Реферат: Бородинское сражение

Реферат: Бородинское сражение

От  автора

Все  дальше  в  глубь  истории  уходит  грозный  1812  год.  Прошло  уже  189  лет  « со  времен  Бородина ».  Теперь  это  далекая  страница  истории.  С  тех  пор  в  мире  многое  произошло,  многое  изменилось.  Но  героический  подвиг,  совершенный  нашими  предками  в  Отечественной  Войне  1812  года  во  имя  защиты  нашей  Родины  от  иностранных  завоевателей,  и  теперь  вызывает  у  людей  восхищение  и  благородное  чувство  национальной  гордости.

Для  меня  побудительным  стимулом  исследования  тех  далеких  событий  послужил  не  только  интерес,  вызванный  прочтением  многих  литературных  произведений,  но  и  потому,  что  Бородинское  сражение  во  многом,  по  моему  мнению,  повлияло  на  дальнейший  ход  Войны.  Лев  Николаевич  Толстой  в  « Войне  и  Мире » писал,  что  « прямым  следствием  Бородинского  сражения  было  беспричинное  бегство  Наполеона  из  Москвы,  возращение  по  Старой  Смоленской  дороге,  погибель  пятисоттысячного  нашествия  и  погибель  наполеоновской  Франции... » .

Было  нелегко  писать  о  Бородинском  сражении.  Необходимое  множество  литературы  —  научной,  мемуарной,  художественной,  в  которой  авторы  по-разному  трактовали  и  оценивали  события  и  поступки  государственных  и  военных  деятелей,  потребовало  ее  внимательного  изучения,  анализа  и  переоценки.

Как  говорил  А.  И.  Клибанов,  « нет  отечественной  историографии  без  любви  к  отечеству » .  Конечно,  это  верно.  Но  истинный  патриотизм,  как  подчеркивал  В.  Г.  Белинский,  « Обнаруживается  не  в  одном  восторге  от  хорошего,  но  и  в  болезненной  враждебности  к  дурному,  неизбежно  бывающему...  во  всяком  отечестве » .  Наш  советский  патриотизм  к  тому  же  включает  в  себя  непременно  классовый  подход  к  оценке  любого,  отечественного  или  зарубежного,  явления,  будь  то  прошлое  или  настоящее.  Ложно  понятое,  одностороннее  (порой  до  курьеза,  а  то  и  до  конфуза)  заостренное  патриотическое  чувство  уводит  исследователей  с  классовых  позиций  к  националистической  либо  шовинистической  чванливости,  к  заведомому  искажению  правды,  к  историографическому  очковтирательству.  Характерный  не  только  для  научной,  но  и  для  учебной  литературы  неописуемый  разнобой  в  цифрах,  иллюстрирующих  соотношение  сил  и  потери  сторон,  объясняется  не  в  последнюю  очередь  псевдопатриотическим  стремлением  подсчитать  любую  цифирь  « в  нашу » пользу.

Пришлось  « порыться » в  различных  документальных  материалах,  рассредоточенных  в  различных  библиотеках  и  фондах,  изучить  подлинные  приказы,  топографические  карты,  диспозиции  сражения,  переписку  как  официальную,  так  и  личную  -  словом  разобраться  во  всем  том,  что  взятое  воедино  позволит  мне  объективно  представить  весь  ход  сражения  и  его  последствия.

Описание  Бородинского  сражения  будет  всегда  несовершенным,  какая  бы  кисть  или  перо  не  предприняли  начертать  оное.  Если  бы  на  сей  битве  находился  Гомер  или  Тассо,  то  и  они  не  нашли  бы  безопасного  места,  откуда  могли  делать  свои  наблюдения  и  обозревать  все  страшные  картины  сего  кровопролитнейшего  сражения.  Тут  не  было  места  ни  для  любопытных,  ни  для  историков,  ни  для  живописцев.  Я  скажу  только,  что  тысяча  восемьсот  человек,  приобвыкших  к  войне,  выросших  в  оной,  целых  двадцать  лет  военным  ремеслом,  так  сказать,  существовавших,  покоривших  четырнадцать  государств,  распространивших  страх  во  всех  концах  Европы,  под  представительством  счастливейшего  и  дерзастнейшего  из  полководцев,  должны  были  оспаривать  победу  у  ста  двадцати  тысяч  истинных  христиан.

В  продолжение  одиннадцати  с  половиною  часов  огонь  и  меч,  действуя  попеременно,  истребили  семьдесят  пять  тысяч  человек  и  более  тридцати  пяти  тысяч  лошадей.  Ядра,  картечь,  пули,  ружья,  копья,  сабли,  штыки  -  все  во  сей  день  стремилось  к  истреблению  и  сокрушению  человечества.  Чугун  и  железо,  сии  металлы,  самое  время  переживающие,  оказывались  недостаточными  дальнейшему  мщению.  Раскаленные  пушки  не  могли  уже  выдерживать  действия  пороха  и,  с  ужасным  треском  лопаясь,  предавали  смерти  заряжавших  их  артиллеристов.  Смерть  летала  по  всем  рядам.

Целые  батареи  переходили  по  несколько  раз  от  одних  рук  в  другие.  Земля  исчезла:  она  вся  была  покрыта  окровавленными  трупами.  Чрезмерный  жар  отнимал  последние  силы.  Казалось,  что  сия  полоса  России  превращена  волшебным  каким-то  действием  в  адскую  обитель.  Пальба,  звуки,  радостные  восклицания  победителей,  часто  повторяемые  « Ура! » ,  вопли  умирающих,  ржание  лошадей,  крики  командования  и  отчаяния,  на  девяти  разных  европейских  языках  произносимые,  -  все  сие  смешивалось,  придавало  ужасный  сей  картине  действие,  которое  никакое  перо  изобразить  не  в  силах.  Дым  огнестрельных  орудий,  смешиваясь  с  парами  крови  человеческой,  составили  вместе  облако,  помрачившее  само  солнце,  и  благодатная  токмо  ночь,  ускорив  в  сей  день  свою  темноту,  положило  ужасной  сей  сече  конец.

Накануне  генерального  сражения

1.  Назначение  Кутузова  главнокомандующим.

Прошло  уже  два  месяца  войны.  Огромная  территория  оказалась  захваченной  врагом.  В  стране  создалось  крайне  напряженное  положение.  Военные  неудачи,  недовольство  нерешительностью  Барклая-де-Толли  крайне  осложнили  взаимоотношения  внутри  генералитета.  Отношения  меж­ду  командующими  армиями  Барклаем-де-Толли  и  Багра­тионом  в  силу  существовавших  между  ними  разногласий  во  взглядах  на  способ  ведения  войны  еще  более  обостри­лись.  В  одном  из  своих  писем  к  Ростопчину  Багратион  с  горечью  писал:  « Я  болен  от  непостижимых  отступле­ний... » 1.  « Куда  вы  бежите?  Ей-богу,  неприятель  места  не  найдет,  куда  ретироваться.  Они  боятся  вас,  войско  роп­щет,  все  недовольны...  Зачем  побежали?  Надобно  насту­пать...  А  я  бы  тогда  помог.  Уже  истинно  еле  дышу  от  до­сады,  огорчения  и  смущения.  Я,  ежели  выберусь  отсюда,  тогда  ни  за  что  не  останусь  командовать  армией  и  слу­жить.  Стыдно  носить  мундир.  Ей-богу,  болен.  А  если  наступать  будете  с  первой  армией,  тогда  я  здоров... » (3  июля).  « Ретироваться  трудно  и  пагубно.  Лишается  че­ловек  духу,  субординации  и  все  в  расстройку.  Ежели  вперед  не  пойдете,  я  не  понимаю  ваших  мудрых  манев­ров.  Мой  маневр  —  искать  и  бить » (7  июля)  2.

Обращаясь  к  царю,  Багратион  рекомендовал  устано­вить  в  армии  твердое  единоначалие.  Он  писал:  « Порядок  и  связь,  приличные  благоустроенному  войску,  требуют  всегда  единоначалие,  а  и  более  в  настоящем  времени,  когда  дело  идет  о  спасении  отечества,  я  ни  в  какую  меру  не  отклонюсь  от  точного  повиновения  тому,  кому  благоугодно  подчинить  меня » 3.  Но  когда  все  советы  Багра­тиона  оказались  безрезультатными  он  вынужден  был  заявить:  « Я  никак  вместе  с  министром  не  могу.  Ради  бога,  пошлите  меня  куда  угодно,  хотя  полком  командо­вать  в  Молдавию  или  на  Кавказ,  а  здесь  быть  не  могу;  и  вся  главная  квартира  немцами  наполнена  так,  что  рус­скому  жить  невозможно  и  толку  никакого  нет » 4.

До  предела  натянутые  отношения  между  командую­щими  не  могли  долго  оставаться  незамеченными.  Генера­лы,  а  вслед  за  ними  офицеры  и  солдаты  видели  и  сознавали,  что  действия  войск  не  связывались  каким-либо  за­ранее  продуманным  планом.  Армия  не  получала  вовремя  подкреплений,  формирование  резервов  проходило  крайне  медленно  и  в  незначительном  количестве,  в  тылу  не  были  подготовлены  серьезные  оборонительные  укрепления,  опираясь  на  которые  можно  было  бы  остановить  даль­нейшее  наступление  противника.

Недовольство  отступлением  росло  не  только  среди  войск.  Дворянство  и  купечество  были  также  серьезно  обеспокоены  создавшимся  положением.  Напряженная  военная  обстановка  повелительно  диктовала  необходи­мость  принятия  решительных  мер.  Александр  I  в  тот  критический  момент  растерялся,  не  знал,  что  делать,  хотя  было  совершенно  очевидно,  что,  прежде  всего,  нужен  полководец,  способный  возглавить  вооруженные  силы  России  и  смело  решать  важнейшие  стратегические  вопро­сы,  связанные  с  ведением  войны.

Такой  полководец  был.  Народ  и  армия  в  один  голос  называли  имя  М.  И.  Кутузова  —  выдающегося  и  опыт­нейшего  полководца,  талантливого  представителя  школы  А.  В.  Суворова.

Известие  о  вторжении  наполеоновских  войск  в  Рос­сию  застало  Кутузова  в  его  поместье  Горошки  Волын­ской  губернии.  И  хотя  был  в  отставке,  он  сбросил  с  плеч  штатский  сюртук,  надел  генеральский  мундир  и  выехал  в  Петербург,  несмотря  на  то,  что  его  туда  не  звали.  Но  Кутузов  как  подлинный  патриот  понимал,  что  сейчас  не  время  для  личных  обид.  Он  был  готов  отдать  все  свои  силы  и  многолетний  боевой  опыт  для  защиты  Отечества  от  порабощения.

В  тревожные  дни  приехал  Кутузов  в  Петербург.  Один  за  другим  прибывали  курьеры  с  печальными  известиями  об  оставлении  нашими  войсками  Вильно,  Риги,  Минска,  о  подходе  наполеоновских  войск  к  Пскову,  Витебску,  Мо­гилеву.  Особенно  заволновались  петербургская  знать  и  государственные  сановники,  узнав  о  возможном  движе­нии  крупных  сил  наполеоновской  армии  через  Псков,  Нарву  на  Петербург.

12  июля  Кутузов  был  приглашен  на  срочно  созванное  секретное  заседание  Комитета  министров.  Председатель  комитета  Н.  И.  Салтыков  обратился  к  нему  с  просьбой  взять  на  себя  командование  Нарвским  корпусом  и  при­нять  неотложные  меры  для  защиты  Петербурга.

Прибывший  в  Москву  Александр  I  выслушал  полную  тревоги  информацию  о  положении  в  Петербурге  и  в  тот  же  день  обратился  к  Кутузову  с  рескриптом:  « Настоящие  обстоятельства  делают  нужным  составление  корпуса  для  защиты  Петербурга.  Я  вверяю  оный  вам » 5.

В  распоряжение  Кутузова  было  предоставлено  всего  пять  эскадронов  драгун,  девять  батальонов  пехоты  и  три  роты  артиллерии  общей  численностью  около  8  тыс.  чело­век  6.  Разумеется,  это  были  ничтожные  силы  для  оборо­ны  Петербурга.  Для  организации  надежной  защиты  сто­лицы  было  решено  срочно  привлечь  ополчение.  17  июля  1812  г.  волею  дворянства  Кутузов  был  избран  начальни­ком  Петербургского  ополчения.  Он  принял  это  предложе­ние,  но,  зная  неприязнь  к  нему  царя,  писал  ему:  « При­нял  я  сие  предложение  и  вступил  в  действие  по  сей  ча­сти,  но  с  таким  условием,  что,  будучи  в  действительной  Вашего  императорского  величества  военной  службе,  еже­ли  я  вызван  буду  к  другой  комиссии  или  каким-либо  об­разом  сие  мое  упражнение  Вашему  императорскому  ве­личеству  будет  неугодно,  тогда  я  должность  сию  оставить  должен  буду  другому  по  избранию  дворянства » 7.

Почти  месяц  Кутузов  был  начальником  Петербургско­го  ополчения.  С  необычайной  энергией  он  создавал  крестьянские  дружины,  вооружал  и  обучал  их  военному  делу.  Современники  вспоминали,  что,  глядя  на  него,  ког­да  он  с  важностью  заседал  в  Казенной  палате  и  комите­тах  ополчения  и  входил  во  все  подробности  формирования  бородатых  воинов,  можно  было  подумать,  что  он  никогда  до  этого  не  стоял  на  высоких  ступенях  почестей  и  славы  8.

Обстановка  же  на  театре  военных  действий  станови­лась  все  напряженнее.  Необходимо  было  назначить  еди­ного  главнокомандующего.  Царь  не  хотел  брать  на  себя  ответственность  в  решении  этого  вопроса  и  возложил  его  на  особый  комитет.

В  день  падения  Смоленска,  5  (17)  августа  1812  г.,  ве­чером  в  доме  председателя  Государственного  совета  генерал  фельдмаршала  графа  Н.  И.  Салтыкова  собрались  члены  чрезвычайного  комитета:  петербургский  главноко­мандующий  С.  К.  Вязмитинов,  тайные  советники  князь  П.  В.  Лопухин  и  граф  В.  П.  Кочубей,  министр  полиции  А.  Д.  Балашев.  После  тщательного  обсуждения  создав­шегося  положения  в  армии  члены  комитета  пришли  к  единодушному  выводу,  что  одной  из  причин  военных  не­удач  является  отсутствие  единого  главнокомандующего.  Армии,  действовавшие  на  значительном  пространстве,  оторванные  одна  от  другой,  не  согласовывали  свои  движения,  что  приводило  к  крайне  тяжелым  последствиям:  « Бывшая  доселе  недеятельность  в  военных  операциях  происходит  от  того,  что  не  было  над  всеми  действующи­ми  армиями  положительной  единоначальной  власти... » 9.

Единоначалие  в  военном  деле  —  непреложный  закон.  И  во  главе  армии  должен  быть  полководец  с  непререкаемым  авторитетом.

Встал  вопрос:  кого  избрать  главнокомандующим  всеми  русскими  армиями?  При  определении  кандидатуры  на  пост  главнокомандующего  комитет  должен  был  основы­ваться  « на  известных  опытах  в  военном  искусстве,  от­личных  талантах,  на  доверии  общем,  а  равно  и  на  самом  старшинстве » 10.  Для  собравшихся  было  очевидным,  что  этими  качествами  больше  всех  обладал  М.  И.  Кутузов.  Но  все  так  же  прекрасно  знали,  что  царь  ненавидел  его,  что  после  аустерлицкой  катастрофы  о  Кутузове  при  дво­ре  и  слышать  не  хотели.  Долго  искали,  перебирали  и  обсуждали  кандидатуры  на  пост  главнокомандующего.  Назывались  имена  Д.  С.  Дохтурова,  А.  П.  Тормасова,  Л.  Л.  Беннигсена,  П.  И.  Багратиона.  Но  ни  на  одном  из  них  члены  комитета  не  могли  остановиться.  И  когда  было  названо  имя  Кутузова,  все  облегченно  вздохнули  и  пришли  к  единодушному  убеждению:  предложить  Алек­сандру  I  назначить  на  пост  главнокомандующего  генера­ла  от  инфантерии  Кутузова.

Не  сразу  царь  согласился  с  предложением  комитета.  Три  дня  он  размышлял  и  только  8  августа  решился  под­писать  указ  сенату,  в  котором  говорилось:  « Нашему  ге­нералу  от  инфантерии  князю  Кутузову  всемилостивейше  повелеваем  быть  главнокомандующим  над  всеми  армиями  нашими » 11.  В  тот  же  день  из  Петербурга  помчались  курьеры  к  Барклаю-де-Толли,  Багратиону,  Тормасову  и  Чичагову  с  рескриптами  Александра  о  назначении  Куту­зова.  Вечером  Кутузов  был  принят  царем  на  Каменном  острове.  Аудиенция  была  непродолжительной.  Распро­щавшись  с  Кутузовым,  Александр  I  сел  за  письменный  стол  и  уже  без  притворства  писал  сестре  Екатерине  Пав­ловне:  « Я  нашел,  что  настроение  здесь  хуже,  чем  в  Москве  и  провинция;  сильное  озлобление  против  военно­го  министра  (Барклая),  который,  нужно  сознаться,  сам  тому  способствует  своим  нерешительным  образом  дейст­вий  и  беспорядочностью,  с  которой  ведет  свое  дело.  Ссора  его  с  Багратионом  до  того  усилилась  и  разрослась,  что  я  был  вынужден,  изложив  все  обстоятельства  небольшо­му  нарочно  собранному  мной  для  этой  цели  комитету,  назначить  главнокомандующего  всеми  армиями;  взвесив  все  основательно,  остановились  на  Кутузове,  как  на  ста­рейшем...  Вообще  Кутузов  пользуется  большой  любовью  у  широких  кругов  населения  здесь  и  в  Москве » 12.  Позже  в  письме  той  же  сестре  Александр  I  писал:  « В  Петербур­ге  я  увидел,  что  решительно  все  были  за  назначение  главнокомандующим  старика  Кутузова;  это  было  общее  желание.  Зная  этого  человека,  я  вначале  противился  его  назначению,  но  когда  Ростопчин  письмом  от  5  августа  сообщил  мне,  что  вся  Москва  желает,  чтобы  Кутузов  командовал  армией,  находя,  что  Барклай  и  Багратион  оба  неспособны  на  это,  к  тому  же  Барклай  делал  одну  глу­пость  за  другой  под  Смоленском,  мне  оставалось  только  уступить  единодушному  желанию,  и  я  назначил  Кутузо­ва.  В  тех  обстоятельствах,  в  которых  мы  находимся,  я  не  мог  поступить  иначе.  Я  должен  был  остановить  свой  вы­бор  на  том,  на  кого  указывал  общий  голос » 13.

Разумеется,  личность  полководца  нельзя  преумень­шать.  Однако  в  прошлом  в  военной  истории  широко  бы­товала  реакционная  теория  отрицания  роли  народных  масс  в  войне,  теория  беспредельного  господства  полко­водца  на  войне,  создавшая  культ  вокруг  отдельных  исто­рических  личностей.  Теория,  согласно  которой  полково­дец  -  все,  а  армия  —  ничто,  послушный  инструмент  в  руках  полководца,  являлась  господствующей  теорией  дворянской  и  буржуазной  военной  историографии.

Войны  ведутся  народами.  Выдающиеся  полководцы  могут  играть  и  действительно  играют  весьма  важную  роль  в  обеспечении  победы  в  войне  лишь  тогда,  когда  они  правильно  учитывают  объективные  условия  и,  при­меняя  высокие  образцы  военного  искусства,  умело  исполь­зуют  силы  и  средства  для  достижения  победы  в  воору­женной  борьбе.

Полководец  —  звание  высокое.  И  не  многих  этим  по­четным  званием  удостоила  военная  история.  На  ее  стра­ницах  наряду  с  другими  именами  начертано  имя  велико­го  русского  полководца  Михаила  Илларионовича  Куту­зова.

Жизнь  и  деятельность  Кутузова  протекала  во  второй  половине  XVIII  —  начале  XIX  в.  То  было  время  больших  перемен  в  сфере  общественно-политических  отношений,  период  длительных  и  кровопролитных  войн,  следовавших  почти  непрерывно  одна  за  другой.  Кутузов  активно  уча­ствовал  во  многих  из  них.  С  особой  силой  его  военный  гений  проявился  в  годы  борьбы  с  наполеоновской  агрессией.  В  грозную  пору  1812  года  он  возглавил  вооружен­ные  силы  России.  Под  водительством  Кутузова  русская  армия  не  только  положила  предел  захватническим  устремлениям  Наполеона,  остановив  вражеское  нашествие,  но  и  нанесла  сокрушительное  поражение  агрессору.  Это  предопределило  конец  военной  карьеры  Наполеона  и  кру­шение  его  империи.

И  Наполеон  и  Кутузов  —  великие  полководцы.  Но  их  положение  и  их  военные  принципы  были  различными.  Наполеон  —  всемогущий  император,  блестяще  владевший  стратегией  генерального  сражения,  завоевывал  одну  страну  за  другой,  покорял  и  порабощал  европейские  на­роды.  О  нем  как  государственном  и  военном  деятеле  на­писаны  тысячи  книг.  Вся  его  жизнь  до  мельчайших  под­робностей  изучена  и  описана.  О  Наполеоне  неоднократно  выходили  книги  и  в  нашей  стране.

Иное  положение  занимал  Кутузов:  профессиональ­ный  военный,  вся  жизнь  которого  прошла  в  непрерывных  походах  и  сражениях,  генерал,  пользовавшийся  огром­нейшим  авторитетом  в  народе  и  армии  и  в  то  же  время  нередко  попадавший  в  немилость  царского  правительст­ва.  Пожалуй,  самым  разительным  тому  примером  был  1812  год,  когда  царь  Александр  I,  всегда  ненавидевший  Кутузова,  перед  войной  уволил  его  из  армии,  и,  тем  не  менее,  по  требованию  народа  Кутузов  был  назначен  глав­нокомандующим  всеми  русскими  войсками.  Какой  нужно  было  иметь  непререкаемый  военный  авторитет  в  стране,  чтобы  быть  признанным  первым  ее  полководцем!  Каким  нужно  было  обладать  мужеством  и  талантом  военного  ру­ководителя,  чтобы,  приняв  армию  в  кризисный  момент  войны,  повернуть  ее  ход  в  свою  пользу,  одержать  верх  над  столь  знаменитым  полководцем,  каким  был  Наполеон  Бонапарт!

Наполеону  вскоре  стало  известно  об  изменениях  в  верховном  командовании  русской  армией.  Назначение  Кутузова  он  связывал  с  непременным  изменением  стра­тегии  и  тактики  русских  войск.

Наступал  момент  серьезных  и  решительных  боев.

2.  Стратегические  идеи  Кутузова  и  первые  шаги  к  их  осуществлению.

В  1812  г.  Кутузову  шел  68-й  год.  В  тяжелый  период  войны  он  принял  командование  отступающей  армией.  Его  назначение  главнокомандующим  весьма  положитель­но  сказалось  на  дальнейшем  ходе  войны.  Это  была  не  простая  административная  мера.  Вступление  Кутузова  в  командование  армией  непосредственно  связано  с  приме­нением  совершенно  иной,  чем  до  него,  стратегической  ли­нии:  значительно  расширялось  участие  народных  масс  в  войне.

Назначение  Кутузова  разрядило  то  крайнее  напряже­ние  в  армии,  которое  возрастало  с  каждым  шагом  ее  от­ступления.  Кутузов  вселил  в  войска  веру  в  победу  и  под­нял  их  боевой  дух.  В  его  руках  сосредоточивалось  не  только  руководство  всеми  армиями,  но  и  решение  важ­ных  вопросов,  связанных  с  материально-техническим  обеспечением  войск  и  усилением  их  людскими  резервами.

Часть  историков  связывали  начало  деятельности  Ку­тузова  в  Отечественной  войне  1812  года  с  моментом  его  прибытия  в  действующую  армию  в  Царево-Займище.  Это,  конечно,  не  так.  В  первые  же  дни  пребывания  Кутузова  на  посту  главнокомандующего  еще  в  Петербурге  он  уже  был  занят  разрешением  важнейших  вопросов  14.  После  назначения  главнокомандующим  Кутузов  пробыл  в  Пе­тербурге  всего  три  дня.  8  августа  был  подписан  указ  о  назначении  Кутузова,  а  утром  11  августа  он  выехал  к  армии.  События  развивались  быстро,  и,  естественно,  в  та­кой  напряженный  момент  он  не  смог  оставаться  долго  в  Петербурге.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7