Дипломная работа: История жизни и деятельности духовенства Псковской епархии во второй половине XVIII в.

Из “Списка домам, состоящим в городе Пскове и его предместьях”, составленного в 1805 г. псковским городским магистратом, видно, что 78 представителей духовного сословия являлись домовладельцами. В их число входило: 27 священников, 7 дьяконов, 19 дьячков и пономарей, 4 звонаря, 1 просвирня, 5 консисторских служителей, 9 священнических вдов, 2 вдовы дьяконов, 1 вдова причетника, 1 исключенный из духовного сословия и 1 безместный сын дьячка.[190] Значительное число домовладельцев, не входивших в состав причта какой-либо церкви, говорит об отсутствии в епархии системы обязательного выкупа домов у родственников умерших служителей церкви. Объем недвижимости, сосредоточенной в руках священника, мог быть весьма значителен. Протопоп Троицкого собора Сергий Антипов Владимирский владел в первом квартале города каменным домом с деревянным флигелем (всего на 11 покоев) и лавками, постоялым и съездным двором. Только налогов за это строение протопоп платил 10 рублей. Протопоп Петропавловского собора Иван Иосифов Скоропостижный владел каменным домом с деревянным флигелем на 9 покоев. Такой же, только деревянный, был дом у священника Нововознесенской церкви Василия Лебедева. Целым комплексом из трех жилых домов, каждый по 1-2 покоя, владел пожилой и вдовый священник Варлаамовской церкви Федор Лукин, за которым по клировым ведомостям не значилось ни одного родственника. Жена священника Фекла Шабардина владела в 3-м городском квартале каменным домом с двумя флигелями на 5 покоев.[191] Большинство домов были деревянными, разделенными на 1-2 покоя. По крайней мере, часть из них были казенными. На дворовом месте располагались сады, огороженные тыном.[192] Однотипность домов позволяла в случае необходимости, меняя приход, обмениваться ими по обоюдной договоренности. Переезд духовенства из уездов в город затруднялся тем, что стоимость дворового места в городе, которое пришлось бы выкупать у родственников прежнего священника, была заведомо неравнозначна той сумме, которую сельский священник мог выручить за свою недвижимость. Оставался единственный способ переезда в город - получение прихода и дворового места “со взятием”.

Можно сделать вывод, что городское духовенство во второй половине века было обособлено от сельского, и причин тому несколько. Городское духовенство получало больше доходов с земли и выполнения треб при меньшей затрате усилий, чем сельское. Лучшая материальная обеспеченность и проживание вблизи от духовных образовательных учреждений предоставляла большую возможность дать детям полное семинарское образование и тем обеспечить их право на получение прихода в городе. Существовала возможность получить в городе приход не по праву родства, а за усердную службу, причем как продвижение по службе можно рассматривать и перевод служителей церкви к более престижным и богатым местам - городским соборам, церкви Успения с Пароменья, церкви Николы со Усохи и прочим храмам, которые посещали состоятельные прихожане. Поскольку переход уже поставленного священника от места к месту “со взятием” был невозможен, а в порядке наследования маловероятен, повышение по службе - единственное логическое объяснение многочисленных переводов служителей церкви из одного городского прихода в другой.

Важным, в рамках изучения мобильности духовенства, является вопрос о характере мобильности низшего духовенства. А.В. Карасев, проанализировав продвижение по службе священно- и церковнослужителей некоторых уездов Тверской губернии в 1755-1766 гг., пришел к выводу, что дети дьяконов и причетников имели в три раза меньше шансов стать священниками, чем сыновья священников. 73% дьяконов, 75% дьячков и 50% пономарей не обогнали своих отцов, в то время как священники “растеряли” в более низких стратах приходского духовенства 35% своих детей.[193]

На основе данных клировых ведомостей по Холмскому и Великолукскому уездам можно проследить особенности замещения причетнических вакансий (табл.3).

Таблица 3 Происхождение причетников холмских и великолукских церквей (по клировым ведомостям за 1789 г).

Источник: ГАПО Ф.39. Оп.1. Ед.хр.418. Л. 2-114, 121-238.

И для городских церквей и для сельских, как можно судить на основе данных приведенных в табл.3, характерна одна и та же картина: от половины до 3/5 причетнических мест замещались “потомственными” причетниками. Остальные места замещались главным образом детьми священников. Однако, чтобы сопоставить данные по Псковской епархии с данными по Тверской епархии, полученные А.В. Карасевым необходимо дополнить их сведениями о замещении вакансий дьяконов.

Таблица 4 Происхождение дьяконов по данным клировых ведомостей за 1789 г.

Источник: ГАПО Ф.39. Оп.1. Ед.хр.418. Л.2-114, 121-238.

Из таблицы, видно, что дьяконское звание наследственно в менее чем четверти случаев. Таким образом, данные по Псковской епархии подтверждают вывод А.В. Карасева, сделанный по результатам изучения структуры духовного сословия Тверской епархии, о том, что дьяконы являлись наиболее мобильной группой внутри духовного сословия.[194] Большой процент дьяконских мест переходил к выходцам из причетнических семей (табл.5).

Таблица 5 Распределение детей священно- и церковнослужителей внутри духовного сословия в 1789 г. (на материале Великолукского и Холмского уездов)

Источник: ГАПО Ф.39 Оп.1 Ед. хр.418 Л. 2-114, 121-238.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26