Доклад: Евхаристическая община
Доклад: Евхаристическая община
Prof. Kurt Marquart. Lutheran Confessions
- II
“Лютеранское Вероисповедание - часть 2”
Евхаристическая община
Преподаватель: Проф. Курт Маркварт.
Автор работы: Сергей Глушков.
Concordia Theological
Seminary
Fort
Wayne
1999
План
План.................................................................................................................................... 2
Предисловие.................................................................................................................. 3
1. Верую.............................................................................................................................. 4
2. Тело Христово........................................................................................................... 7
3. Собрание верующих............................................................................................. 9
3. Евхаристическая община ............................................................................. 12
5. Служение и служения....................................................................................... 17
6. Миссия........................................................................................................................ 22
Заключение.................................................................................................................. 24
Предисловие
“Церковь
- это собрание святых,
в
котором верно проповедуется Евангелие,
и
правильно распределяются Таинства”[1].
Церковь, как
евхаристическая община в центре внимания этой работы. Церковь, как община
верующих, собранных вокруг Слова и Таинства. Церковь, как общение веры, с одной
стороны, и как Таинство Тела Христова[2]
- с другой.
Евхаристическая
сущность христианской общины проявляется во всех вопросах ортодоксальной
экклесиологии: и в учении о служении церкви, и в сакраментологии, и в
миссиологии, и в эсхатологии.
Безусловно,
на этих страницах, лишь несколько слов на такую серьезную и сложную тему.
Вероятно, больше вопросов. чем ответов. Однако, для меня лично - это новый шаг
к более глубокому пониманию того, во что верит христианская Церковь. Я стал
яснее понимать слова третьего артикула Символа Веры:
“Верую
...в Духа Святого, в единую святую христианскую Церковь, в общение святых, в
отпущение грехов, в Воскресение тела и жизнь вечную. Аминь”.
1. Верую...
“…я
знаю, в Кого уверовал, и уверен, что
Он силен сохранить залог мой на оный день…”[3]
Первая часть
Книги Согласия[СФГ1] [4]
называется “Три Вселенских Символа Веры”. Первый из них - Апостольский, второй
– Никео-Цареградский, третий - Афанасьевский. Отцы реформации подтвердили свою
веру в единую святую кафолическую апостольскую Церковь и свою верность древней
богословской традиции, той традиции, которая идет от первых веков, которая
формировалась в борьбе с ересями, через противостояние внешним и внутренним
искушениям. В этом смысле, на самом деле, они не привнесли ни чего нового. Эта
традиция сохраняла действительную ортодоксию, защищая христианскую Церковь от
сектантства, от ересей и фанатизма внутри общины и от давления извне, от
влияния язычества, от секуляризации[5].
Позже эта богословская линия нашла свое продолжение и развитие в период
лютеранской ортодоксии[6],
а сегодня мы находим приемников этой традиции в конфессиональном лютеранстве.
Слова Символа
Веры - “верую... в Церковь” - трудно вместить, трудно понять правильно,
особенно, если мыслить о церкви, лишь с человеческой стороны, или с позиции
современного постпротестантизма.
Несомненны
утверждения - “Верую в Бога Отца.. верую в Иисуса Христа..”. Но, эта
странная вера в Церковь ни как не вмещается в рамки нового “свободного”
“независимого” христианства. Почему? Одна из причин тому – популярный субъективизм,
нашедший свое особое выражение и в современном христианстве. В центре такого
индивидуально-религиозного мировоззрения – “Я сам”, человек, персона. Что
этот “Я” чувствует, что думает, чем живет, во что верит, в какую Церковь
ходит... Вера привычно стала восприниматься как нечто только внутреннего,
нечто сугубо личное.
Верую в
Церковь[7].
Что это значит? Возможно ли верить в Церковь, если она лишь собрание верующих
людей, лишь группа единомышленников? Очевидно, что слова Символа Веры говорят
не о людях, не о человеке прежде всего - но о Боге. Каждый артикул - это
исповедание о Боге: Он сотворил мир и продолжает творить, даруя нам жизнь. Сын
Божий, Иисус Христос - умер за нас и воскрес. Через Него, теперь - это наша
смерть, это наше воскресение и жизнь. Дух Святой - призывает нас через
Евангелие к истинной христианской вере, к евхаристической церковной жизни.
“Я верую, что не могу ни по собственному разумению, ни какими
своими силами уверовать в Иисуса Христа, моего Господа, или прийти к Нему, но
Святой Дух призвал меня через Евангелие, просветил меня дарами Своими, освятил
и сохранил меня в истинной вере. Точно так же он призывает, собирает,
просвещает, освящает всю христианскую Церковь на земле и сохраняет ее через
единую, истинную веру в Иисусе Христе. В Своей Церкви Он ежедневно щедро
прощает все грехи мне и всем верующим, и в последний день Он воскресит меня и
всех мертвых и дарует мне и всем верующим во Христа вечную жизнь. Это
непреложная истина”[8].
Так Лютер
поясняет третий артикул Символа Веры в Кратком Катехизисе. Так мы начинаем
исповедовать свою веру в Церковь еще в катехизационном классе.
Верую в
Церковь, единую святую кафолическую...
Трудно найти
видимые основания для такой веры. Ведь, в церковном собрании мы видим не только
верных, но и лицемеров и неверующих. Иногда, и священник не верит в то, что
говорит. Иногда, и прихожане воспринимают христианство лишь как старую добрую
традицию или возможность встретиться и пообщаться с людьми.
Несколько лет
назад именно по этой причине я решил уйти из церкви[9].
Стало не интересно[10].
Стало как-то не во что верить, потому что надежды не оправдались и наступило
разочарование в людях, которые казались по началу “настоящими любящими
христианами”. Но, я не ушёл. Хотя это была не лютеранская община. После летних
лекций в семинарии “Конкордия” 1994 и 1995 года я увидел Церковь с другой
стороны, иначе.
Важность и
значимость Церкви по существу - не в людях, которые приходят в собрание, но в
Личности Христа. Он дарует благодать, прощает грехи Своим Словом в Своей
Церкви. Именно Им едина Церковь. Поэтому, Павел говорит в послании Ефесянам:
“...умоляю
вас поступать достойно звания, в которое вы призваны, со всяким
смиренномудрием, снисходя друг ко другу любовью, стараясь сохранять единство
духа в союзе мира. Одно тело и один Дух, как вы призваны к одной надежде вашего
звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который
над всеми, и через всех, и во всех нас”[11].
2. Тело Христово
Осознание
церкви, как Тела Христова стало для меня новым шагом в изучении экклесиологии в
патристике первых веков христианства. На основании Священного Писания отцы
ранней Церкви написали много книг на эту тему. С одной стороны, они находили в
Библии очень яркий образ Церкви, как Невесты Христа[12].
Это образ брачных отношений, образ семьи, образ любви, как в Книге Песнь Песней[13].
С другой стороны - Тело Христово - образ глубокий и таинственный. Это Тело -
едино во Христе. В этом Теле - особое значение приобретает христианское общение
верующих. Жизнь этого его - в Крови Иисуса Христа. Господь дает жизнь,
поддерживает и сохраняет Свой народ. В этом Теле мы собраны, прежде всего, не
вокруг наших человеческих достоинств или недостатков, но именно вокруг Его Слова
и вокруг Таинства – в евхаристическом общении.
Говоря о
Церкви, как о Теле Христа, мы с одной стороны подчеркиваем единство верующих[14],
где каждый друг другу близок, как часть тела, как единый организм, а с другой
стороны - мы видим Церковь собранную у Алтаря, вокруг Причастия. Этих людей
собрал Господь, чтобы соделать их причастными Телу Его и Крови Его. Таким
образом, для нас, в образе Тела Христова открывается глубокая истина и о
евхаристическом собрании, и об общении людей и о Таинстве Причастия.
“Христос живет в нас не только
духовно, но и телесно - через переданное нам в Таинстве Тело и Кровь Христа”[15].
Слово и
Таинство - это важнейшие понятия в определении церкви. Чистая проповедь
Евангелия и совершение Таинств, в соответствии с Божественным установлением -
вот что определяет Церковь, которая есть Тело Христово[16].
Христос обновляет Свою Церковь, являясь ее Главой. Он правит этой Церковью в
Духе Святом.
“Посему и я, услышав о вашей вере во Христа Иисуса и о любви ко
всем святым, непрестанно благодарю за вас Бога, вспоминая о вас в молитвах
моих, чтобы Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы, дал вам духа
премудрости и откровения к познанию Его, и просветил очи сердца вашего, дабы вы
познали, в чем состоит надежда призвания Его, и какое богатство славного
наследия Его для святых, и как безмерно величие могущества Его в вас, верующих
по державной силе Его, которою Он воздействовал во Христе, воскресив Его из
мертвых и посадив одесную Себя на небесах, превыше всякого начальства, и
власти, и силы, и господства, и всякого имени, именуемого не только в сем веке,
но и в будущем, и все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою
Церкви, которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем.”[17]
Что же нас
делает живыми членами этого Тела Христова? Среди страданий этого мира и
человеческих заблуждений, вопреки неверию многих, Господь собирает Свою
Церковь, и Сам делает нас уже здесь и теперь причастниками вечных
благословений, вечного утешения, вечной жизни и Святого Духа, и праведности,
которая исходит от Бога - и сегодня, и вплоть до грядущего Пришествия Его.
Он Сам
причащает нас Телу Его. Он предстоит перед нами в лице священника. Его
голос мы слышим в церковной проповеди. Его Кровь и Плоть мы вкушаем в Таинстве
Евхаристии. Он Сам творит нас живыми членами Его Тела.
3. Собрание верующих
Церковь - это собрание святых и истинно верующих[18]...
Артикул VII
Аугсбургского Вероисповедания фактически является первым официальным догматическим
определением церкви и ее единства, идущим дальше, чем Никейский Символ Веры.
Древние споры о Церкви часто не касались догматической стороны экклесиологии.
Много говорилось о структурах и об авторитетах. При этом, хотя и не было
Соборных определений, отцы Церкви все же неоднократно говорили о верных
признаках, определяющих христианскую общину. Во время же Реформации этот вопрос
был одним из важнейших, учитывая противостояние католической иерархии с одной
стороны и радикального[19]
учения о Церкви – с другой. Именно в такой обстановке формируются определения
Аугсбургского Вероисповедания и появляются особые учения со стороны
оппонентов. Таким образом, после никейской[20]
экклесиологии первое официальное определение о Церкви дано лютеранами, после
этого последовал ответ римо-католиков и ответ реформатов. Так что, теперь
многие из существующих различных догматических определений о Церкви берут
начало от времён Реформации, с 16-го века.
Аугсбургское
определение Церкви, безусловно шире, чем “собрании верующих”. Оно говорит и о
верной проповеди Евангелия и о совершении Таинств - как о признаках Церкви. В
этой части моей работы я бы хотел внимательнее взглянуть на Церковь, именно как
на собрание, потому что это видимая сторона.
Современные[21]
формы церковности, внешне уже мало похожи на эти евхаристические собрания и
мало отличаются от любых других социальных, общественных встреч.
Мне довелось
это пережить изнутри. Семь лет я был в такой “современной” церкви. Что было в
той общине и чего не было? Было ли это собранием верующих? Да, безусловно,
это искренне верующие люди, читающие Библию и поддерживающие друг друга, как в
вопросах веры, так и вообще, в делах окружающей жизни.
Вы знаете, во
время учебы в Семинарии мне пришлось многое переосмыслить в моем понимании
церкви. Зачем я ходил в Церковь раньше? Честно говоря, для того, чтобы услышать
проповедь, полезную для жизни и чтобы поговорить с людьми, которые уже стали
как родные, подобно одной христианской семье. А теперь, в американской
обстановке совершенно иначе осуществляется моя церковность. Ввиду недостаточного
знания английского языка - проповеди во многом остаются не понятыми и далёкими.
В общение с людьми – трудно. Другая культура, другой язык. Что говорить, я тут
чужой человек. Что же осталось? Святое Причастие.
Более глубоко
и ярко теперь я вижу значимость Таинства Евхаристии. Яснее становится и смысл
слов “собрание верующих”. Не имея практически ни чего общего в
повседневной жизни, здесь - у Алтаря - мы все вместе, мы собраны Господом,
чтобы быть с Ним, чтобы быть Причастным Его Телу. Здесь рушатся все преграды,
все человеческие разделения и распри. Здесь нет тех, кто ближе или дальше, но
все мы - нищие духом, пришедшие обрести прощение и жизнь. Он Сам объединяет
нас. Он Сам сохраняет это единство и дает нам благодать с избытком[22].
“Церковь,
по существу, является собранием святых и истинно верующих...”
В конце этой
цитаты стоит многоточие, потому что эти слова - лишь фрагмент из определения
Аугсбургского Вероисповедания о Церкви. Артикул VII далее поясняет - каково же
место тех людей в церкви, которые не являются верующими, но внешне неотличимо
прибывают вместе со всей христианской общиной. В своей догматике лютеранские
вероисповедания не разделяют Церковь на видимую и не видимую, подобно
кальвинистскому учению “о двух церквях”. С другой стороны, и не отождествляет
внешнюю церковную организацию с той Церковью в которую мы верим.
Что всё это
значит? Дело в том, что мы не видим единую святую христианскую Церковь,
но мы верим в нее. Подобно тому, как в Евхаристии, мы не видим
физически Тело и Кровь Христа, но мы верим, что сие есть истинная
Кровь и истинное Тело. Таким образом, с верой в единую святую Церковь мы
ожидаем конца истории, когда будет все явно и открыто. Ныне же, только Господь
знает сердца людей в церковном собрании и ведает о чем они помышляют и какие
цели преследуют. В Его руках - и суд и спасение. Для нас же есть внешние
признаки Церкви, открытые в Писании, сохраненные Христом неизменно,
действительные на протяжении веков, до наших дней.
В Апологии
мы читаем, с одной стороны и о церковной организации и о внешних обрядах и о
различных институтах управления, но с другой стороны – евхаристическая община единство
в христианской вере, исполненное Святым Духом.
Где эта
Церковь? Где Слово Божие проповедуется чисто, и Таинства совершаются в соответствии
с Евангелием - это несомненно есть Церковь и христиане[23].
3. Евхаристическая община [24]
Природа самой Церкви -
евхаристична [25].
Евхаристический характер церкви открывается не только во внешнем
действии, но и внутренне, по существу. Одно из наиболее ёмких и глубоких
определений поместной церкви - это евхаристическая община[26].
Это община, собранная вокруг Слова и Таинства. Это община, живущая
литургической жизнью.
Как во времена апостольские, так и в последующие века - и на Востоке и
на Западе, жизнь христианина была связана с церковным служением, вливалась в
процесс Богослужения, концентрировалась в Евхаристии. Святое Причастие в
сознании христиан с самого начала было центром всей богослужебной жизни. Все
священнодействия Литургии и различные обряды сосредотачивались именно вокруг
Евхаристии, которая и предназначена быть сакраментальным[27]
насущным хлебом для всех верующих.
Мы находим не мало подтверждений этому и в ранней церкви. Дионисий[28]
называет Евхаристию “таинством таинств”. Семеон Солунский учит, что “завершение
всякого священнодействия и печать всякого божественного таинства есть
священное причащение”. Евхаристию, Святое Причастие, как основное церковное
священнодействие выделяет и св. Григорий Палама и многие другие.
Природа самой Церкви - евхаристична. Церковь есть Тело Христово.
Именно в Евхаристии нам предлагается Тело и Кровь Христа. В Божественной
Литургии мы причастны этому Телу Христа, мы становимся живой частью Церкви,
начиная в Крещении, а потом, продолжая нашу христианскую жизнь в Причастии.
В
Божественной Литургии Сам Бог обращается к нам со Словом Примирения. Он прощает
наши грехи, возрождает нас к новой жизни, утешает, укрепляет нас в вере. Без
этого Слова Примирения, без Крещения и Причастия, без Божественного Служения
нет ни какой церковности, ни христианской жизни вообще.
Также как
невозможно ограничить понимание церкви определением “собрание верующих”, так и
понятие “Литургия” нельзя сводить лишь к порядку религиозных обрядов, к
исторически сложившейся традиции и чинопоследованию. Форма и литургический чин
может отличаться в зависимости от времени и места, но сущность Богослужения
остается прежней: Господь Иисус Христос - дарует нам прощение и обновляет
жизнь; мы - верующие в Него, с благодарностью слушаем Слово Его и вкушаем Его
Тело и Кровь. Это - благодать Божьего Слова и наше благодарение в ответ. “И
вы - Тело Христово”[29].
Это значит, что верующие уже теперь живут благодаря Крови Христовой жизнью во
Христе. Это - жизнь в Нем, в Его Слове и в Его Таинствах, в Его Церкви и в Его
Литургии.
Божественное
Служение обнимает всю жизнь христианина, воспринимает всю его скорбь и радость,
освещает его творчество, его дела и стремления.
Наша Литургия
не должна и не может быть сведена лишь к пассивному потребительскому
отношению или только к энтузиазму нашего человеческого делания.
Что это
значит? Прежде всего, Литургия - это Слово Благовестия и Таинство.
Господь
говорит. Его Слово рождает в нас веру и совершает наше освещение. Он дает
нам дары, а мы с верой благодарим Его, через Иисуса Христа силою Святого Духа.
Литургическая жизнь не ограничивается только присутствием и соблюдением
богослужебного порядка, но мы молитвенно живём все происходящее, слушаем
и отвечаем, принимаем прощение и благодарим. Таким образом, Литургия - это
диалог, в котором Бог говорит, а мы слушаем и отвечаем. Он - дарует благодать и
прощение, а мы принимаем и благодарим Его.
Слова о
Церкви и слова о Литургии - удивительно схожи. В Литургии находит свое
выражение и христианская теология и христианская доксология.
Яркое
описание такой литургической жизни мы находим в Деяниях Апостолов. Жизнь
апостольской церкви вращалась вокруг: учения, общения, преломления хлеба и
молитвы[30].
Что это? Четыре отдельные части или что-то иное?
Страницы: 1, 2
|