Реферат: Греческая колонизания: Херсонес

Ко времени основания Херсонеса в приморской части Крыма уже существовали ионийские колонии Пантикапей, Феодосия и Керкинитида. Степи были заселены скифами. Кроме того, в VI – V вв. до н.э. на Гераклейском полуострове существовало около десятка поселений кизил-кобинской культуры (в античной традиции – тавры). По всей видимости, они были небольшими (большинство из них разрушено позднейшими агротехническими работами). К середине – второй половине V в. до н.э. эти поселения прекращают свое существование. Связано ли это со становлением и расширением Херсонеса – не ясно, достоверно лишь то, что они исчезают до начала размежевки полуострова. [10]

Гераклейский полуостров, на котором и расположился Херсонес и его хора, представляет собой прибрежную известнякову равнину на юго-западной оконечности Крыма на 44037’ с.ш. и 33033’ в.д. (заметим, что у Птолемея (III.6.2.) он располагается гораздо севернее). Территория полуострова немногим более 12000 га имеет форму треугольника, основанием которого являются гряды высот Карагач и Сапун-горы, протянувшиеся сплошной цепью с юга на восток почти на 8 км, что составляет примерно 40 греческих стадий. [Приложение 2]

С северо-восточной стороны он ограничен прекрасной судоходной Севастопольской бухтой длиной более 7 км и дельтой реки Черной, болотистые, низменные берега которой образуют плодородную долину. Северо-восточный, северный и северо-западный берега полуострова – правая сторона треугольника. Они буквально изрезаны глубокими бухтами, образовавшимися в результате интенсивного погружения западно-крымского мегаблока с перекосом в сторону Гераклейского полуострова. [8]

У входа в Севастопольскую бухту, на мысу между бухтами Карантинной и Песчаной, расположен Херсонес Таврический.

При основании колонии на берегу Карантинной бухты переселенцы руководствовались удачным географическим положением места. Херсонес находился на перекрестке путей, связывавших два культурно-экономических центра Северного Причерноморья — северо-западный, охватывавший район рек Днестра, Днепра и Буга, и северо-восточный, включавший Таманский полуостров и Восточный Крым. Эти районы, служившие издревле местом интенсивного торгового обмена с местным населением, привлекли внимание греческих колонистов, что привело к образованию здесь очагов эллинской жизни — Ольвии на северо-западе, Пантикапея, Фанагории и более мелких поселений, объединившихся впоследствии в Боспорское царство, на северо-востоке. В этих районах у эллинских городов существовали тесные торговые связи с местным населением, поэтому любое государство, стремившееся наладить активную торговлю с Северным Причерноморьем, неизбежно вступало с ними в контакт. Херсонес же был расположен па пересечении морских путей, связывавших два указанных культурно-экономических центра между собой и все Северное Причерноморье с греческой метрополией. Для древнегреческих кораблей было два пути к северным берегам: вдоль западного побережья Эвксинского Понта до Петра, откуда корабли плыли по прямой до западного берега Крыма, и по кратчайшему пути между мысами Карамбис (Пафлагония) и Криуметопон (Бараний Лоб) на южной оконечности Крыма. Оба пути проходили через Херсонес. [Приложение 3]  Со второй половины V в. до н. э. Греческие мореходы эпизодически уже пользовались кратчайшим путем. По всей вероятности, гераклейские купцы с конца VI в. до н. э. неоднократно посещали северные берега Эвксинского Понта. Они плыли туда в основном вдоль западного берега, где было много удобных бухт и гаваней. Это определило их торговые интересы, сконцентрированные первоначально в западной части Причерноморья, что облегчалось существованием в тех местах гераклейской колонии Каллатис. [Приложение 3]  Последнее подтверждается распространением гераклейской керамической тары, клейменной штемпелями ранних хронологических групп. По подсчетам В. И. Каца, сделанным но рукописи Б. Н. Гракова и Е. М. Придика IosРЕ III, выходит, что более всего ранних гераклейских клеим (185) приходится на Ольвию, в то время как на Херсонес и Керкинитиду соответственно 118 и 20, Пантикапей - 86, Фанагорию — 19, Феодосию — 19, Мирмекий — 19, Нимфей — 9 и т. п. В Истрии из приведенных В. Канараке 26 гераклейских клейм 11 принадлежат к ранней группе клеймения. Обнаруженная на Фракийском побережье и в Добрудже гераклейская керамическая тара в основном распределяется между I—III группами И. Б. Зеест и датируется первой половиной IV в. до н. э.  Импорт из Гераклеи сбывался и местному населению, о чем свидетельствуют находки фрагментов гераклейских амфор в курганах и на поселениях Приднепровья, степного Крыма, Фракии. Гераклейская торгово-землевладельческая знать стремилась расширить влияние и проникнуть в Восточный Крым. Этот район на рубеже V—IV вв. до н. э. выдвинулся в ряды основных экспортеров зерна, а в интересах гераклейской торговли было получить дополнительные доходы от транзитной торговли хлебом. Но активная торговля с Феодосией, Пантикапеем и другими городами Восточной Таврики и Таманского полуострова требовала освоения кратчайшего пути плавания по Понту. В целях проникновения в Восточный Крым, подчинения своему влиянию Северного Причерноморья и освоения прямого пути плавания по Понту гераклеотам требовалось создать опорный пункт на северном берегу. Поселение у Карантинной бухты представлялось наиболее удобным, поскольку здесь скрещивались западный и кратчайший пути плавания. Как показали исследования М. И. Максимовой, в начале IV в. до н. э. краткий путь стал использоваться значительно интенсивней. В середине IV в. до н. э., как следует из подсчетов клейм П. И. Кацом, центр тяжести гераклейской торговли перемещается в Восточный Крым. Поэтому основание Херсонеса гераклеотами в конце V в. до н. э. явилось необходимым этапом для проникновения в Северо-Восточное Причерноморье. [11]

Ныне же не может вызывать никаких сомнений факт появления эллинских колонистов на месте будущего херсонесского городища еще в конце VI в. до н.э. Однако как шло освоение ближайших территорий в столь ранний период, как, впрочем, и в первые десятилетия после вывода сюда колонии гераклеотами и делосцами, мы не знаем. Первые работы по устройству сельско-хозяйственной территории города, результаты которых отчетливо прослеживаются, относятся ко второй четверти IV в. до н.э. Хорошо зная геологическое строение полуострова, маломощность почвенного слоя и недостаточность влаги, жители Херсонеса были вынуждены пойти на проведение целого ряда агротехнических работ, направленных на изменение окружающей среды. Там, где естественный почвенный слой недостаточно мощный, удалялась подстилающая его скала толщиной 0,3-0,5 м, лежащая на глинах, и верхний гумустный слой смешивался с глиной – так создавался искусственный почвенный слой. Вынутый известняк, как уже упоминалось выше, шел на устройство оград. Повсеместно проводилось террасирование склонов тех участков, которые включали в себя балки и овраги с одновременным строительством подпорных стен из камня. На наделах не встречается бугров и котлованов, что свидетельствует об искусственном выравнивании рельефа. Расположение  плантажных стен поперек склонов способствовало удержанию осадков, а сами стены, сложенные из камня, в ночное время конденсировали влагу из воздуха. [10]

Таким образом, Херсонес, несмотря на варварское окружение,  имел чисто греческий облик, проявившийся, прежде всего в организации пространства города и его хоры по Системе Гипподама. Вместе с тем великолепно сохранившиеся памятники земледельческой округи являются свидетельством умения греков рационально использовать природные условия местности. [8] Ситуация на Гераклейском полуострове после основания там Херсонеса не переходила за ту опасную черту, где никакие контакты уже были бы невозможны. Скорее характер этих отношений [между греками и варварами], вероятно, можно было бы определить как длительное балансирование на грани взаимного недоверия и взаимной же заинтересованности и тяготения друг к другу. [1]

2.2. «Старый» Херсонес.

Существует неоднозначное толкование первоначального месторасположения первого поселения колонистов, связанное с существование на Маячном полуострове поселения, так называемого Старого Херсонеса.

В свое время А. Л. Бертье-Делагард выдвинул предположение, что древнейший город, основанный гераклеотами в Юго-Западном Крыму, находился па перешейке, соединявшем Казачью бухту с морем, и что именно в этом месте был город классической и эллинистической эпохи. Это предположение оспаривалось уже при его авторе. Находки же эллинистического времени в «новом» Херсонесе, в особенности открытие древнего некрополя, подтвердили его ошибочность. До последнего времени мнение А. Л. Бертье-Делагарда находило своих сторонников. Так, С. Ф. Стржелецкий, признавая клеры на Маячном полуострове древнейшими наделами первых поселенцев из Гераклеи, полагал, что пространство между двумя параллельными стенами, отделявшими Маячный полуостров от остальной территории Гераклейского полуострова, занимал город. Получило распространение и предположение, что в Юго-Западном Крыму было основано два города: один в районе Казачьей бухты — поселение гераклеотов-земледельцев, другой — у Карантинной бухты — объединение переселенцев, связанных с торговой деятельностью. Оба поселения находились в непосредственной близости друг от друга и были связаны экономически и политически. Эти предположения являются, по сути дела, попыткой примирить два взаимоисключающих миопия о характере колонизации Херсонеса Таврического.

По поводу местоположения, времени возникновения и характера этого поселения, упомянутого только Страбоном (VII, 4. 3), давно ведется дискуссия, что в значительной степени объясняется отсутствием публикаций и материалов из раскопок Н.М. Печенкина (1911 г.) и Р. X. Лепера (1914 г.). Время основания «старого» Херсонеса определяется по-разному — от конца V до конца IV в. до н. э. (Белов Г. Д., 1948а, с. 35 сл.; Стржелецкий С. Ф., 1959б, с. 69 сл.). Что касается характеристики локализации самого поселения, то здесь сложилось две основные точки зрения, базирующиеся главным образом на результатах более ранних исследований К. К. Косцюшко-Валюжинича и Н.М. Печенкина. Согласно одной, «старый» Херсонес занимал весь Маячный полуостров и представлял собой разбросанное по указанной территории сельское поселение, состоявшее из изолированных усадеб с земельными участками при них. От Гераклейского полуострова это поселение было отделено двойной линией крепостных стен с башнями, пересекавшей перешеек Маячного полуострова у Казачьей бухты: пространство между стенами оставалось незастроенным, образуя своего рода убежище для населения на случай военной опасности (Белов Г.Д., 1948а, с.35 сл.; Гайдукевич В.Ф. 1955, с. 142 сл.; 1955. с. 68 сл.) Согласно второй гипотезе — «старый» Херсонес лежал на перешейке у Казачьей бухты между двумя линиями оборонительных стен и был поселением городского типа, а территорию Маячного полуострова занимала его сельская округа, поделенная на наделы, занятые загородными усадьбами (Стржелецкий С. Ф.. 19596. с. 71 ел.). Как показали дополнительные исследования, городище «старого» Херсонеса занимает перешеек Маячного полуострова. Поперек всего перешейка были возведены две крепостные стены с башнями, отстоящие одна от другой на 210 м. Внешняя сторона, обращенная в сторону Гераклейского полуострова, имеет толщину 2.75 м, а внутренняя, обращенная в сторону Маячного полуострова, только 1.6 м. Кроме того, некоторые башни внутренней стены сообщались двумя входами, как с территорией Маячного полуострова, так и с домами, стоявшими внутри крепостных стен. Таким образом, оборонительная система на перешейке была направлена, прежде всего, в сторону Гераклейского полуострова. Само по себе это указывает на то, что западная часть Гераклейского полуострова к моменту строительства стен еще не была освоена херсонесцами. О том же свидетельствует и сохраненная при размежевании Гераклейского полуострова дорога, связывавшая «старый» Херсонес с Херсонесом. [13]

Площадь «старого» Херсонеса внутри крепости стен составляла около 18 га, но, как показывают раскопка Н. М. Печенкина (Архив ЛОИА. ф. 27) и Р. X. Лепера (ОАК за 1913-1915 гг., с. 68), она была застроена не полностью. Внутри крепостных стен поселение, очевидно, делилось на ряд прямоугольных кварталов. Один из них, частично раскопанный И. М. Печенкиным в 1911 г. примыкал непосредственно к внутренней оборонительной стене и состоял из трех пристроенных друг к другу вплотную  домов, имевших сообщение, как с улицей, так и выходы на земледельческую территорию, расположенную на Маячном полуострове. Такие же дома были раскопаны Р. X. Лепером. Дома вмели внутренние дворики, вокруг которых располагались помещения различного назначения.

Земледельческая территория «старого» Херсонеса надежно защищенная оборонительными стенами самого поселения, была разделена сетью магистральных дорог на квадратные и прямоугольные участки. В северной части полуострова участки были квадратными (420Х420 м), в прибрежной западной и южной частях продольные дороги, проложенные на расстоянии от 200 до 420 м параллельно одна другой, делили территорию на участки различной длины—от 325 до 710—715 м. Направление системы продольных и поперечных дорог строго соответствует общей конфигурации и рельефу Маячного полуострова. Каждый участок, ограниченный дорогами, был в свою очередь разделен массивными каменными оградами на два — четыре самостоятельных земельных надела. Более крупные участки делились соответственно на большее количество наделов. Подавляющее большинство земельных наделов были стандартными, площадью около 4,4 га. Незначительные отклонения объясняются топографическими условиями размежевания, когда нельзя было нарезать участок стандартной величины. Всего на землях «старого» Херсонеса было около 80—100 наделов. На большинстве из них зафиксированы следы усадеб, несколько усадеб раскапывались Н. М. Печенкиным и К. Э. Гриневичем (Печенкин Н. М., 1911; Гриневич К. Я., 1931;. Стржелецкий С. Ф., 1961; Щеглов А. Д., 1976а). Усадьбы на Маячном полуострове были меньших размеров, чем на Гераклейском. Известно два типа построек: усадьбы замкнутого плана 18Х22 м; 17,6Х20,5 м, неукрепленные, с внутренним двором, по двум или трем сторонам которого шли жилые и хозяйственные помещения и изолированные дома-башни (пирги), прямоугольные в плане, размерами 10х8,7 м. К дому-башне примыкал небольшой огражденный двор с хозяйственными постройками. Башня была, по меньшей мере, двухэтажной, на что указывают остатки каменной лестницы внутри одного из помещений в ее первом этаже. На сохранившихся наделах выявлен садово-виноградный плантаж того же типа, что и на Гераклейском полуострове. По-видимому, здесь так же ведущей земледельческой культурой было виноградарство, что подкрепляется находками переносных и стационарных тарапанов. Керамический комплекс из раскопок «старого» Херсонеса и усадеб на его сельскохозяйственной территории позволяет датировать время возникновения этого поселения, по-видимому, в пределах второй четверти — середины IV в. до н. э. Время гибели на основании свидетельства Страбона и археологического материала—конец II в. до н. э. - наиболее напряженный период скифо-херсонесских войн. Совокупность археологического материала позволяет предполагать, что «старый» Херсонес был, вероятно, первым херсонесским военно-хозяйственным укрепленным поселением, основанным с целью освоения западной оконечности Гераклейского полуострова, тогда еще, возможно, не принадлежащей Херсонесу. В связи с этим, по-видимому, были не так уж и далеки от истины М. И. Ростовцев, увидевший в открытых Н. М. Печенкиным наделах следы «древнейшей клерухии Херсонеса» (Ростовцев М. Я. 1916. с. 8) и Э. Р. Штерн, который предположил, что «старый» Херсонес был одним из teic — укреплений, упоминавшихся в херсонесской присяге и в декрете в честь Диофанта (Штерн Э. Р., 1908, с. 40 ел.). [13]

Однако это все же не было первоначальное поселение колонистов. Скорее всего, оно существовало параллельно с основной колонией, но образовалось позже нее. Это поселение пришло в упадок уже во второй половине II в. до н.э. в результате войн Херсонеса со скифами. [2]

2.3. Социально-экономическое развитие полиса.

«Новый» Херсонес имел оборонительные стены, остатки которых, относящиеся к двум строительным периодам, выявлены в юго-восточной части, у берега Карантинной бухты. К концу V—IV вв. до н. э. относятся: первый пояс со стороны города у 20-й куртины, остатки оборонительной стены у калитки 19-й куртины, близ XVI башни. К IV в. до н. э. относятся: ядро XVII так называемой башни Зенона, утолщение первого пояса 20-й куртины, связанное с ядром XVII башни, XVIII башня, заканчивающая 20-ю куртину на берегу Карантинной бухты, и, наконец, стена, которая выходит с внутренней стороны 16-й куртины. Линия обороны, топография, граница некрополя вполне четко определяют территорию, занимаемую городом и его незначительную площадь.

Культурный слой этого периода, в противоположность последующим, и погребальный инвентарь из могил не дали ни одного обломка сосуда местного херсонесского производства. Анализ керамики выявил соотношение продукции различных античных городов в импорте Херсонеса, в котором на первом месте (свыше 50% всех обломков) стоит продукция гераклейских мастерских, второе место занимает Фасос, третье место — Синопа. Количество прочей продукции незначительно, но не поддается точному определению. Совершенно очевидно не местное ее производство. Это говорит о слабом развитии местного ремесла и позволяет судить о роли этих городов в торговле Херсонеса. Значение торговли в экономике раннего Херсонеса IV в. до н. э. подчеркивается чеканом своей монеты. Выпускается первая серия серебряных монет (малого номинала).

Земельные владения города весьма ограничены. Ни в ближайших его окрестностях, ни на территории Гераклейского полуострова (за исключением современного Херсонесского мыса у маяка) не имеется остатков сельскохозяйственных сооружений этого периода. Наличие греческого и таврского погребальных обрядов на некрополе города свидетельствует о смешанном греко-таврском характере его населения.

Все это позволяет наметить в общих чертах облик Херсонеса IV в. до н. э., который представлял собой незначительный город со слабыми оборонительными сооружениями, окруженный небольшими земельными владениями. Городские ремесла (даже гончарное) были развиты крайне слабо. В экономике города значительную роль играла торговля. Гераклея Понтийская занимала первое место в торговле Херсонеса с греческими городами.

Малая площадь поселения говорит о том, что численность населения также не могла быть сколько-нибудь значительной на первых этапах колонизации.

Однако во второй половине IV в. до н.э. происходит быстрый рост численности населения Херсонеса, сопровождавшийся почти двукратным увеличением площади города и возникновением поселков за пределами городских стен.   В это же время начинается экспансия Херсонеса в Северо-Западный Крым.   Подчинение Керкинитиды и основание нескольких десятков населенных пунктов (самым крупным из которых был Калос Лимен) свидетельствует не только о возросших экономических возможностях города, но и о значительном увеличении греческого населения Херсонеса. Последнее обстоятельство, надо думать, не в последнюю очередь диктовало необходимость подчинения новой территории и, вместе с тем, было причиной быстрого заселения и хозяйственного освоения обширной территории.

Резкое увеличение численности греческого населения херсонесского государства во второй половине IV в. до н.э. - факт примечательный и, несомненно, требующий объяснения. Объяснить его только естественным приростом населения, видимо, невозможно. В этом случае непонятной остается синхронность возникновения многих населенных пунктов и освоения земельных массивов, которая предполагает если не один, то, во всяком случае, несколько этапов заселения, следующих один за другим с незначительными интервалами. Поэтому нам представляется совершенно справедливой уже высказывавшаяся в литературе мысль о том, что в указанном явлении следует видеть, прежде всего, результат притока дополнительного контингента переселенцев. [9]

Практика приема полисами - колониями дополнительных переселенцев (эпойков) хорошо засвидетельствована как литературной Традицией (Herod., IV, 159; Тhuс., I, 27, 1; Аrist. Роl., V, 2, 10 - 11), так и эпиграфическими памятниками    для многих районов колонизации» В последнее время вопрос об эпойкии во второй половине VI в. до н.э. был поставлен и получил в целом положительное решение в отношении ближайшего западного соседа Херсонеса - Ольвии. Относительно территории Боспора, где, как считается, часть населенных пунктов возникла в результате так  называемой вторичной колонизации в конце архаического периода, имеется прямое свидетельство Диодора (XX,25), относящееся к концу IV в. до н.э. и тем самым особенно интересное для нас, ибо в какой-то степени перекликается с ситуацией, сложившейся приблизительно в то же время в Херсонесе.

Речь идет о переселении на территорию Боспора тысячи граждан из осажденной Лисимахом Каллатии в конце IV в. до н.э.  Боспорский правитель Эвмел, как видно из краткой заметки Диодора. предоставил переселенцам "город для поседения" и, кроме того, "разделил на участки" и передал им земли в местности Псоя,   которую локализуют обычно в азиатской части Боспорского государства. Наделение переселенцев землей говорит, как нам кажется, о том, что каллатийцы искали на Боспоре не временного убежища, а постоянного пристанища, что они, таким образом, составили часть греческого населения боспорской хоры, наделенного определенными экономическими правами. Это позволяет видеть в переселенцах из Каллатии именно ту часть населения колоний, которую древние авторы и надписи называют обычно эпойками. Упоминание о переселении каллатийцев мы встречаем в сохранившемся у Диодора подробном рассказе о междоусобной борьбе сыновей Перисада за власть, развернувшейся на Боспоре после смерти Перисада в 310 г. до н.э. (Diod., XX, 22-26). Как полагает С.А. Жебелев, Диодор использовал какой-то местный источник,  следовательно, в поле его зрения могли попасть лишь события, связанные с миграцией греческого населения и имевшие отношение к Боспору и, конкретно, к событиям, развернувшимся на Боспоре в конце IV в. до н.э. Между тем, сам факт перемещения значительного числа граждан в Черноморском бассейне в конце IV в. до н.э. не исключает возможности оседания какой-то части переселенцев и в Херсонесе. В данном случае это облегчалось бы общностью происхождения Каллатии и Херсонеса.

Страницы: 1, 2, 3, 4