Курсовая работа: Пенитенциарная система

Четвертым направлением в реорганизации мест заключения было строительство арестных домов, предназначенных для временного содержания нарушителей общественного порядка.

В процессе тюремной реформы оформился еще один вид исправительно-трудового учреждения - колония для несовершеннолетних преступников. Эта заведения давали воспитанникам начальное образование и навыки земледелия, скотоводства и ремесла с целью образовать из них сведущих сельских работников и ремесленников и тем обеспечить им средства к существованию.

Несовершеннолетние преступники были полностью изолированы от взрослых арестантов. Хотя при колонии не было своей церкви, воспитанники посещали не тюремный храм, а одну из городских церквей. Заболевших детей помещали и университетскую клинику и в местную больницу, а не в тюремный госпиталь. Кроме этого, при препровождении в колонию, при вызове в суд или в иных подобных обстоятельствах они следовали отдельно от арестантских партий, под надзором отдельно командированных чинов полиции. Считалось, что внутренняя жизнь колонии не должна отличаться от быта небогатых крестьян и ремесленников, поэтому все хозяйственные работы выполняли сами воспитанники. Воспитатели, как родители, жили вместе с воспитанниками. Дети младшего возраста находились изолированно от старших, а наиболее "трудные" подростки помещались в отдельную семью, которой руководил самый опытный воспитатель и которая находилась под постоянным наблюдением врача. В случае систематического нарушения дисциплины подростки переводились на более жесткий режим содержания, включая наказания, предусмотренные для взрослых осужденных.

Реформирование системы управления

Система управления местами заключения состояла из двух механизмов: ведомственного, действовавшего по вертикали, и территориального, распространявшего свое действие по горизонтали. Так как в дореформенный период дознание, следствие и пересылка арестантов входили в компетенцию полицейских органов, а тюрьмы рассматривались как место временного содержания заключенных, то накануне тюремной реформы ведомственную систему управления возглавлял Департамент полиции исполнительной Министерства Внутренних Дел. Управление местами заключения в губернских городах осуществлял полицмейстер, а уездными тюремными замками - местные полицейские исправники, имевшие полномочия непосредственных начальников мест заключения. По признанию центральных властей, «между местными органами управления и центром не было постоянной и неразрывной связи, которая давала бы центральному органу возможность следить за правильностью действий подчиненных ему учреждений»[107].

Значительное участие в управлении местами заключения принимало Общество попечительное о тюрьмах - общественная организация, получившая в результате огосударствления широкие полномочия в административной и контрольной сферах. Таким образом, вертикальная система управления была разделена между полицией и Обществом попечительным о тюрьмах.

Территориальная система управления представляла сложный 3-уровневый механизм. Первый уровень возглавлялся генерал-губернатором региона. Второй включал, во-первых, губернское правление, различные комитеты которого ведали отдельными вопросами функционирования тюрем (например, строительный комитет рассматривал вопросы строительства новых или реконструкции старых мест заключения); во-вторых, три специфических органа управления: Тобольский приказ о ссыльных (1822-1868 гг.) и губернские экспедиции о ссыльных (1823-1895 гг.), действовавшие в структуре Приказа[108].

Таким образом, дореформенная система управления местами заключения не представляла единого, гармоничного механизма.

Эти проблемы возможно было решить передачей тюрем в ведение Министерства юстиции: во-первых, вводилось единоначалие; во-вторых, появлялась возможность для формирования штата профессиональных надзирателей, которые могли не просто осуществлять охрану, но и воздействовать на осужденных с целью исправления; в-третьих, внутренние войска освобождались от влияния преступников. Таким образом, предполагалась реорганизация системы управления пенитенциарными учреждениями на всех рассмотренных уровнях. Вследствие этого реформирование проводилось в трех основных направлениях.

Первое направление предполагало создание нового центрального ведомственного органа. В соответствии с этим 27-го февраля 1879 г, при Министерстве Внутренних Дел было учреждено Главное тюремное управление, перешедшее 13-го декабря 1895 г. в ведение Министерства Юстиции[109].

Второе направление реформирования заключалось в изменении системы управления на губернском уровне. С этой целью предполагалось введение государственной тюремной инспекции, а также ограничение полномочий Общества попечительного о тюрьмах и полиции.

Третьим направлением в реформировании системы управления была реорганизация должностей смотрителей в начальников и создание штата профессиональных надзирателей. Преимущества должности начальника перед смотрителем состояли в следующем: во-первых, начальнику передавалась вся полнота власти в учреждении; во-вторых, он назначался Главным тюремным управлением, а не губернатором, что позволяло подобрать профессионала; в-третьих, для начальника предполагалось повышенное содержание (оклад, пенсия, обеспечение казенной квартирой), что позволяло закрепить кадры.

Непоследовательные и половинчатые меры по реорганизации системы управления препятствовали превращению тюрем в образцовые учреждения для исправления преступников. В целом передача тюрем в ведение Министерства юстиции не только не дала желаемых результатов, но частично осложнила их деятельность. По словам С. К. Гогеля, с этого момента тюремное дело стало родным для русских судебных деятелей[110], хотя на практике жизнь заключенных только осложнилась. При управлении тюрем Министерством Внутренних Дел к охране привлекались военнослужащие, в связи с чем недостатка в надзирателях не ощущалось. Кроме этого, военная дисциплина ограничивала возможность противоправных и антиморальных поступков с их стороны. При переходе тюрем в ведение Министерства юстиции оказалось невозможным организовать качественную охрану осужденных и оградить их от произвола надзирателей, что было важнейшей функцией пенитенциарной системы. Однако позитивным значением этого явления стала сама идея, попытка реализации которой в России практиковалась впервые. Исследование даже неудачного опыта передачи тюрем Министерству юстиции создавало предпосылки для более успешной реализации этой идеи в дальнейшем.

Рассмотренные направления тюремной реформы, в частности, расширение типологии мест заключения, реформирование системы управления - должны были создать необходимую базу для направленного воздействия на заключенных с целью их исправления, в том числе привлечения их к религии и трудовой деятельности, культуре и образованию. Только при организации нормальных бытовых, санитарно-гигиенических и иных условий содержания воспитательные мероприятия могли дать ожидаемый эффект. Расширение типологии мест заключения, дифференциация тюрем и иные организационные направления реформы теоретически давали возможность и для дифференциации режимов содержания, создания более справедливых с точки зрения общественного сознания и принципов права подходов к организации жизни и деятельности осужденных. Реализация данных направлений проводилась через реорганизацию системы управления, что представляется необходимым и одним из основополагающих условий для изменения цели и предназначения тюремного заключения. Поэтому неполнота проведенных преобразований в области структуры и организации пенитенциарной системы создавала дополнительные сложности в исправлении преступников и заранее обрекала усилия по их перевоспитанию на низкую результативность.

Условия содержания арестантов

Положение тюрем в России, как и прежде, оставалось чрезвычайно бедственным, что указывало на отсутствие в казне необходимых средств. Поддержку государству оказывало учрежденное в 1817г. по инициативе и при участии Александра I, Попечительное общество о тюрьмах, которое способствовало улучшению состояния заключенных и их нравственному исправлению. Несмотря на гуманитарную деятельность общества, тюремный бюджет сводился с дефицитом, хотя от частной благотворительности ежегодно поступало сумма в 115 тыс. рублей[111].

Тюремная реформа предполагала гуманизацию условий содержания арестантов, что соответствовало изменившимся целям уголовного наказания и было необходимым условием для проведения конкретных мероприятий по их исправлению. Однако улучшить условия содержания не удалось. К началу тюремной реформ Россия имела систему новых тюремных замков, но так как их текущий ремонт оттягивался на десятилетия, то в первые годы XX в. все места заключения нуждались в капитальном ремонте, а многие находились в аварийном состоянии и создавали опасность для здоровья и жизни арестантов.

В условиях переполнения, аварийного состояния и ограниченности средств, не соблюдались даже элементарные санитарно-гигиенические правила содержания арестантов. В 1908 г. политзаключенный И. Генкин вспоминал: "Белье не простирывалось, воняло и обдирало кожу чуть ли не до крови"[112]. Хотя главным средством государство официально провозглашало исправительно-воспитательное воздействие, эффект карательного воздействия сводился лишь к причинению нравственного страдания[113]. Рассмотренные условия содержания естественно приводили к высокому уровню заболеваемости среди заключенных, а следовательно и к высокой смертности.

В XIX- начале XX вв. значительное развитие получил институт трудоиспользования заключенных. Это выразилось в подробной правовой регламентации труда в систематизированных нормативно-правовых актах. В третьей четверти XIX века это выразилось в масштабных работах по строительству Транссибирской железнодорожной магистрали. Так, с 1891 по 1893 гг. на работах по постройке только Уссурийского участка железной дороги, в каторжных командах состояло 1816 человек[114]. На строительстве Амурской железной дороге в 1910-1916 гг. ежегодно работали в среднем 2500 – 3000 заключенных[115]. В 1886 году, указом НиколаяI, в Царстве Польском, входившим в состав империи учреждаются «насколько сие дозволит местность фабрики и мастерские, могущие доставить арестантам постоянные работы»[116]. Однако, в тюрьмах Европейской России принудительный труд получил меньшее распространение и заключался в малоквалифицированных видах: плетением соломы, изготовлением щеточных изделий, отделкой пуговиц. Лишь в начале XX века стали вводиться более сложные виды труда, с применением механических машин. В таких мастерских, главным образом ткацких, пошивочных и сапожных труд осужденных был в значительной степени обращен на обслуживание нужд государства по тюремному и военному ведомствам[117].

ГЛАВА 2. ПРИНУЖДЕНИЕ И ПЕНИТЕНЦИАРНАЯ СИСТЕМА В ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВОЙ ПОЛИТИКЕ СССР

принуждение пенитенциарный заключенный государство

2.1 Особенности пенитенциарной системы в период социалистического строительства

Организационная структура и материальная база мест лишения свободы непосредственно после Октябрьской революции во многом определялись системой, сложившейся в царской России. В Российской Империи к 1917 г. большинство тюрем находилось в ведении Главного тюремного управления (ГТУ) Министерства юстиции, территориальными органами которого были губернские тюремные отделения. Однако для контроля над местными тюрьмами ГТУ нуждалось в помощи губернских учреждений Министерства внутренних дел. Такая зависимость ГТУ от структур, подчиненных другому министерству, не имела существенного влияния на устойчивость тюремной системы в период относительной стабильности, но оказалась роковой для преемников ГТУ во время революции и гражданской войны.

После Февральской революции 1917 г. тюрьмы опустели: Временное правительство одним из своих первых актов, 17 марта, объявило широкую амнистию, но нередки были случаи, когда толпа освобождала и тех, кто не подпал под амнистию. Из мест заключения было освобождено 88.097 человек, из них - 5737 являлись политическими, 82.360 - уголовными заключенными, а 14.536 - освобождены "без соответствующего распоряжения надлежащих начальств"[118]. Несмотря на то, что очень скоро в тюрьмы стали поступать новые арестанты, число заключенных продолжало уменьшаться и в сентябре 1917 г. составило 34 083 человека[119].

В первые же месяцы после Февральской революции были упразднены те ведомства Министерства внутренних дел, которые участвовали в управлении тюрьмами. Тем самым был уничтожен основной помощник и, одновременно, потенциальный соперник центрального тюремного учреждения Министерства юстиции. Последнее было переименовано в Главное управление местами заключения (ГУМЗ), а его местные органы стали именоваться тюремными инспекциями[120]. Хотя ГУМЗ и получил монопольную власть над местами заключения, на деле он быстро терял контроль над провинциальными тюрьмами, что объяснялось сложившейся внутри страны постреволюционной ситуацией.

После Октябрьской революции Министерство юстиции было переименовано в Наркомат юстиции (НКЮ), в ведении которого оставался ГУМЗ. Однако первые пять месяцев НКЮ фактически игнорировал ГУМЗ, не веря в его лояльность[121]. Это в совокупности с прогрессировавшей в стране анархией привело к дальнейшему ослаблению контроля центрального аппарата над местными тюрьмами. Следует учесть также, что с конца 1917 г. в результате активизации националистических движений и начавшегося развала России, а позднее — Брестского договора и гражданской войны большевистское правительство РСФСР утратило контроль над обширными территориями бывшей Российской Империи.

В апреле 1918 г. одновременно с переездом правительства из Петрограда в Москву НКЮ распустил ГУМЗ и образовал вместо него Центральный карательный отдел (ЦКО)[122]. В июле 1918 г. НКЮ РСФСР утвердил временную инструкцию «О лишении свободы как меры наказания и о порядке отбывания такового», предписывавшую создать сложную систему мест заключения[123]. Эта система должна была реализовать два основных принципа новой тюремной политики:

-  самоокупаемость (доходы от труда заключенных должны покрывать расходы правительства на содержание мест заключения);

- полное перевоспитание заключенных.

Практически вся «Временная инструкция» не соответствовала положению дел в стране. ЦКО не мог ни обеспечить заключенных работой (в 1918 г. было занято трудом 2% заключенных)[124], ни заставить местную администрацию следовать своим указаниям. ЦКО почти не имел связи с провинцией. Работники местных тюрем, не получая материальной поддержки от ЦКО, подрабатывали как могли. Надзора за заключенными практически не было. Нарком юстиции П.И.Стучка писал позднее, что не бежали только те, кому было лень[125].

Вскоре после Октября 1917 г. параллельно с деятельностью НКЮ начала складываться система мест заключения при ВЧК, предназначенная для содержания активных политических противников новой власти. Отдельного руководящего органа эта система не имела. До 1921 г. руководство ею непосредственно осуществляла Коллегия ВЧК, на местах были созданы комендатуры при ГубЧК.

Роль мест заключения системы ВЧК существенно возросла с началом гражданской войны в мае 1918 г. Сажать своих врагов в неохраняемые тюрьмы системы НКЮ большевистское правительство не могло. Решено было использовать военизированные организации: ВЧК и Центральную коллегию по делам пленных и беженцев (Центропленбеж) Наркомата по военным делам РСФСР, образованную 27 апреля 1918 г. Последняя имела в своем распоряжении широкую сеть концентрационных лагерей, в которых содержались военнопленные первой мировой войны (в начале 1918 г. — 2 200 000 человек). После заключения Брестского мирного договора начался широкий обмен военнопленных. К лету 1918 г. некоторые концлагеря Центропленбежа освободились, и их начали использовать для содержания военнопленных гражданской войны.

В первые месяцы побеги из концлагерей Центропленбежа были почти столь же частыми, как из мест заключения ЦКО НКЮ. Помощь Центропленбежу в этом вопросе оказывали находившиеся под контролем НКВД местные Советы. В результате осенью 1918 г. чрезвычайные комиссии, до тех пор содержавшие арестованных в собственных тюрьмах, стали направлять их и в концлагеря системы Центропленбежа[126]. В это же время начали организовывать и трудовые концентрационные лагеря, непосредственно подведомственные губернским ЧК.

Для координации усилий Центропленбежа, ВЧК и НКВД постановлением ВЦИК РСФСР от 15 апреля 1919 г. было создано новое учреждение в составе НКВД[127]. Перебрав несколько вариантов, 17 мая 1919 г. ВЦИК остановился на названии Отдел принудительных работ (ОПР), перед которыми были поставлены задачи не только изоляции и кары различных «враждебных сил», но и «перековка» представителей «эксплуататорских классов»[128]. ВЧК было поручено организовать лагеря принудительных работ в каждой губернии (при необходимости — и в уездах) и затем передать их ОПР[129].

Официально существовало пять типов лагерей принудительных работ: лагеря особого назначения, концентрационные лагеря общего типа, производственные лагеря, лагеря для военнопленных и лагеря-распределители. Кроме того, при необходимости (например, при подавлении Тамбовского восстания) организовывались временные полевые лагеря.

Так была создана еще одна система мест заключения, основанная на ресурсах трех организаций: НКВД, ВЧК и Центропленбежа. ГУПР руководил этой системой, кооперируясь с ВЧК (имевшей и свои места заключения) и Центропленбежем. Тесное взаимодействие облегчалось тем, что в 1919–1922 гг. и наркомом внутренних дел и председателем ВЧК был Ф.Э.Дзержинский, который руководил НКВД и ВЧК как единой организацией[130]. Расходы на содержание арестованных в местах заключения ВЧК проходили по смете НКВД[131]. Таким образом, к концу 1919 г. места заключения оказались рассредоточены по трем ведомствам: ГУПР НКВД, ВЧК и ЦКО НКЮ.

На 1 января 1921 г. в лагерях ГУПРа содержалось 51 158 заключенных (включая 24 400 военнопленных), на ноябрь - 73 194[132]. По замыслу большевистского правительства, места заключения ЦКО НКЮ (дома заключения, исправительные дома, реформатории, земледельческие колонии) предназначались для содержания уголовных преступников, а лагеря ГУПРа НКВД — для изоляции реальных и потенциальных врагов советской власти. Фактически же вопрос, кто политический, а кто уголовник, решался на местах чрезвычайными комиссиями и революционными трибуналами, среди членов часто встречались малообразованные люди.

Основные требования правительства к местам заключения оставались прежними: самоокупаемость и полное исправление заключенных. При этом постановлением правительства было определено, что условия работы заключенных (включая оплату труда) не должны отличаться от согласованных с профсоюзами условий для вольнонаемных рабочих. Утопичность такой комбинации требований на фоне общей ситуации в стране вызывала необходимость делать акцент на чем-то одном. ЦКО НКЮ подчеркивал, что главная задача — перевоспитание (лучше сделать тюрьмы ненужными, чем бесплатными). Такая установка отразилась даже в названии отдела: в октябре 1921 г. Центральный карательный отдел НКЮ был переименован в Центральный исправительно-трудовой отдел (ЦИТО). Поскольку НКЮ располагал более квалифицированными кадрами в деле перевоспитания преступников, он предлагал все места заключения в стране передать своему тюремному ведомству[133]. ГУПР НКВД в свою очередь, доказывал, что он сможет быстро обеспечить самоокупаемость мест заключения и совсем отказаться от субсидий[134].

Труд заключенных становился все более значимым для содержания мест заключения, что объяснялось не только межведомственной борьбой, но и хроническим неисполнением бюджетного финансирования, из-за чего материальное положение большинства мест заключения было очень тяжелым.

Различия в степени использования труда заключенных различными ведомствами были обусловлены рядом факторов. Места заключения НКЮ постоянно испытывали большие трудности в организации рабочих мест из-за острой нехватки инвентаря, инструментов, отсутствия оборотных средств и каналов сбыта. Для отправки же заключенных на внешние работы в сторонние организации (а в условиях безработицы найти нуждающихся в рабочей силе само по себе было проблемой) требовалась надежная охрана и, следовательно, дополнительные штаты. ГУПР же частично решил эту проблему, получив в аренду ряд довольно крупных действующих производств (в основном кирпичных заводов). Кроме того, в 1921 г., в отсутствие твердых правил, чрезвычайные комиссии посылали в «свои» места заключения больше молодых и здоровых заключенных, лучших работников[135]. В 1922 г. с введением Уголовного кодекса, в котором не предусматривалось заключение в лагеря, численность заключенных ГУПРа начала уменьшаться и главк стал испытывать трудности с рабочей силой. В том же году во исполнение постановления ВЦИК от 12 декабря 1921 г. лагеря ГУПРа были разгружены от нетрудоспособных заключенных, которым пребывание в лагере заменялось высылкой или ссылкой.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8