Разделы «Книга о том, что в морях и за морями» и «Книга пустынь»,
иначе вместе называемые просто «Хай цзин» - «Книгой морей», содержат описания
различных удивительных перевоплощений духов и описания внешнего облика и
обычаев народов далёких стран. Их стиль в общем одинаков с «Книгой гор», а
текст не отличается такой связностью. Как могло так случиться? Думаю, что ответ
на этот вопрос можно найти, исследуя связи между рисунками и текстом в «Книге
гор и морей».
Первоначально, в древние времена, в «Книге гор и морей»
имелись иллюстрации, которые, по всей вероятности, делались к важнейшим местам
книги, и поэтому её еще называли «Изображения гор и морей». В качестве
доказательства этого можно привести слова из стихотворения поэта IV в. Тао
Цяня: «...рассматриваю "Изображения гор и морей"». Однако связи между
иллюстрациями и текстом в «Книге гор» и «Книге морей» различны, и это требует
дополнительного исследования. По-видимому, «Книга морей» первоначально состояла
из рисунков, потом появился текст, причём он служил лишь пояснением к рисункам.
«Книгу гор», напротив, следует рассматривать как книгу, первоначально
состоявшую из связного текста, в которую лишь впоследствии были включены
иллюстрации. Наилучшим доказательством этого является то, что в современном
тексте «Хайнэйвай цзин» мы часто встречаем выражение «и юэ» («также говорят»):
«Юй-шицзе жила к северу от него, она была человеком с чёрным телом, с двумя
головами, на каждой из которых было по змее: на левом ухе - зёленая змея, а на
правом - красная».
«Также говорят: в десяти днях пути на север жили люди с
чёрными телами и человеческими лицами, у каждого на голове было по черепахе»
(«Хайвай дун цзин»). «Тао-цюань похожа на собаку, зелёная, ест людей, начиная с
головы; Цюн-ци напоминает тигра, но с крыльями, поедает людей, начиная с
головы; они прикрываются [от него] волосами, живут к северу от Тао-цюаня. Также
говорят: начинает с ног» («Хайнэй бэй цзин»).
Когда Лю Сю редактировал это сочинение, уже было два или
более различных текстов, с разными рисунками и соответственно с разными
пояснениями; например «змея» вдруг превратилась в «черепаху», а выражение «ест
людей, начиная с головы» превратилось в «начинает с ног». Но эти расхождения
были незначительны. Би Юань, который в середине XVII в. комментировал «Книгу
гор и морей», писал: «Рисунки к "Хайвай цзину" и "Хайнэй цзину"
и есть [то, что было изображено] на треножнике [императора] Юя». Это в общем
верно, когда мы говорим о ранних временах - об изображениях, распространённых в
начальные годы периода Борющихся царств, однако позднее уже появились
совершенно очевидные расхождения. Би Юань далее отмечал: «Рисунки с
объяснениями в последующих пяти разделах "Дахуан цзина", должно быть,
и есть те рисунки, которые распространялись во времена династии Хань». Многие с
этим согласны, однако если мы сравним «Хай цзин» и «Нэй цзин», то увидим два
различных объяснения столь значительных расхождений в тексте. Би Юань по поводу
этих различий постоянно замечает: «Это, по-видимому, поясняет то-то из
такого-то раздела "Вайхай"». «Это, по-видимому, поясняет то-то из
такого-то раздела "Нэйхай"».
С нашей точки зрения, дело отнюдь не в пояснениях, а в том,
что рисунки, распространявшиеся в начале династии Хань, сильно отличались от
тех, которые были раньше. А поскольку текст создавался в соответствии с
рисунком, то естественно, что эти две книги приобрели различный вид. Однако так
как в «Книге гор» тексты больше чем в остальных частях соответствуют
изображениям, мы можем предположить, что сначала появился текст, а только затем
рисунки к нему.
«Книга морей», сохранившаяся до наших дней, дает очень
много материалов по древнекитайской мифологии и является настоящей
сокровищницей для исследователей мифов древнего Китая. Так как в ней за основу
были взяты рисунки, а текст - лишь пояснение к ним, то неизбежно встречаются
расплывчатость и недосказанность. Например, в разделах «Хайнэй» и «Хуан цзин»
«Книги морей» мы читаем:
«На горе Змеиной шаманки - Шэу есть человек, держащий в
руке бокал (?). Он стоит лицом к востоку. Эта гора ещё зовётся Черепашьей -
Гуйшань. Си-ван-му сидит на возвышении, в волосах у неё украшение шэн. К югу от
неё три синие птицы, что приносят ей пищу. Они живут к северу от Кунь-луньсюй.
Есть человек по имени Тайхан-бо, он держит в руках копьё... ("Хайнэй бэй
цзин").
За Восточным морем большая пустыня. Это страна Шао-хао. От
Шао-хао родился Чжунь-сюй. Он выбросил его цитру и гусли. Есть гора Сладкая -
Ганьшань. Из неё течёт Сладкая река - Ганьшуй и берёт начало Сладкий источник -
Ганьюань. К юго-востоку от большой пустоши есть гора Пимудицю. За Восточным
морем посреди большой пустыни стоит гора Даянь, откуда выходит солнце и
луна...» («Дахуан дун цзин»).
Действительно, этот текст соответствует рисункам, каждый из
абзацев самостоятелен, и они совершенно не связаны между собой. В самом
последнем разделе, «Хайнэй цзине», мы обнаруживаем, что области,
рассматриваемые в ней, обозначены произвольно, без какой-либо
последовательности: с востока на запад, с запада на юго-запад, на юг, на север.
В тексте много непонятного, недосказанного, например в «Хайвай нань цзин»
говорится: «Государство трёх племён мяо находилось на восток от реки Чишуй,
Красная вода, население его походило на людей». По этому описанию трудно
представить, каким был в действительности их облик. А в «Хайвай дун цзин»
говорится: «Туньтунь находились на север от них, каждый из них имел две
головы». Облик этих странных существ мы тоже не можем представить себе.
В «Дахуан дун цзине» сказано: «Была разноцветная птица,
напоминающая деревню (?) и бросающая песок. Только с Ди-цзюнем она вела
дружбу». Это выражение также трудно объяснить. В «Дахуан нань цзине» сказано:
«Был дух, который назывался Иньиньху... Жил на далеком юге, выпускал и загонял
обратно ветер»; или ещё: «Был человек по имени Ши И... жил на северо-западе,
наблюдал за величиной солнца и луны».
Аналогичных примеров можно привести немало. Когда был
текст, пояснявший рисунки, такие неясности не имели значения, достаточно было
лишь взглянуть на изображения, и всё становилось ясным, поэтому нет ничего
странного в том, что Тао Юань-мин с удовольствием и интересом рассматривал
«Изображения гор и морей». Однако, после того как древние изображения были
утрачены и до нас дошёл лишь пояснительный текст, неизбежно приходится бродить
в потёмках.
Несмотря на всё сказанное выше, «Книга гор и морей»
представляет собой произведение, сохранившее для исследователей больше всего
мифологического материала. Многие специально занимались изучением памятника,
однако все их исследования были бессистемными, да и сам текст «Книги гор и
морей» очень отрывочен. Никто не рассматривал его под углом изучения мифов, а
такое исследование было бы весьма важно, оно бы очень помогло в систематизации
древнекитайских мифов.
Следует ещё отметить, что «Книга гор и морей» среди прочих
древних книг является весьма трудной, в ней временами нелегко объяснить текст,
а провести глубокое исследование, естественно, еще труднее. Поэтому работа по
исследованию древнего текста и комментированию (особенно это касается части
«Книги морей») весьма полезна. В настоящее время существуют два комментария к
«Книге гор и морей»: «Комментированный текст к "Книге гор и морей"»
Би Юаня и «Комментарии и толкования к "Книге гор и морей"» Хао
И-сина. Обе эти книги, сохранившие древние комментарии Го Пу, очень неплохи,
причём в последней из них встречаются весьма глубокие толкования. До появления
двух этих работ уже имелась работа У Жэнь-чэня «Обширные комментарии к
"Книге гор и морей"», в которой приводится исключительно богатый
материал. К сожалению, она превратилась в библиографическую редкость.
Так как у комментаторов при изучении мифов не было своей
определённой точки зрения (в те времена, разумеется, ещё не знали самого
термина «миф»), поэтому всем им присущ один общий недостаток: они не избежали
стремления всё необычное, сказочное сделать возможным и реальным. Например, в
«Хайвай бэй цзине» сказано: «Приближённый Гун-гуна сказал, что Сяв Лю [имел]
девять голов» Совершенно ясно, что речь идет о девятиглавом чудовище. Би Юань
же стремится истолковать это следующим образом: «По-видимому, выражение
"девять голов" означает девять человек», т.е. создаёт исторически
правдоподобное явление.
Или ещё в «Хайнэй цзине» сказано: «Имелось дерево с синими
листьями, с коричневым стволом. Оно цвело чёрными цветами, приносило жёлтые
плоды и называлось цзяньму. Тай хао юань го, то, что сделал Хуан-ди». К словам
«Тай хао юань го» есть комментарий Го Пу: «Имеет смысл: "Фу Си проходил
под ним"». Хао Итсин даёт следующее толкование: «Сказано: "Фу-си,
родился в Чэнцзи, отойдя недалеко, он без труда прошёл мимо него"». Оба
эти толкования не разъясняют смысла выражения «юань го». Основываясь на нашем
исследовании, мы считаем, что «го» имеет более широкий смысл, а всё выражение
означает: «По цзяньму поднимались на небо и спускались на землю» (гл. II, разд.
4, где говорится о небесных лестницах). Подобное объяснение правильнее двух
упомянутых выше. Мною приведены эти два примера лишь для того, чтобы объяснить
следующее: глубокое и детальное изучение этой книги, проведённое на базе
научного исследования, представляется необходимым.
4. Эволюция и развитие мифов. Мифы и суеверия. Миф и
легенда. Миф и сказание о бессмертных. Зачем нужно изучать мифы?
Многочисленные народности, населявшие территорию древнего
Китая, находились в тесном соприкосновении друг с другом, мифы этих народностей
постоянно контаминировали друг с другом, изменялись и подверглись значительному
смешению. Древние мифы записывались уже в течение весьма продолжительного
времени - начиная с эпохи Восточного Чжоу до периодов Вэй, Цзинь и Шести
династий, что составляет более тысячи лет. Нечего и говорить, что время, равно
как и те, кто записывал мифы, накладывали на них свою печать. Поэтому
исследовать и реконструировать по отдельным осколкам древние китайские мифы и
воссоздать их прежний облик действительно весьма трудно. Кроме того, сами мифы
всё время изменялись и развивались. Это хорошо видно на примере эволюции мифа о
Си-ван-му. Си-ван-му, судя по описаниям в «Книге гор и морей», первоначально
была жестоким духом «с хвостом барса, зубами тигра и всклокоченными волосами»,
насылавшим болезни и ведавшим наказаниями. Три синие птицы приносили ей пищу. В
«Жизнеописании государя Му» рассказывается о том, как чжоуский Му-ван, восседая
на колеснице, запряжённой восемью прекраснейшими скакунами, отправился в горы
Янь-шань повидать Си-ван-му, с которой он там сочинял стихи и пел песни.
По-видимому, Си-ван-му в то время была царицей в человеческом облике. В более
поздней работе Хуайнань-цзы говорится: «Стрелок И попросил у Си-ван-му
лекарство бессмертия», и Си-ван-му вдруг превратилась из злого духа в доброго.
В «Истории о ханьском У-ди», приписываемых Бань Гу, Си-ван-му приобретает иное
значение - она превращается в «ван-му» (царицу-мать) Запада. Здесь мы имеем
лишь некоторое упрощение имени, что же касается трёх птиц, то их описание не
подверглось каким-либо изменениям. В несколько более позднем сочинении Ханьунэй
чжуань, которое также приписывается Бань Гу, образ Си-ван-му ещё более
приукрашен - она изображается в виде прекрасной женщины «тридцати с лишним
лет», «красотой покорявшей мир», а три синие птицы, которые раньше приносили ей
пищу, превратились в весёлых и красивых служанок. Разница между образами
Си-ван-му «с хвостом барса, зубами тигра и всклокоченными волосами», жившей в
горной пещере, и ван-му - царицей - такая же, как между небом и землёй!
Подобные изменения являлись следствием намеренного
исправления и приукрашивания со стороны литераторов и не могут рассматриваться
как результат естественного развития и эволюции мифов.
Однако не следует пренебрегать тем влиянием, которое
оказывали - эти исправления и приукрашивания на мифы. Каждый из мифов,
претерпевший подобные исправления, в свою очередь превращался в источник новых
народных мифов. Например, Си-ван-му в народном предании - это не злой дух с
«хвостом барса и зубами тигра», а прекрасная хозяйка Запада. В «Книге гор и
морей» говорится только о Си-ван-му, а в «Книге о чудесном а необычайном»
появляется Дун-ван-гун, не кто иной, как супруг одинокой Си-ван-му.
Первоначально я считал, что это всего-навсего лишь выдумка литераторов, и не
придавал этому какого-либо значения. Однако недавно я прочитал о Пике духа
женщины из народных преданий местности Сянься, собранных Тянь Хай-янем, где
Дун-ван-гун, вопреки моим представлениям, выступает в роли духа супруга
Си-ван-му. Это, невольно удивив, заставило меня задуматься: был ли Дун-ван-гун
первоначально создав литераторами, а затем уже проник в фольклор или его образ
возник на основе уже бытовавших в народе устных преданий? Вопрос заслуживает
изучения. Исследовательская работа по мифологии не может быть успешной без
детального и тщательного изучения эволюции мифов.
При работе над мифами следует ещё обратить большое внимание
на то, как из мифов выделить суеверия.
Чжоу Ян говорит: «Безусловно, мифы и суеверия первоначально
отражали определённые примитивные представления древних людей о мире, отражали
их верования в сверхъестественные силы. Однако значение мифов и суеверий
различно. Суеверия, которые не имеют отношения к сверхъестественным силам,
следует; просто отбросить; многие же мифы часто носили активный характер по
отношению к окружающему миру и нередко были подлинно народны, а суеверия,
пассивные по своей природе, нередко отражали интересы господствующих классов.
Это различие между мифами и суевериями можно очень рельефно проследить по их
отношению к судьбе.
Мифы часто выражали нежелание человека покориться судьбе, а
суеверия, напротив, проповедовали фатализм, возмездие, заставляя людей верить в
то, что всё заранее предопределено и самое лучшее - склонить голову перед
судьбой.
Поэтому и сами духи, управляющие судьбой, были различны.
Персонажи мифов часто смело выступали против могущества духов, например Сунь
У-кун против яшмового императора Юйхуана, Пастух и Ткачиха против царицы-матери
- ван-му. Суеверия же проповедовали бессилие человека перед духами и таким
образом делали людей рабами духов, готовыми принести себя в жертву. Мифы всегда
воодушевляли людей освободиться от рабства и стремиться к жизни, достойной
человека. Суеверия, воспитывая в людях чувство рабской покорности,
приукрашивали оковы рабства. В этом заключается причина того, почему мы,
выступая против суеверий, восхваляем мифы». Таким образом, мифы - совсем не то,
что суеверия. Однако в мифах в большей или меньшей степени имеются элементы
суеверий, которые составляют их органическую часть, и их невозможно отделить от
мифов. Например, в древних мифах немало удивительных преданий о рождении
великих деятелей. Так, в «Книге песен» в стихотворении «Тёмная птица» говорится
о том, что «небо послало тёмную птицу спуститься на землю и родить Шана». В сунской
энциклопедии «Императорское обозрение годов Тайпин» - Тайпин юйлань в цз. 78
приведены из «Шихань шэньу» следующие слова: «Появились огромные следы на
берегу Лэй-цзэ, а Хуа-сюй наступила на них и [после этого] родила Фу-си». Все
эти предания содержат много элементов суеверий. Однако Фу-си и Шан Ци являлись
в глазах древних людей истинными героями, и поэтому, несмотря на то что в
преданиях, воспевающих героев, содержатся некоторые элементы суеверий, их
следует рассматривать как мифы. Они отличаются от тех «мифов», которые
создавались в последующие времена специально для того, чтобы воспеть чудесное
происхождение императоров и князей. Эти два типа мифов следует отличать друг от
друга. Кроме того, появление чертей и духов нельзя считать только влиянием суеверий.
Необходимо обращать внимание на то, проповедуется ли с помощью образа того или
иного духа покорность судьбе или же, напротив, он выступает против этого. Духи,
таким образом, часто выражали ненависть древних к правителям. Мо-цзы в главе
«Мингуйпянь» приводит рассказ о том, как Ду Бо превратился в духа отмщения и
убил чжоуского Сюань-вана. Такие персонажи можно рассматривать как мифические.
Следует очень осторожно проводить подобную тонкую работу по разграничению
суеверий и мифов.
Мне хочется здесь также сказать несколько слов о различиях
между мифами и легендами, между мифами и сказаниями о бессмертных.
Что такое миф и что такое легенда? Дать точное определение
их очень трудно. Обычно мы не можем провести строгого разграничения между теми
и другими, так как сами легенды возникают из мифов. Но в общем можно сказать,
что мифы постепенно эволюционируют, главные персонажи в них очеловечиваются, а
поступки их записываются в виде человеческих деяний - так создаётся легенда.
То, о чём обычно повествует легенда, это или могучие герои древности, подобные
стрелку И, поймавшему дикого кабана и перерубившему змею, или небесные
влюблённые, подобные Ткачихе и Пастуху, которые раз в год встречаются на мосту
из сорочьих хвостов, или же, наконец, истории о культурных героях, например о
Пань-гу, о приручении шелкопряда и лошадей.
Легенды, формируясь в процессе развития цивилизации,
постепенно отбрасывали всё необычайное, присущее мифам, и заимствовали то, что
более или менее соответствовало реальному в представлении людей. Благодаря
этому мы можем видеть, как чаяния народа приобретали характер реальности и как
совершался переход людей от сравнительно низкого уровня культуры к более
высокому этапу её развития. Что же касается различия между мифами и сказаниями
о бессмертных, то этот вопрос мы можем выяснить на примере легенды о Пань-гу.
Об этом герое Сюй Чжэн в «Исторических записях о трёх правителях и пяти
императорах» говорит, что Пань-гу родился в хаосе, когда небо и земля
напоминали куриное яйцо. Вдруг небо и земля отделились друг от друга: ян,
светлое и чистое, стало небом, инь, тёмное и нечистое, стало землёй. После
этого небо стало каждый день подниматься вверх на один чжан, а земля за день
становилась толще на один чжан, и сам Пань-гу за день вырастал на чжан. Прошло
восемнадцать тысяч лет, и небо поднялось высоко-высоко, а земля стала плотной и
толстой. И сам Пань-гу стал высоким-высоким.
В этом рассказе, несмотря на наслоения фантазии, можно
различить облик первобытной легенды, ещё не потерявшей характера прекрасного
мифа. Однако, попав в сочинения даосов, он превратился в подлинную чепуху. Так,
например, в «Записках о первых бессмертных» имеется запись, смысл которой
таков.
Когда земля и небо ещё не были разделены, Пань-гу,
назвавший себя первым небесным царём, путешествовал среди этого хаоса. Потом,
когда небо и земля отделились, Пань-гу отправился жить во дворец на Гору
яшмовой столицы - Юйцзин-шань, питался небесной росой и пил воду из земных
ключей. Через несколько лет в горном ущелье из собравшейся там крови родилась
девушка невиданной красоты, имя которой было Тайюань-юйнюй, что значит «Первая
яшмовая дева». Спустившись с горы погулять, Пань-гу увидел её, и они
поженились, он привёл её во дворец, где они и стали жить. У них родился сын,
которого они назвали Тяньхуан - Небесный император, и дочь Цзюгуансюаньнюй -
Чистая дева девяти лучей и т.д., и т.п. Разве всё это не измышления даосов?
Такого рода сочинения мы обычно называем «сяньхуа» - сказания о бессмертных. В
сяньхуа, как в даосском учении, на первый план выдвигается достижение счастья
для одного человека. Поэтому в сяньхуа не могли появиться такие персонажи, как
Нюй-ва, Гунь, Юй и подобные им герои мифов, готовые пожертвовать собой. По
этому признаку мифы легко отличить от сяньхуа. Однако сяньхуа, которые входят в
состав мифов, трудно отделить от последних. Например, надо полагать, что в
рассказ из Хуайнанъ-цзы о стрелке И, который просил лекарство бессмертия у
Си-ван-му, и Чан-э, укравшей его и убежавшей на луну, вкраплены элементы
сяньхуа, а мы по-прежнему причисляем это к мифам. С другой стороны, сяньхуа,
которые повествуют о деяниях бессмертных, весьма часто и по содержанию, и по
стилю близки к мифам и отличаются от сяньхуа, которые подверглись переделке
даосов. Эти сяньхуа мы и должны при исследовании и изучении рассматривать в
рамках мифологии.
Что касается вопроса, зачем исследовать мифы, то ниже
попытаюсь объяснить это.
Мифы созданы на заре истории человеческого общества. По
мифам мы можем судить, каковы были представления и мысли у трудовых людей древности:
как они представляли мироздание, как воспевали народных героев, каким образом
стремились улучшить свою жизнь, как прославляли труд и борьбу и т.д., и т.п.
Кроме того, исследуя мифы, мы ещё лучше поймем, как надо любить жизнь и народ.
Представляя сами по себе весьма большой интерес, мифы
оказали значительное влияние на литературу и искусство, придав им особую
прелесть и свежесть. Скульптура древних греков прекрасна именно своей теснейшей
связью с мифами. То же самое можно сказать о Тао-те, Куе, Куе-драконе,
Куе-фениксе, водяном и однорогом драконах, об удивительных птицах и зверях,
изображения которых украшали треножники и сосуды эпох Инь и Чжоу.
Мифологические представления наложили свой отпечаток на эти произведения
искусства. Великий Цюй Юань в «Элегии отрешённого», в «Вопросах к небу»,
«Девяти напевах» обращается к образам героев мифов, скорбя о гибели княжества
Чу. Его поэзия, подобно египетской стенной росписи и индийскому эпосу, насыщена
элементами мифологии.
Но следует иметь в виду, что мифы, не будучи историческими
свидетельствами, в какой-то мере смогли отразить историю. Разумеется, абсурдно
во всех персонажах мифов видеть древних императоров и князей, однако в равной
степени неправильно пренебрегать содержанием мифов в какой-то степени исторического
характера. В мифах мы можем обнаружить отражение исторической действительности.
Например, под борьбой между Хуан-ди и Чи-ю скрывается имевшее место в
центральной равнине столкновение людей монгольского плато и племен южной части
Тихого океана, под историей о горах Куньлунь и Си-ван-му - возникновение
культурных связей между китайскими и тибетскими племенами.
Мифы отражают и национальный характер. Так, китайские мифы
в какой-то мере отражают особенности китайской нации. Наш народ с гордостью может
говорить о героях древних мифов. Повествующие о необычайной выносливости и
силе, о разнообразных чаяниях народа, китайские мифы выражают дух
самоутверждения наших далёких предков. В самом деле, для нас, их потомков, это
прекрасные образцы для подражания. Изучая мифы, мы можем понять истоки нашего
национального характера.
Список литературы
Юань Кэ Глава I. Введение//Мифы древнего Китая.-
М.:Наука, 1965 - c.11-32
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://izbakurnog.historic.ru/