Реферат: Кооперация и советская власть: период "военного коммунизма"

Итак, плацдарм большевиками в кооперации был завоеван. Центросоюз, учитывая соотношение сил, пошел на уступки и подтвердил желательность и необходимость участия представителей рабочей кооперации в его правлении в числе, «соответствующем ее значению и положению экономическому и политическому»38. На 1919 г. рабочей кооперации было предложено в правлении 5 мест из 12. Но большевиков это не устраивало. 28 января 1919 г. на заседании Совнаркома по предложению Ленина было принято решение поручить рабочей кооперации провести большинство от нее в правление Центросоюза и «обеспечить возможность введения туда опытных практиков-коммунистов»39. Одновременно наркому финансов Н. Н. Крестинскому предлагалось подготовить проект декрета «О потребительских коммунах». Уже 16 марта он был принят, а 20-го опубликован. Все кооперативы реорганизовывались в единые распределительные органы — потребительские коммуны; в них обязано было вступить все население; коммуны подчинялись местным и центральным продовольственным комитетам, которые фактически получали право вето по всем вопросам40.

В развитие положений декрета 3 апреля принимается постановление СНК о реорганизации управления Центросоюза. В его правление вводится дополнительно 7 человек: 4 от рабочей кооперации и 3 от правительства, причем от СНК назначаются наиболее активные сторонники огосударствления кооперации — М. И. Фрумкин, О. Ю. Шмидт, П. Л. Войков41. ВСРК делегирует В. П. Милютина, Н. Л. Мещерякова, П. Н. Кирсанова, И. А. Саммера (несколько позже первых троих сменили А. А. Сольц, И. И. Скворцов-Степанов, А. М. Лежава). 26 июня на основе решения соединенного заседания Политбюро и Оргбюро ЦК РКП (б) постановлением правительства в правление Центросоюза вводятся еще три представителя СНК — Н. Н. Крестинский, С. С. Пилявский, С. 3. Розовский42. Коммунисты получают в правлении большинство. Все это делается в соответствии с новой программой РКП (б), целью которой в области распределения объявлялась организация всего населения в единую сеть потребительных коммун при строгой централизации всего распределительного аппарата.

С приходом коммунистов к руководству Центросоюзом сменился состав его основного печатного органа — «Союза потребителей». Вынуждены были покинуть редакцию Л. П. Куприянов и В. К. Миров, многие годы издававшие журнал. Изменился и ее московский адрес — из собственного дома во 2-м Переведеновском переулке она «переехала» на Старую площадь. Издательская деятельность фактически прекратилась — если за первые три месяца года старой редакцией было выпущено 10 номеров «Союза потребителей», начал формироваться № 11 (но не вышел в свет), то новой редакцией за девять месяцев до конца года было выпущено всего два номера: № 12 (без даты) и № 13 от 28 декабря. Прекратил свою деятельность 8 лет издававшийся Центросоюзом рабочий журнал «Объединение».

Кооперация пыталась противостоять наступлению на нее, причем иногда в весьма своеобразных формах. Сельскохозяйственная кооперация, с одной стороны, в ответ на обособление рабочей кооперации, а с другой — для отстаивания своих интересов перед государством начала в 1918 г. активно формировать собственные общероссийские сбытовые и иные центры. К возникшим до революции Льно-центру и Кооперативному книгоиздательству добавились Союзкартофель, Союз-плодоовощ (май 1918 г.), Союз коноплеводов (июль), объединение ремесленников «Кустарьсбыт» (август), Страховой союз (октябрь), союзы «Кооперативное зерно» (декабрь) и «Кооперативное яйцо» (январь 1919 г.). 17 декабря 1918 г. сельхозко-операция создала свои национальные центры — Сельскосоюз (материальное снабжение кооперации) и Сельскосовет (идейный центр). Она консолидировалась и, отражая интересы крестьян, пыталась обеспечить им более выгодные условия сбыта сельхозпродукции (фактически вызывая их недовольство продразверсткой).

Естественно, что правительство, которое должно контролировать положение в стране и при этом кормить армию и рабочих, не могло позволить такого развития событий. Воспользовавшись незавершенностью организационного строительства и финансовой слабостью сельхозкооперации, Советская власть резко усилила давление на нее. О слабости кооперации в тот момент говорит и то, что не удалась попытка высшего независимого кооперативного органа в стране — Совета всероссийских кооперативных съездов - созвать чрезвычайный кооперативный съезд в связи с принятием Декрета о потребительских коммунах. Да и сам Совет в 1919 г. почти прекратил свою деятельность. Все это фактически означало конец «старой» кооперации. То, что создавалось вновь, к кооперации никакого отношения не имело, за исключением аппарата. Мощный и отлаженный аппарат Советская власть взяла, но принципы деятельности кооперации — самостоятельность, добровольность, разнообразие форм и методов работы — сверхцентрализованную административную систему явно не интересовали.

Коммунисты далеко не всегда тщательно и осторожно выбирали формы и методы достижения «новых побед» над кооперацией. Характеристику этим действиям Советской власти дал О. Ю. Шмидт в речи на Всероссийском совещании представителей кооперативных отделов при губпродкомах: «Кооперация является несомненно другом Советской власти по существу, ибо кооперация, сознательно или нет, выросла в аппарат социалистического общественного снабжения. И если этот друг не понимает, насколько он нам близок, то достаточно, что мы это понимаем, чтобы ему предложить и, может быть, даже навязать этот союз, если он по недоразумению не пойдет по пути единственно правильному как для нас, так и для него»44.

Большевики в своем стремлении как можно скорее перейти к коммунистическим формам производства и распределения не учитывали реального положения вещей. Оторванность от действительности и безоглядная вера в «светлое будущее» сыграли злую шутку — вынашиваемая и лелеемая большевиками в течение 15 месяцев (с декабря 1917 г.) идея о потребительских коммунах была отторгнута жизнью всего за три месяца (апрель — июнь 1919г.). 30 июня ВЦИК вынужден был принять постановление «О рабоче-крестьянских потребительских обществах», которым предусматривалась замена наименования «потребительская коммуна» наименованием «потребительское общество» как «более привычным для населения»45. Но не только в названии было дело — коммунистических отношений (точнее, «военно-коммунистических») люди не воспринимали, тогда как потребительские общества, кооперация работали в самой гуще народа. Итак, к середине 1919 г. Советская власть фактически провела огосударствление кооперации. Но были и другие варианты сотрудничества кооперативного движения и новой власти, предполагались и иные подходы. Наиболее ярко это выявилось на II Всероссийском съезде советов народного хозяйства в конце 1918 года. К тому времени стало ясно, что система заготовок и распределения продовольствия из-за параллелизма — и через советский заготовительный аппарат и через потребкооперацию — неэффективна. Один из руководителей кооперативного отдела ВСНХ и соавтор «проекта Шлихтера» о потребительских коммунах Ю. Ларин (М. А. Лурье), делая от имени отдела доклад, предложил: 1) ликвидировать параллелизм, передав всё кооперации, поскольку советский аппарат оказался почти полным банкротом; 2) материально заинтересовать кооперацию и возложить на нее ответственность за ведение продовольственных операций, а за Советской властью оставить контроль и общее руководство46,

После доклада руководивший работой съезда председатель президиума ВСНХ А. И. Рыков объявил, что была изложена не позиция ВСНХ, а точка зрения Ларина. Началась дискуссия. Из 11 выступивших докладчика поддержали двое, остальные категорически не согласились с ним. Г. И. Ломов, заместитель председателя президиума ВСНХ, считал, что необходимо превратить кооперативы в государственные, в которые войдет все население. По мнению члена коллегии Нарком-прода Фрумкина, кооперативы «надо прибрать к рукам», но передавать им все дело снабжения нельзя; самоуправление же кооперативов он назвал пережитком прошлого 47. Съезд «признал тезисы тов. Ларина в главной части малообоснованными»48. И хотя в его решениях подчеркивалась необходимость бережного отношения к кооперативному аппарату, фактически потребительская кооперация должна была превратиться во вспомогательный технический орган Советской власти.

Иные варианты взаимоотношений государства и кооперации не только имелись, но отчасти уже реализовывались на практике. Сразу же после Октябрьского восстания Совет всероссийских кооперативных съездов выпустил обращение «Ко всем кооператорам России», в котором резко осудил переворот и требовал восстановления законной власти49. Но это было фактически последнее крупное политическое выступление кооперации. Уже в резолюции 1-го кооперативного съезда в феврале 1918 г. содержался призыв к кооператорам содействовать сотрудничеству всех сил и организаций, ставящих «своим заданием благо трудящихся масс, каковы бы ни были политико-партийные разногласия»50.

В первые месяцы Советской власти национализация банков и промышленности привела даже к укреплению кооперации. Потребительская и производительная кооперация в центре и на местах приобрела ряд предприятий, подлежащих национализации, а МНБ и кооперативным кредитным союзам в провинции передали отделения частных банков. При этом начался перелив средств частных лиц из национализированных банков в единственный негосударственный — МНБ. Советское государство резко ограничивало и частную торговлю, тем самым (иной раз и против своего желания) создавая благоприятные условия для развития кооперации. Председатель правления Совета кооперативных съездов В. В, Хижняков заявил даже, что «кооперация с ее хозяйственными задачами не может быть в позиции борьбы с властью», «должна быть в той или иной степени в контакте с ней»51.

17 марта 1918 г. Совет кооперативных съездов принял решение о сотрудничестве с государственными органами в тех случаях, когда это касается интересов кооперации и ее хозяйственных организаций52. В 1918—1919 гг. Совет был представлен в кооперативном отделе ВСНХ, в различных комиссиях, отделах и секциях наркоматов земледелия, торговли и промышленности, продовольствия, других госучреждениях — всего более чем в десяти организациях. Еще активнее готово было сотрудничать с властями руководство Центросоюза. В феврале 1919 г. председатель его правления Д. С. Коробов говорил, что различия, которые существуют у кооперации с Советской властью, не имеют принципиального значения, «ибо у нас есть общие основания для этой работы» — совместная деятельность по обеспечению страны продовольствием53.

Но большевики предпочли иной вариант. Окончательно свою независимость кооперация утратила в начале 1920 года. 16 января Верховный совет Антанты опубликовал заявление, в котором, не признавая официально Советскую власть, высказал пожелание начать восстановление торговых связей с Россией через привычные для него формы — при посредничестве кооперативов. Большевики не могли допустить, чтобы подобные отношения устанавливались с кем-либо помимо них.

17 —18 января состоялось заседание Политбюро ЦК РКП(б), на котором было решено: «Немедленно разработать меры, обеспечивающие полное овладение нами кооперативным аппаратом»54. 26 января под председательством Ленина проходит совещание по кооперации, поддержавшее в основном проект Декрета об объединении всех видов кооперации, подготовленный О. Ю. Шмидтом. На следующий день правительство приняло этот декрет. В преамбуле его говорилось, что созданные широкими массами трудящихся кооперативные организации, лишенные всероссийского центра, разделенные во многих местах на отдельные части без ясного разграничения сфер деятельности и весьма часто по своему составу и строению отражающие интересы не трудящихся, а их классовых врагов, не дают и не могут дать тех результатов, которых рабоче-крестьянская власть вправе от них требовать55. Всероссийский кооперативный центр — Совет кооперативных съездов — тогда еще существовал, но не контролировался Советской властью и находился к ней в оппозиции. Несмотря на это, декрет предписывал кредитные и ссудосберегательные кооперативы и их союзы влить в потребкооперацию, а всероссийские центры сельскохозяйственной, промысловой и других видов кооперации присоединить к Центросоюзу56.

29 января постановлением СНК ликвидируются Всероссийский и губернские советы кооперативных съездов «ввиду слияния на основе декрета от 27 января», их функции передаются Цетросоюзу и губсоюзам57. Таким образом, власти сначала заявили, что всероссийского центра кооперации не существует, а поэтому необходимо объединить все имеющиеся кооперативные центры, а затем, поскольку это объединение произошло, провозгласили, что старый всероссийский центр упраздняется, а его функции передаются новому центру! И уже в феврале в беседе с корреспондентом американской газеты «The World» Л. Эйром Ленин говорит, что на первый взгляд план Антанты — возобновление торговых отношений при помощи кооперативов -- выглядит правдоподобно, «но кооперативы больше не существуют — они были объединены с нашими советскими распределительными органами»58.

Сильному нажиму подвергаются отдельные руководители кооперации, большая их группа была арестована. В апреле 1920 г. Совнарком по представлению Ф. Э. Дзержинского решает «отстранить от обязанностей членов правления Центросоюза: 1) арестованных Коробова, Лаврухина, Кузнецова, 2) находящихся за рубежом Зельгейма, Беркенгейма, Ленскую, Вахмистрова, Михайлова, 3) их заместителей в Москве — Прусса (он был тоже арестован. — С. В.), Сахарова и Сергеева»59. И после этого теперь уже проправительственный «Союз потребителей» пишет, что «не кровожадные большевики уничтожили кооперацию, а ее вожди, идеологи подписали ей смертный приговор. Их старанию и усердию, их кооперативному кретинизму, кооперативной узости и тупости обязаны мы тем, что кооперация оставалась отщепенцем в честной советской семье»60.

Большевики установили абсолютный контроль над кооперацией: на состоявшемся в июле 1920 г. съезде уполномоченных Центросоюза они имели 108 мандатов из 145 (75%), меньшевики — 7 (5%), остальные — беспартийные61. Возражения со стороны оппозиции на съезде, как выразился «союз потребителей», были уже чрезвычайно слабы: «Их было всего два. Один оратор призывал не забывать, что кооперация — не только технический аппарат, но что у нее имеется также и «душа» — связь с массами, неторговая часть и т. д. Другой предостерегал от личной унии в управляющих органах кооперации и продорганов»62.

В чем же заключалась причина противостояния Советской власти и кооперации, что скрывалось за резким неприятием новой Советской властью такого мощного общественного движения социалистического направления, как кооперация? Был ли объективно неизбежным конфликт между ними или же сыграл свою роль чисто субъективный фактор?

Конечно, усиление политики, направленной в 1919 —1920 гг. на огосударствление кооперации, отчасти можно объяснить тяжелой хозяйственной и политической обстановкой — шла гражданская война. Страну надо было кормить. Не случайно известный английский историк Э. Карр особо подчеркивает, что результаты, достигнутые Советским правительством в период «военного коммунизма», объясняются почти полностью его успехами в превращении кооперативного движения в основной инструмент своей политики63. Но главное в другом — за годы войны взгляды большевиков на кооперацию фактически не изменились. То, что Ленин и Шлихтер говорили в декабре 1917 г., Бухарин утверждал в мае 1918 г., а Н. Осин-ский (В. В. Оболенский) — в июле 1920 года64.

Ликвидация независимости кооперативного движения преследовала не хозяйственные, а прежде всего политические цели. Это было настолько очевидно, что в те годы с этим соглашались и «независимые» кооператоры и большевики. Представитель России в Международном кооперативном альянсе В. Ф. Тотомианц писал, что при реорганизации кооперации коммунисты имели в виду не ее интересы, а стремились «к устранению нежелательных, с политической точки зрения, руководителей»65. Ему вторил видный теоретик и практик советского кооперативного движения В. М. Целлариус, подчеркивая, что декрет 20 марта 1919 г. был обусловлен «необходимостью сделать из недостаточно еще выверенного в политическом отношении кооперативного аппарата аппарат, послушный решениям руководящих органов Советской власти», а декрет от 27 января 1920 г. вообще «не имел больших хозяйственных результатов, таковые и не ставились в качестве его задач, но он завершал политическое овладение кооперацией»66.

Так в чем же состоял конфликт? Конечно же, он существовал не столько между Советской властью и кооперацией, сколько между большевиками и кооперацией. В основу всех своих действий большевики положили идею о безусловном приоритете классовых (пролетарских) интересов над всеми остальными. Кроме того, по их мнению, у рабоче-крестьянского государства не должно было быть оппонентов со стороны как нетрудовых классов (их следовало ликвидировать), так и трудящихся — все заботы о защите их интересов берет на себя государство. Выразителями интересов рабочего класса провозглашались только большевики; если же отдельные отряды рабочего движения (рабочая кооперация, некоторые профсоюзы) им не подчинялись, их трактовали как мелкобуржуазные, буржуазные и т. д. и соответственно начинали на них активно воздействовать. Это первая, основополагающая причина, определявшая взаимоотношения Советской власти с кооперацией.

Большевики изначально предвзято относились к кооперации — они считали ее чем-то второстепенным, вспомогательным инструментом в политической борьбе с капитализмом. А народники, эсеры, меньшевики видели в ней ячейки нового строя. Трудящиеся, по их мнению, в кооперативных организациях должны приучаться к ведению общественного хозяйства. Известный деятель российского кооперативного движения Б. Р. Фромметт отмечал, что без помощи кооперации общественные навыки будут прививаться с большим трудом, что перевоспитание людей не может быть осуществлено декретом, а является довольно длительным процессом «эволюционного, а не революционного характера»67. С этим большевики согласиться не могли, и Ленин видел в кооперации только отличный технический аппарат, который необходимо изъять.

Придя к власти, коммунисты под воздействием странного симбиоза различных факторов — разваливающейся экономики, искренней нетерпеливой устремленности к социализму и некоторых идей Маркса — от игнорирования кооперативного движения бросились в другую крайность: превращение общества в единый общенародный кооператив, причем чуть ли не немедленно. В феврале 1920 г. Ленин заявил: «Мы можем сказать с уверенностью, что вся Советская республика, может быть, через несколько недель, а может быть, через небольшое число месяцев превратится в один великий кооператив трудящихся»68. Ощущения реальной действительности здесь нет. Нормальное понятие и принципы кооперативного движения подменялись при этом иными, совершенно ему чуждыми, искусственно привязанными к абстрактной теории «единого кооператива».

Свою власть большевики обеспечивали благодаря отличной организации партии и военной силе. Пока шла война, с этим вынуждены были соглашаться и мириться их оппоненты, но с ее окончанием ситуация изменилась, а позиции коммунистов в области политики, экономики, да и идеологии бесспорными и привлекательными для большинства населения не являлись. Поэтому большевики должны были либо резко усилить свои позиции в названных областях (что сделать было весьма сложно), либо ослабить позиции своих оппонентов. В экономике Советское государство пыталось подчинить себе абсолютно все, переходя при этом разумные границы. Очень точно об этом сказал член правления Совета кооперативных съездов П. Т. Саломатов: «Во всяком труде, не подчиненном себе, власть видит подрыв своего существования... Власть отрицает общечеловеческие идеалы и общечеловеческие интересы. Она признает только идеалы и интересы властвующих»69. В области политики партийно-советским руководителям представлялась недопустимой даже мысль о независимости кооперации, профсоюзов, а затем и о деятельности оппозиционных политических партий. В идеологии, по их мнению, также могло командовать только большевистское государство, а потому никакой культурно-воспитательной и просветительской деятельностью (что было весьма развито в кооперации) никто, кроме него, заниматься не имел права. Для того чтобы осуществить все эти мероприятия и контролировать все сферы экономики, политики, идеологии, культуры, необходимы были мощный аппарат, отлаженная командно-административная система, не допускающая никакой самостоятельности и самодеятельности.

Руководили кооперацией активно развивавшие ее в последние годы меньшевики и эсеры — оппоненты большевиков в борьбе за власть. Это вызывало серьезные трения между Советской властью и кооперацией. Более того, политические взгляды значительной части кооператоров не совпадали с воззрениями коммунистов: кооперация выступала за Учредительное собрание (а следовательно, против Советской власти), некоторые ее руководители были сторонниками несоветских правительств (Комуч и др.), иные даже активно поддерживали белое движение. Но в основном кооперация относилась к любому правительству (в том числе и царскому) как к реальности и искала пути сотрудничества с ним в своих интересах.

Таким образом, существовали серьезные расхождения во взглядах на кооперацию большевиков и идеологов кооперации, что, собственно, и вызвало обострение взаимоотношений между Советской властью и кооперативным движением. Расхождения были почти во всем: и в определении приоритета интересов (классовые или общечеловеческие), и в понимании места и роли кооперации в обществе (вспомогательный, технический аппарат или подготовительная школа хозяйствования в будущем социалистическом обществе), и в практической хозяйственной политике («единый кооператив», огосударствление кооперации и формирование мощной административной системы или деятельность самостоятельных хозяйственных организаций с традиционными принципами добровольности, независимости и самодеятельности), и, наконец, в политических взглядах (Советская власть или допущение и иных вариантов). Усложняла взаимоотношения и конкретная политическая и иная деятельность отдельных лиц.

Большевики из этого противоборства вышли победителями. И прежде всего благодаря тому, что в их руках была государственная власть со всем набором инструментов воздействия, начиная от национализации и кончая репрессиями. Но, кроме того, у них имелся хорошо продуманный, долговременный план огосударствления кооперативного движения. Столкнувшись с единым кооперативным фронтом в начале 1918 г., большевики отступили и стали накапливать силы. Во второй половине года несколько частных декретов по кооперации показали, что соотношение сил существенно изменилось и не в пользу последней. С национализацией Народного банка из-под ног кооперации была выбита ее финансовая опора. Из всех видов кооперации объектом для дальнейшего давления было наиболее слабое ее звено — потребкооперация, а в ней упор сделан на борьбу за контроль над рабочей кооперацией. Установив его, большевики двойным ударом — декретами СНК введены в правление Центросоюза шесть представителей правительства, а через рабочую кооперацию проведены туда же еще четыре коммуниста — обеспечили себе большинство в руководстве Центросоюза. Затем все остальные виды кооперации были присоединены к уже контролируемой потребительской, при этом попутно устранен старый всероссийский кооперативный центр и «нейтрализованы» (вплоть до арестов) представители «старой» кооперации.

Выиграло ли общество от такого исхода борьбы государства и кооперации? Видимо, нет, как и от всего, что связано с господством жесткой административной системы. Разумеется, большевики действовали в основном как люди, искренне верившие в возможность создания нового, справедливого строя в кратчайшие сроки. Самой большой их ошибкой, может быть, даже трагедией было неумение (а отчасти, наверное, и нежелание) слушать, а тем более воспринимать иные точки зрения. А между тем оппонентами коммунистов были люди, также искренне боровшиеся за социалистическое будущее страны.