Реферат: Кооперация и советская власть: период "военного коммунизма"

Реферат: Кооперация и советская власть: период "военного коммунизма"

С. В. Веселов

Кооперация и Советская власть: период «военного коммунизма»

государство кооперация советский власть

Взаимоотношениям государства и кооперации первых лет Советской власти уделялось немало внимания уже в 20-е годы. Различные аспекты проблемы нашли освещение в литературе 60—80-х годов. Несмотря на столь значительный временной разрыв между исследованиями, оригинальность методов анализа и обращение ученых к самым разным сторонам проблемы, большинство работ объединяет безусловное признание и, как правило, возведение в абсолютную истину «ленинского кооперативного плана». При этом не столько исследовалась сущность взаимоотношений Советской власти и кооперации, сколько доказывалась объективная необходимость принятых государством и партией решений. Но существует и противоположный, хотя и менее распространенный подход к проблеме, который применили представители «старой кооперации»: все проблемы кооперации в 1917—1920 гг. они объясняли исключительно неразумной деятельностью органов Советской власти. И тот и другой подход имеют свои плюсы и минусы.

Сегодня появилась возможность несколько иначе осветить данную проблему и, учитывая аргументы обеих сторон, предпринять попытку вскрыть суть противоречий между Советским государством и кооперацией, выявить различия между коммунистами и их оппонентами в оценке последней, определении ее места и роли в новом обществе, в отношении к конкретным формам кооперативного движения.

Накануне Октябрьской революции кооперативное движение в России, уже весьма мощное, активно развивалось. По числу кооперативов и членов в них она занимала первое место в мире. На отечественную потребительскую кооперацию приходилось до 35% всего товарооборота страны, по его величине она уступала только Английскому обществу оптовых закупок. С кооперативным движением было связано от 65 млн. до 84 млн. человек, то есть 40—50% всего населения России.

Кооператоры имели значительный вес в обществе, с ними было вынуждено считаться и царское правительство. После Февральской революции в состав министерства земледелия Временного правительства сразу же были делегированы видные деятели кооперативного движения — В. Н. Зелыейм (стал товарищем министра), Д. С. Коробов, В. И. Анисимов, А. Е. Кулыжный; несколько позже представители кооперации получили и министерские посты: С. Н. Прокопович — министра торговли и промышленности (август 1917 г.) и продовольствия (сентябрь — октябрь); С. Л. Маслов — министра земледелия (сентябрь — октябрь). Основная ^ масса кооператоров, в целом разделяя социалистические идеалы, к Октябрьскому ,; восстанию отнеслась отрицательно, считая, что власть должно взять избранное j всем народом Учредительное собрание, однако и с Советской властью они согласны были сотрудничать.

А как относились к кооперативному движению большевики? Наиболее показа- я тельным здесь может быть анализ эволюции взглядов на кооперацию В. И. Лени- « на. В начале века он вовсе не уделял ей внимания, если не считать негативной кон- « статации типа: «Это — обман, будто «всевозможные кооперации» играют революционную роль в современном обществе и подготовляют коллективизм, а не укрепление сельской буржуазии» (1902 г.); «от всех этих улучшений, удешевлений и : коопераций (союзов для продажи и закупки товаров) гораздо больше выигрывают богатые» (1903 г.)6. Но уже в период первой российской революции Ленин соглашается, что «потребительные общества есть в известном смысле кусочек социализма. Во-1-х, социалистическое общество есть одно большое потребительное общество с планомерно организованным производством для потребления; во-2-х, социализм неосуществим без мощного, многостороннего рабочего движения, а одной из этих многих сторон неизбежно являются потребительные общества» (1905 г.)7.

Наиболее четко взгляды на кооперацию Ленин выразил на Международном социалистическом конгрессе в Копенгагене (1910 г.). Он признал, что «пролетарские кооперативы дают возможность рабочему классу улучшать свое положение уменьшением посреднической эксплуатации... получают все более важное значение в массовой экономической и политической борьбе... организуют массы рабочего класса, обучают его самостоятельному ведению дел... подготовляя его в этой области к роли организатора экономической жизни в будущем социалистическом обществе». Но в то же время Ленин считал, что, являясь чисто коммерческими учреждениями, кооперативы «имеют тенденцию вырождаться в буржуазные акционерные общества» и, «не будучи организациями непосредственной борьбы с капиталом, способны порождать и порождают иллюзии, будто они являются средством решения социального вопроса»8.

Отсюда фактически следовал вывод, что наличие кооперативов, конечно, неплохо для рабочего класса (непролетарское кооперативное движение — наиболее мощное в России — вообще не учитывалось), но особой надежды на них в деле ликвидации капиталистического общества и создания социализма возлагать не стоит; следовательно, серьезного внимания они не заслуживают. Иначе говоря, кооперативное движение рассматривалось не как самостоятельное общественное явление, а лишь как вспомогательный инструмент в политической борьбе с царизмом и капитализмом. Думается, это было ошибкой, которой не преминули воспользоваться оппоненты большевиков — меньшевики и эсеры, активно включившиеся в кооперативное движение. К началу Октябрьской революции они в значительной мере контролировали деятельность центральных и местных кооперативных организаций, влияние же большевиков в них было минимальным.

Придя к власти, партия Ленина наряду с конфискацией помещичьих земель, введением рабочего контроля, национализацией банков, фабрик и заводов провозгласила и необходимость принудительной организации всего населения в потребительные общества, что фактически вело к реализации идеи К. Маркса об огосударствлении кооперации10, Ленин написал проект декрета о потребительных коммунах и передал его наркому продовольствия А. Г. Шлихтеру. 19 января (1 февраля по н. ст.) 1918 г. после небольшой доработки проект от имени Шлихтера был опубликован в печати и. Основные его идеи сводились к следующему: 1. Все граждане государства должны принадлежать к местному потребительному обществу, объединяющему жителей каждого данного населенного пункта. 2. Существующие потребительные общества национализируются. 3. Самостоятельность местных потребительных обществ ограничивается по нормам отпуска на одного человека, торговле с заграницей, ценам и т. д.

Таким образом, предлагалось разом уничтожить принципы добровольности, хозяйственной самостоятельности, материальной заинтересованности, на которых зиждется кооперация, и провести ее огосударствление (пока только потребкооперации) путем национализации. Проект декрета вызвал взрыв недовольства кооператоров. С 10 по 17 февраля они провели ряд экстренных совещаний, на которых признали проект неприемлемым. Об этом заявила делегация представителей центральных, московских и петроградских учреждений потребкооперации на встрече в вснх.

Из Ржева, Минска, Саратова, Брянска, Арзамаса, Ставрополя и других городов поступали сообщения об атаках местных органов власти на кооперацию. В связи с этим кооператоры напомнили Советскому правительству, что в III Государственную думу уже вносился законопроект об обязательных потребительных обществах при фабриках и заводах (и не по всей стране, а лишь в рамках отдельных предприятий). Цель тогдашнего проекта была очевидна —- борьба с независимой рабочей кооперацией; даже столыпинская Дума нашла его неприемлемым. 19 фев-; раля в Москве открылся 1-й очередной Всероссийский кооперативный съезд. Он признал проект о потребительных коммунах с деловой точки зрения несостоятельным и гибельным для кооперации. На съезде было заявлено, что «непременным условием успешного в интересах трудового народа развития кооперации является полная самостоятельность кооперативных организаций... Над кооперацией, приближающей в своем развитии осуществление социализма, никаких принудительных опытов социализации или национализации производимо быть не должно»12.

Обсуждение проекта было приостановлено в связи с советско-германскими переговорами в Бресте и последовавшими за ними событиями. В середине марта контакты между правительством и кооперативными объединениями возобновились. 21 марта состоялось совещание четырех союзных объединений (Центросоюза, Совета рабочей кооперации, Центрального рабочего кооператива, Союза рабочих потребительных обществ г. Москвы и окрестностей) и представителей ВСНХ, на котором было единогласно принято и подписано соглашение, значительно отличавшееся от первоначального проекта. Однако по настоянию Ленина на заседании ВСНХ 25 марта оно было радикально пересмотрено. 28 марта в очередной раз собрались представители союзных объединений и отвергли новый вариант соглашения, но, учитывая реальное соотношение сил, попытались найти компромиссное решение.

Участники совещания заявили, что их не устраивают некоторые пункты, в частности о продаже членам и нечленам кооперативов товаров по разным ценам (это технически сложно организовать); о фактическом освобождении беднейших слоев населения от уплаты вступительных и паевых взносов; о запрете иметь более V3 голосов в правлении представителям зажиточных слоев (при весьма своеобразных критериях зажиточности, например, наличие домашней кухарки). По последнему пункту было сделано едкое, но точное замечание: «Для того чтобы руководить общественными учреждениями, мало быть бедным, надо же понимать и толк в той работе, которая лежит на руководителе кооператива»13.

29 марта открылся 2-й, чрезвычайный, съезд рабочей кооперации. На нем, вопреки мнению Ленина, что «рабочий класс должен... руководить всеми частями населения без изъятия в деле перевода их к поголовному объединению в единый всенародный кооператив»14 (написано буквально накануне съезда!), была принята резолюция: «Принудительное введение потребительных коммун неприемлемо для рабочей кооперации, ибо уничтожает ее целиком и растворяет во всесословной, а равно и неприемлемо для кооперации вообще, ибо уничтожает самую сущность кооперации»15. Принудительная приписка к кооперации вовлечет в ее среду ее врагов, предупреждал (и, как оказалось, пророчески) лидер рабочей кооперации

Правительство вынуждено было согласиться на новые переговоры. Наконец, 9—10 апреля состоялось заключительное совещание представителей ВСНХ и кооператоров, которое и приняло компромиссное решение. 10 апреля декрет СНК «О потребительских кооперативных организациях» был подписан и два дня спустя опубликован. По нему кооператоры обязались обслуживать все население по одинаковым ценам (члены кооперативов затем получали 5-процентную компенсацию от своего кооператива), поголовное включение всех граждан в кооперативы не предусматривалось, но для малодостаточных слоев устанавливался минимальный вступительный взнос (не свыше 50 коп.). В пределах каждой местности разрешалось действие общегражданского и рабочего потребительных обществ, а в правление не допускались представители частного капитала17. При ВСНХ предусматривалась организация кооперативного отдела в составе двух представителей ВСНХ, по одному — от наркоматов по продовольствию и финансам, от Центросоюза, Совета рабочей кооперации и остальных видов кооперации.

Одновременно с принятием декрета ВСНХ разослал телеграмму всем Советам: «Правительство заключило соглашение со всероссийскими кооперативными организациями о помощи и совместной работе. Именем «Совнаркома» немедленно прикажите уездным совдепам, всем органам Советской власти прекратить преследования кооператоров. Восстановите распущенные и национализированные, освободите арестованных. Президиум ВСНХ: Милютин, Ларин»18. Наркомпрод, в свою очередь, направил циркулярное распоряжение, в котором категорически предложил «не разрушать кооперативных организаций и не вмешиваться в их работу»19,

Значило ли это, что, по наиболее антикооперативным пунктам Советская власть отступила окончательно? Нет. Уже 11 апреля ВЦИК, утверждая декрет, принял предложенную фракцией большевиков резолюцию, в которой отмечалось, что декрет есть «компромиссное решение, страдающее существенными недостатками», переходная мера, ведущая «по пути к осуществлению государственного распределения продуктов и товаров в стране»20. Итак, первый натиск на кооперативы не удался. Государство решило выждать и накопить силы, не отказываясь от своих первоначальных замыслов.

До августа 1918 г. значительных конфликтов, да, собственно, и контактов у Советского государства с кооперацией не было. Но с августа и особенно с сентября Советская власть и РКП(б) начинают новое наступление на самостоятельность кооперативного движения, используя как идеологические, так и политические, административные и даже репрессивные методы борьбы. 27 сентября было опубликовано обращение ЦК РКП (б) о позиции партии в отношении кооперации. В нем констатировалось, что влияние коммунистов в ней весьма незначительно, между тем «в настоящий переходный период кооперация, включая в свои ряды почти все население, может иметь огромное значение». Поэтому партия «должна наметить руководящую линию для всего ее развития»21. Почему же большевики так резко изменили свою позицию? А потому, что, по признанию Ленина, Советы не справились с распределением, не справились с организацией советских лавок. И глава Совнаркома вынужден был заявить: «Кооперация — огромнейшее культурное наследство, которым нужно дорожить и пользоваться»22.

Подразумевалось, правда, что хорошей кооперация может быть только под руководством большевиков, и они начали действовать. Во-первых, понимая, что общегражданскую (не рабочую) кооперацию в данный момент возглавить невозможно, они попытались административно ограничить ее права. По тезисам Ленина в августе издается Декрет об обязательном товарообмене в хлебных сельских местностях, который предусматривал для всех торгующих лиц и организаций (прежде всего для сельских потребительных обществ) реализацию промышленных товаров только в обмен на хлеб, лен, кожи и т. д.: «Крестьянам-посевщикам не давать ни одного товара иначе как в обмен за хлеб»23. В ноябре публикуется Декрет об организации снабжения, по сути передававший в руки государства весь аппарат потребкооперации (без ее на то согласия) для организации заготовок и распределения фактически всех предметов потребления. Формально сохраняя самостоятельность, кооперация попала под сверхжесткий контроль государства, ибо по декрету в Центросоюз, в областные и губернские объединения потребителей вводились назначаемые властями комиссары с правом вето24. Во-вторых, государство лишало кооперацию финансовой самостоятельности, национализируя Московский народный (кооперативный) банк (МНЕ) — фактически единственное крупное финансовое учреждение в стране, не контролируемое правительством. Отчаянная попытка Чрезвычайного съезда уполномоченных Народного банка, направившего делегацию во главе с А. В. Чаяновым, Д. С. Коробовым и В. Н. Зельгеймом к Ленину с просьбой о сохранении независимости кредитной кооперации, успеха не принесла, да и не могла принести, если знать точку зрения председателя Совнаркома по этому вопросу25. 2 декабря 1918 г. МНЕ был национализирован и вошел в состав Госбанка на правах отдела кредитования кооперации. В-третьих, большевики попытались возглавить рабочее кооперативное движение.

Наступление на кооперацию пошло широким фронтом. Советская власть, предлагая на словах сотрудничество кооперации, ни в коей мере не желала допустить ослабления своего контроля над нею. В этом смысле очень показательно обращение Ленина к кооператорам на собрании партработников Москвы в ноябре 1918 г.: «И давайте, добрые соседи, договариваться разумным образом с вами. Мы всячески вам содействуем, осуществляем ваши права, разберем ваши претензии, дадим вам какие бы то ни было привилегии, но исполняйте наши задания. Если вы этого не сделаете, то знайте, что... мы будем рассматривать вас как нарушителей государственной воли»26.

Но это было, так сказать, внешнее давление на кооперацию, явно недостаточное для полного контроля над нею. Коммунистам было необходимо проникнуть «внутрь» кооперации, а осуществить это проще всего было через рабочую кооперацию. От других видов потребкооперации она идейно обособилась (не выделяясь из Центросоюза экономически) в августе 1917 года. Это было левое крыло кооперативного движения в России, которое довольно быстро политизировалось. Своей задачей оно ставило не только всестороннюю защиту потребительских интересов рабочего класса, но и удовлетворение культурных запросов рабочих и воспитание их в духе социализма27. Идейная направленность рабочей кооперации имела социалистический характер, об этом, кстати, говорит и партийная принадлежность делегатов 2-го, чрезвычайного, съезда рабочей кооперации: среди 177 делегатов, вписавших в анкеты данные о своей партийности, было 99 социал-демократов (55,9%), 42 эсера (23%), 5 социалистов других направлений (3,2%), 28 беспартийных (15,9%). 63% всех делегатов составляли рабочие 28. Но возглавляли рабочую кооперацию меньшевики — Л. М. Хинчук, И. И. Егоров, П. Н. Колокольников, С. И. Цедербаум (Ежов), И. Г. Волков и другие. Они отстаивали идею независимости кооперативного движения от любой власти, в том числе и от Советской, хотя сотрудничать с нею не отказывались.

Столкновение большевиков и остальных партий в борьбе за рабочую кооперацию произошло в декабре 1918 г. на 3-м съезде рабочей кооперации. Борьба началась уже при регистрации делегатов. Действительными признали 208 мандатов (121 — большевиков и им сочувствующих, 87 — «независимых»), недействительными — 27, спорными — 60 (14 — от московских и 46 — от петроградских кооператоров)29. По спорным мандатам голосовали только 208 «действительных» депутатов и при большевистском большинстве решили: дать право голоса 10 делегатам (все большевики) Петроградского центрального рабочего кооператива (он не представлял тогда ни одного низового кооператива и состоял только из аппарата, сформированного по указанию властей) и не признавать 50 остальных мандатов (почти все «независимые»). Решение это лишало представительства 120 тыс. петроградских рабочих-кооператоров.

Большевики на съезде преобладали, что и предопределило его решения. От большевиков с докладами выступали В. И. Ленин, В, П. Ногин, В. П. Милютин, от «независимых» — Ю. О. Мартов, И. Г. Волков. Основная идея большевиков сводилась к следующему: «Наш съезд найдет свой правильный выход из создавшегося положения. А выход этот один — слияние кооперации с Советской властью» (Ленин)30. Ногин шел еще дальше, заявляя, что для кооперации «независимость от пролетарского правительства есть зависимость от какой-либо другой партии и класса»31.

Мартов и Волков выступали в защиту самостоятельности рабочей кооперации, против ее огосударствления. Особенно впечатляющим было выступление Мартова: «Диктатура пролетариата должна осуществляться не руками бюрократии, а путем широкого самоуправления, в котором принимают участие все живые самодеятельные ячейки классовых организаций. Первый путь — бюрократизма — ведет к омертвению общественной жизни. Второй путь привлекает к управлению живые силы страны, это и есть тот путь независимости, о котором идет речь. Социалистические реформы, опыт нового социального строительства в первом случае потерпят крушение, разбиваясь об инертность масс, они калечатся, попадая в руки бюрократического аппарата. Только в процессе самодеятельного творчества пролетариат приобретает навыки в социальном строительстве, кооперация же является лучшей школой самодеятельности»32.

После докладов фракция большевиков неожиданно предложила «прений не открывать, а сразу проголосовать резолюции». Это вызвало взрыв возмущения «независимых» — принципы демократического обсуждения в кооперации до сих пор не нарушались. Но прения не состоялись, и прошла резолюция (хотя и незначительным большинством — 99 против 81) ЦК РКТТ(б): «Рабочая кооперация должна стать составной частью советской организации»33. Вторая резолюция, принятая также без обсуждения (93 против 68), требовала немедленного введения представителей рабочей кооперации, «стоящих на советской платформе», в правление Центросоюза, причем в числе, соответствующем «руководящему влиянию пролетариата (то есть не менее 2/3 общего числа)»34. Б случае отказа Центросоюза удовлетворить это требование (а в то время на рабочую кооперацию приходилось V7 оборота, V5 паевых капиталов, но свыше 60% членов потребкооперативов35) предлагалось создать собственный хозяйственный центр рабочей кооперации, изъяв из Центросоюза все ее средства.

При выборах нового руководства в Высший совет рабочей кооперации (ВСРК) были избраны 10 сторонников большевиков и 5 «независимых». Эти результаты свидетельствовали о присоединении рабочей кооперации к органам государственной власти — в ВСРК вошли: член президиума ВСНХ В. П. Ногин, заместитель председателя ВСНХ В. П. Милютин, член коллегии Наркомпрода М. И. Фрумкин, нарком труда В. В. Шмидт и другие. На серьезную работу в кооперации времени у них физически не могло хватить, но ведь главным для большевиков было не работать в кооперации, а контролировать ее.

Конечно же, на съезде шла борьба не двух течений в кооперации, а правящей и оппозиционных социалистических партий: «Кооперация была тем оселком, на котором две партии, или, скорее, два миросозерцания, хотели померить свои силы»36. Для самой кооперации последствия борьбы оказались печальными. С утратой независимости рабочая кооперация потеряла (хотя это, конечно, не самое главное) и свою печать. «Вестник рабочей кооперации», доступный и популярный журнал, с приходом нового руководства вышел лишь один раз и в значительно меньшем объеме. И содержание его изменилось не в лучшую сторону, о чем говорит хотя бы такая фраза из «обновленного» журнала: «3-й Всероссийский съезд рабочей кооперации решительным ударом покончил со старыми песнями о «независимости» рабочей кооперации и мощным движением властно поставил рабочие кооперативы в общие ряды пролетарских организаций, спаянных единой волей, единым стремлением скорейшего достижения социализма»37.

Страницы: 1, 2