Реферат: Александровские Мореходные Классы во Владивостоке в 1890 – 1902 гг.

В.А.Панов.

Первым (и единственным, как показало время) начальником Александровских мореходных классов стал корпуса флотских штурманов штабс-капитан Панов, начальник берегового телеграфа и метеорологической станции, - личность для наших краев весьма примечательная. Было ему в ту пору 36 лет. Вот что сообщает об этом незаурядном человеке морской справочник [5]:

«Панов Виктор Ананьевич (8.8.1854 – 8.11.1922), кап. КФШ, нач. Влад. берегового телеграфа, редактор газеты «Дальний Восток». Из С.-Петерб. мещан. 4.9.70 пост. в Штурм. уч-ще, окончил 31.3.74 с произв. в конд. КФШ. В 1874 плавал в Белом море. 23.11 переведен на ЧФ. В 1875 производителем работ уч. в съемке сев. берега Черн. моря. 30.8 произв. в прап. КФШ. 20.12 переведен в Сиб. фл. 10.6.76 прибыл во Влад. В 1876-77 ст. штурманом на кл. «Абрек» плавал по портам Вост. океана и в составе отряда к.-адм. О.П. Пузино с 10.12.76 по 4.5.77 посетил Сан-Франциско. 27.6 вернулся во Влад. 7.11 находился на шх. «Алеут», потерпевшей крушение в б. Сетанай на о. Хоккайдо. В апр. 1878 пассажиром на шх. «Ермак» вернулся из Японии во Влад. С 24.4 по 23.8 был пом. распорядителя работ при постановке мин и проводке судов через минные заграждения. В 1879-84 ст. штурм. оф. кл. «Абрек» плавал в морях ДВ и Тихом океане. Затем плавал вахт. нач. на КЛ «Нерпа» во внутр. водах. 1.1.81 произв. в подпоруч. 18.8.84 списан на береговой телеграф. 13.4.86 произв. в поруч. 8.5 назн. зав. поверкою астрон. и навигац. инструментов и корректурой мор. карт Влад. порта. 30.6.87 назн. ИД Директора маяков и лоции Вост. океана. С 28.2.90 нач. Влад. берегового телеграфа. 1.4 произв. в шт.-кап. В 1890, 1892 по несколько мес-цев ИД Директора маяков и лоции Вост. океана. 12.7.93 ув. в отставку по домашним обстоятельствам кап. КФШ. Награжден орд.: Св. Стан. 3-й ст. (1884) и Св. Анны 3-й ст. (1888). В 1892-1922 являлся редактором газеты «Дальний Восток». Состоял зав. Владивостокскими Александровскими мореходными классами (1890-?), городским головой Владивостока (1903-1905), мировым судьей (1906-1912). Действ. чл. ОИАК (не позже 1899 – не ранее 1917), секретарь Распоряд. ком-та ОИАК (11.3.1890-?). Умер и похоронен во Влад.»

Даже отдавая должное авторитетности справочника, следует все же сделать здесь ряд поправок и уточнений: прежде всего – окончил Панов не просто «Штурм. уч-ще», а Техническое училище Морского ведомства [28]; и «в составе отряда к.-адм. О.П.Пузино» он состоял личным переводчиком адмирала [20]; в 1881 г., к тому же был капитаном коммерческого парохода «Великий князь Константин» [28], - полагаю эту информацию не менее существенной, чем указание составителя справочника на то, что он «пассажиром на шх. «Ермак» вернулся из Японии». 15.02.1882 «по домашним обстоятельствам» Панов уволен в отставку с производством в поручики КФШ, но уже 31.12.1882 вновь вернулся на службу подпоручиком, «назн. зав. поверкою астрон. и навигац. инструментов и корректурой мор. карт Влад. порта» не 8.5, а 8.3.1886 (до 8.3.1893) [28]… Опять же – «плавать по портам» (даже на клипере «Абрек») никак не возможно (а по морям-океанам корабли не плавают, но ходят), на «Алеуте» Панов не просто «находился», но исполнял обязанности старшего штурмана [28]. Был он также и соредактором единственной городской газеты «Владивосток» (1885 г.) [11]. Александровскими классами Панов руководил во все время их существования, до 1902 г. [26].

Кроме того, был Виктор Ананьевич в 90-х гг. прошлого века и секретарем Владивостокского Благотворительного Общества, курировавшего две элементарные школы для девочек и мальчиков да богадельню [9], членом владивостокского Биржевого комитета [23], в газете же своей он являлся не просто редактором, но и главным ее хозяином (издателем), для чего завел даже собственную паровую типо-литографию на Прудовой улице, прихватив для этого самовольно солидный участок городской земли [9]. 10 марта 1903 он стал четвертым владивостокским городским головой (первым не избранным, а назначенным на эту должность) [9,11], а с 1906 г.[19] и в 1910-1913 гг. [2] –  одним из 34-х определенных «высочайшим приказом по Министерству Юстиции» приморских почетных мировых судей.

Был дважды женат, имел 8 детей (6 дочерей и 2 сына). С началом 1-й Мировой войны (в августе 1914-го) Виктор Ананьевич, как «человек вредный для общественного спокойствия», был даже на время выселен из города – по решению коменданта крепости Владивосток, а в годы войны Гражданской оба его наследника стали добровольцами у атамана Семенова и оба погибли за «белое дело»… Скончался В.А. Панов от крупозной пневмонии, и 10 ноября 1922 г. [24] похоронен на Покровском кладбище Владивостока [20]…

В своем отчете Императорскому Обществу для содействия русскому торговому мореходству о первом годе существования мореходных классов во Владивостоке (подписанном также председателем думского Комитета М.Федоровым) В.А. Панов разочарованно извещал:

«…Занятия в классах начались 16 ноября и продолжались до поверочного испытания – 13 апреля.

В отчетном году в классах состояло 14 учеников; из них один в возрасте 23 лет, а остальные от 14 до 16. Из плававших на судах в классы поступил только один ученик. По сословиям ученики распределялись: детей офицеров и чиновников – 7, потомственных почетных граждан – 1, духовных – 1, мещан – 2, крестьян – 1, финлянцев – 1, иностранных подданных (местных уроженцев) – в виде исключения – 1; по вероисповеданию – 12 православных и 2 лютеран. По образовательному цензу: 4 – из первых четырех классов гимназии, 5 – из III и IV отделений городского училища и 5 – с домашним воспитанием. За исключением 2 учеников из гимназии, познания остальных поступивших были крайне скудные и ограничивались, кроме чтения и письма, только четырьмя арифметическими действиями и отчасти дробями, далеко не твердо усвоенными. Большинство поступивших – неудачники в других учебных заведениях, люди с весьма посредственными способностями, никогда не служившие на судах, а потому совершенно еще не освоившиеся ни с идеей классов, ни с требованиями будущей карьеры. Сознательное отношение к делу, как результат прочного выбора будущей деятельности, замечалось только у 4-5 учеников; остальные же в течение всего курса относились к занятиям (особенно в младшем отделении) крайне поверхностно, не отрешаясь от обычных школьных взглядов на уроки и пользуясь тем, что ограниченность учебного времени заставляла преподавателей обращать все внимание только на лиц, действительно искавших в классах помощи для подготовки к новому делу. На поверочном испытании выяснилось, что хорошими, надежными учениками можно назвать 3, удовлетворительными и посредственными 6.

Вследствие значительного различия в познаниях и в способности усвоения предметов по умственному развитию, ученики были разделены, для большей успешности, на старшее и младшее отделения. В младшем отделении, при крайне слабой подготовке учеников, из предметов расписания оказалось возможным заниматься только арифметикой (дроби), началами планиметрии и навигации (компас, лаг, лот), общей географией, морскими узаконениями, морской практикой, пароходной механикой, английским и русским языками. Остальные предметы программы не затрагивались вовсе, а определенные на них часы употреблялись на вышепоименованные занятия. Впрочем, два ученика из этого отделения успели пройти всю арифметику и приступили к алгебре; один из них, вследствие этого, был переведен среди курса в старшее отделение и здесь к концу учебного года стал в уровень с остальными. В старшем отделении, где ученики по развитию были значительно выше и, вообще, серьезнее относились к делу, главное внимание было обращено на практическое изучение навигации, которая – в объеме, необходимом для коммерческого моряка – пройдена вся. Затем здесь же сообщены общие сведения по лоции Японского моря и главнейшие явления общей физики и физической географии, в том числе – теория урагана. С чистой математикой (алгебра, геометрия, тригонометрия) ученики были ознакомлены настолько, что понимали значение формул и умели их вычислять по логарифмам и тригонометрическим таблицам, решали плоские треугольники (разбивая их на прямоугольные), - определяли практически девиацию компаса и составляли ее диаграмму, делали достаточно твердо прокладку на карте и сложное навигационное счисление (тригонометрическим путем), знали употребление компаса, карты, лага, лота и секстана (определение углов), сличали хронометры, вычисляли широту места по данной меридианальной высоте (исправляя таковую сами) и начали вычислять формулу часового угла для определения долготы места. Арифметика закончена вся, и в несложных задачах знания учеников можно считать удовлетворительными.

Остальные предметы программы проходились согласно расписания, в пределах их усвоения учениками. Само собою разумеется, что знания эти за столь короткое время не могли быть вполне систематизированы и развиты, а взяты (в математических вычислениях) преимущественно памятью и без надлежащей практики – не прочны во всем объеме. Но нужно иметь в виду, что ни один моряк не плавает без курса навигации и астрономии и что, поэтому, в действительной практике ему нужна не столько самая формула, сколько понимание ее элементов и способа практического вычисления, - а этого классы, в указанных пределах, добились вполне. При том же в первый год существования классов, при наличном составе учеников, из которых только один плавал ранее на судах, не могло быть и речи о какой-либо систематике; гораздо важнее и практичнее было ознакомить их в общих чертах с основными понятиями из тех предметов, с какими им придется иметь дело в будущей практике, чтобы, являясь впервые на судно, они не попадали бы в совершенно чуждую обстановку, но были бы уже вооружены известными сведениями и могли бы легко пополнять их сами, при желании и небольшой помощи со стороны.

В будущем классы рассчитывают держаться того же направления, т.е. преследовать в своей программе не строго теоретическое школьное обучение, а, главным образом, только законченную практическую передачу необходимых сведений, так как, с одной стороны, самая практика службы и закон о выдаче патентов на звания явно содержат в себе требования исключительно только опытных знаний, но не полной их теории, - с другой же, в виду того, что если дело вообще мореходных классов ставить на строго теоретическую почву, то они потребуют от учащихся массы времени и чрез то совершенно утратят весь свой практический смысл, ради которого они вообще созданы. Наконец, только при подобной постановке возможны совместные занятия с учениками, уровень знания и развития которых весьма различен.

В отчетном году классы посещались учениками исправно. С марта месяца ученики ходили на вооружение коммерческой шхуны «Сибирь» и на сборку механизмов на военных судах, а также для осмотра мастерских порта.

За отсутствием во Владивостоке специальных руководств занятия в классах велись исключительно со слов преподавателей.

С мая по октябрь ученики находились в практическом плавании на пароходах г. Шевелева («Байкал», «Владимир», «Стрелок» и «Новик»), на шхуне «Сибирь» г. Линдгольма и на речном пароходе «Пионер» г. Федорова, причем получали по 10 руб. жалованья в месяц на необходимые расходы. Ученик старшего отделения Костромитинов и младшего – Бектеев, с разрешения классов, находятся в настоящее время в дальнем плавании.

Из учебных пособий в отчетном году классы имели: секстанов – два, чертежных инструментов для прокладки – четырнадцать,  (инструментов для… - В.К.)  чертежей – шестнадцать.» [12]

Это был первый и последний его отчет о проделанной работе на мореходно-педагогическом поприще, больше Виктор Ананьевич никому ничего письменно не докладывал, - по-видимому, полностью разочаровавшись в возможности ближайших успехов морского образования на Дальнем Востоке и полностью переключившись со следующего года на организацию собственной типографии и издание своей газеты… Однако жалованье за руководство классами все последовавшие десять лет все ж таки продолжал получать исправно – вплоть до самого расформирования Александровских классов в 1902 году.

9.

«Для усиления средств к образованию матросов в России, устанавливается в пользу мореходных классов сбор в казну с судохозяев, имеющих на своих судах иностранных матросов более ¾ всего экипажа, по 25 рублей ежегодно за каждого лишнего против сего размера иностранного матроса.»

Торговый Устав Российской Империи (п. 20 приложения к ст. 839), XIX в.

История сохранила нам два документа [15] о расходовании денежных средств на содержание классов в первые годы их существования:

Несмотря на отпускаемые средства (по России – самые значительные, 5% общей суммы, выделенной казной на все мореходное образование – так, что каждый воспитанник Александровских классов обходился ей раз в пять-шесть дороже, чем в среднем по стране), само положение владивостокской мореходной школы было – хуже некуда.

За все время существования классов город так и не удосужился подобрать для них (или построить) хоть какое-нибудь помещение: занятия по-прежнему проходили в вечернее время в здании городского училища (поначалу – деревянном, построенном в 1886 г., а когда в 1891 г. оно было за 12 тыс. руб. отчуждено в пользу железной дороги [9] – в каменном, по ул. Миссионерской (ныне им. С. Лазо), дом 4). Семеро преподавателей, на оплату которых в основном и уходили денежные средства классов, особенного рвения к педагогике отнюдь не испытывали... Все тот же библиотекарь Морского собрания Владимир Филипченко (которого, на мой взгляд, гораздо вернее, чем Панова, было бы называть «одним из основателей морского образования на Дальнем Востоке» [28]) возмущался: «Ученики классов положительно бедствуют, не имея подходящих и даже каких-нибудь учебников – школа не имеет сама их. Некоторые и готовы были бы купить, но не знают где, какие и как достать. Насколько мог, некоторым давал из своего запаса, частью свои, частью из Библиотеки, но все это большею частью большие курсы Морского Училища – мало им доступные и понятные. …Беднейшим я готов выдавать бесплатно на свой счет. Этим мы оказали бы существенную помощь и дали бы может быть ученикам возможность отнестись более сознательно к своим занятиям.» [13]

С 1891 г. для лиц, окончивших курс обучения в шкиперских и мореходных классах и призванных к отбытию воинской повинности, вводятся ежегодные шестинедельные учебные плавания на военных кораблях – для ознакомления коммерческих моряков с военной службой.

Уже через пять лет (в январе 1896 г.) «Владивосток» писал: «Количество учеников в местных мореходных классах значительно увеличилось за минувший год, и теперь налицо состоит 16 человек учащихся. Кроме того, несколько человек находится заграницею в плавании на разных пароходах.» В городском же училище в это время обучается 109 человек (и только четверо из них – в выпускном классе).

Чуть позже тот же «Владивосток» не преминет вставить свои традиционные шпильки: «учителя не посещают классов, ученики не учатся и делают что хотят, живут без надзора и влияния со стороны администрации классов», - жалуются кругом… но администрация классов не считает своим долгом, как это делают классы Либавские, Виндавские и др., блеснуть богатым процентом успешно окончивших курсы (в Либавских - половина). Ведь этак недалеко до фиктивных классов с фиктивными учениками…» и, попрекнув тем, что на содержание классов уже израсходовано до 24 тыс. руб., ехидно посоветовать: «местные мореходные классы, из бывших воспитанников которых совсем почти не вышло капитанов и штурманов, может быть пригоднее оказались бы для создания контингента цеха владивостокских лоцманов…»

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6