Проблема идентификации человека в пространстве истории

В «Паноптиконе» - это зеркально тонированные стёкла, так же могут быть использованы видеокамеры и микрофоны. Наблюдаемый не видит ни наблюдателя, ни его отсутствия, при этом испытывает чувство постоянной поднадзорности. Под угрозой дисциплинарных взысканий он сам следит за собой, дисциплинирует своё тело (дисциплинируется). Выполняет требования дисциплинарного пространства.
«Паноптическая схема, именно как таковая и во всех своих свойствах, была предназначена для распространения по всему телу общества, была призвана стать некой обобщённой функцией». [12]
«Паноптизм – общий принцип новой «политической анатомии» объектом и целью которой является не отношение верховной власти, а отношение дисциплины».[13]

П.4. Синхронизация.

«По сравнению с равновеликой суммой отдельных индивидуальных рабочих дней комбинированный рабочий день производит большие массы потребительских стоимостей и уменьшает поэтому рабочее время, необходимое для достижения определённого полезного эффекта. В каждом отдельном случае такое повышение производительной силы труда может достигаться различными способами: или повышается механическая сила труда, или расширяется пространственная сфера её воздействия, или арена производства пространственно суживается по сравнению с масштабом производства, или в критический момент приводиться в движение большое количество труда в течение короткого промежутка времени.
Но во всех этих случаях специфическая производительная сила комбинированного рабочего дня есть общественная производительная сила труда, или производительная сила общественного труда. Она возникает из самой кооперации».[14]

Итак, власть – это невидимый механик. Она следит за машиной, устраняет неполадки, а главное, предотвращает их. Функционирование машины должно быть бесперебойным. Детали работают синхронно. Время для всех общее. Декретное время – общая система отсчета, действующая на каждого индивида, находящегося в одном поле деятельности с другими. Несвоевременное выполнение функций приводит к перебоям в работе.

«Распределение последовательных деятельностей по рядам – «сериям» - даёт власти возможность выгодно использовать длительность: возможность детального контроля и точного вмешательства (в форме дифференциации, исправления, наказания, устранения) в любой момент времени; возможность характеризовать, а следовательно, использовать индивидов в соответствии с уровнем серии, которую они проходят; возможность накапливать время и деятельность, вновь открывать их суммированными и годными к использованию в конечном результате, представляющем собой предельную способность индивида.
Рассредоточенное время собирается воедино, для того чтобы произвести выгоду, тем самым овладевая ускользающей длительностью. Власть непосредственно связанна со временем; она обеспечивает контроль над ним и гарантирует его использование. Дисциплинарные методы обнаруживают линейное время, моменты которого присоединяются друг к другу и которое направлено к устойчивой конечной точке. Словом время «эволюции». Но следует помнить, что наряду с этим административные и экономические техники контроля обнаруживают социальное время серийного, направленного и кумулятивного типа: открытие эволюции как «прогресса». Дисциплинарные техники обнаруживают индивидуальные серии: открытие эволюции как «генезиса», происхождения. Прогресс обществ и происхождение индивидов – эти два крупнейших «открытия» XVIII столетия, возможно, соотносятся с новыми методами власти, а точнее – с новым способом управлять временем и делать его полезным путём разбивки на отрезки и серии, путём синтеза и накопления.
Макро- и микрофизика власти сделали возможным не изобретение истории (в этом давно уже не было нужды), а органическое вхождение временного, единого, непрерывного, кумулятивного измерения в отправление контроля и практики подчинений. «Эволюционная» историчность, какой она тогда сформировалась – и столь глубоко укоренилась, что и поныне является для многих самоочевидной, - связана с неким режимом функционирования власти.
Как, несомненно, и «история-воспоминание» хроник, генеалогий, подвигов, царствований и деяний долго была связана с другой модальностью власти. С появлением новых методов подчинения «динамика» непрерывных эволюций начинает заменять «династику» торжественных событий.

Во всяком случае, маленький временной континуум индивида как генезиса определённо представляется (подобно индивиду как ячейке или индивиду как организму) результатом и объектом дисциплины. И в центре этого серийного разбиения времени находиться процедура, являющаяся здесь тем же, чем было составление «таблицы» для распределения индивидов и разбивки на ячейки или
«манёвр», - для экономии деятельностей и органического контроля. Эта процедура – «упражнение». Упражнение есть техника, посредством которой телам диктовались задания – одновременно повторяющиеся и различные, но всегда распределённые в порядке усложнения. Направляя поведение к некоему конечному состоянию, упражнение позволяет непрерывно характеризовать индивида либо относительно этого состояния, либо относительно прочих индивидов, либо относительно типа его пути. Тем самым упражнение обеспечивает, в форме преемственности и принуждения, рост, наблюдение и оценку».[15]

П.5. Стандартизация и сертификация.

«Через дисциплины проявляется власть Нормы. Является ли она новым законом современного общества? Лучше сказать, что начиная с XVIII века эта власть соединилась с прочими властями – Закона, Слова и Текста, Традиции, - навязывая им новые разграничения. Нормальное становится принципом принуждения в обучении с введением стандартизированного образования и возникновением «нормальных школ». Оно становиться таковым в попытке организовать национальный медицинский цех и больничную систему, руководствующиеся общими нормами здоровья. Оно проникает в стандартизацию промышленных процессов и изделий. Подобно надзору, и вместе с ним нормализация становится одним из главных инструментов власти в конце классического века. Ведь знаки, некогда свидетельствовавшие о статусе, привилегиях, принадлежности к чему-то, всё больше заменяются – или, по крайней мере, дополняются – целым рядом степеней нормальности, свидетельствующих о принадлежности к однородному общественному телу, но также играющих некоторую роль в классификации, иерархизации и распределении рангов. В каком-то смысле власть нормализации насаждает однородность; но она индивидуализирует, поскольку позволяет измерять отклонения, определять уровни, фиксировать особенности и делать полезными различия, приспосабливая их друг к другу. Вполне понятно, как власть нормы действует в рамках системы формального равенства, поскольку внутри однородности, являющейся правилом, норма вводит в качестве полезного императива и результата измерения весь диапазон индивидуальных различий».[16]

Каждая деталь должна соответствовать определённому стандарту, иметь сертификат качества, гарантирующий её исправное функционирование
(прилагается паспорт завода изготовителя).

«В дисциплинарном режиме, напротив, индивидуализация является
«нисходящей»: чем более анонимной и функциональной становиться власть, тем больше индивидуализируется те, над кем она отправляется; она отправляется через надзор, а не церемонии; через наблюдение, а не мемориальные повествования; через основанные на «норме» сравнительные измерения, а не генеалогии, ведущиеся от предков; через «отклонения», а не подвиги. В системе дисциплины ребёнок индивидуализируется больше, чем взрослый, больной – больше, чем здоровый, сумасшедший и преступник – больше, чем нормальный и законопослушный. В каждом упомянутом случае все индивидуализирующие механизмы нашей цивилизации направлены именно на первого; если же надо индивидуализировать здорового, нормального и законопослушного взрослого, всегда спрашивают: много ли осталось в нём от ребёнка, какое тайное безумие он несёт в себе, какое серьёзно преступление мечтал совершить. Все науки, формы анализа и практики, имеющие в своём названии корень «психо», происходят от этого исторического переворачивания процедур индивидуализации. Момент перехода от историко-ритуальных механизмов формирования индивидуальности к научно-дисциплинарным механизмам, когда нормальное взяло верх над наследственным, а измерение – над статусом (заменив тем самым индивидуальность человека, которого помнят, индивидуальностью человека исчисляемого), момент, когда стали возможны науки о человеке, есть момент, когда были осуществлены новая технология власти и новая политическая анатомия тела».[17]

П.6. Регистрация.

Каждый член общества (равно – единица общества, гражданин) должен иметь паспорт (документ, удостоверяющий личность). В нём записано: Имя,
Фамилия и Отчество, дата и место рождения, место регистрации, воинская обязанность и т. д. Данный документ заверен отделом внутренних дел и т. д.
Именно с этим документом работают институты власти. Важно не то, что говорит человек (люди имеют способность обманывать), а то что записано в документе. Это сертификат соответствия. Каждый такой документ имеет серию и номер, то есть код. Каждая единица общества получает номер, по которому она идентифицируется. На каждого индивида можно вести досье – индивидуальную историю жизни. Можно вести историю тела как историю болезни. Такие истории можно составлять в каталоги, систематизировать, разбивать по родам и видам.
Индивидуальная история становиться объектом, частью системы общей истории государства.

П.7.Дробление.

Каждый получает свою ячейку со своим номером в каталоге. В Паноптиконе каждый получает свою камеру. Власть следит не за всеми вместе, а за каждым в отдельности. Каждый несёт ответственность, а не все несут ответственность общую. Происходит дробление на единицы. В случае нарушения закона группой лиц, ответственность несёт каждый в отдельности за общее преступление. При этом преступлению, совершённому в составе группы соответствует более строгое наказание, нежели подобному преступлению совершённому одним лицом.
Групповое преступление является отягчающим обстоятельством, так как несёт большую угрозу для социума.

Приказ или распоряжение отдаётся общее для одной группы, то есть, для всех участников, но звучит оно для каждого, поскольку ответственность за выполнение приказа несёт каждый участник, но выполняется он всей группой, так как каждая единица находится в функциональной связанности с другими единицами группы. Поломка одной детали приводит к нарушению работы всего узла механизма и, следовательно, к нарушению всего процесса производства.

Через понимание поднадзорности каждым индивидом, осуществляется сборка и функционирование машины (группы). (Коммунального тела). И это уже не бесформенная толпа, а исправно работающий механизм, где каждый имеет своё место, выполняет свою функцию, подчиняется общему времяисчислению и выполняет синхронные действия согласно заданной программе.

«Дисциплины должны также усиливать единичную полезность каждого элемента множества, причем самыми быстрыми и дешёвыми способами, используя для этого, так сказать, само множество. Отсюда использование, для извлечения из тел максимума времени и сил, общих методов, известных как распорядок дня, коллективная муштра, упражнения, глобальный и вместе с тем детальный надзор. Кроме того, дисциплина усиливает эффект полезности множеств, добиваясь, чтоб каждое из них было полезнее простой суммы своих элементов; именно для увеличения полезных свойств множества дисциплины вводят тактики распределения, обоюдного приспособления тел, жестов и ритмов, дифференцирование способностей, взаимной координации относительно аппарата или задач. Наконец, дисциплины должны вводить в игру отношения власти (не над множеством, но в самой его толще) как можно более незаметным, как нельзя лучше связанным с другими его функциями и наименее дорогостоящим образом: этой цели отвечают анонимные инструменты власти, сопротяженные с множеством, которое они систематизируют и унифицируют, - иерархический надзор, непрерывная запись и регистрация, вечная оценка и классификация»[18].

§3 «Образование» и «изготовление».

П.1. Дисциплинарное пространство школы.

Институт образования. Его так же можно описать как машину в системе государства. «Завод», на котором изготавливают детали. Он же институт социализации и стандартизации. Здесь происходит адаптация ребёнка к жизни в социуме. Новорожденный материал, из которого надо сделать «полноценного» члена общества.

Школа так же является дисциплинарным пространством. Расписание занятий, время начала занятий и их продолжительность, дисциплина: что должен и чего не должен делать ученик на занятиях, шкала оценок подготовки ученика. В начальной школе отдельно оценивается прилежание и отдельно поведение ученика, при этом следует обратить внимание на то, что оценка эта касается не только поведения ученика во время занятий, но и поведения во весь период присутствия на территории школы. Отчасти это может быть оправдано техникой безопасности. Но это техника безопасности на всю предстоящую жизнь и за пределами учебного заведения, её второе имя – дисциплина. И даже на оборот: «техника безопасности» - второе имя дисциплины. Так же может быть разработана система поощрений и наказаний
(замечаний) за «общественную деятельность», то есть: поливание цветов,
«самоотверженную» работу на дежурстве, особую бдительность и так далее.
Оценки, получаемые учеником, а так же поощрения и взыскания регистрируются в журнале преподавателя и в дневнике ученика. В обязанности учащегося школы входит регулярное посещение учебного заведения, подчинение правилам, действующим на территории школы, выполнение домашних заданий и т.д.

Процесс обучения делится на периоды (стадии – классы), то есть разные уровни, по прошествии которых ученик должен держать экзамен. Происходит дробление по возрастным категориям, от младшего возраста к старшему, и по уровню сложности знаний, от простого к сложному.

«Именно это дисциплинарное время постепенно внедряется в педагогическую практику, обособляя время обучения и отделяя его от времени взрослости, времени владения мастерством. Устанавливая различные стадии, отделённые друг от друга всё более трудными экзаменами. Вводя программы, каждая из которых должна выполняться на определённой стадии и содержать упражнения возрастающей трудности».[19]

«Дневник» - это документ, который для школы является «паспортом» и
«трудовой книжкой» одновременно. На каждого ученика в школе заводиться
«личное дело», которое храниться в архиве школы и после того, как тот получит аттестат и станет выпускником. Это «дело» может быть затребовано другими институтами государственной власти в порядке, предусмотренном законом. Таким образом, повторяется модель: «Паспортный стол» - «личное дело» - «паспорт» и «Школа» - «личное дело» - «дневник». Первое и второе не двойники, но родные братья. Забавно и само название «личное дело», которое уже давно не воспринимается как личное, это просто некоторая часть фактов из жизни одного индивида. Оно не носит значения приватного, интимного. Оно, даже, в своей материальной оформленности, в виде справок, записок, отзывов, характеристик, жалоб и так далее, в виде толстой папки с номером, не принадлежит индивиду, которому юриспруденция давно придумала название
«физическое лицо». Это «личное дело» находится в ведении государства и может, с подачи власти, стать достоянием общественности.

Родители ребёнка включены в процесс образования. В их обязанности входит контроль над выполнением домашних заданий, проверка дневника (того самого «паспорта – трудовой книжки»), который заверяется подписью родителей, посещение «родительских собраний». И что важно – функция наказания ребёнка, то есть функция взыскания за нарушение дисциплины и/или плохое прилежание в школе.

П.2. Проекция дисциплинарного пространства государства на школу. Или от школы к государству.

Итак, попадая в школу, ребёнок находиться в дисциплинарном пространстве. За ним наблюдают, его действиям даётся оценка, оценки регистрируются и заносятся в «личное дело», то есть записывается история обучения ребёнка. За оценкой действий следуют поощрения или наказания.
Ученик находиться под наблюдением, и понимание поднадзорности приходит с опытом, с опытом поощрений и наказаний. И задача начальной школы состоит не только в преподавании определённых учебных дисциплин, но и в том, чтобы сделать ученика дисциплинированным.

Семья и школа в одной связке моделируют дисциплинарное пространство государства, в которое попадёт выпускник школы, получив аттестат зрелости.
И школа здесь несёт функцию института социализации.

Чтобы стать выпускником, ученик должен сдать экзамены и получить аттестат, который является государственным документом, подтверждающим владение выпускника определёнными навыками и знаниями. Как и любой продукт, деталь проходит через отдел контроля качества и там она подвергается определённым испытаниям, то есть тестируется. После этого к ней прилагается сертификат - документ, гарантирующий соответствие государственному стандарту.

§4. Принцип причастности.

П.1. «Обязательные» образовательные дисциплины.

В школе закладывается принцип причастности к обществу, принадлежность каждого государству. Благодаря этому принципу каждый индивид идентифицируется как гражданин. Делается это благодаря ряду обязательных предметов: «история государства», «родной язык». (Следовало бы включить в этот список и правоведение, но оно преподаётся не во всех школах, и в большинстве случаев - факультативно. Но тут причина другого рода. «Незнание законов не освобождает от ответственности за их нарушение». Закон – один из элементов, задающих поле дисциплинарного пространства, но он действует извне, не зависимо от индивида. То есть, для того чтобы запустить машину правосудия, вовсе не обязательно, чтобы подсудимый имел какие-либо представления о законе.)

П.2. Государственный язык.

Язык, как средство коммуникации, необходим для взаимодействия единиц, поэтому должен быть общим в рамках одной системы. Изучение государственного языка обязательно для каждого будущего гражданина. Вообще, причастность индивида к культуре и истории какого-либо народа и, соответственно причастность к определённым взглядам и ценностям может, отчасти, определяться по языку, на котором он говорит. Правописание (орфография, синтаксис, пунктуация) – дисциплина языка. Речь дисциплинируется письменным языком. В Древнем Риме, прежде чем оратор произносил речь, он записывал её и выучивал наизусть. Дисциплинарные пространства воздействуют так же и на речь индивида. Есть слова и выражения, которые не всегда и везде можно произносить. Эти же слова и выражения так же называются «непечатными».
Речь, таким образом, со стороны письма подвергается некоторому дисциплинарному воздействию в рамках дисциплинарного пространства. Устная речь оформляется в письменном виде определённым образом.

Чистописание, как «чистое письмо» (каллиграфия). Раньше, до появления печатных машин, а после, уже и компьютера, ему уделялось в начальной школе значительно больше внимания. Письмо, как способ передачи информации адресату, должно быть доступно для прочтения. Поэтому была разработана техника чистописания. Это тоже своего рода дисциплина тела, реализованная в дисциплине написания букв, слов и так далее. Определённый нажим пера,
«правильное» соединение букв, ровный одинаковый наклон букв. Это стремление к искоренению индивидуальности почерка, свойственного любому человеку, в жертву интерсубъективности письма. В данный момент эта интерсубъективность письма реализована в печатных буквах машин и шрифтах компьютера.

В рамках производства: язык – это способ передачи информации, необходимой для работы механизма. И к сообщению предъявляются соответствующие требования: однозначность, ясность и отчетливость, то есть информация должна быть полностью воспринята адресатом. За определённым приказом командира должно следовать соответствующее действие подчинённого.
Информация, в зависимости от её содержания и предназначения может быть правовой, естественнонаучной, секретной и так далее. Она может быть различной, её можно разбивать по родам и видам относительно содержания, систематизировать, хранить в архивах. Но язык, как средство, гарантирующее восприятие информации каждым гражданином, остаётся государственным. Все законы и документы должны быть написаны на государственном языке и оформлены определённым образом. То есть, понимание государственных законов и указов гарантируется знанием государственного языка. (Однако, здесь возникает проблема, заключающаяся в следующем: практика показывает, что для того чтобы разбираться в законодательстве и вообще всей юридической литературе, необходимо чуть ли не специальное образование в области юриспруденции, которое предполагает знание терминологии. Терминология вообще существует в любой специальности, поскольку удобна в использовании.
Термины, как правило, имеют чёткое определение, и таким образом создают дисциплину однозначного и чёткого восприятия написанного или произнесённого. Но здесь мы сталкиваемся с этой проблемой неизбежно, так как, если в написании законов мы не будем использовать юридическую терминологию, то не сможем добиться однозначности и ясности законов, которой, правда, и так не добиваемся, с другой стороны – мы не можем написать законы на обычном разговорном языке, используемом в повседневных ситуациях, поскольку в данном случае мы точно не добьемся ясности и однозначности в толковании, по этой причине данный «закон» вообще не сможет быть законом.) Но, несмотря на то, что информация, которая кодируется в терминах далеко не всегда и всем понятна, язык выполняет свою коммуникативную функцию. Государственный язык связывает каждого гражданина с обществом, указывает на причастность обществу и является условием взаимодействия индивидов.

Страницы: 1, 2, 3