Понятие системы наказаний

каралась штрафом. К другим должностным преступлениям относились

попустительство преступникам, злоупотребления или пренебрежение служебными

обязанностями и нарушение порядка работы судебных и административных

органов. Главным при определении наказания являлось наличие умысла.

Своеобразным должностным преступлением со второй половины XVII века

являлось местничество. Оно заключалось в уклонении от исполнения служебных

обязанностей по мотивам местнического счёта, что мешало организации армии и

созданию регулярного войска.

Уточнялось понятие состава преступлений против должностных лиц:

межевщикам, писцов, посыльных, караульных стрельцов и др. Под преступлением

понималось прямое сопротивление должностным лицам при исполнении ими

служебных обязанностей.

Преступления против общественного порядка изымались из ведения церкви и

наказывались в уголовном или административном порядке. Указы 1682 года,

запрещая ношение оружия всем, кроме военных, устанавливали ответственность

за учинение ссор, поединков, произнесение грубых слов. Телесные и

членовредительские наказания, предусмотренные Артикулом воинским за

подобные преступления (арт. 138, 141-146), распространялись на всё

население: за удар тростью или покушение на нанесение телесных повреждений

шпагой или пистолетом полагалось отсечение руки (арт. 144, 146); за

нанесение телесных повреждений ножом полагалось прибить виновному руки к

виселице гвоздём или этим ножом, оставить его в таком положении на час, а

затем наказать шпицрутенами (арт. 143) и т.д. Устав благочиния

предусматривал наказания за употребление бранных слов в общественных

местах, нарушение цензуры, организация всякого рода обществ, товариществ

без разрешения властей и др.

Запрещались азартные игры. Игра на деньги, за исключением апартаментов

Её Императорского Величества, влекла штраф в размере тройной суммы, а для

“подлых” батоги.

В специальный состав выделялось пьянство. “Непрестанное пьянство”

влекло отставку офицера (арт. 42), а явка в пьяном виде на молитву солдата

или священника - жестокое наказание (арт. 11, 12, 15). Нарушение правил

несения караульной службы в результате опьянения или пьянство, учинённое до

взятия города, каралось смертной казнью, независимо от чина (арт. 106).

Совершение преступления или проступка в состоянии опьянения не являлось

смягчающим вину обстоятельством, а неумышленное преступление наказывалось

“срочным содержанием в рабочем доме” (ст. 256 Устава).

К проступкам, нарушающим общественный порядок, относилось нищенство.

Нищие подлежали изъятию с городских улиц.

Воинский Устав и Артикул воинский впервые дают систематизацию воинских

преступлений, действовавших без значительных изменений до XIX в.

Наиболее тяжким воинским преступлением являлись изменнические

преступления. Под ними понималось способствование неприятелю на театре

военных действий или в местностях, объявленных на военном положении.

Например, самовольные переговоры “о сдаче крепостей, капитуляции и аккордах

с неприятелем” влекли смертную казнь для начальника, повешение каждого

десятого солдата по жребию и наказание шпицрутенами для остальных (арт.

117, 119). Такое же наказание полагалось за неудержание коменданта от

преждевременной сдачи крепости (арт. 120). “Яко шельма и изменник” подлежал

лишению чести, имущества и четвертованию виновный в шпионаже. Шпионаж мог

выражаться в действиях, направленных на разглашение военной тайны путём

переговоров или переписки с неприятелем. В силу этого запрещалось

переписываться с родственниками, находящимися на территории, находящейся

под контролем противника (арт. 124), сообщать пароль неприятелю или

подавать последнему знак стрельбой, пением, криком, огнём (арт. 125),

разглашать сведения о состоянии воинских дел и крепостей (арт. 128),

принимать и распространять неприятельские листовки или манифесты (арт. 130-

131). Как воинская измена расценивались распространение паники в войсках,

нежелание идти в бой или работать (арт. 121-122).

Уклонение от военной службы, особенно в период формирования войска на

принципах поместной системы. Начиная с Петра I, создававшего регулярную

армию, у сбежавшего со службы конфисковывались поместья и передавались на

раздачу тем, “у кого служба добра”.

Уклонение от военной службы различалось по субъективной стороне

преступления. Те, кто “скажется больным” без медицинского свидетельства или

явится на смотр с чужим оружием, наказывались шпицрутенами, а кто причинит

себе увечье - пальцы на руках или ногах отсечёт или “суставы свои

переломает”, или “лошадь самовольно испортит”, чтобы “от службы отставлену

быть”, тому “надлежит ноздри распороть, и потом его на каторгу сослать”

(арт. 61-63).14а

Уклонившиеся от явки на смотр, но явившиеся в течении года прощались.

За отыскание беглых рекрутов полагалось вознаграждение, а за их укрывание -

штраф.

Ответственность за дезертирство и его составы видоизменялась и

уточнялась. Если Указом от 27 сентября 1700 года пойманные беглые солдаты

наказывались смертной казнью, то по указам 1705 года повешению подвергался

один из трёх, а позже один из десяти дезертиров, а в отношении остальных

применялась торговая казнь. Добровольно вернувшиеся из бегов после отбытия

пятилетней каторги возвращались на службу. Воинский Устав наметил составы

дезертирства: бегство с поля боя, караемое повешением (арт. 194);

дезертирство из гарнизона, лагеря, похода, когда повешение заменялось

шпицрутенами для новобранцев или добровольно из побега возвратившихся. В

случае вторичного побега они подлежали смертной казни.

Наряду с беглыми отвечали и их укрыватели (арт. 95, 96). Бегство с поля

боя целых воинских частей, самовольная, без надобности, сдача крепости и

других оборонительных сооружений, отказ вступать в бой - влекли для

начальников шельмование и повешение, а для рядовых повешение каждого

десятого по жребию (арт. 97, 98, 101-103). Перебежка к неприятелю как одно

из тягчайших воинских преступлений каралась повешением без суда. К этому

составу приравнивалось невозвращение из плена “при наличии к тому

возможности”.

Наказанию вплоть до смертной казни подлежали сговор о перебежке к

неприятелю (арт. 99). К дезертирству относилось промедление с возвращением

из поездки без уважительных причин (арт. 100).

В условиях создания регулярной армии особое значение получили составы

преступлений против порядка подчинённости и воинской чести, т.е. против

воинской дисциплины. Наиболее тяжко - смертной казнью наказывалось

вооружённое или невооружённое нападение нижестоящего на вышестоящий чин или

просто обнажение шпаги в присутствии вышестоящего начальника (арт. 36);

избиение, грабеж или нанесение вреда лицам или имущественным объектам

(дома, замки, сёла), находящимся под особой охраной или военных властей

(арт. 23); угроза побоями, оскорбление словом или неповиновение,

совершаемые в походе или в лагере, где караульная служба (арт. 26),

поношение бранными словами высших командиров-фельдмаршалов и генералов в

компаниях или собрании (арт. 22), а также неисполнение приказа начальника

“из злости или упрямства” (арт. 27). Неисполнение приказа “от лености,

глупости или медления, однакож без упрямства, злости и умыслу”,

непристойное рассуждение об указах, а также неуважительное отношение к

судьям, провиантским служителям, экзекуторам наказывались по усмотрению

военного суда, а неисполнение их распоряжений или воспрепятствование

отправлению ими своих служебных обязанностей (например, нападение на

палача) влекло смертную казнь (арт. 28, 29, 34, 35, 204, 205). Закрепляя

безусловное повиновение подчинённых своему начальнику и просто вышестоящему

чину (арт. 31), Воинский Устав и Артикул воинский в отличие от

западноевропейского законодательства предоставлял право не только офицерам,

но и солдатам не выполнять приказы начальника, если они противоречат смыслу

воинской службы и интересам государства, с обязательным сообщением своего

мнения высшему начальству (арт. 30).

Специфическими преступлениями, связанными воинской службой, являлось

нарушение уставных правил караульной, конвойной и внутренней службы. К

нарушениям правил караульной службы относились опоздание, оставление

караула, сон во время караула, невозможность несения караульной службы из-

за опьянения и другие (арт. 38-41). Как нарушение порядка воинской службы

рассматривались действия, вызывающие необоснованную тревогу в ночное время,

совершённые не только караульным, но и любым военнослужащим (арт. 37, 48).

В отличие от прежних норм, предусматривающих за эти составы смертную казнь,

Устав устанавливал наказания в зависимости от умысла и обстоятельств дела -

от аркебузирования (расстрела) до шпицрутенов. Субъектом этих преступлений

являлись те, кто несёт караульную службу, препятствует её правильному

отправлению или несёт за неё ответственность.

С созданием регулярной армии возникла необходимость определения

составов военных должностных преступлений. К ним относились отказ солдата

от исполнения всевозможных работ в крепости, лагерях, на кораблях или где

будет приказано, если эти работы идут на пользу государю и войску.

Невыполнивший приказ должен был быть расстрелян (арт. 50-51). “По розыску”,

т.е. по обстоятельствам дела, наказывался уход с работы до её окончания или

прогул (арт. 52). Вводилась ответственность офицера в виде лишения чести,

чина и имущества за принуждение солдат к трудным и тяжёлым работам на себя

(арт. 54-55).

Предусматривается наказание за превышение власти начальников в

отношении с подчинёнными. Требуя исполнения приказа, офицер должен был

“весьма воздержаться от всех поносных и чести касающихся слов”, тем более

от побоев. В противном случае он мог быть не только “накрепко наказан”, но

и лишён чина (арт. 31, 32). Во избежание разного рода недовольств,

дезертирства, грабежей со стороны военных, не получающих необходимого

довольствия, впервые в российском законодательстве вводились наказания за

злоупотребления, связанные со снабжением армии продовольствием,

обмундированием и выплатой жалованья. Артикул воинский признаёт преступным

получение денег за умерших, беглых и т.п., а также получение денег на

действительное количество солдат, если оно превышает установленное (арт.

65). Аналогично от лишений чина и ссылки на галеры до смертной казни

наказывались офицеры, присвоившие полагавшееся солдатам довольствие (арт.

66). К должностным преступлениям относилось нарушение порядка увольнения и

отпуска из армии. Субъектом преступления могли быть офицеры, освободившие

солдат от военной службы без разрешения высшего начальства или отлучившиеся

сами, а также солдаты и унтер-офицеры, которые дерзнут “из службы своего

господина отходить” (арт. 69-75).14б

Появляются составы о преступном посягательстве на военное имущество. К

ним относились “небрежение” ружья или обмундирования, что влекло

дисциплинарное взыскание (арт. 56); умышленное уничтожение или порча,

наказуемые шпицрутенами и выплатой стоимости испорченного имущества (арт.

57-58); промотание военного имущества путём продажи, заклада, проигрыша,

караемое в третий раз расстрелом. Субъектом этих преступлений являлись не

только владельцы имущества, но и покупатели и залогоприниматели, как лица,

способствовавшие непригодности солдата к военной службе. Помимо штрафа в

размере тройной стоимости имущества, они могли быть в зависимости от

социального положения наказаны шпицрутенами (арт. 59).

Значительное место занимают составы, связанные с воинскими

преступлениями, совершаемыми в районе боевых действий. К ним относились

различные виды уклонения от похода: опоздание с явкой в свой полк или роту,

неприбытие в часть в момент похода, оставление своего места в строю, отказ

во время боя исполнить приказ начальника (арт. 76-80). Наказания в этих

случаях определялись воинским судом по обстоятельствам дела. Шельмованием и

смертной казнью для офицеров, децимацией ( выборочное наказание каждого

десятого, обычно повешение) и шпицрутенами для солдат каралось самовольное

оставление крепости или укреплённых позиций. Отказ воинской части выполнить

приказ о вступлении в бой и побег воинской части с поля боя карались

смертной казнью (арт. 103).

Отдельно выделяются преступления, совершаемые против местных жителей.

Повешением карались воровство или грабёж “вне обоза”, т.е. преимущественно

в отношении жителей (арт. 83), а стоимость украденного возмещалась

начальствующим составом, в обязанность которых входило предотвращение

грабежей со стороны своих подчинённых (арт. 81). Запрещалось самовольное

занятие квартир, самоуправство в отношении хозяина квартиры и его людей,

нанесение им убытков, а также несоблюдение правил поведения и поддержания

чистоты в лагерях и самовольные отлучки особенно “для добычи” (арт. 84-93).

Последнему составу посвящена глава XIV Артикула воинского. Утверждая право

воинских людей на разграбление имущества граждан захваченного населённого

пункта, Артикул определяет порядок пользования военной добычей и обращения

с пленными. Под угрозой смертной казни запрещались грабежи и разрушение

строений, имеющих общественное значение, - церквей, школ, госпиталей (арт.

104), убийство женщин, стариков, детей, священников (арт. 105), а также

захват военной добычи без данного на то разрешения (арт. 106). Наказание,

по усмотрению суда, полагалось за нарушение правил дележа и продажи добычи

(арт. 107-112).

Преступления против личности. Важнейшее место занимает здесь убийство.

Ему посвящена глава XIX Артикула воинского. Состав убийства получил

дальнейшее развитие. Чётко различаются умышленное и неумышленное убийства.

Квалифицированное предумышленное убийство дополнилось ещё одним

составом - убийство офицера солдатом (арт. 163). В объективной стороне

появляется корыстные интересы при совершении убийства. Наказание

применялось и в случае оконченного покушения (арт. 160 толк).

Ответственности подлежали все участники, причём подстрекатель наказывался

либо наравне с исполнителем, либо ещё более жестоко, если убийство

совершено зависимыми от него людьми - детьми, крепостными.

Простое убийство наказывалось по принципу отмщения. За него полагалось

отсечение головы (арт. 154). С Воинского Устава умышленное убийство детей и

жены также каралось смертной казнью (арт. 163). Смягчающим обстоятельством

при убийстве жены являлось совершение с её стороны прелюбодеяния, а

убийство детей подразделялось на умышленное убийство законнорожденного,

непредумышленное убийство, вытравление плода, оставление

незаконнорожденного в опасном месте. Применение к жене или ребёнку

телесного наказания - побоев, повлекших смерть, считалось смягчающим

обстоятельством и влекло меньшее наказание - годичное тюремное заключение и

церковное покаяние. Если подчинённый умирал в результате применения к нему

офицером наказания, то смертная казнь для последнего заменялась понижением

в должности или денежным штрафом (арт. 154).

Неумышленное убийство подразделялось на неосторожное и случайное.

Последнее, как “весьма неумышленное и ненарочное... без наказания

отпустится” (арт. 159), таки же как убийство часовым человека, не

ответившего на двукратный отклик (арт. 44), или убийство осуждённого при

сопротивлении должностному лицу (арт. 205). Неосторожное убийство ещё было

трудно отделимо от умышленного. Убийство в драке, пьяным делом

рассматривалось как неумышленное, но если у убитого что-либо взято (деньги,

одежда, лошадь), то у виновного после торговой казни должна быть отсечена

“левая рука, да правая нога”; если же убийство произошло не во время драки,

а в тот же день, но позже, то оно рассматривается как умышленное. Участники

драки, в которой произошло убийство, если невозможно было выделить убийцу,

наказывались тюрьмой, денежным штрафом или шпицрутенами наряду с церковным

покаянием (арт. 158 толк). Для выяснения субъективной стороны - “с умысла

ли то делали” и субъекта преступления - “раны смертныя кто учинил” -

предписывалось пытать всех (арт. 114). Для решения вопроса, была ли смерть

результатом драки, требовалось проведение судебно-медицинской экспертизы.

Неосторожное убийство наказывалось обычно по форме вины: “Ежели кто

кого с ненависти толкнёт, или что с злости на него бросит, или учинит что

из недружбы, от чего умрёт”, то виновный подлежит простой смертной казни

(арт. 158 толк).

Начиная с Воинского Устава в ведение светского суда передавалось

самоубийство. Самоубийца рассматривался как нарушитель интересов

государства, которому жизнь человека была необходима для ведения войн,

развития народного хозяйства, промышленности и т.д. Чтобы предотвратить

подобные преступления , палач должен был тело самоубийцы “в бесчестное

место отволочь и закопать, волоча прежде по улицам и обозу” (арт. 164).14в

Степень наказуемости самоубийц зависела от условий вменения - “ежели

кто учинил [самоубийство] в безпамятстве, болезни, меланхолии... от мучения

и досады... и за стыдом”, то “оное тело в особливом, но не в бесчестном

месте похоронить” (арт. 164 толк). Наказывалось и покушение на самоубийство

- от смертной казни до изгнания из полка (арт. 164 толк).

Дуэль, как новый состав преступления, впервые упоминается в Уложении,

или Праве военного поведения от 14 января 1702 г., запрещающем всякого чина

людям устраивать поединки. Уже один вызов на дуэль влёк за собой лишение

чинов, достоинств и конфискацию имущества в размере от 1/10 до 1/3 части.

Дуэлянты, “как живые, так и мертвые, повешены да будут”, причём мёртвых

вешали за ноги. Аналогичной казни подлежали и секунданты (арт. 139, 140).

Наказуемым являлся поединок, проведённый под видом драки, а также покушение

на дуэль. Дуэлянты, которые были “разлучены и силой уняты”, подлежали

повешению, а отказавшиеся от дуэли по собственному желанию платили штраф.

Изнасилование ещё не отделялось от растления. Наказание его

ограничивалось обычно выплатой бесчестья. В случае кровосмешения - по

совокупности влекло смертную казнь, позже торговую казнь, вырывание ноздрей

и ссылку на вечную каторгу. Если насилие совершено “ратным человеком”,

находившимся на службе, он подвергался смертной казни ещё по Уложению 1649

г. (гл. VII, ст. 30). Подтверждая последнюю норму, Воинский Устав уточняет

объект преступления, включая в него весь “женский пол, старую или молодую,

замужнюю или холостую, в неприятельской или дружеской земле, честную

женщину или блудницу” (арт. 167). По объективной стороне требовалось

проявление насилия, что подтверждалось экспертизой - “ежели платье от

обороны разодрано, или синевы или кровавые знаки найдутся” - и жалобы

потерпевшей. Не подлежало наказанию изнасилование невесты (арт. 167-168).

Отягчающим обстоятельством, влекущим смертную казнь через отсечение

головы, являлся тайный увоз с последующим изнасилованием, что

рассматривалось как преступление с заранее обдуманным намерением (арт.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11