Постпозитивизм

того, помимо гипотез и фактов наблюдений есть еще социальный и технический

миры, совокупность многих других фактов, которые также влияют на рост

научного знания. Наконец, ярко выраженный нормативный характер

фальсификационизма Поппера, не позволяет установить природу науки, выявить

ее характеристические свойства (впрочем, в последнем он в

постпозитивистской философии не одинок...)

Подводя итог обсуждению попперовской философии науки, следует еще раз

напомнить о его роли основоположника философского направления

постпозитивизма, человека, которому суждено было «изнутри» подорвать

влияние неопозитивизма. Безусловно, с этим связана достаточно

противоречивая позиция Поппера по отношению к неопозитивизму: с одной

стороны, критика его доктрины и формирование антипозитивистского течения в

философии науки как такового; с другой – заимствование в нем и

рассматриваемых проблем, и способов их решения. С этим связано то, что

удовлетворительного решения большинства методологических,

историографических и философских проблем науки он найти не сумел. Тем не

менее, по сравнению с неопозитивизмом, Попперу удалось выявить ряд

существенных особенностей научного знания, его идеи во многом содействовали

синтезу методологии и истории науки. Немаловажно и то, что критика его идей

послужила движущим началом дальнейшего развития всего постпозитивистского

направления. Его теория, выражаясь его собственными словами,

«фальсифицирована», но рост основанного им философского направления

несомненен...

2.2. Имре Лакатос: концепция научно-исследовательских программ

Заслуга критического переосмысления и дальнейшего развития попперовских

идей принадлежит его ученику Имре Лакатосу. Лакатос сохраняет

приверженность историцистскому направлению в философии науки: по его

мнению, всякая методологическая концепция должна быть и историографической,

а оценка ее может быть дана по той рациональной реконструкции истории

науки, которую она предлагает. В то же время он различает реальную историю

познания с ее социально-психологическим контекстами, и ее логическую

реконструкцию, используемую при анализе научного познания, которая носит у

него название «внутренней истории».

Лакатос соглашается с Поппером в том, что философское изучение науки

должно сосредоточиваться прежде всего на выявлении ее рациональных

оснований, определяющих, по его мнению, профессиональную деятельность

ученого. Выражением этого является его «Методология фальсификационизма и

закономерностей научного знания», согласно которой реальны лишь те науки,

которые позволяют изучать себя с точки зрения определенных логических

требований. Это могут быть и эмпирические и теоретические науки, но они

должны подчиняться целому ряду логических правил и законов, которые

являются основными путями роста научного знания.

В то же время, подчеркивая связь проблем научной рациональности с

методологией, он констатирует неопределенность рациональных оснований

применительно к попперовской модели науки. Более того, по его мнению

попытки решения проблемы обоснования знаний приводят к бесконечному

регрессу оснований: основание любого знания должно иметь свое основание и

т. д. В своей работе «История науки и ее рациональные реконструкции»

Лакатос выделяет четыре типа методологических доктрин (одновременно – и

критериев рациональности). Три первые – индуктивизм, конвенционализм,

методологический фальсификационизм – признаются им неэффективными с точки

зрения адекватности рациональной реконструкции науки.

Поиск оснований, которые позволяли бы с единой точки зрения изучать и

объяснять познавательную деятельность ученых, логику научного исследования

и исторический прогресс науки, приводит философа к четвертой доктрине –

концепции научно-исследовательских программ (НИП). С ее помощью, по его

мнению, возможно избежать проблемы обоснования конкретных теорий.

Концепция НИП сохраняет определенную преемственность с эпистемологией

Поппера. В качестве исходной модели роста научного знания Лакатос берет мир

идей, автономно развивающегося знания, в котором осуществляется «внутренняя

история» познания. Однако, в то время как по Попперу, на смену одной теории

приходит другая, старая теория отвергается полностью, по Лакатосу рост

знания осуществляется в форме критического диалога конкурирующих

исследовательских программ. Именно они, а не теории, являются

фундаментальной единицей развития науки. Лакатос доказывал, что рост

«зрелой» теоретической науки является почти всегда результатом смены

исследовательских программ, представляющих собой непрерывно связанную

последовательность теорий.

Научно-исследовательская программа является в концепции Лакатоса

теоретически и логически связанным рациональным основанием, которое

включает в себя совокупность наиболее важных идей, теорий, гипотез. В ней

выделяются жесткое ядро – исходное основание, которое принимается

конвенционально и поэтому признается неопровержимым и защитный пояс

вспомогательных гипотез, выдвигаемых для обоснования самой научно-

исследовательской программы, для согласования ее исходных элементов и

объяснения самих познавательных действий ученых, дающий возможность учесть

какие пути в науке в дальнейшем исследователь должен избегать. Кроме того,

в структуру НИП включается свод методологических «исследовательских

правил»: положительная и отрицательная эвристики, аномалии, контрпримеры,

вспомогательные гипотезы, парадоксы и т. д. Позитивная эвристика определяет

отбор проблем исследований, направления усовершенствования созданных в

рамках программы теорий, адаптации теорий к контрпримерам и аномалиям;

негативная – указывает нежелательные методологические приемы, а также

способы перевода удара опровергающих фактов с ядра теории на защитный пояс.

Исследовательская программа реализуется в исторически развивающейся

последовательности теорий, каждая из которых возникает из предыдущей путем

модификации, вызванной встречей с противоречащими ей экспериментальными

контрпримерами. «Твердое ядро» программы переходит от одной теории данной

программы к другой, а защитный пояс, состоящий из вспомогательных гипотез,

может частично разрушаться.

Главная ценность программы – ее способность пополнять знания,

предсказывать новые факты. Противоречия и трудности в объяснении каких-либо

явлений не влияют существенно на отношение к ней ученых (что в

действительности и происходит!). Действительно, достаточно сильная в

теоретическом отношении идея всегда оказывается достаточно богатой для

того, чтобы ее можно было защищать. Отсюда следует отказ от попперовской

модели, в которой за выдвижением некоторой гипотезы следует ее

опровержение. Ни один эксперимент не является решающим и достаточным для

опровержения теории. Это позволяет понять, с одной стороны, как научные

концепции преодолевают неизбежные затруднения, а с другой –существование

альтернативных исследовательских программ. Лишь когда будет разрушено

«твердое ядро» программы, необходимым окажется переход от старой научно-

исследовательской программы к новой. Это и составляет сущность «научной

революции».

Таким образом, новаторство Лакатоса заключается в замене попперовской

идеи бинарного столкновения (теория – эксперимент) идеей тернарного

противостояния (конкурирующие научно-исследовательские программы –

эксперимент). Главным источником развития науки является не взаимодействие

теории и эмпирических данных, а конкуренция исследовательских программ в

деле лучшего описания и объяснения наблюдаемых явлений и, что еще важнее,

предсказания новых фактов

Другим значительным достижением Лакатоса является «поворот», хотя и

достаточно своеобразный, попперовского критического рационализма к личности

исследователя. Он рассматривает научно-исследовательскую деятельность как

«картину научной игры», совершаемой по заранее принимаемым правилам. Они

присутствуют в науке в качестве оценок рациональности действий ученого,

демаркационного критерия для разграничения между наукой и псевдонауками, а

также «кодекса научной честности» – своеобразного memento mori,

избавляющего от переоценки исследователем разделяемой им теории: главную

роль в нем играют скромность и сдержанность. Для ученого важно осознавать,

в рамках какой научно-исследовательской программы и теории он находится.

Такое осознание требует сравнения теорий и программ.

Признание НИП исходным пунктом научного исследования позволяет показать

автономность и действительную познавательную роль «теоретической науки»,

чего, по Лакатосу, не позволяет сделать попперовская концепция научного

исследования.

На основе модели Лакатоса появляется возможность объяснить известную

непрерывность в развитии научного знания, и его относительную независимость

от эмпирического уровня. Непрерывный характер развития науки в рамках

концепции НИП сближает последнюю с «нормальной наукой» Т. Куна, однако

уместно отметить, что чисто негативный характер куновской эвристики делает

непонятным развития знания в его теории. В отличие от Куна, в концепции

Лакатоса сделана попытка дать объяснение роста научного знания, обращаясь к

объективной логике этого процесса, а не к психологии научного сообщества.

Это выразилось в формулировке им объективного критерия сравнения

исследовательских программ. Последний выполнен в терминах прогрессивного и

дегенеративного сдвигов проблем (первый наблюдается тогда, когда смена

теорий в рамках исследовательской программы сопровождается ростом их

эмпирического базиса, в противном случае имеет место второй).

Исследовательская программа прогрессирует, если ее теоретический рост

предвосхищает рост эмпирический, т.е. если она с успехом предсказывает

новые факты. Она регрессирует, если дает лишь запоздалые объяснения новым

фактам, предсказанным конкурирующей программой либо открытым случайно. Если

одна исследовательская программа прогрессивно объясняет больше, чем другая,

с ней конкурирующая, то первая вытесняет вторую.

Таким образом, у Лакатоса попперовский критический рационализм

утрачивает свой негативно-разрушительный характер и становится

конструктивным. С позиций методологии исследовательских программ выполнение

принципов критического рационализма заключается не в попытке опровержения

проверяемой теоретической системы, но в создании альтернативных концепций с

целью рассмотрения исследуемой проблемы с максимального числа точек зрения.

«Картина научной игры, которую предлагает методология исследовательских

программ, весьма отлична от подобной картины методологического

фальсификационизма. Исходным пунктом здесь является не установление

фальсифицируемой... гипотезы, а выдвижение исследовательской программы»[4].

Другими словами, ядро концепции НИП образует критический конвенциализм,

согласно которому оценки в науке представляют собой форму особых

соглашений, основания для которых задаются, как правило, научной элитой.

Идея научно-исследовательских программ отражает попытки приблизить

философско-методологическую проблематику к осмыслению глубоких изменений в

характере современной науки. В то же время в концепции Лакатоса реальная

структуры научного исследования заменяется методологическая концепция

ученого, организуемая правилами научной игры. При этом отсутствует

индуктивный переход, связывающий правила этой игры с реальностью. Следует

особо отметить, что в концепции НИП из-за деятельности ученого уже явно

выступает некий глобальный надличностный процесс, «метафизический принцип».

Однако сформулировать и обосновать этот принцип, в рамках принятых исходных

посылок философу не удалось.

Еще более явно конвенциальные принципы выступают в работах другого

последователя К. Поппера – американского философа Томаса Куна.

3. Релятивистское течение

3.1. Т. Кун: «нормальная» и «экстраординарная» науки

Основой философского наследия Куна является его знаменитая «Структура

научных революций», появление которой на рубеже 1960-х гг. вызвало «эффект

разорвавшейся бомбы» в западноевропейской (и не только) философии. Кун, как

и И. Лакатос, критичен и к неопозитивистской, и к попперовской схемам

развития науки. В центре его внимания по-прежнему находится раскрытие

механизма трансформации и смены ведущих представлений в науке, движения

научного знания. Кун сохраняет и приверженность антикумулятивизму: по его

мнению наука развивается через периодическую коренную трансформацию и смену

ведущих представлений – через периодически происходящие научные революции.

Однако в отличие от Лакатоса, философ на основе изучения истории науки

делает поворот от логико-методологических к социальным аспектам ее

функционирования.

Это проявляется в разработке им ранее введенных М. Полани представлений

о научном сообществе, которое начинает выступать у Куна в качестве

логического субъекта научной деятельности. Ученый может быть понят как

ученый только по его принадлежности к научному сообществу. Научное

сообщество довольно успешно изолируется от непрофессионалов и повседневной

жизни, что очень важно для науки. Индивидуальная творческая работа ученого

обращена прежде всего к его коллегам, а значит, не зависит от оценок

«дилетантов». Именно потому, что ученый работает только для узкой аудитории

коллег-профессионалов, которая разделяет его собственные оценки и

убеждения, он может принимать без доказательства единую систему стандартов

– парадигму.

Парадигма есть совокупность убеждений, ценностей, технических средств,

принятых научным сообществом и обеспечивающих научную традицию: «Под

парадигмами подразумеваю признанные всеми научные достижения, которые в

течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки

проблем и их решений... Парадигмы включают закон, теорию, их практическое

применение и необходимое оборудование»[5]. Понятие парадигмы, таким

образом, шире понятий теории и даже научно-исследовательской программы: она

выступает как некое надличностное образование. В модели Куна наука в лице

парадигмы диктует ученому свою волю, выступая как некая безликая сила, а

ученый – это всего лишь выразитель требований своего времени.

Конкретизируя свое представление о парадигме, Кун вводит понятие о

дисциплинарной матрице, в состав которой включает четыре элемента:

1. Символические обобщения типа второго закона Ньютона, закона Ома,

закона Джоуля-Ленца и т.д.

2. Концептуальные модели (общие утверждения).

3. Ценностные установки, принятые в научном сообществе и проявляющие

себя при выборе направлений исследования, при оценке полученных результатов

и состояния науки в целом.

4. Образцы решений конкретных задач и проблем.

Введение понятий научного сообщества и парадигмы означает понимание

науки как традиции. Кун впервые сделал традиции центральным объектом

рассмотрения при анализе науки, придав им значение основного

конституирующего фактора в научном развитии. Действительно, основным

способом существования науки, по Куну, является нормальная наука – система

исследований, опирающихся на одно или несколько прошлых научных достижений

(парадигмального характера), которые в течение некоторого времени

признаются определенным научным сообществом как основа для его дальнейшей

практической деятельности».

Деятельность ученого в рамках нормальной науки носит, по Куну, весьма

своеобразный характер. Это – упорная и настоятельная попытка навязать

природе те концептуальные рамки, которые дало профессиональное образование.

Цель нормальной науки – не предсказания новых видов явлений: явления,

выбивающиеся из концептуальных рамок, вообще не принимаются в рассмотрение.

«При ближайшем рассмотрении этой деятельности ... создается впечатление,

будто бы природу пытаются втиснуть в парадигму, как в заранее сколоченную и

довольно тесную коробку. Цель нормальной науки ни в коей мере не требует

предсказания новых видов явлений: явления, которые не вмещаются в эту

коробку часто, в сущности, вообще упускаются из виду. Ученые в русле

нормальной науки не ставят себе цели со здания новых теорий, обычно к тому

же они нетерпимы и к созданию таких теорий другими»[6].

Проблематика нормальной науки в очень малой степени ориентируется на

крупные открытия, будь то открытие новых фактов или создание новой теории.

В рамках нормальной науки ученый настолько жестко запрограммирован, что не

только не стремится открыть или создать что-либо принципиально новое, но

даже не склонен это новое признавать или замечать. «Спектр ожиданий

оказывается лишь немного шире известной картины. И если результат проекта

не попадает в эту узкую область, то это рассматривается обычно как неудача

исследователя, которая отражает не отклонения природы от закона, но лишь

ошибку ученого»[7].

Проблемы нормальной науки не выходят за границы, определяемые

парадигмой. Поэтому Т. Кун называет их задачами-головоломками: есть образец

решения, есть правила решения, известно, что задача разрешима. На долю

ученого выпадает попробовать свою личную изобретательность при заданных

условиях. Это объясняет привлекательность нормальной науки для ученого,

хотя ее результаты могут быть предсказаны – причем так детально, что все

оставшееся неизвестным само по себе уже теряет интерес.

Иначе говоря, нормальная наука представляет собой дальнейшую разработки

и конкретизации парадигмы в новых, более трудных условиях. Она позволяет

выявить познавательный потенциал, который заложен в новых идеях,

определяющих видение реальности и способов ее постижения. «Концентрируя

внимание на небольшой области относительно эзотерических проблем, парадигма

заставляет ученых исследовать некоторый фрагмент природы так детально и

глубоко, как это было бы немыслимо при других обстоятельствах»[8].

Ученые, работающие в нормальной науке, заняты «наведением порядка», т.

е. проверкой и уточнением известных фактов, а также сбором новых фактов, в

принципе предсказанных или выделенных теорией.«Три класса проблем –

установление значительных фактов, сопоставление фактов и теории, разработка

теории – исчерпывают поле деятельности нормальной науки, как эмпирической,

так и теоретической». Так, химик может быть занят определением состава все

новых и новых веществ, но само понятие химического состава и способы его

определения уже заданы парадигмой. Кроме того, в рамках парадигмы никто уже

не сомневается, что любое вещество может быть охарактеризовано с этой точки

зрения.

Кун показал, что научная традиция является необходимым условием быстрого

накопления знаний. Ценность нормальной науки заключается в том, что она

порождает точность, надежность и широту методов. Попытки осмыслить с точки

зрения принятой парадигмы все новые и новые явления, реализуя при этом

стандартные способы анализа или объяснения организуют научное сообщество,

создавая условия для взаимопонимания и сопоставимости результатов, и

Страницы: 1, 2, 3