Для правового государства,
конечно, необходимо, но далеко не достаточно, чтобы все, в том числе и само
государство, соблюдали законы. Необходимо, чтобы эти законы были правовыми,
чтобы законы соответствовали требованиям права как всеобщей, необходимой формы
и равной меры (нормы) свободы индивидов. Для этого необходимо такое
государство, которое исходило бы из принципов права при формулировании своих
законов, проведении их в жизнь, да и вообще в процессе осуществления всех иных
своих функций. Но все это возможно лишь в том случае, если организация всей
системы политической власти осуществлена на правовых началах и
соответствует требованиям права. Таким образом, правовое государство
предполагает взаимообусловливающее и взаимодополняющее единство господства
права и правовой формы организации политической власти, в условиях которого
признаются и защищаются права и свободы человека и гражданина.
В соответствии с этим правовое
государство можно определить как правовую форму организации и деятельности
публично политической власти и ее взаимоотношений с индивидами как субъектами
права, носителями прав и свобод человека и гражданина
К числу отличительных признаков
правового государства, как минимум, относятся: признание и защита прав и
свобод человека и гражданина, верховенство правового закона, организация и
функционирование суверенной государственной власти на основе принципа
разделения властей. В содержательной плоскости данным признакам соответствуют
три взаимосвязанных компонента правового государства. Эти компоненты (элементы
теории и практики) правового государства условно можно назвать так: гуманитарно-правовой
(права и свободы человека и гражданина), нормативно-правовой (правовой
характер закона, конституционно-правовая природа и основа источников
действующего позитивного права) и институционально-правовой (система
разделения и взаимодействия властей, включая их взаимные сдержи и
противовесы).
Ключевой момент теории и
практики правового государства и, можно сказать, его конечная цель состоит в
утверждении правовой формы и правового характера взаимоотношений (взаимных прав
и обязанностей) между публичной властью и подвластными как субъектами права, в
признании и надлежащем гарантировании формального равенства и свободы всех
индивидов, прав и свобод человека и гражданина. Причем предполагается, что
правосубъектность индивидов, их права и свободы, правовой характер их отношений
с властью – это не продукт воли и усмотрения политической власти, не ее "дар"
или уступка людям, а существенная составная часть объективно складывающегося в
данном обществе права, соблюдение которого является юридической обязанностью
всех, и прежде всего публичной власти и ее представителей. В этом состоит смысл
традиционного для идей правового государства противопоставления неотчуждаемых
прав человека авторитарным и тоталитарным представлениям об их октроированном
(дарованном, пожалованном) характере.
При этом, конечно, не следует
забывать, что права человека – явление не раз и навсегда определенное и
завершенное, а исторически возникающее, изменяющееся, развивающееся.
б) Публичное и
частное право
История прав человека – это
история очеловечивания людей, история прогрессирующего расширения правового
признания в качестве человека тех или иных людей для того или иного круга
отношений.
Поэтому становление и развитие
прав человека и гражданина неразрывно связано с генезисом и эволюцией
содержания самого принципа формального (правового) равенства в различные эпохи
и в различных обществах.
Возникшая в древности идея
всеобщего равенства людей (т. е. вместе с тем и идея прав человека как
человека) не была реализована и в средние века; но она не была забыта и
продолжала развиваться с различных позиций, в разных формах и направлениях,
например, в творчестве религиозных авторов, идеологов средневековых ересей, в
работах средневековых философов, юристов и т. д.).
Практическое выражение этой
идеи в правовых актах того времени неизбежно носило сословно-ограниченный
характер и представляло собой закрепление сословных прав и свобод (вольностей).
Вместе с тем это было исторически перспективное направление, оказавшее влияние
на формирование тех тенденций и юридических конструкций прав и свобод человека,
с которыми, в свою очередь, связаны современные представления о правах человека.
И с точки зрения истории прав человека следует отметить определенную
содержательную связь, логику преемственности и момент развития в цепочке таких,
в частности, актов, как английские Великая Хартия Вольностей (1215 г.), Петиция
о праве (1628 г.), Декларация прав (1688 г.), Билль о правах (1689 г.);
американские Декларация права Виржинии (12 июня 1776 г.), Декларация
независимости Соединенных Штатов Америки (4 июня 1776 г.), Конституция США
(1787 г.), Билль о правах (1789 – 1791 гг.); французская Декларация прав
человека и гражданина (1789 г.); Всеобщая декларация прав человека (1948 г.),
последующие международные пакты о правах человека.
Уже на материале перечисленных
правовых документов можно увидеть пути и логику формирования юридических норм и
конструкций в области прав и свобод человека: утверждение этих норм и
конструкций первоначально в сословно-ограниченном варианте, последующее
развитие первичной модели, обогащение ее содержания, постепенное
распространение ее (в той или иной модификации и модернизации) на другие
социальные слои и страны, наконец, признание универсального характера
достижений наиболее развитых стран в области прав человека современным мировым
сообществом и проистекающие отсюда международно-правовые (в сочетании с
внутригосударственными возможностями и усилиями) формы и средства для их
утверждения во всех государствах и национально-правовых системах.
Во всем этом процессе
постепенной универсализации (сперва на внутригосударственном, затем и на
международном уровнях) положений о правовом равенстве людей и правах человека
существенную роль сыграли представления о естественных и неотчуждаемых правах
человека, которые, сохраняясь и в условиях государственности, должны быть
признаны и гарантированы публичными властями и законами.
Непреходящее историческое
значение имело провозглашение свободы и правового равенства всех людей во
французской "Декларации прав человека и гражданина" 1789 г. В
духе идей общественного договора в ней было подчеркнуто, что цель каждого
государственного союза состоит в обеспечении естественных и неотчуждаемых прав
человека. К таким правам в Декларации отнесены свобода, собственность,
безопасность и сопротивление угнетению. В качестве права человека признана
также свобода выражения мыслей и мнений, в том числе и по вопросам религиозным.
Был провозглашен принцип равенства всех граждан перед законом как выражением
общей воли. Декларация подчеркивала, что источник суверенитета зиждется по
существу в нации. Ряд статей Декларации посвящен защите прав и свобод человека
в уголовно-правовой сфере.
Проводимое в Декларации 1789 г.
различие между правами человека и правами гражданина по сути дела
означает различие между человеком вообще как частным человеком (членом
гражданского общества) и политическим человеком – гражданином государства,
членом политического государства. Различие прав человека и прав гражданина
здесь, следовательно, в конкретно-историческом плане подразумевает
послефеодальную, буржуазную ситуацию разграничения и относительно
самостоятельного бытия экономических и политических отношений, сфер частного и
публичного права, словом – различение гражданского общества и государства (как
политического сообщества).
Очевидно, что исторически
сложившийся термин "гражданскоеобщество" явно не
соответствует тому, что им обозначается. Ведь сообществом граждан является не
гражданское общество, а, напротив, государство. В сфере же гражданского
общества – вопреки наименованию – мы имеем дело как раз не с гражданином (не с
политической фигурой, не с субъектом публично-властных отношений и публичного
права), а с частным, неполитическим и непубличным, человеком – носителем
частных интересов, субъектом частного права, участником гражданско-правовых
отношений. Кстати, и "гражданское право" – это тоже не права граждан
(не область политических прав), а сфера отношений частного права и частных лиц.
Так, в римской ситуации, чтобы
быть субъектом неполитических, частноправовых отношений, надо было быть
свободным римлянином, т. е., иначе говоря, гражданско-правовая
правосубъектность человека была следствием его политической, государственной
правосубъектности. Поэтому, включая все его частноправовые нормы, было сугубо
римским правом и правом только для римлян (отсюда и его обозначение как
квиритского права, т. е. как права исконных римлян).
Подобная зависимость
гражданско-правовой правосубъектности от политической сохранилась (правда, в
значительно ослабленной форме и не столь явно) и в гораздо более развитых
условиях разделения сфер гражданского общества и политического государства. И в
наши дни повсюду, даже в наиболее развитых странах, лица без гражданства (т. е,
те, кто не являются гражданами именно данного государства) оказываются так или
иначе ущемленными также и в неполитической сфере жизни этой страны – в качестве
членов гражданского общества, субъектов частного права, участников
гражданско-правовых отношений. Так что и все современные национальные системы
права имеют свои "квиритские" ограничители. Да и само различение прав
человека и прав гражданина означает, что права гражданина как политического
субъекта и в наше время – это трансформированные "квиритские"
привилегии и в непосредственно политической сфере, и в относительно и условно
неполитической области частных интересов и гражданско-правовых отношений.
Все это свидетельствует о
тесной внутренней взаимосвязи публичного и частного права как
относительно самостоятельных частей единой системы действующего права. В
контексте постсоциалистического движения к правам и свободам человека и
гражданина, к господству права, к гражданскому обществу и правовому государству
очевидна необходимость одновременного, согласованного, взаимодополняющего и
взаимоутверждающего развития начал, норм, институтов и частного, и публичного
права – вопреки распространенным ошибочным представлениям, будто главное, что
нам нужно сегодня для рыночного общества, – это частное право, а публичного
права, мол, у нас и так много со времен социализма. Этим легкомысленным
утверждениям как раз и соответствуют знакомые всем нам реалии криминального
базара с бесчинствующими стражами порядка.
Конечно, от любых деклараций о
правах человека и гражданина до их реализации в условиях правового государства
– большое расстояние, но история показывает, что без таких деклараций,
пролагающих дорогу к цели, до искомой правовой действительности еще дальше. В
свое время Кант, один из горячих поборников господства права во внутренней и
международной политике, любил повторять афоризм: "Да свершится
справедливость, если даже погибнет мир". В современных условиях, когда
гибель мира – уже не назидательный оборот речи, а вполне реальная возможность,
когда проблема прав человека приобрела глобальное значение и их соблюдение
стало пробным камнем и символом справедливости во внутренних и внешних делах
всех государств и народов, кантовский афоризм можно перефразировать следующим
образом: "Если справедливость свершится, мир не погибиет".
IV
Проблема правового
государства: теория и реальность
Правовое государство – как определенная философско-правовая теория
и соответствующая практика организации политической власти и обеспечения прав и
свобод человека – является одним из существенных достижений человеческой
цивилизации. Его общечеловеческая ценность определяет и современные
установки, устремления и усилия по формированию и развитию начал правовой
государственности в посттоталитарной России, в других бывших социалистических
странах.
Становление теории и практики
правового государства имеет долгую и поучительную историю.
Сам термин "правовое
государство" сформировался и утвердился довольно поздно – в немецкой
юридической литературе в первой трети Х1Х в. (в работах К.У, Велькера, Р.
фон Моля и др.). В дальнейшем этот термин получил широкое
распространение, в том числе и в дореволюционной России, где среди видных
сторонников теории правового государства были Б.Н. Чичерии, Б.А.
Кистяковский, П.И. Новгородцев, И.А. Покровский, В.М. Гессен, К.И.
Палиенко и др. Ванглоязычной литературе данный термин не
используется– его эквивалентом в известной мере является термин "правление
права". Но суть дела, конечно, не в терминах и не во времени их
появления.
В содержательном смысле ряд
идей правовой государственности появился уже в античном мире, а теоретически
развитые концепции и доктрины правового государства были сформулированы в
условиях перехода от феодализма к капитализму и возникновения нового
социально-политического строя. Исторически это происходило в общем русле
возникновения прогрессивных направлений буржуазной политической и правовой
мысли, становления и развития нового (антифеодального, светского,
антитеологического и антиклерикального) юридического мировоззрения, критики
феодального произвола и беззаконий, абсолютистских полицейских режимов,
утверждения идей гуманизма, принципов свободы и равенства всех людей,
неотчуждаемых прав человека, поисков различных государственно-правовых средств,
конструкций и форм (разделение государственных властей, конституционализм,
верховенство закона и т. д.),направленных против узурпации публичной
политической власти и ее безответственности перед обществом и т. д.
При всей своей новизне
теоретические концепции правовой государственности разработанные в трудах Д.
Локка Ш.Л. Монтескье, Д. Адамса, Д. Мэдиссона, Т. Джефферсона, И. Канта, Г.В.
Гегеля и др.) опирались на опыт прошлого, на достижения предшествующей
социальной, политической и правовой теории и практики, на исторически
сложившиеся и апробированные общечеловеческие ценности и гуманистические
традиции.
Значительное влияние в этом
плане на формирование теоретических представлений, а затем и практики правовой
государственности оказали политико-правовые идеи и институты Древней Греции и
Рима, античный опыт демократии, республиканизма и правопорядка.
Различные аспекты античного
влияния на последующую теорию правового государства группируются вокруг тематики
правового опосредования и оформления политических отношений. Эта тематика
включает в себя, прежде всего, такие аспекты, как справедливость устройства
полиса (античного города-государства), его власти и его законов, разумное
распределение полномочий между различными органами государства, различение
правильных и неправильных форм правления, определяющая роль закона в полисной
жизни при организации взаимоотношений государства и гражданина, взаимосвязь
права и государства, значение законности как критерия классификации и
характеристики различных форм правления и т. д.
Уже в древности начинаются
поиски принципов, форм и конструкций для установления надлежащих взаимосвязей,
взаимозависимостей и согласованного взаимодействия права и власти. В общем
русле углублявшихся представлений о праве и государстве довольно рано
сформировалась идея о разумности и справедливости такой политической формы
общественной жизни людей, при которой право благодаря признанию и поддержке
власти становится властной силой (т. е. общеобязательным законом), а
публично-властная сила (с ее возможностями насилия и т. д.), признающая право,
упорядоченная и, следовательно, ограниченная правом и одновременно оправданная
им, – справедливой (т. е. соответствующей праву) государственной властью.
Символическим выражением
подобных представлений стал образ Богини Правосудия, олицетворяющей единение
силы и права; охраняемый богиней правопорядок в равной мере обязателен для
всех. По представлениям древних этот образ Правосудия (остающийся, кстати говоря,
и сегодня наиболее подходящим символом для правовой государственности) выражает
смысл и идею не только справедливости суда как специального органа, но и
справедливости вообще, включая и идею справедливой государственности
(справедливой организации власти в человеческом обществе). Юстиция – это
суждение по праву (т.е. осуществление справедливости) не только по особым
спорам в суде (при судоговорении), но и по всем делам
государственно-организованной жизни.
Идею единения силы и права в
организации Афинского государства на демократических началах сознательно
проводил в своих реформах уже в Ч1 в. до н. э. Солон, один из знаменитых семи
греческих мудрецов.
Мысль о том, что
государственность вообще возможна лишь там, где господствуют справедливые
законы, последовательно отстаивали Сократ, Платон и Аристотель.
В своем проекте идеального
государства Платон говорит о разделении труда между тремя сословиями
(философами, стражами и ремесленниками). Очевидно, что теория разделения
властей нового времени подразумевает в качестве одного из необходимых своих
моментов развитые представления о разделении труда в области государственной
жизни, хотя, конечно, не сводится лишь к этим представлениям. И платоновская
трактовка разделения труда как принципа строения идеального государства
является, несомненно, важным теоретическим моментом, оказавшим влияние, в
частности, и на формирование теории разделения властей в Новое время. Но самого
Платона такой теории нет.
Более того, с точки зрения
теории разделения властей в платоновской конструкции разделения труда между
различными сословиями идеального государства как раз отрицается, а не
признается разделение властей. Это ясно уже из того, что именно первое сословие
(философы-правители) обладает всей той совокупностью государственных, властных
полномочий, сосредоточение которых в руках одной правящей прослойки как раз и
свидетельствует об отсутствии разделения властей.
Данное обстоятельство нисколько
не меняется от того, что правители поочередно то законодательствуют, то управляют,
то судят. Это разнообразие их функций – лишь показатель широты тех властных
полномочий, единство (а не разделение!) которых они олицетворяют и
осуществляют. Против подобной монополии всей власти в руках одной правящей
элиты как раз и нацелена теория разделения властей, тогда как Платон
идеализирует концентрацию власти в руках узкой правящей прослойки.
Кстати говоря, весьма
примечательно, что платоновский коммунистический проект, как и последующие
варианты коммунизма (от утопических версий до реального социализма ХХ в.),
предполагает монополизацию власти и отвергает идею разделения властей.
Характерно и то, что в подобных построениях вместо господства права и идей
правовой государственности обосновываются представления о государстве
законности, о господстве законов, которые мелочно и жестко регламентируют все
стороны жизни людей – членов "счастливого" строя.
Заметные шаги античная
политико-правовая мысль сделала в направлении типологизации органов власти с
учетом специфики осуществляемых ими функций.
Так, Аристотель отмечал, что во
всяком государственном строе имеется "три элемента: первый –
законосовещательный орган о делах государства, второй – магистратуры (именно;
какие магистратуры должны быть вообще, какие из них главные, каков должен быть
способ их замещения), третий – судебные органы" (Аристотель, Политика,
1Ч, 11, 1, 12, 97 в 30). Эти три элемента, по его оценке, составляют основу
каждого государства, и "само различение государственного строя обусловлено
различной организацией каждого из этих элементов" (там же). При всей своей
значимости эти мысли Аристотеля, однако, еще не содержат концепции разделения
властей в духе теории правового государства, в плане которой было бы
принципиально важно показать, что различие отдельных форм государственного
строя обусловлено не только различной организацией каждого из названных им
элементов, но и (что весьма существенно именно для теории и практики правового
государства) характером отношений между этими элементами, формой их
взаимосвязей, способом разграничения их полномочий, мерой их соучастия в
реализации всей совокупности властных полномочий государства в целом.
Для последующей теории
разделения властей (в плане теоретических истоков, преемственности в истории
политической мысли и т. д.), скорее, значимы те положения античных мыслителей
(Аристотеля, Полибия, Цицерона), где речь идет о различении
"правильных" (с господством правовых законов) и
"неправильных" (произвольных) форм правления и о
"смешанной" форме правления, преимущество которой видится им в сочетании
достоинств различных простых "правильных" форм правления. Причем
принципы простых форм правления объединяются в рамках одной
("смешанной") формы по сути дела в качестве различных начал
властвования, верная комбинация и надлежащее соотношение которых обеспечивают,
по мысли античных авторов, не только стабильность политического строя, но и его
соответствие требованиям права, справедливую меру и разумную форму участия всех
слоев свободного населения (демоса, богатых, знатных) в государственной жизни и
отправлении общегосударственных функций.
Таким образом, нечто
аналогичное тому, что по теории разделения властей достигается посредством
надлежащего распределения единой власти среди различных слоев, классов и
органов, в рамках античной концепции смешанного правления осуществляется путем
сочетания в некое единство принципов разных форм правления.