям.

Теория эндокринного предрасположения человека к преступлению (Ди

Туллио, Р. Фунес и другие) сводится к признанию основной причиной

преступного поведения наличия аномалий в железах внутренней секреции.

Известной популярностью пользуется психоаналитическая теория 3. Фрейда

и его последователей. Фрейд рассматривал преступление как проявление

врожденных, глубоко заложенных в психике человека бессознательных

инстинктов и влечений, главным образом сексуального характера, а также

страха смерти. Человек, таким образом, выступал в отрыве от реальных

условий своего социального бытия.

Как уже отмечалось, и философы-просветители, и социалисты-утописты, и

революционные демократы рассматривали преступность и ее причины в тесной

связи с общественной практикой людей. Обвинить человека в том, что он

преступен по природе, несложно. Но сколько тяжких последствий для

человеческой личности влечет за собой такое обвинение! Это хорошо видели и

чувствовали прогрессивные политические мыслители и ученые, подвергавшие

критике биологические концепции, и, может быть, именно по этой причине

столь резко отрицали подчас влияние на преступность психобиологических

факторов вообще. Заметим, однако, что раскрыть истинное значение социальных

факторов, присущих определенной общественно-экономической формации, их

влияние на преступность отнюдь не простая задача. Поэтому социологическое

направление в криминологии развивалось довольно сложным путем.

Исследование преступности с позиций ее социальной природы начали

первыми ученые-статистики. Известный бельгийский социолог А. Кетле, изучая

особенности распределения преступников по полу, возрасту, месту и времени

совершения преступлений, обратил внимание на связь их поведения с

различными сторонами социального бытия. Представляют интерес взгляды на

преступность английского ученого Д. Говарда. Он, в частности полагал, что

успехи в борьбе с преступностью и в исправлении преступников может принести

разумная организация исполнения наказания, при которой важными составными

частями являлись бы производительный труд, воспитание и обучение

осужденных. При этом подчеркивалось, что преступники имеют право на

человеческое отношение, хотя бы потому, что само общество сделало их

преступниками.

Заслуживают внимания исследования французских ученых П. Дюпати и Ж.-П.

Бриссо, видевших причину преступности в пороках социальной жизни, в

политическом и экономическом неравенстве людей. Анализируя статистические

данные, Дюпати пришел к выводу, что число ежегодно совершаемых преступлений

должно быть всегда приблизительно одинаковым, поскольку существуют общие и

постоянные причины преступности. Этот вывод явился преддверием социальных

теорий о вечности преступности, которые были развиты в конце ХIХ - начале

XX века Э. Дюркгеймом, Н. Д. Сергеевским, а в современный период — П.

Солисом, М. Клайнердом и другими. Наиболее четко мысль о вечности

преступности как социального явления выразил французский социолог Э.

Дюркгейм, считавший, что нельзя представить общество без преступлений; они,

по его мнению, являются элементом любого здорового общества.

Подвергая критике антропологические теории, многие представители

социологической теории преступности призывали к социальным реформам,

однако, характеризуя причины преступности, они не смогли выделить самое

главное среди множества экономических, культурных, географических,

климатических и других факторов. Социальные причины преступности не

связывались ими с основными закономерностями развития общества, с

общественными отношениями. Допускалось, что простая сумма конкретных причин

отдельных преступлений позволяет раскрыть законы движения преступности.

Представители социологической школы в криминологии обычно

придерживались двух- или трехчленной классификации причин («факторов»)

преступности. Эти факторы делились на индивидуальные (пол, возраст, раса и

т.д.); физические (географическая среда, время года, климат и т. д.);

социальные в собственном смысле слова (безработица, уровень цен на

продукты, заработная плата, потребление алкоголя и т. д.). В теории

факторов, ставшей методологической основой социологических теорий,

причудливо сочетались несовместимые и несопоставимые понятия. В одном ряду

находились явления действительно существенные и явления, оказывающие на

преступность ничтожное влияние. Один из видных американских ученых, Э.

Сатерленд, автор теории «дифференциальной ассоциации», назвал теорию

факторов «каталогом несопоставимых ценностей».

О теории Сатерленда следует сказать подробнее. Он различал факторы,

характеризующие социальные процессы, включая социальные конфликты

(социальную дезорганизацию), а также физические и физиологические факторы

(времена года, наследственные заболевания, физические дефекты, возраст,

пол), психопатологические факторы, включая алкоголизм и наркоманию, факторы

культуры — типы семей, социальные институты и т. д. Видя многочисленные

противоречия между этими факторами и их действием, Сатерленд приходил к

заключению о существовании «дифференциальной ассоциации», под которой он

понимал принятие личностью одних ценностей и отрицание других. Особую

известность он приобрел в связи с анализом преступности «белых

воротничков», т. е. высшего слоя общества.

Можно было бы продолжить обзор теорий социологического направления. Но

мне кажется, что больший интерес представляет обобщенная характеристика

современных социологических теорий, отразивших в концентрированном виде то,

что накоплено конкретными исследованиями по проблеме преступности.

Раз правонарушения — общественные явления, социальные законы и

условия, которыми они обусловлены, определяют их особенности, состояние,

динамику и структуру. Историки и социологи различают законы, действующие на

всем протяжении развития коллективных форм бытия людей, и законы,

свойственные лишь определенным его этапам (в марксистской литературе их

называют общественно-экономическими формациями). Первые отражают общие

условия существования человека, играющие роль предпосылок любых конкретных

форм общественной жизни (жизнь, здоровье, неприкосновенность индивида, его

собственность, свобода, государство как гарант перечисленных условий и

т.д.). Посягательства на них (убийство, телесное повреждение, побои и

насилие, кража, разбой, грабеж, бандитизм, посягательства на высшие органы

государственной власти, торговый оборот и т.д.) объявляются преступлениями

всеми кодексами и во все времена и потому были названы теорией права

"абсолютными".

Вторая группа социальных законов отражает такие предпосылки

совместного существования людей, которые необходимы им на определенных

этапах развития общества. В них всеобщие условия коллективного бытия

человека модифицируются (деформируются) и предстают в исторически

ограниченной форме, выступая как феодальные, буржуазные и т.д.

Посягательства на них не являются "абсолютными" и признаются

противоправными не во все времена, а лишь на определенных ступенях истории

общества, частично в дальнейшем сохраняясь в перечне деяний, преследуемых в

юридическом порядке, частично исчезая их них в зависимости от изменений

условий социально-экономического и политического характера.

Сегодня бессмысленно ставить вопрос, насколько общая парадигма

объяснения правонарушаемости, хотя бы и в модифицированной форме, применима

к объяснению правонарушаемости в современной России: такой парадигмы,

которая была бы признана всеми, пока еще нет. Поэтому ограничимся методом,

разработанным советскими криминологами применительно к обществам,

основанным на товарном производстве и существующим в развитом виде лишь в

Новое время.

Этот метод исходит из того, что отрицает наличие одной единственной

причины, которая обусловливала бы все формы отклоняющего поведения. Он не

пытается вычислить удельный вес вклада каждого социального фактора в

совокупный итог действия всех криминогенных факторов, т.е. математически

определить роль каждого социального явления в генезисе правонарушаемости.

Вместе с тем предлагаемый подход не только не исключает, но и не умаляет

роли ни одного из социальных явлений, образующих комплекс причин

правонарушаемости. Вопрос состоит не в том, существуют или не существуют

собственно социальные факторы, которые сами по себе со стопроцентной

вероятностью превращали бы людей в правонарушителей. Таких феноменов в

обществе нет (денежные затруднения, например, могут толкнуть человека на

кражу, но в неменьшей степени и на труд; безотцовщина может способствовать

как деформации личности, что в состоянии иногда привести к правонарушению,

так и ее закалке). Вопрос состоит в том, чтобы искать механизм

взаимодействия социальных явлений, каждое из которых, может быть, и не

порождает противоправные деяния, но которые, взятые вместе, порождают

правонарушаемость как свой совокупный эффект.

Исследования показали, что этот механизм, прежде всего, проявляется в

противоречии между потребностями индивида и социальными возможностями их

удовлетворения, которые, в конечном счете, зависят от его общественного

положения. В свою очередь, последнее выражается в том, что он занимает в

системе общественных отношений ряд позиций в сферах производства, политики,

культуры, быта, потребления и т.д., которые для нормальной

жизнедеятельности человека должны соответствовать друг другу. То или иное

место в системе разделения общественного труда предполагает определенное

положение людей в профессионально-квалификационной структуре общества,

наличие у них соответствующих образовательных и культурных статусов,

последние обусловливают необходимость соответствующего уровня потребления и

т.д.

Несоответствие (рассогласование) социальных статусов индивида друг

другу обусловливает его покушения на существующий общественный порядок. Так

поступает личность, когда ее экономическому господству не соответствует

фактическое положение в сфере политики, где формально равны все (она

покупает государственных чиновников, "голоса" на выборах, старается

опорочить политического противника или даже устранить его физически и

т.д.), в семье (прелюбодеяние), в сфере быта (изнасилование, убийства) и

т.п. Так поступает интеллигент, когда его образовательный статус не

обеспечивает ему соответствующего места в экономике, политике, культуре

("беловоротничковая" преступность как средство улучшения положения в

обществе). Так поступает политический деятель, когда злоупотребляет

властью, чтобы "уравнять" свое экономическое положение с ролью в партии и

государстве. Так поступают лица наемного труда, когда продажа рабочей силы

не позволяет удовлетворить сформированные обществом потребности, что

побуждает их к использованию нелегальных возможностей. Наконец, так

поступают те, кто вообще не занимает официальных социальных позиций или

занимает их не во всех сферах и у кого иных, кроме нелегальных, средств к

жизни нет (деклассированные элементы, безработные, заключенные и т.д.).

Противоречия между потребностями и социальными средствами их

удовлетворения, равно как и рассогласования статусов индивида, неизбежны.

Тип реально удовлетворяемых потребностей высшего слоя общества задает

уровень потребностей всех остальных социальных групп, который, оставаясь

идеалом, ими не достигается.

Аналогично этому социальные статусы индивидов, занимающих места в

производстве, политике, культуре, в быту, в потреблении, неизбежно

рассогласуются вследствие того, что все эти сферы общественной жизни

развиваются неравномерно.

Развитие начинается, как правило, с эволюции производительных сил,

изменяющей количество и качество социальных позиций, в частности, структуру

рабочих мест, а, следовательно, и те пропорции, в которых индивиды

распределяются по общественным классам и группам. От состояния

производительных сил зависит и доля общественного продукта, получаемая

каждой социальной группой, а, в конечном счете, и каждым индивидом.

Наконец, уровень производительных сил определяет и те культурно-

образовательные свойства, которыми должен обладать индивид, чтобы занять ту

или иную социальную позицию. Этот спрос обусловливает и качества

функционирующей в обществе системы образования, и общий уровень культуры

населения, и его социальные возможности. Таким образом, складывается

объективная очередность изменений производительных сил, производственных

отношений и институтов культуры и быта, а, следовательно, и отношений между

социальными позициями в этих сферах общественной жизни. Поэтому изменения в

этих сферах не совпадают во времени и могут совпадать лишь случайно.

Ближайший результат такого несовпадения — ситуация, в которой социальное

положение индивида отнюдь не всегда соответствует его положению в сфере

труда, а его культурно-образовательная подготовка отнюдь не во всех случаях

обеспечивает выполнение им функций, содержание которых определено

разделением общественного труда. В конечном счете, рынок выравнивает их, но

лишь для того, чтобы прогресс или регресс производства запустил описанный

социальный механизм снова. Регулирующих способностей рынка оказывается

достаточно, чтобы удерживать рассогласующие тенденции в определенных

рамках, но рыночного механизма совершенно недостаточно, чтобы ликвидировать

их вовсе. Равным образом общество, основанное на товарно-рыночных связях,

способно удерживать правонарушаемость в ее статистической норме, но оно не

способно искоренить ее.

Правонарушаемость выступает как неизбежное следствие социального

развития, связанного с ним прогресса или регресса производства и

обусловленных ими рассогласованний социальных статусов индивидов. Однако

общество, свидетельствует исторический опыт, может удерживать

правонарушаемость в определенных рамках, не давая ей выйти за их пределы.

Одним из самых действенных правовых средств для этого является институт

юридической ответственности.

3.1Экономический и психологический факторы.

Под причиной понимается явление (или их совокупность), которые

порождают другое явление, рассматриваемое как следствие. Причины

создают возможность определённого следствия, для наступления

которого необходимы дополнительные условия, сами по себе не

порождающие данное следствие, но создающие соответствующую обстановку

для реализации действия причины. Применительно к П. характер такой

связи может быть установлен в конкретном преступлении

(правонарушении).

Пример: Экспертиза и суд определяют, что причиной смерти было

необратимое повреждение жизненно важных органов в результате

нанесения удара.

По мере перенесения анализа от единичного (конкретного П.) к

особенному (их видам) и общему (совокупность П.) взаимосвязь между

детерминантами (причинами и условиями) и между ними и следствием

(правонарушение) усложняется, и различия между причинами и условиями

значительно сокращаются. С учётом этого можно говорить о "причинах-

условиях" П.

Существует взгляд, что преступность в капиталистическом обществе

порождается самими капиталистическими производственными отношениями,

экономическим базисом, и потому не может быть устранена никакими

мерами, она фатально неизбежна. И с этим можно согласиться.

Мыслители и борцы эпохи Просвещения в 18 веке прокладывали путь

установлению господства капитализма, стремились утвердить новые

гуманистические идеалы, свергнуть духовный гнёт церкви, вывести

человечество из тьмы средневековья в новый светлый (как им казалось)

мир справедливости и разума, где вечно будет царить свобода,

равенство, братство.

В действительности же не получилось ни свободы, ни равенства, ни

братства. Все принципиально свойственные капиталистическому обществу

противоречия не исчезли ни в технотронном, ни в постиндустриальном

обществе. Главными из них в смысле их криминогенного потенциала

можно отметить всё углубляющееся имущественное неравенство и общий

антигуманный характер общества.

Нас больше будут интересовать причины преступности в нашем обществе.

До недавнего (недавнего по масштабам историческим) преобладающая

точка зрения на причины преступности в социалистическом обществе

формулировалась примерно так: новая социальная среда, новые

производственные отношения не могут быть причиной и не могут

создавать условий для преступности. Мол, причины преступности

коренятся не в том, что свойственно самому социализму, а в том,

что унаследовано от прошлого (теория пресловутых "родимых пятен").

Причины преступности имеют комплексный характер, причины и

психологического и экономического происхождения.

Первые - дефекты сознания, элементы социальной психологии,

проявляющиеся в искажённых потребностях, интересах, целях, мотивах,

нравственных ценностях и правосознании; с завидным постоянством

воспроизводившиеся из поколения в поколения вопреки "заповедям

строителя коммунизма" и прочим воспитательным усилиям правящей

партии. Вторые: общественное разделение труда, выливающееся в

противоречие между требующими развития всеми человеческими и

неадекватным спросом на развитие лишь определённой части этих

потенций. Это противоречие усугубляется неравным (количественно и

качественно) распределением предметов потребления. Эти противоречия

влекут неудовлетворённость, эгоизм и другие отрицательные качества

индивидов, которые при определённых условиях могут стать

криминогенными . "Древом жизни" преступности является недостаточно

высокий уровень производительных сил который не исключает острых

противоречий между разумными потребностями и легальными

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5