Доклад: Кочевые народы Средней Азии по сведениям историков

Сообщения обоих версий явно воспроизводят одни и те же сведения, скорее всего, восходящие к Клитарху (второй фрагмент Курция определённо принадлежит Клитарху; аналогичное описание постройки Александрии приводит Помпей Трог: Just., XII, 5, 12; Курций также широко использует идею готовящейся войны со скифами в своих риторических пассажах: VII, 7, 12-17; 8, 11-30).

Фрагмент Страбона не согласуется с географической концепцией Клитарха, поэтому можно предположить, что приводимые в нём сведения сообщались самим Аристобулом[56]. Но более вероятно, что в данном пассаже Страбон даёт некое, и весьма точное, summary событий среднеазиатского похода в версии Аристобула.

3.   Анализ сведений о кочевниках.

В обеих версиях недвусмысленно сообщается о намерении Александра совершить поход против скифов из-за Танаиса или самых северных кочевников (то есть, безусловно -- даев с Танаиса  версии Птолемея) и о начале реализации этого замысла. Мы не будем здесь подробно анализировать этот план Александра и только рассмотрим в его ключе предыдущее сообщение о скифских посольствах.

Как свидетельствует фрагмент Аристобула о посольствах, план войны со скифами имелся у него уже на момент их прибытия. О том, насколько серьёзными были приготовления к этой войне, говорит то, что Александр заблаговременно предпринимает всестороннею разведку скифской земли, а затем строит город в качестве плацдарма для вторжения[57]. Поводом для конфликта, видимо, послужили попытки скифов переходить через Танаис, формальную границу персидских владений. Также, безусловно, с этой надвигающейся войной должен был быть связан визит посольства скифов-абиев и их желание подчиниться Александру. Видимо, это следует понимать таким образом, что абии-массагеты заключили с Александром военный союз против даев из-за Танаиса.

IV. Битва на Танаисе.

После описанных событий происходит битва между македонцами и скифами из-за Танаиса. Описания всех событий битвы у Курция и Арриана слишком различаются, и поэтому их следует отнести к версиям Клитарха и Птолемея[58].

1. Версия Клитарха (Curt., VII, 7, 1; 8, 1-9; 9, 1-16).

«Царь скифов, держава которого простиралась по ту сторону Танаиса, считал, что город, основанный македонцами на берегу реки, является ярмом на его шее; он послал брата по имени Картасис с большим отрядом всадников разрушить [этот город] отогнать македонское войско далеко от реки». Далее описывается битва, которую выиграли македонцы.

2. Версия Птолемея (Arr., IV, 3, 6; 4, 2-9).

«В это время на берега реки Танаиса прибыло войско скифов из Азии; многие из них прослышали, что некоторые из варваров на другом берегу реки восстали против Александра, и замыслили и сами напасть на македонцев, если [восстание] окажется действительно серьёзным». Далее, по ходу описания боевых действий упоминается один из вождей скифов, Сатрак, попавший в плен.

3. Анализ сведений о кочевниках.

Важнейшие отличия версий заключаются в том, что Клитарх называет противников Александра европейскими скифами, а Птолемей – азиатскими; по Клитарху целью экспедиции скифов было уничтожение Александрии и руководил ею брат скифского царя, а по Птолемею скифы пришли на помощь восставшим против македонцев варварам, живущим у Танаиса, и их войско, видимо, имело нескольких вождей. Кроме того, Клитарх сообщает о посольстве скифов перед битвой, хотя, возможно, это событие было выдумано Курцием.

Удивление вызывает употреблённый Птолемеем термин азиатские скифы, тем более, что далее по тексту он явно противопоставляет их жителям Азии: скифы, по его словам, кричали, что, если Александр осмелится схватиться с ними, «ему придётся узнать, какая разница между скифами и азиатскими варварами» (IV, 30, 7-9).

Можно предположить, что европейские скифы, о которых, безусловно, здесь идёт речь, превратились в азиатских в результате ошибки Арриана, возможно, обусловленной его несогласием с концепцией Танаиса у Клитарха (III, 30, 7-9). И.В. Пьянков предполагает, что Птолемей, говоря об азиатских скифах, имеет в виду саков, которых он характеризует аналогичным образом в списке войск Дария (см. выше), и следует в этом древней традиции[59]. Однако, кочевники, с которыми сражался Александр на Танаисе, это – определённо, те же самые европейские скифы, приславшие к нему посольство, то есть – даи с Танаиса версии Птолемея, а ни коим образом не саки. Здесь мы сталкиваемся с укоренившимся научным мифом о том, что на Танаисе Александр сражался с саками[60]. Даже И.В. Пьянков, который признавал тождество европейских скифов с дахами, оказался под влиянием этого мифа.

Скорее всего, рассматриваемые азиатские скифы действительно упоминались Птолемеем и связывались им с саками из войска Дария. Обусловлено это было, конечно, не тем, что, по его мнению, Александр воевал с саками, а тем, что, как указывал Птолемей, даи владели и частью «азиатского» берега Танаиса, хотя в основном, видимо, обитали к северу от него, что дало ему повод назвать их таким образом.

Указание на то, что Танаис является не окраинным рубежом владений скифов, а одной из центральных и наиболее сакрализованых доминант их «космоса», содержится в рассказе Аристобула (Ps.-Plut., De fluv., XIV, 3; если это сообщение действительно восходит к Аристобулу Кассандрийскому, историку Александра) о процедуре избрания скифского царя, которая по традиции должна была совершаться на берегу этой реки[61]. Это говорит о том, что скифы полностью освоили оба берега Танаиса уже ко времени Александра.

Повторим, что представление о тождестве европейских скифов-противников Александра с саками, основанное на близости их локализаций, полностью противоречит сведениям историков Александра, недвусмысленно указывающих, что европейские скифы – это дахи.

V. Послы скифского царя после битвы на Танаисе.

Об этом посольстве сообщается только версией Птолемея (Arr., IV, 5, 1).

«Некоторое время спустя к Александру прибывают послы от скифов и от царя скифов, посланные для оправдания [того, что] было совершено; ведь [это] было сделано не общиной скифов (государством; народным собранием; ïšê∙Pð’∙ôï™∙êïéíï™), но [общиной] тех, кто [оказались] готовыми к разбойничьему грабежу, и ведь сам [царь] охотно исполнит то, что [Александр] ему прикажет. И Александр отвечает ему любезными словами (öéëÜíèñïðïí∙dðéóôÝëëåé), поскольку ему не казалось ни, что [будет] хорошо, не доверяя [скифскому царю], не объявить [ему] войну (выступить [против него] войною), ни, что в данный момент была подходящая ситуация для объявления войны (нападения)[62]».

Во-первых, из этого фрагмента видно, что в версии Птолемея тоже присутствует царь скифов, но в отличие от версии Клитарха, здесь он не является главным действующим лицом: ещё ранее войско скифов приходит не по его приказу, а потому, что многие скифы прослышали о восстании; теперь послы приходят одновременно и от скифов и от самого царя; войско скифов имеет нескольких предводителей. С такой ситуацией полностью согласуются слова послов о том, что действовало против македонцев не государство самих скифов, а некая община, промышляющая разбойничьими набегами, то есть некая кочевая группа, состоящая только в ограниченной зависимости от царя.

Во-вторых, данный фрагмент подтверждает сведения двух других версий о проекте скифского похода.

Более всего здесь любопытно, что скифы извиняются за происшедшее и сообщают о своей готовности выполнить любое приказание, и то, какой ответ даёт ему Александр. Видимо, поражение на Танаисе нанесло настолько ощутимый удар по положению скифов, что они были вынуждены любой ценой добиваться мира с Александром. Со своей стороны Александр, не смотря на свой любезный ответ, по сути, не предпринимает никаких шагов к примирению, и скифские послы уходят от него ни с чем. Такая ситуация исчерпывающе объясняется Птолемеем: Александр считает необходимым продолжать войну, но на тот момент не имеет возможности предпринять активные действия, и свои переговоры со скифами рассматривает только как временное перемирие. Таким образом, вследствие непреклонной позиции, занятой Александром, между его державой и скифами из-за Танаиса сохраняется состояние «холодной войны».

VI. Послы саков после битвы на Танаисе.

Об этом событии сообщает только версия Клитарха (Curt., VII, 9, 17-19).

«Этот поход благодаря молве о столь удачной победе привёл к усмирению значительной части Азии. [Её жители] верили в непобедимость скифов; их поражение заставило признать, что никакое племя (nullam gentem) не сможет противостоять оружию македонцев. В связи с этим саки направили послов с обещанием, что их племя будет соблюдать покорность [Александру] (gentem imperata facturum). Побудила их [это сделать]  не столько великая доблесть царя, сколько снисходительность к побеждённым скифам: поскольку всех пленников [он] отпустил без выкупа, чтобы [этим] удостоверить, что с отважнейшим из племён он состязался в храбрости, а не в ярости. Итак, милостиво приняв послов саков, он дал им в спутники Эксципина, ещё совсем молодого человека, которого он приблизил к себе из-за его цветущей юности, напоминая Гефестиона телосложением, он не был равен ему в прелести, конечно не мужской».

В пользу принадлежности данного фрагмента Клитарху[63] указывают, как специфическая характеристика Александра (непобедимость и доблесть, но снисходительность), так и романтическое описание Эксципина и сюжет с посольством, аналогичный рассказу о посольстве к европейским скифам.

То обстоятельство, что Птолемей сообщает только о посольстве скифов из-за Танаиса сразу после битвы, а Клитарх – только о посольстве саков, даёт повод предположить, что они говорят об одном и том же событии и отождествить скифов и саков[64]. Однако описания этих событий в обеих версиях слишком различны, а Клитарх чётко различает скифов и саков, чтобы такое отождествление было оправдано. Видимо, здесь мы имеем дело с двумя разными событиями.

Из этого фрагмента следует, что саки помещались Клитархом в Азии, то есть к югу от Сырдарьи, где-то вблизи от Александрии-Ходжента, скорее всего – в Фергане, и что они находились под определённым влиянием скифов, и только после разгрома последних они смогли прислать посольство к Александру и тем самым как бы перейти под его покровительство.

VII. Второй визит посольств кочевых народов к Александру.

После подавления первого восстания согдийцев Александр, перезимовав в Бактрии, предпринимает весной 328 г. до н.э. новую попытку подчинения Согдианы и отправляется в Мараканды. Здесь к нему опять приходят посольства от кочевых народов вместе с отправленной им год назад дипломатической миссией. Сведения об этом содержатся в версиях Клитарха и Аристобула.

1.   Версия Клитарха (Curt., VIII, 1, 7-10; Just., XII, 6, 17).

«7. Александр же, вновь покорив согдийцев, возвратился в Мараканды. Туда пришел [к нему] Дерда, которого он посылал к скифам, обитающим выше Боспора (ad Scythas super Bosporum colentes) с послами [этого] народа (gentis). 8. Фратаферн, который стоял во главе хорасмиев, граничащий с массагетами и дахами смежностью своих областей, также прислал [людей], которые обещали выполнить то, что будет приказано [Александром] (Phrataphernes quoqe, qui Chorasmiis praeerat, Massagetis et Dahis regionum confinio adjunctus, miserat, qui facturum imperata pollicerentur).[65] 9. Скифы просили (petebant) [Александра] взять в жены дочь их царя: если же он сочтёт недостойным [подобное] родство, то пусть позволит первым из македонцев вступить в брак со знатнейшими [женщинами] их народа; они обещали, что также и сам царь придёт к нему. 10. [Александр] благосклонно выслушал оба посольства, поджидая Гефестиона и Артабаза...» (Curt.).

(Через 4 дня после убийства Клита) «К Александру снова вернулась его воинственность, и он подчинил своей власти хорасмов и дахов» (Just.).

Данный фрагмент Курция является логическим продолжением рассказа о первом визите посольств и вместе с тем находит отражение в сочинении Помпея Трога, и по эти причинам он должен восходить к Клитарху[66].

2.   Версия Аристобула (Arr., IV, 15, 1-6; Strab., XI, 8, 8).

Сведения Аристобула явно воспроизводят версию Клитарха, причём более подробно, чем Курций Руф.

«К Александру снова пришли послы скифов из Европы с [теми] послами, которых он сам направил к скифам. Случилось так, что [именно] тогда, когда эти [послы] были отправлены Александром, царь скифов уже умер; царём же стал его брат. 2. Цель же (¿∙íï™ò) [этого] посольства была в том, чтобы выразить готовность скифов исполнить всё, что будет приказано Александром; и дары они поднесли Александру от царя скифов, которые выше всего у них почитаются; [и передали], что [царь желает] выдать за Александра [свою] дочь ради упрочнения дружбы и военного союза с ним. 3. Если же Александр не удостоит царевну скифов своей руки, то [царь] готов выдать за самых верных людей Александра дочерей сатрапов скифской земли и других могущественных людей (ïj∙äõíáôüé) Скифии; [послы] заявляли, что [царь] и сам придёт, если [Александр] прикажет, чтобы от него самого услышать, что [тот] прикажет.

3.   В то же время прибыл к Александру и Фарасман, царь хорасмиев с тысячью пятьюстами всадников. Фарасман рассказал, что живёт он по соседству с племенем колхов и с женщинами амазонками, и обещал, если Александр пожелает, напав на колхов и амазонок, подчинить народы, простирающиеся вплоть до Понта Эвксинского, стать проводником и заготовить всё необходимое для войска.

4.   Пришедшим от скифов Александр ответил любезно и так, как было удобно при тех обстоятельствах; [однако] от скифских невест отказался; поблагодарив Фарасмана и заключив с ним дружбу и военный союз, [он] сказал ему, что сейчас не подходящее время для похода к Понту. Поручив Фарасмана персу Артабазу, которому он вверил Бактрию, и другим соседним с ним сатрапам, Александр отослал его на родину.

5.   Мысли же его, говорил он в то время были заняты [землями] индов; ибо, покорив их, он овладеет уже всей Азией; владея Азией, он вернётся в Элладу, оттуда же через Геллеспонт и Пропонтиду он со всеми силами, и морскими, и пешими, ворвётся на Понт; и [он просил] Фарасмана отложить до этого времени то, что тот предлагал [сделать] сейчас».

3.   Анализ сведений о кочевниках.

В обеих версиях сообщается о возвращении послов Александра, направленных им к кочевым народам, вместе с ответной миссией одного из этих народов, по Курцию – скифов выше Боспора, а по Арриану – европейских скифов. Кроме того, пришло посольство от хорасмиев, граничащих, согласно Курцию, с массагетами и дахами, а по Арриану – с колхами и амазонками.

Определённую проблему представляет время и место прибытия посольств. Как отмечалось исследователями[67], в этом вопросе правильные сведения сообщает Курций, связывающий это событие с пребыванием в Маракандах летом 328 г. до н.э. Арриан же сознательно нарушает последовательность описания и изложил более поздние события (убийство Клита, заговор пажей и процесс Каллисфена) сразу после зимовки в Бактрии, о чём он сам сообщает (IV, 8, 1; 14,4).

В вопросе о принадлежности посольства скифов прав Арриан, относя его к европейским скифам, что логично[68]. Туманную фразу Курция можно понять так, что он говорил о послах скифов выше Боспора, но очевидно это является результатом его небрежности при сокращении Клитарха[69]. Последний, видимо сообщал, что Дерду сопровождали послы европейских скифов, но прибыл он непосредственно после визита к скифам выше Боспора[70].

Исключительную важность для локализации кочевых народов представляет указание Клитарха на соседство хорасмиев с дахами и массагетами. О том, что это описание действительно восходит к Клитарху, свидетельствует то, что факт соседства хорасмиев и дахов нашел отражение у Помпея Трога[71], хотя Юстин, видимо, ошибочно приводит его в связи с более поздним свидетельством о намерении Александра совершить поход против дахов (см. ниже).

Сведения Клитарха дополняет сообщение Аристобула (Strab., XI, 8, 8). Эратосфен, через передачу которого очевидно дошло последнее, очевидно совместил указание Аристобула о хорасмиях и массагетах, живущих на запад от бактрийцев по течению Окса, с данными Мегасфена о соседстве массагетов и арахотов, причём последние подменили собою хорасмиев[72]. Это сообщение, безусловно, связано с визитом послов хорасмиев и, в целом, восходит к Клитарху, дополнительно подтверждая, что он упоминал массагетов в числе их соседей хорасмиев.

Для локализации дахов и массагетов необходимо иметь в виду, что хорасмии, видимо, занимали в эпоху Александра узкую и вытянутую полосу по берегам Амударьи, так что, скорее всего, эти два народа могли граничить с ними по противоположным берегам речной долины: один – со стороны Каракумов, другой – со стороны Кызылкумов. По данным Птолемея и, видимо, Аристобула (см. ниже) массагеты занимали в основном области Кызылкумов, граничащие с Согдианой (Arr., IV, 5, 4; 16, 3-4; 17, 1-2; 4; Curt., VIII, 2, 14), то есть – находящиеся к северу от хорасмиев. По логике, дахи в этом случае должны занимать территории к югу от них. Это полностью согласуется с тем, как их локализуют более поздние авторы: Демодам в первой четверти III века до н.э. (Mela, I, 2, 13; III, 42; Plin. N.H., VI, 50)[73] и Аполлодор (конец II в. до н.э.), описывающий ситуацию III-II вв. до н.э. (Strab., XI, 7, 1; 8, 2-3; 9, 2-3; Ptol. Geogr., VI, 10,2)[74], а также более поздние авторы (Oros., I, 2, 43). Возможно, что в этих районах некая группа дахов обитала ещё в середине VI в. до н.э., на что намекают Геродот (I, 125) и «антидэвовая» надпись Ксеркса[75].

Всё это заставляет пересмотреть традиционное представление о том, что переселение дахов в Прикаспий происходит только в первой четверти III в. до н.э[76]. Необходимо признать, что уже ко времени Александра в Прикаспии обитала некая достаточно крупная группировка дахов (см. также ниже), хотя основное ядро этого объединения находилось ещё в степях за Сырдарьёй.

В версии Аристобула в качестве соседей хорасмиев фигурируют колхи и амазонки. Безусловно, это связано с географическими представлениями эпохи Александра[77], а не является ни свидетельством реальных связей Хоресма с Причерноморьем[78], ни поздней заменой для дахов и массагетов[79]. С этим сообщением связана приводимая Клитархом и восходящая, видимо, к Поликлиту и Онесикриту история о визите к Александру царицы амазонок во время его пребывания в Гиркании (Strab., XI, 5, 4; Plut. Vit. Alex., 46; Diod., XVII, 77, 1-3; Curt., VI, 5, 24-37). Обычно этот эпизод либо считают недостоверным[80], либо вообще не упоминают[81], хотя, возможно, в таком фантастическом облике отразились восходящие к сочинениям первых историков Александра сведения о посольстве некого реального народа, который в данном случае фигурирует как предполагаемый противник Александра и хорасмиев.

Исправлением, внесённым в этот текст Аррианом, возможно является замена имени «Фратаферн» на «Фарасман», поскольку первое ему могло быть не знакомо, как и сами хорасмии, а второе имя он определённо упоминал для современного ему царя иберов (Per. Pont. Euxin., 15), чьи владения к тому же действительно соприкасались с теми областями, где, по традиции, обитали амазонки и жили колхи[82].

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10