Дипломная работа: Экономическое развитие Тобольской губернии в первой половине 19 века

В городах действовали подробные правила, определяющие объём торговых прав каждого городского сословия. Льготы представлялись наиболее зажиточным торговым слоям.

В 1800 г. по требованию губернского прокурора губернское правление издало указ о запрещении торговли на ярмарках купцам третьей гильдии. Самовольно выехавшие на ярмарки насильно высылались на места прописки. Своё решение правление аргументировало необходимостью стимулировать объявление торговцами настоящих капиталов, отсутствие которых могло бы принести убыток казне при взимании процентных платежей.2

Специально командированные чиновники допускали к приобретению лавок в гостиных дворах, рядах, на торговых местах, частных рынках, а также в тех домах, где лавки устроены целыми линиями, только купцов и мещан, тем самым ущемляя права других торговых сословий.1

Торгующие в городе крестьяне подчинялись магистратам и ратушам в окрестностях городов.

В 1822 году тобольское губернское правление издало указ об улучшении учёта крестьянской торговли в городах «и вообще по торговле, чтобы никто не пользовался правом, ему не принадлежавшим.» Для крестьянской торговли в городе существовали определённые дни и часы. Объём крестьянской торговли регулировался установленным перечнем товаров. Для торговли в городе крестьяне должны были брать свидетельства с платежом соответствующих пошлин. 2

Местные власти заботились о качестве товаров, продаваемых в лавках и магазинах. Генерал-губернатор Чичерин повелел полицейскому присутствию: «…запечатать все мучные лавки Тобольска и не только из каждой лавки, но из каждого закрома, взять муку, испечь пробные хлебы и ко мне представить. Привозную муку для продажи на базаре, не учиня апробации печением хлеба, продавать запретить.»

Чичерин строго следил за соблюдением плана застройки города Тобольска, чем иногда ущемлял деятельность торгового населения. Он дал распоряжение полицмейстерской конторе следить за исполнением плана застройки: «На базаре, где никакого строения производить не повелено, построена лавочка, которую нужно сегодня же разломать и взыскать с хозяина штраф 10 рублей.»3

С 1816 года на генерал-губернатора возлагалась проверка сельских магазинов, так как выяснилось, что нередко начальники магазинов доставляли неверные ведомости о наличии хлеба в магазинах. Сибирский генерал-губернатор издал указ, по которому каждый магазин за несвоевременное предоставление сведений облагался штрафом в 25 рублей, при чём штраф удваивался при каждой неуплате и если ведомость составлена с ошибками.

Проявлением заботы «о делах торговых» стали «Подтвердительные правила о свободе внутренней торговли в Сибири», изданные генерал-губернатором Сперанским в 1820 году.

До Сперанского сибирская торговля была особенно сильно стеснена как законодательно, так и произволом местных властей. Каждая река, всякий город, власть требовали оплаты за провоз товаров, прогон скота. Население одной губернии и даже округа не имело права продавать хлеб, скот и лес за их пределы без особого разрешения властей. Сперанский писал, что «вся почти внутренняя торговля поставлена в зависимости и в произвольном распорядке земских чиновников.»1

Каждая статья этих правил была основана на жалобе или происшествии, обнаруженным следствием. В частности, идя на встречу иногородцам, которые жаловались на раззорительную торговлю чиновников, устанавливающих «непомерно» высокие цены на товары первой необходимости, Сперанский вводит положение о запрете чиновникам торговать с ясачными и заниматься заготовкой хлеба для казённых магазинов. Хлеб должен был продаваться с торгов на основании общих правил. Если крестьян, продающих хлеб, на объявленные торги являлось мало, то разрешалось каждой воинской части или винокуренному заводу посылать своих комиссионеров в сёла, где они могли купить хлеб.

От городской и волостной полиции требовалось и не дать ни малейшего стеснения внутренней торговле. Запрещалось препятствовать привозу продуктов сельского хозяйства в города или селения и продаже их по вольным ценам. Все продукты одного округа или губернии разрешалось свободно доставлять и продавать в других местах.

«Подтвердительные правила» содержали пункт о праве свободной торговли как своим, так и покупным скотом.1

Никто не должен был спрашивать особого разрешения на прогон скота по трактовым или проселочным дорогам. Эти правила открывали простор развитию торговли сельскохозяйственными продуктами.

Значение этих правил заключается в том, что они положили начало свободы внутренней торговли в Сибири, устранив местные ограничения и до издания свода законов имели силу местного закона.

Местная администрация находилась в зависимости от центра и внедряла дифференцированную политику абсолютизма. Проводя в жизнь социально—экономическую политику самодержавия, местные органы власти направляли свою деятельность на стимулирование торговли (Подвердительные правила о свободе внутренней торговли в Сибири), чтобы удовлетворить фискальный интерес государства, то есть была политика «дозированного» рынка, цель которой заключалась в сохранении незыблемости устоев сословной империи.

ГЛАВА II.Участие городских предпринимательских слоев

в экономической жизни региона

1.Торговое предпринимательство

Первая половина 19в. – это период динамического формирования рыночных отношений в провинциях Российской империи. Этот процесс в европейской части России начался еще в 17в., заложив основы всероссийского рынка.

В силу объективных обстоятельств, а именно удаленности Сибири от центральной России, развитие капитализма здесь началось позднее. Важным шагом, ускорившим этот процесс стало строительство Сибирского (Московского) тракта.

Первоначальное накопление капитала шло в сфере торговли и ростовщичества. Ряд причин этого явления кроется в многоукладности экономики. Коренным народам севера Тобольской губернии был присущ натурально-патриархальный уклад, мелкотоварный господствовал в деревне и домануфактурный характер производства в городах (лишь кожевенное производство в 1809-10г.г. вышло на мануфактурный уровень производства).

Такое переплетение социально-экономических укладов стало возможным в связи с особенностями геополитического положения Тобольской губернии: большая протяженность территории, огромные массивы неосвоенных земель, слабая концентрация населения, малочисленность городского населения (2-55 проживало в городах), богатые лесные ресурсы, наличие множества водных путей сообщения и в то же время недостаточность удобных сухопутных дорог (что затрудняло транспортировку грузов) отдаленность от европейской  части России и вместе с тем близость к азиатским народам.1

Переплетение различных укладов дороговизна жизни, суровость климата привели к тому, что разные формы торговли развивались параллельно, не конкурируя, не подавляя, а дополняя друг друга.

Более высокие нормы прибыли в сибирской глубинке по сравнению с центром стороны при продаже промышленных товаров, созданных в Европейской России или за рубежом; отсутствие конкуренции со стороны местной слаборазвитой промышленности позволяло торговцам произвольно устанавливать высокие цены на продаваемые товары; применение неэквивалентного обмена в торговых операциях с коренными народностями севера; сбыт некачественных товаров; скупка местного сырья; торгово-ростовщические операции в вино - водочной отрасли и торговле зерновыми культурами; неразвитость капиталистических отношений, узость внутреннего рынка и мелкотоварное крестьянское хозяйство с его отсталым производством и хроническим безденежьем – все это говорит о том. Что данный регион представлял собой благоприятную почву для накопления первоначального капитала.

Развитие товарно-денежных отношений создало в Сибири внутреннюю базу формирования предпринимательских слоев населения свыше 2/3 всех крупных предпринимателей здесь составили местные уроженцы.

Выполняемые городами административные функции обусловили наличие в составе городского населения группы чиновников. По количеству жителей, примыкающей к этой группе, выделялись прежде всего губернские и уездные города, такие как Тобольск и Тюмень.2

Чиновники не являлись доминирующим источником в формировании предпринимательских слоев. Их удельный вес вместе с иностранцами и дворянами в этом процессе составил 9%.

В 1815г. гражданским служащим было запрещено исполнять одновременно несколько должностей, что лишало их возможности содержать себя честным путем.

Прожить на одно жалованье было практически невозможно.

В 1820-е годы высший оклад опытного канцеляриста в губернии составлял 20 рублей в месяц, а столоначальника губернского правления –33рубля (с 1805г. жалованье выдавалось ежемесячно).

В 1827г. оклады канцелярских служителей были увеличены, канцеляристы низших разрядов даже стали получать на паек и обмундирование. Но в условиях удорожания жизни новые оклады не могли существенным образом улучшить положение служащих.

Существовала огромная разница в окладах высших и низших категорий гражданских служащих. По штатам 1800г. губернатор получал 3000рублей в год (1800 – жалованье и 1200 – столовые), что в 30 раз и более превышало жалованье канцелярского служителя.

Бесконтрольность должностных лиц, низкий нравственный и образовательный уровень, мизерные оклады, бумаготворчество и многоступенчатость в прохождении бумаг – все это благоприятствовало расцвету взяточничества и казнокрадства, т.е. злоупотребления вытекали из самой жизни и состояния общества.1

Насколько прочно взяточничество укоренилось в сознании сибирских жителей, свидетельствует записка о состоянии Ишимского округа, представленная в 1835г. генерал-губернатору советником Тобольского губернского суда коллежским асессором Апахкиным. «Здесь приучены крестьяне до того, что как только приедет чиновник, дается ему для первого знакомства 5-10рублей. В деревне Лебяжей, где я остановился для смены лошадей, хозяин квартиры принес и положил передо мной копеек 40 (хорошо ценят чиновников), когда я спросил, что это значит? – он ответил: как же, батюшка, не поблагодарить Вас, - Вы трудитесь. Беспокоитесь за нас! – на силу я отказался. Крестьянину показалось и странно и обидно, что я не взял их.

Мужик твердо знал, что писарю надо и помощников ораву держать, исправнику и заседателю на усиление канцелярии платить и поэтому соглашался на так называемые «темные сборы», которые по сути дела были средством откупиться от всевозможного начальства и оградить свою жизнь и хозяйство от неконтролируемого административного произвола».1

Во все судебные установления от земского суда до Сената проситель никогда не приходил с пустыми руками. По понятиям того времени добровольные приношения были вполне законны и отказываться от них «значило бы обидеть просителей и выказать пустой педантизм».

Не дать запрашиваемую сумму – означало обречь себя на многолетнюю волокиту или проиграть дело, т.к. решение его полостью зависело от воли чиновника, который мог при желании повернуть все в противоположную сторону.

В условиях бессилия власти законодательным путем защищать интересы граждан взятки нередко были единственным рычагом, приводившим в движение механизм бюрократической машины.

Отношение общества к допускавшим злоупотребления было более чем терпимым: кто много «получал», тот и высоко почитался, кто «получал» мало или ничего не получал, кроме жалованья, тот «мелко плавал2 в общественном мнении. Чиновник «берущий» более удобен для общества, чем «праведник». Чиновника, который «жил и давал жить другим», называли «душа – человек».1

Об отношении сибирского общества к чиновничеству говорит народный эпос:

Чиновный класс хлопочет о прибыли

И прочного гнезда себе не вьет:

Сегодня здесь, а завтра за Уралом,

Кто нажился, тот едет генералом,

Кто не сумел, тот с посохом идет.2

Добросовестных чиновников вообще в стране было мало, а в Сибири и в особенности, так как там сказывался сильный недостаток в служащих и приходилось чиновников, изгнанных из одного ведомства за предосудительные поступки, принимать на службу в другое. Так «…по решению Сената приказано было отстранить от должности и впредь на службу по полиции не определять Тарского земского исправника – надворного советника Гуляева. Пока шел процесс делопроизводства, Гуляев поступил в 1807г. на должность асессора в Томский гражданский и уголовный суд. При этом Сибирский генерал-губернатор представлял, что Гуляев по усердию к службе и деловитости, достоин поощрения»3.

Произвол властей царил повсеместно, считался нормальным явлением и практически всегда оставался ненаказуемым. Это подтверждают следующие примеры:

«Встревоженные намерением Александра I посетить Сибирь, местные власти с удвоенной энергией улучшали дороги. Тюменский исправник Де Граве и заседатель земского суда Стрелков самовольно заставили крестьян строить дорогу зимой 1825г. При этом они принудили крестьян дать подписку, будто они сами этого пожелали».4 

«…Ишимский городничий Мищенко сгонял на дорожные работы даже престарелых женщин, а некоторых мещан заставлял работать в колодках…»1.

«В Камышловской волости Тюкалинского округа исправник Бердюгин организовал казачью погоню за доверенными от крестьянского общества, отправившимися с жалобой в Тобольск к ревизорам. Когда же их вернуть не удалось, Бердюгин весь свой гнев обрушил на оставшихся составителей жалобы: бил своеручно по щекам и держал под караулом, а один взят даже из волости и посажен в Тюкалинский острог».2

Имели место случаи, когда чиновники все-таки несли административное взыскание за самоуправство:

Так, во время своего пребывания в Сибири (1819-1822г.г.) генерал-губернатор Сперанский отстранил от должностей ялуторовских исправника и комиссара Кирилова и Романова. А также тюменского городничего Лапина.3

Чиновничество рассматривало свою службу в Сибири прежде всего как средство личного обогащения и не останавливалось ни перед какими законодательными нормами. Тем более, эта категория населения освобождалась от податей и повинностей.

Сбор исака и податей является одним из способов наживы для чиновничества. При взыскании платежей»… самые оклады взыскивались не в положенном казной размере, но в гораздо высшем».

Также важным источником неправедных доходов были приношения откупщиков питейных сборов, заведывание казенными крестьянами, всякого рода общественные работы, заготовления и подряды:4

«Дворянский заседатель Нолинского земского суда Вилкин взыскивал с крестьян Нолинской округи заработанные ими на казенных караванах деньги и держал их у себя».1

На протяжении ни одного десятилетия неизменной статьей неправедных доходов чиновников служили «соляные операции». Постоянные доходы приносили транспортировка и хранение соли. В данном случае умение заключалось в том, чтобы потопить барку «с солью», предварительно продав эту соль, или воспользоваться затоплением соляных амбаров во время наводнения и «… показать утекшую (для казны) такую соль, которая была продана или в преддверии наводнения или после».2

Чиновники наживали свои состояния за счет торговли в казенных магазинах. Наибольшее распространение казенная торговля получила в инородческих районах. В казенных магазинах население могло закупать необходимые припасы. Эта торговля сопровождалась крупными злоупотреблениями чиновников, которые заведовали магазинами: практиковалось повышение цен, торговля за свой счет под казенным флагом.3

Вахтеры казенных хлебозапасных магазинов обогащались за счет ущемления интересов иногородцев. Многие вахтеры после ухода в отставку открывали собственную торговлю или становились крупными предпринимателями – Буторины.4

Привлекал внимание чиновничества и меновый торг с промысловым населением севера (ханты, манси, ненцы), который приносил фантастические барыши (например, ведро водки, стоившее 5 руб., продавалось за 20 руб.). При торговле с инородцами наиболее распространенной была меновая форма коммерческих сделок. В среде коренного населения севера наблюдалась неразвитость денежного обращения, поэтому инородцы старались продать свой товар за деньги только в том случае, если им требовалось уплатить повинности. Меновая форма торговли была выгодна и другой стороне, т.к. появилась возможность сбывать местному населению непользующийся спросом товар. Кроме того, скупщики нередко прибегали к обману охотников. Пользуясь их невежеством, торговцы обсчитывали и обвешивали покупателей. Эти люди либо обменивали непосредственно товар на товар, либо ссужали в долг хлеб, чай, водку, табак, спички, порох, оружие, оцененные по завышенным ценам, а должник обязывался отдавать продукты своего промысла (пушнину, рыбу, кедровые орехи по более дешевым ценам. При скупке пушнины у охотников – аборигенов часто использовался спирт, несмотря на то, что закон запрещал торговлю спиртными напитками в местностях, населенных сибирскими народами. Торговля спиртным шла повсеместно и официально признавалась властями.1

Особое значение в накоплении капитала надо отвести сибирско-азиатской торговле (с Казахстаном, Средней Азией, Китаем) в которой города Тобольской губернии выступали как крупные перевалочные пункты транзитных товаров. Используя это обстоятельство в целях обогащения, чиновники брали казенные подряды на перевозку грузов и вели транспортировку частных грузов. А также выступали посредниками по обмену русских промышленных товаров на китайский чай, монгольский скот, пушнину и продукты скотоводства тувинцев.

Главный предмет внутренней торговли в Тобольской губернии хлеб. Который расходился в военные магазины, на солеваренные заводы, золотые прииски, винокуренные заводы и народам севера. Волостные чиновники и полиция усматривали в хлеботорговле благоприятные условия для неправдных доходов. Отрезая крестьян от рынка сбыта, они самовольно устанавливали в каждом округе низкие цены на хлеб, по которым принуждали крестьян продавать его.1

Хлебная торговля являлась одним из источников накопления первоначального капитала. Увеличение объема хлебной торговли объясняется тем, что хлеб – это сырье для виноводочной промышленности (развитие которой шло полным ходом и ростом городов).

Для накопления первоначального капитала предприниматели использовали откупа доходных статей казны. В Тобольской губернии наибольшее распространение получила откупная система содержания питейных заведений.

В первое десятилетие 19в. использовался симбиоз продажи вина «на вере» и откупной системы. Суть этого нововведения состояла в следующем: на добровольной основе заключался контракт с «верными содержателями винной продажи, которые обязывались организовывать реализацию вина по установленным ценам, получая поведерную плату за проданное вино. «Верные» содержатели от своего имени нанимали сидельцев в питейные дома, расположенные на законтрактованной территории. Чтобы избежать появления крупных недоимок, продажа вина отдавалась не в целом в масштабах губернии одному или нескольким лицам, а раздробительно: по городам и уездам, в результате число агентов казны по питейным сборам возрастало до нескольких десятков. Функции «верных» содержателей брали на себя в основном местные купцы и торгующие мещане, а контроль «по питейной части» (доставка спирта, ревизия винокуренных заводов…) осуществляли чиновники. – Поклевский – Козелл А.Ф.

Обязывавшие к содержанию винной продажи  «на вере» должны были уплачивать определенный откупной сбор за использование казенных кабаков, а также возможность организовывать в них «харчевую продажу» и торговлю иными, помимо вина и водки спиртными напитками.

В первой четверти 19в. большинство сибирских винокуренных заводов принадлежало казенному ведомству. Предприниматели брали такие заводы в аренду.

В период 1823-1827г.г. содержание откупов по одной части Тобольской губернии вместе с Омской областью было отдано купцам Поповым и Филимоновым с уплатой в казну ежегодно откупной суммы 389.000 рублей, а по другой части Тобольской губернии вместе с северным краем – ярославскому купцу 1-й гильдии Мясникову, с уплатой в казну 702.000 рублей ежегодно.1

В 1847г. откупная система была преобразована в систему акцизно-откупного комиссионерства, предусматривавшую отдачу с торгов права на сбор акциза с владельцев водочных заводов, содержателей трактиров, харчевен… Откупщикам, получившим на торгах право сбора акциза, предоставлялась и монополия на оптовую и розничную торговлю вином на подведомственной территории.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8