Реферат: Правовое государство в России

Тем не менее, представляется, что становление парламентаризма в России находится в стадии развития. На наших глазах парламент не в состоянии противопоставить свою волю попыткам переворотов. Эта проблема остается весьма объемной, спорной и актуальной.

В Конституции Российской Федерации сказано, что в России “есть демократическое федеративное правовое государство”, что основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения. Здесь же подчеркивается гуманистическая направленность закона, ибо права и свободы человека “определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием” [1, с. 4].

Безусловно, реализация этих конституционных основ, соблюдение прав и свобод человека явились бы серьезной подвижкой в установлении гражданского общества и правового государства. Однако в действительности существует разрыв между положениями Конституции и реалиями правовой практики, т.е. различие между “должным” и “сущим”. В литературе отмечаются различные причины этого: незрелость нашего общества (т.е. неподготовленность общества к функционированию в условиях перехода к рынку); тенденция к коммерциализации законодательства и перевод законодательной защиты прав человека на второй план; эрозия власти, ее неспособность предотвратить разрушительные процессы в обществе; гипертрофия “указного законодательства” и др. [2]. Наша цель - рассмотреть проблемы формирования правовой системы и правового государства не только с точки зрения фактологической, но и теоретико-методологической.
Россия в 1991 г. стояла перед выбором: или модель общественного развития, в основе которой лежит реформирование социалистической системы с сохранением накопленного социального и исторического опыта, или модель развитых капиталистических стран, в которой, конечно же, должна была учитываться российская специфика. Однако российские политические лидеры выбрали иную модель социального развития - либеральное государство и соответствующая ему правовая система и правовые институты. Этот аспект в нашей литературе слабо изучен, но именно он позволяет вскрыть основную генетическую связь между тем, что прописано в Конституции, и тем, что получилось в жизни. Рассмотрим данный аспект более подробно.
Известно, что классическая форма либеральной модели правового государства - государство эпохи Просвещения - бесспорно, в свое время оно было прогрессивно, ибо с его помощью была разрушена феодально-абсолютистская государственность. Эпоха Просвещения выдвинула целую плеяду мыслителей, каждый из которых внес выдающийся вклад в новое видение правового государства и теории права в целом, среди них Монтескье, Вольтер, Юм, Локк, Руссо, Кант, Гельвеций, Гольбах, Радищев и др. Они не только подвергли сокрушительной критике феодально-абсолютистскую модель государства и права, но и разработали модель правового государства, в которой человек и его формальная свобода приобрели приоритетное значение и место. Ими была поистине совершена интеллектуальная и правовая революция. Новое философско-правовое видение базировалось на идеях естественного права, народного суверенитета, общественного договора, разделения власти на исполнительную, законодательную, судебную, на строгом разграничении прав между государством и индивидом. Все это так, но история распорядилась иначе. Уже в XIX в. правовое государство столкнулось с кризисными процессами. Кризис правосознания эпохи Просвещения показал, что признанная и воспетая модель государства и права с точки зрения исторической перспективы несостоятельна. В конце XIX - начале XX вв. этот кризис стал настолько глубоким, что возник вопрос о правомерности правового государства вообще. Иначе говоря, встал вопрос о правомерности самого фундамента теории правового государства. Весьма показательны для нашего времени причины, вызвавшие этот кризис, которые коренились в недрах самой модели государства и его отношении к личности. Модель правового государства эпохи Просвещения базировалась на идеях жесткой противоположности между государством и естественным правом. Главным признаком этой модели было невмешательство государства в экономические свободы и иные естественные права человека. В результате государство и закон были отстранены от регуляции экономических и социальных отношений и выполняли роль лишь “ночного сторожа”. Основной формой функционирования государства явились идеи индивидуализма и индивидуальной свободы. Все это привело к отчуждению свободы от равенства, что послужило оправданием подавления слабых более сильными конкурентами. Оказалось, что свободная игра рыночных сил, не ограниченных равенством, не может обеспечить социальную гармонию и справедливость.

Думается, что нет необходимости доказывать, что в своей основе именно такая обстановка сложилась в сегодняшней России. Государство самоустранилось от своих функций: регуляции экономических процессов и социальной защиты человека. Эти обстоятельства, как и во время кризиса правосознания прошлого века, вызвали (и не могли не вызвать) сомнения в самой идее построения правового государства и его институтов.

Весьма актуальным звучит вывод, сделанный в свое время П.И.Новгородцевым по поводу кризиса правовой модели либерализма: возникший кризис в области идей правового государства “может означать одно из двух: или полное крушение каких-либо прежних понятий, или их готовящееся преобразование. В том и другом случае кризис обозначает период сомнений и неопределенности, которые должны смениться или безнадежной утратой старых верований, или напряженностью новых исканий и нового творчества” [3, с. 18].

Напряженность новых исканий и нового творчества - вот что сегодня требуется от политиков, ученых, юристов, политологов, философов. Однако осуществление таких поисков блокируется рядом причин. Неразработанность стратегии реформирования общества, а, следовательно, и стратегия построения правового государства приводит к тому, что теоретический, концептуальный подход подменяется эмпиризмом; прагматизм мышления действия приобретает приоритетное значение. В результате остаются невостребованными теоретические знания, в должной мере не используется методологический арсенал научного анализа и конструирования социальных и правовых институтов, не получает развития научная основа изменения и построения новой правовой системы. “С грустью и болью,” - замечает по этому поводу Д.А.Керимов, - “наблюдаю, как практически разрушается у нас теория закона, созданная сообществом выдающихся отечественных и зарубежных юристов”[4, с. 46]. Словом, вместо развития интереса к теории и методологии права прослеживается тенденция к забвению этих отраслей знания.
Итак, мы подошли к центральному пункту нашего анализа - исследованию проблем, разрешение которых может позволить преодолеть кризисные явления в правовом сознании и вывести нас на реальную, а не декларативную модель построения правового государства. Реальный процесс построения такой модели государственности связан с преодолением дефектов ее либеральной модели.. Какие же принципиально новые свойства и черты предполагает новое видение правового государства? Прежде всего это новое видение соотношения, способа связи между государством и личностью, естественным и позитивным правом. Роль и значение такого соотношения и взаимосвязи состоит в снятии жесткого разграничения свободы и равенства, которое, как мы показали, стало одной из причин кризиса правосознания. Между свободой конкуренции и равенством устанавливается не внешняя, а внутренняя связь и взаимообусловленность, благодаря которой создаются условия для устранения социального неравенства, восстанавливается справедливость как важнейшее свойство права. При таком подходе правовое государство рассматривает социальную и экономическую функцию не как чуждые и внешние для него сферы деятельности, а как необходимые условия для своего развития и функционирования. Реализация этих функций государства позволяет разрешать острые проблемы, вызванные социальным неравенством, ущемлением естественных прав и свобод человека.
В данном случае правовое государство в границах своей сущности одновременно полагает себя в виде силы принуждения и в виде необходимых условий для защиты и развития естественных прав и свобод индивида. Словом, правовое государство в качестве содержания своего действия предполагает естественно-правовые ценности, а в качестве способа их реализации - традиционно присущую ему силу принуждения. Так, в Конституции страны провозглашается правовое государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека. Достаточно ли этого конституционного акта для формирования правового государства? Нет. Для создания правового государства одновременно с законом необходимо формирование системы условий и предпосылок, обеспечивающих защиту прав и свобод человека. Если государство не реализует эту обязательную для него функцию, то, как следствие, нарушаются права и свободы (право на труд, отдых, образование, развитие национальных культур и др.). В данной ситуации говорить о правовом государстве не приходится. В лучшем случае мы имеем дело с государством формальной свободы. Что же касается права, то оно имеет диалектический характер. Право, для того чтобы осуществить свои принципы - равноправие, справедливость, всеобщность и другие, должно сначала предстать в своем отчужденном виде, т.е. в виде закона, правовой нормы; в то же время сам факт такого отчуждения является всего лишь средством, формой реального существования и развития как естественного права. Здесь в роли права выступает правовой закон, который воплотил в себе бессознательный, естественный закон свободы человека. Эта ступень правового государства и свойственного ей права предполагает реализацию идеи подчинения политических решений основополагающим правовым актам, прежде всего Конституции государства. Ибо, если происходит возвышение политики над правом, то право автоматически превращается в инструмент политической борьбы и политических амбиций. В результате и идея правового государства теряет основу и способ существования.

Изменение способа взаимосвязи между государством и правом вовсе не означает возвращения к исходным позициям, когда правовыми считаются лишь те нормы, которые изданы или санкционированы государством и когда ставится знак тождества между законом и правом. Здесь неприменима и теория самообязывания государства. Обе стороны взаимодействия - государство и естественное право, хотя и имеют тенденцию к обособлению, не могут друг без друга существовать, так как они внутренне связаны правовыми ценностями.. Этот факт имеет чрезвычайно важное значение: он позволяет понять, почему в рамках единой правовой системы взаимодействия государство и право все же остаются в известном смысле противоположностями, почему внутренняя напряженность между ними при определенных обстоятельствах может перерасти в борьбу.

Известно, что необходимым условием функционирования правового государства является разделение властей. Однако новое видение правового государства предполагает не только сам факт разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную, но и определение качественных характеристик этого разделения. Если на этапе правового государства эпохи Просвещения сам акт разделения властей был достаточным условием для создания системы “сдержек и противовесов”, которая противостояла деспотизму и тоталитаризму феодально-абсолютистской государственности, то с точки зрения анализируемой содержательной формы правового государства этого недостаточно. Исторический опыт и современная действительность убедительно доказывают, что сам факт разделения властей не может предотвратить опасности превращения государства в авторитарное, утрачивающее признаки правового государства. Факт разделения властей — необходимое, но еще не достаточное условие для функционирования правового государства, это всего лишь предпосылка, ограждающая от чрезмерного возвышения какой-либо из ветвей власти (особенно неоправданно усиление исполнительной власти).

Какова же природа качественной основы, которая позволяет создать прочную правовую систему взаимодействия ветвей власти? Этот подход предполагает внутреннюю согласованность относительно независимых друг от друга ветвей власти. В качестве стержневого момента согласованности должны выступать системообразующие факторы и ценности: соблюдение и защита прав и свобод человека; содержательное определение права, т.е. определение, включающее в себя общие для всех ветвей власти требования и обязательства, — приверженность естественному правопониманию; строжайшее соблюдение правовой политики; создание правотворческой практики, которая базируется не на произвольном формировании законов, а на основе объективных закономерностей развития правовых ценностей; установление сфер правоприменения, которое исключает декларативность законов и видит смысл права в его действии, механизме практической реализации правовых норм и установок. Системообразующие факторы и требования детерминируют характер и способ действия каждой ветви власти, любая из которых - законодательная, исполнительная, судебная (можно добавить информационную) — становится составляющей правового государства лишь в силу ее двойственного характера. А это означает, что, скажем, исполнительная власть должна одновременно выполнять присущую ей специфическую функцию и вместе с тем должна содержать в себе качественные характеристики, необходимые для функционирования правового государства. Ибо ее действие в качестве специфической исполнительной, законодательной или судебной является всего лишь средством, которое правовое государство использует в целях своего развития и “воспроизводства”.
Итак, гарантия предотвращения смешения властей или возвышения одной из ветвей власти за счет других появляется лишь в том случае, когда основу ее деятельности составляет процесс формирования и развития системообразующих правовых ценностей, а не собственные амбиции и специфические для нее предметы ведения и полномочия. Данный подход к разделению властей позволяет создать достаточно надежный базис для эффективного решения и такой прагматической задачи, как отбор профессионалов для государственного аппарата.

20-21 января 2001 г. в Москве прошел Всероссийский чрезвычайный съезд в защиту прав человека, первый съезд правозащитников России, участие в котором приняли 500 делегатов из Москвы и 79 регионов России и более 1000 гостей - бывших политзаключенных, известных диссидентов, видных политических деятелей, представителей интеллигенции.

Причиной созыва съезда его организаторы назвали так - весьма острая обеспокоенность развитием политической ситуации в стране. Инициаторы съезда назвали его «чрезвычайным».

Самое активное участие в работе съезда принял известный правозащитник С.А. Ковалев. Ниже приведем основные тезисы его выступлений на съезде. Эти выступления могут показаться слишком резкими по форме, но представляется, что все сказанное С.А. Ковалевым должно быть обязательно услышано широкой общественностью. Причиной тому – непререкаемый авторитет известного правозащитника, его высокая нравственная позиция, гражданское мужество и патриотизм.

Кто-то считает чрезвычайной - необычной, катастрофической - саму политическую эволюцию России, отмечает С.А Ковалев. Иные находят, что трагические события, напротив, естественны и неизбежны в стране, уходящей из клуба сверхдержав в "третий мир". Кто бы ни оказался прав, грозящие нам очевидные опасности вполне оправдывают чрезвычайность съезда. В чем же эти опасности?

Несомненно, что в России - пока в рамках существующего конституционного строя - устанавливается новый политический режим, генетически связанный с предшествующим, но не тождественный ему. Существует мнение, что нынешняя власть органически враждебна либеральным ценностям современной демократии, в том числе приоритету прав и свобод личности по сравнению с верховенством государства. Alma mater нынешней кремлевской команды находится по месту прежней службы ее ключевых фигур, службы, которой не стесняются, - ею гордятся. Оттуда заимствованы фундаментальные принципы внедряемой ими идеологии: державность (государство - сверхцель, которой служат все общество и каждый гражданин); порядок, то бишь "управляемая демократия"; ответственность, важный элемент которой "информационная безопасность" - в просторечии контроль над прессой; патриотизм, состоящий в поисках внешних врагов и "пятой колонны".

Под стать принципам методы их воплощения на практике. Они столь же печально нам памятны. Отступление к советской, "командно-административной" системе планируется и начинается тихими техническими приемами. Парламент вновь послушен, его верхняя палата превращена в назначаемую; центризбирком, судебная власть, прокуратура все более политизируются и становятся управляемыми. В этих условиях законодательная активность Кремля нарастает быстро и неуклонно. Законопроект «О Конституционном собрании» конструирует фактически назначаемую учредительную власть, а значит и Конституцию на заказ. То же угодное власти направление отражено во многих нормах законопроектов Трудового и Административного Кодексов, ГПК и УПК, "Об административных судах" и т.д. Понятно, чего следует ожидать в правоприменительной практике. Новые законы и, главное, неписаные навыки их исполнения станут нормой поведения полицейского государства во всех его проявлениях.

Но и за эти полтора года властью (под аккомпанемент деклараций о диктатуре закона) уже сделан ряд шагов, приведших к серьезным и массовым нарушениям прав человека. Беглое перечисление лишь некоторых таково.

Это: вторая чеченская война, опасная не только сама по себе, но и для будущего России, поскольку к власти на волне антитеррористической истерии пришли силы, получившие поддержку большинства населения.

Это: настойчивые и небезуспешные попытки установить контроль за СМИ и частным бизнесом, над гражданским обществом в целом, вплоть до уголовного преследования тех, кто разоблачает нарушения в таких сферах, как экология, открытость информации, произвол правоохранительных органов.

Это: ликвидация Госкомприроды и Федеральной миграционной службы, угроза самостоятельности Госатомнадзора - относительно автономных и "худо-бедно" взаимодействовавших с НПО госструктур, которые были призваны защищать права граждан от действий ведомств, в первую очередь силовых.

Это: растущая "независимость" от соблюдения законности и прав личности в органах МВД, прокуратуры, ФСБ, которые не приемлют над собой никаких форм независимого гражданского контроля.

Это: внешнеполитический курс администрации Президента, фактически означающий сближение с недемократическими режимами, которые попирают права личности и политические свободы, отвергают основные приоритеты открытого общества.

Однако еще важнее для России, отмечает С.А. Ковалев, не выявление угроз правовому государству, а то, как нам противостоять этим угрозам. Поэтому главное - это вопрос не о том, что должна делать власть, а о том, что должны делать мы. Самое необходимое: правозащитное сообщество обязано гораздо активней, чем прежде, реагировать на политический процесс. Политика — не наше дело? Право вне политики и выше нее? Разумеется, но лишь до тех пор, пока политика не угрожает основам права и демократии, пока она согласна с приматом права и не пытается превратить право в обслуживающий ее аппарат. Если такая угроза возникает, правозащитное сообщество вынуждено «политизироваться».

Какие формы может принять эта «политизация»? Ничего необычного, но все же они не вполне традиционны, по крайней мере, для последних лет.

Первая требует серьезной экспертной работы: должен быть организован систематический мониторинг событий в политическом секторе (в частности, голосований в Думе), затрагивающих права человека, регулярно производиться их анализ и оценка, после чего нужно распространять выводы и рекомендации лидеров правозащитного движения как можно шире.

Другой вид "политической работы" - ненасильственное гражданское сопротивление в разных его формах: сбор подписей под петициями, пикеты, манифестации, бойкоты, иски в суды о смещении с должности и привлечении к ответственности высших должностных лиц. Сегодня они редки и малочисленны, их влияние обычно ограничивается отдельными социальными группами или разовыми грубыми нарушениями прав человека. Когда недостаточно обычных способов правозащитной работы или они не соединяются в совместный заслон "пиночетовщине", надо не только дискутировать и осваивать информационные технологии, а готовиться к тому, чтобы организовывать инициативные группы и комитеты гражданского сопротивления и "выходить на улицы", не давая поводов к обвинениям в нарушении закона.

Однако нельзя превращаться в политиканствующих обывателей, нельзя пренебрегать и «рутинной работой правозащитника». В ней есть много сложностей, особенно во взаимодействии с властью. Ясно одно: эта работа не может быть свернута только потому, что правозащитное движение является, в некотором роде, гражданской (не-политической в узком смысле слова) оппозицией существующему режиму.

Из этого следует два связанных друг с другом вывода. О "политизации" уже говорилось. Другой - в том, что правозащитные организации - небольшая, хотя и заметная часть третьего сектора и активно действующих структур гражданского общества в целом. Они являются мощными средствами в противодействии авторитарным тенденциям власти.

Очевидно, что общество большей частью готово к усилению авторитаризма. По мнению С.А. Ковалева, эта готовность означает "выстраивание" в патриотические ряды поддержки Президента; общество само подталкивает власть к тому, чтобы та указывала "как надо" - без обратной связи с гражданами и без оглядки на инакомыслие. Именно поэтому так важно, показывать делом, что правозащитная оппозиция отстаивает не только политические свободы, но и права каждого, включая те, что не соблюдаются повседневно. И демонстрировать, как властная вертикаль на всех этажах улавливает и "обогащает" широко распространяющиеся флюиды новой старой национальной идеи.

В заключение С.А. Ковалев отметил: несмотря на название «чрезвычайный», в складывающейся ситуации не следует впадать в истерику. Легче всего соревноваться в криках, обличениях и хлестких эпитетах по адресу властей, благо это пока еще практически безопасно для обличающих и, главное, не требует никакой систематической работы в дальнейшем. Вот тогда точно можно будет сказать, что идея построения правового государства в России потерпела крах.

Подведем своеобразный итог всему сказанному.

Правовое государство, его становление есть суть системы общественных отношений, формирующихся на основе обще гуманистических и естественно-правовых начал и функционирующих в соответствии с общепризнанными принципами и нормами внутригосударственного права.

Изложенное выше позволяет сделать вывод о том, что правовое государство, и его становление - явление общечеловеческое и оно едино по своей изначальной сущности как мера свободы воли и поведения человека. Это один из важнейших факторов, который способствует становлению правопорядка в государстве и сотрудничеству людей с ним, принадлежащих к различным социально-политическим, религиозным, идеологическим системам. Правовой механизм играет существенную роль в установлении взаимодействия правопорядка отдельного государства. Он создает необходимые условия для взаимного влияния, выработки интеграционных тенденций на принципах справедливости и равноправия. Отмеченные качества правового государства как такового позволяют взаимодействовать нормам внутригосударственного права в деле формирования правопорядка. Поэтому Россия должна еще более консолидировать свои усилия в деле построения и становления правового государства и справедливого правопорядка.