Курсовая работа: Пенитенциарная система

В качестве каменных тюрем использовались монастырские кельи, погреба и другие удобные помещения. Каменные тюрьмы также в основном принимали государственных преступников и раскольников. Что же касается обыкновенных тюрем, то они представляли собой одну или несколько изб, огороженных частоколом (острогом) и в свою очередь подразделялись на две категории: губные и опальные. В губных сидели за татьбу и разбой, смертное убийство, поджог, ведовство; в опальных – за преступления в сфере экономки «по истцовым искам» и в «боярских делах, люди их и крестьяне»[51].

Заключенные обычно сидели в тюрьмах без оков. Оковы надевались по общему правилу лишь при употреблении арестантов в работы вне тюрьмы или при сборе подаяния. Прокормление тюремных сидельцев доставляло мало заботы государственной власти: заключенные кормились главным образом своими средствами или мирским подаянием. Это объясняется с одной стороны в неспособности государственной экономики содержать преступников, а с другой стороны в нежелании властей расходовать имеющиеся казенные деньги. Несмотря на это в 1662 г. во всех тюремных учреждения вводится «государственное жалование», или «кормовые деньги», но сбор подаяния остался в силе в виду недостаточности казенного содержания. Сохранился он и в XVIII веке. Правительство не только дозволяло, а прямо предписывало послать арестантов за сбором. Обычно для прокормления поочередно выпускались из тюрьмы по два – три человека в день скованными с охранником, а к ночи они по-прежнему сажались в тюрьму. Исключение составляли заключенные в малонаселенных местностях и подлежащие строгой изоляции. Кроме того, на содержание заключенных деньги взыскивались с крестьян тех вотчин на территории, которых находились тюрьмы. Особое место занимали пожертвования от частных лиц. Посещение тюрем и раздача денег, одежды и съестных припасов было делом милости христианской, обязательным для каждого верующего, к какому бы социальному слою, он не принадлежал. О содержании заключенных в XVII веке писал подъячий Посольского приказа, в последствии перебежчик, Котошихин Г. К.: « А которых людей на Москве и городах воров, разбойников и татей, и в иных злых делах приводят и сажают их в тюрьму: и тех людей, у кого есть отцы и матери, или иные сородичи и жена и дети, кормят их сами, своим. А у которых нет сородичей и кормиться нечем, и из тех воров, которые в малых винах сидят, на всякий день из тюрем выпущают по два человека, скованных, со сторожами, собирати по людем, по торгам и по дворам милостыню, деньгами и хлебом; а что они которого дни соберут, мало или много, и то меж себя делят с товарищи все вместе, и тем себя кормят»[52]. Сбор податей заключенными продолжался и много времени спустя, как писал С. В. Познышев: «необычайно, с криком поючи, пытанные, окровавленные в разодранных платьях, что едва тела лоскутами прикрыты»[53].

Господствующим порядком была система общего заключения. Одиночное заключение использовалось в земляных и каменных тюрьмах, но являлось редким исключением. Применяя общее заключение, русское право XVII века не отделяло подследственных арестантов от отбывающих наказание, не разделяло оно тюремных сидельцев высших и низших состояний или сословий. В тоже время эта эпоха выработала такие начала распределения арестантов как отдельное содержание женщин и мужчин, и распределение арестантов по роду их преступлений.

В соответствии с Уложением, тюрьмы в Москве предписывалось строить «государственной казною», а управлять постройкой должен был Разбойный приказ[54]. Судя по другой статье Уложения, где указывается, что «в городах тюрьмы сроить», вне столицы эта обязанность возлагалась на местные власти[55].

Тюрьмы подвергались иногда ревизии со стороны центрального правительства: из московских приказов посылались подъячие («добрые») в города для осмотра тюрем, «из которых воеводы писали, что тюрьмы худы». Подъячие должны были удостовериться, «впрямь ли те тюрьмы худы и мочно ли их починивать», или они «вовсе худы и починить их невозможно». Вместе с тем они должны были сметить расход на починку старых и постройку новых тюрем[56].

Жизнь и быт заключенных в XVII веке

К сожалению, до современников дошло мало сведений о быте и жизни заключенных непосредственно в период отбывания наказания. Несмотря на это, исследования дореволюционных и современных историков, а также нормативная база XVII века позволяет проанализировать то немногое, что имеется по интересующему вопросу, а на основе анализа строить предположения и делать выводы. Людская психология такова, что любой человек пытается устроить свою жизнь по привычному ему порядку, к которому он был привит с детства и которому пытается подчинить все себя окружающее. Тем более становится естественным, что при отсутствии в XVII веке установленного обязательного тюремного режима, люди, попавшие в тюрьмы, устраивались и жили в них по возможности по-своему. Они сами должны были вести свое скудное хозяйство, сами должны были охранять и защищать от других заключенных себя и то немногое, но необходимое, что у них было или могло быть. По выражению Н. Д. Сергиевского, они должны были поддерживать необходимый каждому внутренний мир своего жилища[57]. Этим и объясняется установление в тюрьме другого, негосударственного и нережимного порядка, которому, однако, подчинялись все заключенные и который своеобразно регулировал их отношения между собой. Преступники, еще вчера не знавшие друг друга, а сегодня сплоченные общей судьбой на долгие годы, необходимостью совместного существования неизбежно создавали свой уклад жизни и устанавливали свои законы. «Община – писал Н. Д. Сергиевский – делила подаяние между тюремной братией, община взимала с новопребывающих своих членов особую подать – « влазную деньгу», община, как одно лицо защищалось от притеснения администрации, приносила жалобы на худое состояние тюрем. С большой достоверностью можно сказать, что она блюла строгий порядок и между своими членами»[58]. Такой «общинный» порядок предполагал наличие «вожака», в роли которого выступал тюремный староста.

Взаимосвязь исторических процессов: установление абсолютной монархии, укрепление государственного строя и образование каторги

В течении всего XVIII века тюрьмы продолжали оставаться в том же ужасном и беспорядочном положении. По-прежнему в тюрьмах царила ужасающая теснота, холод, голод, всевозможные болезни и высокая смертность. При Петре I впервые появляется стремление государственных властей извлечь выгоды из подневольного арестантского труда. При этом речь идет не только о тех, кто получает наказание, связанное с лишением свободы, но и об осуждаемых к смертной казни – этим лицам смертная казнь зачастую заменялась каторжными работами.

Каторга возникла в России в 1699 году, когда ПетрI приговорил к этому наказанию 269 стрельцов за участие в восстании. Это было одним из самых распространенных и массовых наказаний. Еще в 1690 году ПетрI запретил казнить смертью за воровство и другие тяжкие преступления и повелел таких преступников, наказав, ссылать, казнить же только тех из них, «кто из ссылки убегут и в разбое опять пойманы будут». В 1703 году последовал Указ «О чинении смертной казни тем, которые явятся по розыскным делам в измене и бунте, и в умышленном убийстве или кто кого смертным питьем или отравою уморит, а кроме тех вин во всяких воровствах по прежнему указу о ссылке ссылать в Азов на каторгу»[59]. В 1705 году было подтверждение этого Указа о ворах, разбойниках и подобных им преступников: « Чтобы всех достойных смертной казни смертию не казнить, кроме умышленных убийц и бунтовщиков, а о ссылке их на каторгу по важности вин на 25, на 20 и на 15 и 10 лет, а меньше трех лет не ссылать»[60]. Этим же указом были установлены каторжные работы для неплательщиков налогов и податей. Этому государство уделяло особое внимание, так как развитие в стране промышленности и содержание регулярной армии требовали систематического пополнения казны.

Каторга, как вид тяжелого наказания включала в себя сразу несколько карательных элиментов:

-  лишение свободы на срок или пожизненно;

-  обязательное привлечение осужденных к труду на тяжелых государственных работах;

-  членовредительские наказания (вырывание ноздрей, отрезание ушей, носов и др.);

-  болезненное наказание (битье кнутом или батогами);

Из всех карательных элементов самым болезненным был третий, самым тяжелым второй – обязательное систематическое употребление осужденных на тяжелых казенных работах. Следует отметить, что хотя в начале XVIII века каторга сложилась в отдельный и самостоятельный вид наказания, однако точного соотношения между этим наказанием и ссылкой многие годы определено не было. Первоначально каторга буквально означала ссылку на галеры или каторги – гребные суда Азовского и Балтийского военно-морского флотов. Вдоль бортов таких судов приделывались особые сооружения - банки по 25 на каждой стороне, к которым приковывали по пять или шесть невольников, управляющих одним веслом[61]. Нередко приговоренных к ссылке в местах поселения использовали не на сельскохозяйственных работах, как это имело место в большинстве случаев в предшествующую эпоху, а принуждали работать на заводах и фабриках, на строительстве крепостей и на промыслах. Разграничение каторги и ссылки стало проявляться лишь в последующие периоды.

Все эти обстоятельства показывают на пересмотр государственной властью политики принуждения к отбыванию наказания, о приоритете экономического фактора в этом процессе. Именно экономические соображения стали решающим фактором при определении места отбывания тюремного заключения и ссылки. Еще одна особенность развития этого процесса заключалась в том, что данные вопросы регулировались не в систематизированном источнике, как, например, в Уложении 1649 года, а в указном праве, причем подавляющая часть такого рода указов была издана в Петровскую эпоху. Например, в Указе 1699 года, было записано следующее: «Великий государь указал, которые виновны посадские люди, земской староста со товарищи, выборных своих таможенных и кабадских бурмистров от сборов отставили за то, что их старастину прошению ничего не дали и выбрали на места оных, взяли за то с них 120 рублев и тем людям, которые взяли деньги, и которые им те деньги дали и накупились к сборам, сказать смерть и положить на плаху и от плахи подняв бить, вместо смерти кнутом беспащады и сослать в ссылку в Азов на вечное житье с женами и с детьми и быть им на каторгах в работе»[62]. Из указа четко просматривается цель ссылки виновных – теперь она заключается не просто в удалении виновных на окраинные и приграничные территории, но и в физическом принудительном труде. В другом документе, Указе от 1703 года, Петр I, пишет: «Ныне же зело нужда есть, дабы несколько тысяч воров (а именно есть ли возможно две тысячи человек) приготовить к будущему лету, которых по всем приказам, ратушам и городам собрать по первому пути и которые посланы в Сибирь, а ныне еще в Вологде. Piter»[63]. Еще раньше, в 1700 году, Петр I предписывает «зависти в Тобольску кирпичные великие заводы и в тех ссыльными и иными людьми делать кирпич, чтоб повсюду наделать самое многое число»[64]. Здесь уже четко формируется позиция государства по отношению к осужденным – они должны работать и работать на государство.

Такая позиция во многом основывается на субъективном факторе. Дело в том, что, как известно, Петр I, обладал необычайной энергией, строил множество планов по укреплению и расширению государства, которые требовали строительства многих заводов, фабрик, крепостей и других объектов. Для их сооружения и эксплуатации необходимо было большое количество рабочих рук. Осужденные привлекали внимание императора по нескольким причинам. Это был, во-первых, дешевый трудовой ресурс, во-вторых, осужденные преступники после приговора, на время срока, становились по существу собственностью государства. Ими можно было распоряжаться по своему усмотрению, в том числе, посылать на необходимые работы, где привлечение иных людских ресурсов было не выгодным, невозможным или трудно выполнимым. Подтверждая это С.Н. Викторский писал: «Наказания, практиковавшиеся при Петре I, стояли в самой тесной связи также со всей его личностью и деятельностью, с задачами, которые ставил себе этот государь, не покладая рук и по мере своего понимания работая над тем, чтобы возвеличить Россию»[65].

Помимо изменения приоритета целей наказаний, преобладание в них интересов экономической пользы, государственная власть также преследовала исправительно-предупредительные цели, хотя это и касалось, в основном армии. Такие цели преследовал воинский Артикул 1715 года. Кроме того, даже относительно преступлений, совершенных военнослужащими, просматривается, хотя и незначительная, тенденция к замене смертной казни каторгой. Так, в отмену статьи 95 артикула Воинского Устава, назначающей смертную казнь дезертирам и беглецам[66], указом 1717 года ПетрI повелевает: «если рекрут прежде года своей службы побежит, то его за сей побег бить шпицрутенами через полк по разу на три дня, а когда в другой раз убежит или более года, кто в службе, тех вместо смерти бить кнутом, и, вырезав ноздри перед полками, сослать на вечную каторгу на галеры»[67]. В целом по воинскому Артикулу каторжные работы предусматривались как мера наказания за некоторые воинские и уголовные преступления, однако его удельный вес по сравнению с телесными наказаниями и смертной казнью оставался незначительным.

Такая позиция государства по отношению к военным объясняется, во-первых, особой организацией армии, структуры, исповедующей принципы дисциплины и подчинения, а во-вторых, историческим периодом, когда становление Российской империи сопровождалось постоянным ее участием в войнах и военных конфликтах.

В Петровскую эпоху находят свое развитие нормы уголовно-исполнительного характера, в частности, в некоторых документах регулируются некоторые вопросы порядка отбывания ссылки на каторге. Например, в Указе 1720 года речь идет о свиданиях осужденных с родственниками и о «свободе» жен осужденных на вечную ссылку: «К каторжным невольникам, которые посланы на урочные годы, женам и детям ходить не возбрано, а которые сосланы на вечную каторжную работу, тех женам, которые похотят идти замуж, или постричься, и в своих приданных деревнях жить, и в том дать им свободу, понеже мужья отлучены вечно, понеже якобы умре»[68]. Наличие такого порядка объективно доказывает о формировании зачатков режима отбывания наказания, о понимании властей в необходимости такого режима.

С новым административно-территориальным делением страны на губернии, управление тюрьмами на местах перешло к губернаторам, а целовальников и сторожей заменили смотрители из полицейских чинов, в распоряжении которых находилась команда надзирателей[69]. Единого типа мест заключения не было и для его обозначения применялись различные термины: тюрьма, темница, съезжий двор, колодничья изба, острог, тюремный замок. Общественное мнение по-прежнему мало интересовалось состоянием тюрем для уголовных преступников По внешнему виду и по внутреннему устройству они были очень различны в зависимости от местности их расположения.

В целом в эпоху Петра I относительно государственного принуждения достаточно четко и справедливо охарактеризовал И.Я. Фойницкий, отметив, что «в первой половине XVIII века каторга была у нас не только и даже не столько уголовным наказанием, сколько местом нужного правительства принудительного труда»[70].

Государственное принуждение в эпоху дворцовых переворотов

Последовавшая за смертью Петра Великого эпоха дворцовых переворотов не внесла существенного нормативно-правового изменения в структуру и организацию тюремных учреждений. Темп реформ, проводившихся на протяжении всей жизни первого русского императора, был заметно снижен. За 37 лет, отделявших смерть Петра I и восшествие на престол Екатерины II, трон занимали шесть монархов, получивших престол в результате дворцовых интриг или государственных переворотов, двое из них были убиты[71]. Те, кто имел власть, пытались удержать ее в своих руках, те, кто мог на нее претендовать, пытались завладеть ею. И те, и другие пытались обезопасить себя и удалить из двора возможных конкурентов. Так, при Екатерине I , в 1726 году в Сибирь были сосланы царские сановники Девнер, Толстой с сыном, Бутурин, Скорняков-Писарев, пытавшиеся ослабить влияние А. Меньшикова и создававшие ему конкуренцию при дворе, в 1727 году в ссылке в Березове оказался он сам. В 1740 году был сослан фаворит императрицы Анны Иоановны – Бирон. В ссылки в Сибири были и такие государственные деятели, как Остерман, Миних и князь Головкин[72]. При таком положении в стране, закономерным процессом явилось свертывание различных строительных работ и соответственно, снижение спроса на рабочие руки уже во второй четверти XVIII века. Сибирь вновь рассматривается, как наиболее надежное место для водворения «вредных» и непокорных элементов. Указ от 15 июля 1729 года закрепил колонизационные цели ссылки. Расчет государственной власти в этом вопросе вполне понятен: по прошествии полутора веков с момента присоединения Сибири, этот огромный по площади край продолжал оставаться необжитым. Так, в 40 – 50-е годы XVIII века на всей территории империи проживало не более 19 миллионов человек обоего пола, причем на территории Сибири и Севера население насчитывало не более 1 миллиона человек[73].

Приход к власти младшей дочери Петра, Елизаветы обозначил тенденцию гуманизации общества в целом, что не могло не отразиться на системе исполнения наказаний. «Если царствование Петра Великого можно назвать эпохою движения России вперед вообще, то царствование его дочери Елизаветы является временем призыва с престола к гуманности» - писал С. Н. Викторский[74]. В основном это выразилось в отмене смертной казни в России, как следствие – в увеличении потока осужденных к лишению свободы[75].

Развитие каторги и ссылки в период правления Екатерины II

Заметные изменения системы государственного принуждения произошли во время правления Екатерины II, которая, желая прослыть просвещенным человеком, успела немало сделать для пенитенциарной системы. Важным моментом в этом вопросе стал Указ от 17 января 1765 года «О приеме адмиралтейской коллегии присылаемых от помещиков для смирения крепостных людей и об употреблении их в тяжелую работу», по которому «буде кто из помещиков люде своих по продерзостному состоянию заслуживающих справедливое наказание, отдавать пожелает для лучшего воздержания в каторжную работу, таковых Адмиралтейской Коллегии принимать и употреблять в тяжкую работу на толикое время, на сколько помещики их похотят»[76]. До этого указа приговоры на каторжные работы выносились государственными судами на основе определенных процессуальных норм за установленную и доказанную вину, теперь право ссылки на каторгу крестьян получили заинтересованные лица – помещики без какого бы то ни было соблюдения норм права. Инициатором законодательства по этому вопросу стала адмиралтейская коллегия, в ведении которой были работы по созданию флота, а затем вопросы по трудоиспользованию осужденных в своей сфере деятельности. Основывая свои предложения, коллегия указывала, что казенные расходы на одежду и провиант для каторжных, занятых на тяжелых работах не будут составлять более двух рублей в месяц и что «за такую плату вольных работников никак достать не можно, ибо и на обыкновенные адмиралтейские работы не менее трех рублей в месяц нанимаются»[77]. Данный указ значительно расширил масштабы сибирской каторги и стал стимулом для ее широкого развития вплоть до отмены крепостного права. Хотя крестьянская война, под предводительством Емельяна Пугачева, и побудило правительство Екатерины II отказаться от ссылки и вернуться к системе петровских государственных работ, следствием чего стал Указ 1773 года, по которому всех колодников предписывалось посылать вместо Сибири в различные местности Европейской России «в крепостные и иные работы», эта попытка потерпела неудачу и через полтора года его действие было приостановлено[78].

При Екатерине II на практике несколько упорядочилось управление тюрьмами, которые были подчинены ведению Сената. Появились специальные тюрьмы для политических преступников. Их роль выполняли соответственно переоборудованные Петропавловская и Шлиссельбургская крепости, кроме того, строились Динамюндская, Ревельская и Кексгольская крепости – тюрьмы. В 1775 году были учреждены, намеченные еще Петром I, смирительные дома для ограждения общества от людей «продерзостных», добронравие повреждающих. В эти дома сидельцы поступали или по суду, или по распоряжению наместника, или по просьбе родителей или помещиков. В 1781 году были учреждены рабочие дома для преступников, совершивших преступление против собственности[79]. Эти учреждения изначально были созданы в целях обеспечения работой неимущих лиц, лиц, не имеющих постоянного места жительства, занимающихся бродяжничеством и попрошайничеством. Со временем эти дома превратились в обычные места заключения лиц, совершивших преступление[80]. По признанию Екатерины II, "в губернском городе Тобольске таковой рабочий дом, паче других мест, необходимо нужен, не только для осуждаемых к зарабатыванию исков, но и для посылаемых изо всех Российских провинций на вечную работу в Сибирь"[81].

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8