распорядился
привлечь к суду вместе с Шуйскими еще несколько второстепенных лиц, вследствие
публично казнив их.[16]
А
население Москвы тем временем приветствовало нового царя. На его
стороне была
военная сила. Лжедмитрий находился на вершине своего успеха.
Триста
тридцать один день - ровно столько полных суток Лжедмитрий Первый оставался
властелином - с того самого дня, как триумфально въехал в Москву, до той ночи,
когда в Кремль ворвались заговорщики.
Если
охарактеризовать правление Лжедмитрия каким-то одним словом, лучше всего будет
сказать - спокойное. Не отмеченное мало-мальски серьезными бунтами и
потрясениями.
Царствование
началось с милостей. Практически всех, кто был репрессирован при Годунове,
вернули из ссылки, возвратили конфискованное имущество, произвели в новые чины.
Реформы были обширными и толковыми. Даже ярый и непримиримый враг Лжедмитрия,
голландский купец Исаак Масса в своих мемуарах вынужден был признать, что новые
законы «безупречны и хороши».
Прежде
всего новый царь объявил торговли, промыслов и ремесел, отменив все прошлые
ограничения. А вслед за тем уничтожил «всякие стеснения»
тем, хотед выехать из России, въехать в нее или свободно передвигаться по
стране. Многим вернули имения, отобранные еще Иваном Грозным. Иным князьям
разрешил жениться, что было запрещено в свое время Годуновыми из опасения, что
слишком много станет тех, в ком течет кровь Рюриковичей. Всем служилым людям
вдвое увеличили жалование, ужесточили наказания для судей за взятки и сделали
судопроизводство бесплатным. В Россию стали во множестве приглашать
иностранцев, знающих ремесла, которые могут оказаться полезными для Московского
государства.
Кое в
чем Лжедмитрий пошел даже дальше, чем его предшественники: при прежних царях
высшее православное духовенство приглашалось в Боярскую думу лишь в
исключительных случаях, но Лжедмитрий отвел патриарху и архиереям постоянные
места в тогдашнем «сенате». По воспоминаниям
современников, двадцатичетырехлетний царь охотно председательствовал в думе,
где не без остроумия быстро решал запутанные дела, а заодно не прочь был
упрекнуть бояр в невежестве и предлагал съездить в Европу, чтобы подучиться там
чему-нибудь полезному.[17]
Очень
важными были новые законы о холопстве. При Годунове человек, запродавший себя в
холопы, «по наследству» вместе с прочим имуществом
переходил к наследникам своего хозяина, мало того, все его потомство
автоматически становилось холопами. Согласно указу Лжедмитрия, эту практику
отменили - со смертью господина холоп получал свободу, а запродаться в «кабалу» мог только сам, его дети оставались свободными.
Кроме того, было постановлено, что помещики, не кормившие своих крестьян во
время голода, не смеют более удерживать их на своих землях; а помещик, не
сумевший изловить своего беглого крепостного в течение пяти лет, теряет на него
все права.
Из
воспоминаний практически всех, как дружелюбно настроенных к новому царю, так и
заядлых недругов, встает человек, крайне напоминавший молодого Петра Первого -
умный, живой и любознательный, охотно перенимавший европейские новшества,
доступный и простой в обращении, сплошь и рядом ломавший замшелые традиции. Что
примечательно, в отличие от истеричного и кровожадного Петра, Лжедмитрий был
совершенно не жесток, временами заходя в доброте чересчур далеко, к своей же
невыгоде.
Вскоре
же после венчания Лжедмитрия на царство, Василий Иванович Шуйский, развернул
бурную деятельность: стал по ночам собирать доверенных лиц, главным образом из
влиятельного московского купечества, убеждал их, что новый царь - самозванец,
намерен продать Русь полякам, уничтожить православную веру, а посему его
следует побыстрее свергнуть. Люди Шуйского попытались забросить эти идеи в
массы - однако массы не проявили никакого интереса, наоборот, поспешили донести
куда следует. Братьев Шуйских со товарищи быстро арестовали, однако Лжедмитрий
отказался судить их сам и передал дело «собору» из
духовенства, бояр и представителей прочих сословий ( Петр Первый наверняка тут
же приказал бы отсечь всем головы на заднем дворе, не особо и разбираясь ).
Собор приговорил Василия Шуйского к смертной казни, а его братьев Дмитрия и
Ивана к ссылке.
Лжедмитрий
помиловал всех, вернул Шуйских ко двору - что его впоследствии и погубило...[18]
Чрезвычайно
похоже на то, что молодой царь стал первым, кто на своем примере подтвердил
печальную истину: самодержец, даже если он умен, добр и преисполнен наилучших
намерений для страны, удержаться на русском престоле может только в том случае,
если сечет головы направо и налево.
Именно
Лжедмитрий первым стал строить планы покорения Крым, к тому времени,
превратившегося в источник постоянных бедствий для России. Началось ускоренное
производство оружия, устраивались маневры - но со смертью молодого царя эти
замыслы пришлось отложить на добрых восемьдесят лет ... как и дипломатическое
сближение с западноевропейскими странами, о чем всерьез думал Лжедмитрий.
Что
касается «продажи Руси полякам» и «уничтожения
православной веры» - ни малейших следов подобных предприятия не смогли отыскать
и самые ярые враги Лжедмитрия. Наоборот, все свидетельствовало о том, что
Лжедмитрий собирался царствовать всерьез и надолго, не уступая и пяди земли
былым «покровителям».
Очень
быстро в Москву приехал польский посол Гонсевский, официально - чтобы
поздравить царя с восшествием на престол, а неофициально - напомнить о данных
Сигизмунду обязательствах. Бедняга посол получил, как выражались в старину,
полный афронт. От каких бы то ни было территориальных уступок (
которые некогда обещал ) Лжедмитрий отказался, с простодушным видом разводя
руками и уверяя, будто «недостаточно крепко сидит еще
на царстве, чтобы принимать такие решения». Войну со Швецией, как ранее обещал
королю, тоже не развязал - объясняя это теми же причинами. Более того, сам
перешел в наступление, высказав сильнейшее неудовольствие тем, что король
именует его «великим князем» - и потребовал, чтобы
впредь в официальных посланиях его именовали не иначе как императором.[19]
По строгим дипломатическим правилам того времени это означало, что московский
царь требует от короля Сигизмунда признать Жечь Посполитую стоящей на одну
ступеньку ниже России... Посол, столкнувшись с полным провалом своей миссии, от
бессилия применил вовсе уж детскую ухватку: стал уверять Лжедмитрия, будто
имеет достоверные сведения о том, что Борис Годунов жив, странствует где-то
и собирается вернуть себе русский престол.
Похоже, в голове
у пана Гонсевского уже царила совершеннейшая сумятица... В Москве прекрасно
знали, что Годунов мертв и послу пришлось уехать обратно в Краков. Примерно
также дело обстояло и с паном Мнишиком, возмечтавшим стать русским магнатом.
Лжедмитрий щедро отсыпал ему денег, но вместо обещанных в полное владение
Новгорода и Пскова не пожаловал будущему тестю и маленькой деревушки. Нет уж,
раздаривать свое царство Лжедмитрий отнюдь не собирался.
Вслед
за тем настала очередь папы римского разочароваться в своем протеже. Когда он
собирался было направить в Москву своего посла, официально, с верительными
грамотами, первым, кто воспротивился этой идеи был... король Сигизмунд. Уж
он-то прекрасно знал, насколько в России не расположены к Ватикану, и сумел
папу отговорить, Вместо посла в Москву выехал молодой итальянский дворянин
Алессандро Рангони, племянник одного из папских нунциев.
Лжедмитрий
устроил ему пышную встречу с пушечной стрельбой и колокольным звоном, угостил
на славу в Кремле - и побыстрее выпроводил назад, объяснив, что москвичи к
таким встречам не привыкли и могут распустить не нужные слухи.
Далее
наступает откровенная комедия - папа еще питает какие-то надежды, Лжедмитрий с
видом крайнего простодушия разводит руками, сетуя на устоявшиеся порядки вещей,
которые он в одиночку переломить не в состоянии. В сентябре папа пишет
Лжедмитрию пространное письмо, убеждая, что римская вера - единственно
правильная. В своем ответе Лжедмитрий не единым словом не касается вопросов
веры, а решает насущные проблемы - просит папу повлиять на германского
императора, чтобы тот выступил на турок совместно с русскими, а кроме того,
вновь заявляет о твердом намерении величаться императором. И наконец просит у
папы инженеров, специалистов в военном деле, пушечных дел мастеров.
Позже
в Москву возвращается иезуит Лавицкий, служивший «
дипкурьером » между Москвой и Ватиканом, но в ответ на новые напоминания о
былых обещаниях Лжедмитрий опять-таки пропускает это мимо ушей и просит, чтобы
Лавицкий... разместил где-нибудь в Европе заказ на печатание православной
литературы на славянском языке. [20]
Также он
требует, чтобы его невеста Марина Мнишек приняла православие.
Одним
словом, настает момент, когда и король Сигизмунд, и папа римский больше не в
состоянии обманывать самих себя. Обоим совершенно ясно, что ни единого обещания
молодой царь выполнять не собирается. Единственное, чего от него удалось
дождаться, - это устройство для находящихся в царской свите католиков домового
костела ( Лжедмитрий резонно заявил боярам: если они сами в свое время
разрешили живущим в Москве лютеранам устроить церковь и открыть школу, чем хуже
поляки и литовцы, которым негде молиться?).[21]
Марина Мнишек, прибыв в Москву, вынуждена была принять причастие по
православному обряду - а по меркам того времени, это был крайне важный и
многозначительный шаг...
И вот
тут-то начинаются не просто интриги - сложнейшие, головоломные политические
игры. Князья Шуйские и Голицыны через верных людей начинают переписку с королем
Сигизмундом, сетуя, что тот навязал им в цари совершенно неподходящую и
недостойную личность, а посему они, князья, намерены в ближайшее время свергнуть
самозванца и на его место хотят посадить... сына Сигизмунда, Владислава![22]
По всем юридическим нормам того времени князья совершают государственную
измену. Что бы ни было в прошлом, на данный момент Лжедмитрий - законный,
легитимный государь, венчанный на царство главой православной церкви,
приглашенный на трон земским собором из представителей всех сословий. Шуйские и
Голицыны - государственный преступники... Однако короля Сигизмунда такие
тонкости не заботят, потому что под ним шатается трон. В Жечи Посполитой
возникла сильная оппозиция, недовольная Сигизмундом за его женитьбу на
австрийской принцессе, эрцгерцогине Констанции Габсбург, в чем многие
справедливо усматривают будущее усиление « немецкой партии »
в стране. Посланцы оппозиции посещают тайно Москву и предлагают Лжедмитрию...
корону Жечи Посполитой! Лжедмитрий дает согласие.
Всякая
тайна - это хорошо забытая истина. А истина такова: Лжедмитрий I не «убит возмущенным народом, протестующим против польского
засилья», а ликвидирован мятежниками, действовавшими с ведома и согласия короля
Сигизмунда, для которого Лжедмитрий внезапно стал опаснейшим соперником.
Шуйский преследовал свои цели, Сигизмунд- свои, но оба действовали рука об
руку.
На
рассвете 17 мая москвичей будит набат. По улицам бегают посланные Шуйским «
агитаторы», все они кричат: « Спасайте царя от поляков!»
В
последующих событиях не просматривается ни капли случайности. Наоборот, все
устроено как-то чересчур уж гладко - одновременно блокированы все подворья, где
располагались верные Лжедмитрию поляки, литовцы и « иноземная гвардия», на всех
улицах, по которым может прийти подмога, воздвигнуты баррикады и рогатки. Ни
один правительственный отряд так и не смог прорваться в Кремль. Князь
Константин Вишневецкий ведет на помощь Лжедмитрию четыреста всадников - но
натыкается на организованный отпор, причем преградившие ему дорогу имеют даже
пушку, что для « стихийно возмутившихся горожан» более чем оригинально. В
Кремле уже действует « ударная группа» Шуйского. Убит Басманов, до конца оставшийся
верным Лжедмитрию, немногочисленные немцы-алебардщики сложили оружие под
напором превосходящего противника. Лжедмитрий то ли сломал, то ли вывихнул
ногу, выскочив из высокого окна - и попал в руки людей Шуйского. Но все же его
энергия и воля еще могли переломить ситуацию даже в такой момент. Караульные
стрельцы, определенно не состоявшие в заговоре, пытаются защищать царя,
стреляют по ворвавшимся во двор мятежникам. Но кто-то из бояр грозит, что
пошлет людей в Стрелецкую слободу и велит перебить жен и детей всех, кто не
сложит оружия. Стрельцы отступают. На Лжедмитрия набрасывается толпа - но он
даже теперь, раненый, оглушенный, не теряет присутствия духа, требует привести
свою мать - Марфу Нагую, требует, чтобы его вывели на Лобное место и там
обвинили в самозванстве принародно. Откуда ни возьмись, выныривает князь
Голицын, крича, что Марфа Нагая только что изобличила « царя» в самозванстве,
несколько человек бросаются на Лжедмитрия и открывают пальбу ( потом на теле
насчитают более двадцати пулевых ран ).
Так
заканчивается правление Лжедмитрия I, русского царя,
которому, чуть ли не единственному в Европе самозванцу, удалось не просто
произвести возмущение, а сесть на престол и продержаться там около года, ведя
при этом очень умную политику, которой восхищались не только друзья, но и
недруги Лжедмитрия. Реформы, проведенные Лжедмитрием были безупречны и хороши.
Правление
Лжедмитрия закончено, но ответ на вопрос - кто такой Лжедмитрий I - так и не найден. Мы знаем множество фактов о Лжедмитрии,
когда он пытался проложить себе дорогу к трону, когда он, будучи властителем
России, вел толковую политику, которая была очень благотворна для страны людей,
живущих в ней, но все же являются ли Лжедмитрий I и
Григорий Отрепьев одним и тем же лицом...
Дискуссии
и споры о личности первого самозванца самым широким образом развернулись в
России только во второй половине XIX века, правда, еще
во второй половине XVIII в. Миллер занимался
Лжедмитрием I, склоняясь к убеждению, что царевич был
настоящий. Многие историки сто лет назад считали, что самозванец и в самом деле
был чудесным образом избежавшим смерти сыном Ивана Грозного. Эта точка зрения
берет начало в XVII в., когда немало иностранных
авторов придерживались именно ее ( Паэрле, Бареццо-Барецци, Томас Смит и др.).
Однако первым, кто выдвинул версию о подлинности Дмитрия и горячо ее отстаивал,
был француз Жак Маржерет, который был очевидцем и участником Смуты и, кроме
того, был начальником одного из отрядов дворцовой гвардии Лжедмитрия.
Мне
кажется, что лучше Маржерета еще никто не опроверг версии, будто Лжедмитрий был
заранее подготовлен поляками и иезуитами, несколько лет воспитываясь ими. Вот,
что он писал об иезуитах, якобы «воспитавших» Дмитрия: «Я думаю, что они не
смогли бы воспитать его в такой тайне, что кто-нибудь из польского сейма, а
следовательно, и воевода сандомирский, в конце концов не узнали бы...и если бы
он был воспитан иезуитами, они, без сомнения научили бы его говорить и читать
по-латински...». Достоверно известно, что латинского Лжедмитрий не знал, и
подписывая королю и папе послания, даже в своем имени и титуле делал грубейшие
ошибки: вместо «imperator» - «in Perator», вместо «Demetrius» - «Demiusti»...[23]
Кроме того, разве не должен был самозванец взойдя на трон, казнить направо и
налево, вырубая всех потенциальных смутьянов? Наконец свержение и убийство
Лжедмитрия опять-таки несут на себе отпечаток странной, непонятной
торопливости. Есть еще одно доказательство, о том, что Гришка Отрепьев и
Лжедмитрий I - совершенно разные люди. Впервые Годунов
назвал самозванца «Гришкой Отрепьевым» только в январе 1605г. - когда о
существовании самозванца было известно уже несколько лет, когда он со своими
отрядами четыре месяца находился в пределах России. Полное впечатление, что
Годунов едва ли не до самого последнего момента не знал, кто же такой
самозванец... Также, есть прямые сообщения о том, что Гришка Отрепьев прибыл в
Москву с войском Лжедмитрия, но был им впоследствии за пьянство и беспутное
поведение сослан в Ярославль... Как ни грустно, но истину мы не узнаем никогда.
Самозванец мог и оказаться настоящим царевичем Дмитрием. А мог и оказаться
жертвой спланированной Романовыми долголетней игры.
Загадка
Лжедмитрия навсегда останется загадкой...
Глава 3
Н
а русском
престоле бывали люди большого ума и не особенно крепкие умом. Гуманисты и
кровопийцы. Созидатели и бездарности. Однако Василий Шуйский, наконец-то
осуществивший свою самую заветную мечту - пролезть ( другого слова и не
подберешь) в цари, здесь стоит особняком - он попросту никакой. Бесцветный.
Весь какой-то по-змеиному склизкий. Так и прошел по русской истории бесшумной
паучьей походочкой, гнусно прославленный одним-единственным конкретным деянием
- тем, что как раз и стал тем камушком, вызвавшим лавину, названную в
последствии Смутным временем. Остались лишь полупрезрительные строчки русского
историка А. Трачевского: «Этот приземистый, изможденный, сгорбленный,
подслеповатый старик, с большим ртом и реденькой бородкой, отличался алчностью,
бессердечием, страстью к шпионству и наушничеству; он был невежествен,
занимался волхованием и ненавидел все иноземное. Он проявлял мужество и крайнее
упорство только в отстаивании своей короны, за которую уцепился с
лихорадочностью скряги».
На
третий день после убийства Лжедмитрия собрался народ, чтобы избрать патриарха
(Игнатий, ставленник Лжедмитрия, был свергнут во время переворота). Однако
как-то так повернулось, что хором зазвучали слаженные голоса: сначала-де
следует избрать царя, и нет для этого лучшей кандидатуры, чем прямой потомок
Александра Невского Василий Шуйский, здесь же, кстати и присутствующий... А уж
человек-то - золото![24]
Одним словом, Шуйского венчали на царство. По всем правилам... Смута началась с
первого же дня правления «царя Васьки». По Москве ползали слухи, что царь
Дмитрий Иоаннович жив, а вместо него «зарезали другого». Главным
распространителем этих слухов стали дворянин Молчанов и Князь Шаховский -
первый, приближенный Лжедмитрия, после его убийства ускакал в Литву, сея по
дороге смуту, а то и прямо выдавая себя за спасшегося царя. Именно Молчанов
отыскал в Литве самого загадочного после Лжедмитрия I
персонажа Смуты - человека, именовавшегося Иван Исаевич Болотников. Ему
поручили с небольшим отрядом идти на Русь и воевать с узурпатором Шуйским.
Набрав войско из всевозможного сброда, Болотников изложил простую, ясную и,
следует признать, привлекательную программу: бояр следовало истребить, а все их
достояние,
включая жен с дочерьми, забрать себе. Естественно программа была принята с
большим энтузиазмом. Чуть позже к Болотникову присоединилось дворянское войско
с братьями Ляпуновыми во главе. Но этот неожиданный альянс распался, а через
некоторое время Болотникова и Шаховского отправили в ссылку, где первый был
ослеплен и утоплен в реке.
...Россия
полыхала. Обнаружился Лжедмитрий номер два - и взялся за дело не без размаха.
Собранная им армия подошла к Москве и укрепилась в селе Тушино, за что второй
самозванец получил прозвище Тушинский вор. Кто был второй Лжедмитрий, так и не
выяснено. но с ним связанна одна интереснейшая загадка: после его убийства
касимовскими татарами среди вещей «царика» оказались книги на древнееврейском
языке. Что и позволило выдвинуть две, в равной степени шизофренические,
гипотезы. Стойкий большевик, поэт Илья Сельвинский в двадцатые годы написал
пьесу в стихах, где объявил Лжедмитрия II отважным
еврейским юношей, который затеял весь этот сыр-бор исключительно для того,
чтобы вывести своих соплеменников из России в Палестину и создать там новое
государство. Вторая теория предполагает, что Лжедмитрий был агентом коварных
жидомасонов, жаждавших извести Святую Русь.
17
июля Шуйского свергли, насильно постригли в монахи, Боярская дума с князем
Мстиславским во главе обратилась к королю Сигизмунду, заявив, что согласна
избрать русским царем королевича Владислава. Среди присягнувших Владиславу был
и Михаил Романов. В Москве наступило время «семибоярщины». А в России тем
временем существовало целых пять правительств: так называемое Ярославское,
Боярская дума в Москве, атаманы Трубецкой и Заруцкий, Лжедмитрий III в Пскове и Лжедмитрий IV в
Астрахани.[25]
Самозванцев
в конце концов вывели всех до единого. Четырехлетнего сына Марины Мнишек и
Лжедмитрия II при большом стечении народа повесели в
Москве.
Заключение.
Рассматривая
множество версий реальных и просто неправдоподобных, так и нельзя прийти к
выводу, который будет единственно правильным. С высокой степенью достоверности
можно утверждать одно-единственное: Лжедмитрий кто бы он ни был, достаточно
долго прожил в Западной Руси. Что ни чего не доказывает конкретно, поскольку с
равным успехом может быть приложено и к самозванцу-уроженцу Западной Руси, и к
настоящему царевичу, долго жившему вдали от родины, от Восточной Руси.
Дело
даже не в недостатке доказательств, а в личности Лжедмитрия I.
Перед нами - человек, собиравшийся царствовать всерьез и надолго, а потому не
склонный каким бы то ни было образом наносить ущерб Московскому государству
либо православной вере. Человек умный, ничуть не жестокий, не чванный, склонный
к реформам и новшествам на европейский лад.
Могло
ли быть благотворным правление на Русь самозванцев, в частности Лжедмитрия I, сейчас судить трудно,. но в одном можно не сомневаться:
долгое правление Лжедмитрия I на Руси вполне бы могло
привести к тому, что было бы преодолено отставание от Западной Европы - и в
военном деле, и в образовании, Россия смогла бы избежать всех жертв и бед,
вызванных тем, что именуется «Петровскими реформами», и уж в любом случае
страна никогда бы не сорвалась с Смуту. А это, в свою очередь, могло и не
привести к будущему расколу русского православия на «староверов» и
«никонианцев».
Конечно
, построение теорий и гипотез о Смуте в Московском государстве - дело долгое и
чрезвычайно запутанное, поскольку вряд ли можно исследовать эту страницу
истории до конца. Ведь смерть Бориса Годунова и царевича Дмитрия в Угличе тоже
покрыты завесой тайны. Возможно, когда-нибудь человечество найдет ответы на все
вопросы как и почему на протяжении всей истории Земли и узнает парадоксальную
версию исторического пути России.
[1]
Р. Г. Скрынников, Самозванцы в России, с. 3, Н., 90.
[2]
Р. Г. Скрынников, Самозванцы в России, с. 11, Н., 90.
[3]
Р. Г. Скрынников, Святители и власти, с. 280, Л. , 90.
[4]
А. О. Ишимова, История России для детей, с 119, М. , 95.
[5]
Р. Г. Скрынников, Святители и власти, с. 281, Л. , 90.
[6]
Р. Г. Скрынников, Святители и власти, с. 282, Л. , 90.
[7]
Р. Г. Скрынников, Самозванцы в России, с. 48, Н. , 90.
[8]
Р. Г. Скрынников, Святители и власти, с. 283, Л. , 90.
[9]
Р. Г. Скрынников, Самозванцы в России, с. 48, Н. , 90.
[10]
А. О. Ишимова, История России, с. 124, М., 95
[11]
Р. Г. Скрынников, Святители и власти, с. 185, Л., 90
[12]
Р. Г. Скрынников, Святители и власти, с. 186, Л., 90
[13]
Р. Г. Скрынников, Самозванцы в России, с. 64, Н., 90
[14]
Р. Г. Скрынников, Самозванцы в России, с. 141, Н., 90
[15]
Р. Г. Скрынников, Самозванцы в России, с. 143, Н., 90
[16]
Р. Г. Скрынников, Самозванцы в России, с. 149, Н., 90
[17]
А. А. Бушков, Россия, которой не было, с. 312, М., 97.
[18]
А. А. Бушков, Россия, которой не было, с. 313, М., 97.
[19]
А. А. Бушков, Россия, которой не было, с. 316, М., 97.
[20]
А. А. Бушков, Россия, которой не было, с. 319, М., 97.
[21]
А. А. Бушков, Россия, которой не было, с. 322, М., 97.
[22]
Р. Г. Скрынников, Самозванцы в России, с. 187, Н., 90
[23]
А. А. Бушков, Россия, которой не было, с. 350, М., 97.
[24]
А. О. Ишимова, История России, с. 193, М., 95
[25]
А. А. Бушков, Россия, которой не было, с. 354, М., 97.