Философские подходы к анализу общества

снова и снова изобретать ее. Это тяжкое бремя, но оно вместе с тем

открывает большие возможности для развития индивидуальности, демассификации

личности и культуры. Некоторые, правда, не выдерживают, ломаются или

отходят в сторону. Другие превращаются в постоянно развивающихся,

компетентных индивидов, способных подняться в своей деятельности на новый,

более высокий уровень. Но в любом случае человек перестает быть

стандартным, легко управляемым роботом, каким его изображали писатели

“второй волны”.[3]

Комментарий: Тоффлер одним из первых подметил произошедшие за

последнее время коренные изменения в культуре общества, особенно западного.

Нарастающая сила потока информационного обмена между людьми породила новый

тип культуры, в которой все подчинено необходимости классификации,

унификации с целью наибольшей компрессии и повышения эффективности при

передачи от человека к человеку, будь то лично или через средства массовой

информации.

Х.Сколимовски:

“Под угрозой излишней инстументализации культура находит различные

противодействия, отдушины. Выход за пределы ограничивающих ее рамок может

быть осуществлен посредством наркотиков или через экскурсы в восточную

философию. Возникновение философии техники - другое противодействие

культуры опасности быть задушенной излишней инстументализацией, ибо,

повторяю, дебаты о природе техники - это споры о будущем человека...”[4]

Комментарий: См. ниже к цитате А.Этциони.

А.Этциони:

“Движение контр культуры еще глубже подорвало рациональное мышление и

легитимацию основного проекта. Оно поставило под вопрос как ценности

плательщиков, высокий жизненный уровень, так и достоинства потребления,

упорного труда и бережливости. Оно открыто и прямо бросило вызов

достоинству отсроченного вознаграждения, самоорганизованности и

рациональности. Оно возвысило до уровня добродетели психологическое

удовлетворение от небольшой работы, скромного потребления и открытых

отношений с другими, природой и самим собой, отношений, не измеряемых

вещами. Подлинный рост усматривают не в экономике, а в гармоничных

отношениях и более глубоком понимании себя и других. В какой бы то ни было

форме - (цвет детей(, культура наркотиков, (коммуны(, определенные культы -

контркультура видела в непосредственном удовольствии, в свободном

проявлении порывов, в нерациональном или иррациональном поведении, в заботе

скорее о личностных, чем производственных нуждах именно ту жизненность,

которую люди теряли в конце длинной цепи рационально скомбинированных

средств, составляющих основу материалистских усилий. Техника, наука и

управление расценивались не лучше, чем экономические стремления. Хотя

наиболее очевидные носители контркультуры - секты хиппи - быстро выгорели и

скоро исчезли, подобно другим крайним сектам в прошлой социальной истории,

их культурный и психологический вклад продолжал существовать. Контркультуру

питало отступление рациональности и видение альтернативного мира”[5].

Комментарий: Две вышеприведенные цитаты трактуют о сравнительно

недавно возникшем явлении “контркультуры”. Однако следует отметить, что во

время разработки этой темы их авторами концепция “информационного общества”

не была еще столь разработана, как сейчас, и вопрос о подавлении,

“обездушении” человека техникой стоял гораздо острее. Контркультура

рождалась как протест именно против механистичности и отсутствия культуры и

вовсе не стремилась стать конкурентом “блип”- или иной информационной

культуре вследствие различной предназначенности.

2.3. Проблемы нового общества

Ж.Эллюль:

“Сегодня мы переживаем феномен, породивший много надежд. Это -

преображение техники. Мне хотелось бы уточнить, что вплоть до 70-х годов

нашего столетия техника была монолитной силой, ориентированной лишь в одном

направлении. Она была действительно системой, и имело только одну мыслимую

цель - рост во всех направлениях, развертывание мощностей, производства и

т.д., хотя некоторые наблюдатели начинали уже ставить под сомнение этот

рост. Сегодня автоматизация и информатизация способны мало-помалу сменить

ориентацию техники. Сама по себе техническая мутация, информатизация

техники, не вызовет никакого изменения в положении пролетариата, неимущих

масс, никакого освобождения человека не принесет, если не будет решимости,

сознательного выбора, воли, способной использовать технику в этом

направлении. Назовем ее политической волей... Информатизация позволила бы

выбраться из технической системы... Но сегодня для этого необходима

подлинная революция по отношению к государству и автономизировавшейся

технике.

На мой взгляд, сейчас... мы вышли к развилке исторического пути, к

месту возможного пересечения между свободным социализмом и кибернетизацией

общества. Дело еще не проиграно. Главное, чтобы мир информатики, пусть даже

самым невинным и немакиавеллистским образом, не стал агентом технической

системы, увенчав свое движение к концентрации, к всепроницающему контролю.

Когда такое кибернетизированное государство “схватится”, как схватывается

ледяная шуга или бетон, то будет, строго говоря, уже слишком поздно”[6].

Комментарий: Данная цитата из работы французского социолога и

политолога Ж.Эллюля свидетельствует о тех трудностях, которые ждут

человечество на пути к информационному обществу. Собственно говоря, эта

проблема - “дамоклов меч”, которые будет вечно висеть над человечеством,

ибо даже в “информационном обществе” опасность появления информатизированно-

бюрократической машины остается.

Д.Белл:

“Сейчас становится все более очевидной угроза полицейского и

политического наблюдения за индивидами с использованием изощренной

информационной техники... Все это элементарно подтверждает один из

старейших... политических трюизмов: когда какое-либо агентство, облеченное

властью, устанавливает бюрократические нормы и стремится, во что бы то ни

стало насаждать их, создается угроза злоупотреблений. Другой не менее

важный момент заключается в том, что контроль над информацией чаще всего

выливается в злоупотребления, начиная с сокрытия информации и кончая ее

незаконным обнародованием, и что, дабы предотвратить эти злоупотрблениия,

необходимы институциональные изменения, прежде всего в сфере

информации”[7].

Комментарий: Мнение Д.Белла перекликается с предупреждение Ж.Эллюля о

возможности срастания информатики и бюрократии в мощную единую систему.

Возможность поставить человека под контроль техники - это второй “дамоклов

меч”, который будет вечно висеть над головами жителей “информационного

общества”.

К.Ясперс:

“Все возрастающая доля труда ведет к механизации и автоматизации

деятельности работающего человека. Труд не облегчает бремя человека в его

упорном воздействии на природу, а превращает человека в часть машины.

Вследствие уподобления всей жизненной деятельности работе машины

общество становится похоже на одну большую машину, организующую всею жизнь

людей. Бюрократия Египта, Римской империи - лишь подступа к современную

государству с его разветвленным чиновничьим аппаратом. Все, что задумано

для осуществления какой-либо деятельности, должно быть построено по образцу

машины, т.е. должно обладать точность, предначертанностью действий, быть

связанным внешними правилами... Следствия этой машинизации проистекают из

абсолютно превосходства механической предначертаннсти, исчисляемости и

надежности. Все, связанное с душевными переживаниями и верой, допускается

лишь при условии, что оно полезно для цели, поставленной перед машиной.

Человек сам становится одним из видом сырья, подлежащего целенаправленной

обработке. Поэтому тот, кто раньше был субстанцией целого и его смыслом -

человек, - теперь становится средством... Люди в своей массе уподобляются

песчинкам и, будучи лишены корней, могут быть, поэтому использованы

наилучшим образом. Ощущение жизни служит обычно рубежом между пребыванием

на работе и частной жизнью. Однако частная жизнь становится пустой,

механизируется, и досуг, удовлетворение превращаются в работу”[8].

“Поэтому человек живет либо в состоянии глубокой неудовлетворенности

собой, либо отказывается от самого себя, чтобы прерваться в функционирующую

деталь машины, не размышляя, предаться своему витальному существованию,

теряя свою индивидуальность, перспективу прошлого и будущего, и

ограничиться узкой полоской настоящего, чтобы, изменяя самому себе, стать

легко заменяемым и пригодным для любой поставленной перед ним цели,

пребывать в плену раз и навсегда данных, непроверенных, неподвижных,

недиалектических, легко сменяющих друг друга иллюзорных достоверностей.

Тот же, кто таит в себе неудовлетворенность, проявляющуюся в вечном

беспокойстве, постоянно ощущает внутренний разлад. Он вынужден всегда

носить маску, менять эту маску в зависимости от ситуации и от людей, с

которыми он общается. Он перестает постигать самого себя, так как, нося

постоянно маску, он, в конце концов, сам уже не знает, кто он”[9].

Комментарий: Ясперс несколько драматизирует ситуацию “удрученности”

человека в новом обществе, но делает это невольно, беря за точку отсчета

сегодняшний или завтрашний день, а не общественные отношения

“информационного века”. И хотя он предупреждает о тех же опасностях, что

Эллюль и Белл, тем не менее, он сгущает краски, забывая о двунаправленном

свойстве информации - она размножается вне зависимости от того, откуда

исходит.

Р.Коэн:

“Мы вправе допустить, что нынешние времена, по крайней мере, в двух

важнейших отношениях отличаются от прошлого. Во-первых, определенный

количественный рост достиг критической точки, за которой, как принято

говорить, количество переходит в качество, рост вступает в некоторую новую

фазу... Вторая жизненно важная характеристика нашего времени... это

всемирный характер социальных и технических проблем, или, как сказал бы

молодой Маркс, обнаружение... (родовой сущности( этих проблем, среди

которых выделяются следующие:

политические и экономические препятствия к тому, чтобы техника

использовалась для ликвидации нищеты; это относится даже к самым

промышленно развитым странам, не говоря уже о странах (третьего мира(, где

бедность ставит людей на грань вырождения;

неспособность социальных наук - и эмпирических исследований в их

историческом аспекте, и исследований современных общественных изменений,

равно как и методологии общественных дисциплин, - решать свои главные

практические и теоретические задачи;

недостатки образования и воспитания во всем мире, препятствующие решению

указанных проблем, мешающие здоровому, творческому пониманию науки и

техники как составной части гуманистического воспитания в эпоху научно-

технического прогресса; это относится и к подготовке специалистов, и к

общему образованию большинства людей (к тому же подготовка специалистов

страдает культивируемым этилизмом);

неспособность многих стран разрешить проблемы своего индустриального

развития за счет использования внутренних ресурсов либо путем справедливого

перераспределения капиталов и ресурсов между развитыми капиталистическими

(а также социалистическими, в первую очередь СССР) странами и странами

“третьего мира”, а также использования избыточного сырья, добываемого в

развивающихся странах (за исключением нефти и некоторых ископаемых руд в

ряде районов планеты);

неспособность научной и технической элиты преодолеть свою национальную

ограниченность, элитаристское сознание, если не считать нескольких

героических исключений (например, Пагуошское движение или ВОЗ), в

особенности это касается неспособности противодействовать идеологическим

наслоениям в науке;

фетишизм науки, идущий параллельно с фетишизмом потребления,

вещизмом”[10].

Комментарий: Р.Коэн попытался в концентрированном виде представить

читателю проблемы современного общества, которые неизбежно станут еще более

значимыми по мере того, как мы будет входить в “информационный век”. Список

из шести пунктов затрагивает многие области человеческой жизнедеятельности,

однако, является далеко не исчерпывающим. Мне кажется, что любой человек

может дописать в него еще по пункту и все равно список будет не полон.

Заключение

В данной разработке я рассмотрел структуру общества, его развитие,

функционирование и проблемы на основе высказываний философов разных эпох.

В 50-70-е годы стало очевидно, что человечество вступает в новую

эпоху, дорогу к которой проложило бурное развитие техники и НТР в целом.

Проблема существования и бытия человека в полностью “технизированном” и

“информатизированном” мире не могла не занимать философов, общества. Таким

образом, информация одновременно определяет и социо-культурную жизнь

человека и его материальное бытие. В этом, по моему мнению, и состоит

принципиальная новизна грядущего общества.

Существует множество концепций, пытающихся объяснить, почему в истории

все происходило так, а не иначе. Основными из них традиционно считаются

“цивилизационная” (авторы - Тойнби, Данилевский) и “формационная”

(знаменитая “пятичленка” Маркса). Первая из них кладет в основу развития

человеческого общества социо-культурные типы, а вторая - производственно-

хозяйственные отношения.

Однако при всем многообразии воззрений на ход исторического развития

можно проследить ряд общих характеристических черт у всех авторов:

история подразделяется на три основных глобальных этапа, которые условно

можно назвать “сельскохозяйственный”, “индустриальный” и

“постиндустриальный”;

разграничение между этапами проводится по признаку лежащих в основе

рассматриваемой формации производственных отношений или взаимодействия

человека с природой (соответственно - через орудия, через машину или

технику и через информацию);

переход к следующему этапу осуществляется путем научно-технической

революции, в ходе которой изменяется среда обитания, что, в свою очередь,

влечет трансформации в сознании людей;

завершающим историческим этапом, который, по мнению одних философов, уже

наступил, а, по мнению других, наступит в ближайшем будущем является

«информационное общество».

В связи с грядущим наступлением “информационного века”, основной

задачей становится максимально ускорить и упростить передачу информации

между людьми и повысить ее “усвояемость”. Именно поэтому она

стандартизируется и классифицируется с тем, чтобы как можно сильнее

ускорить процесс обработки информационного потока. Этот процесс

воздействует на культуру двояко: с одной стороны, максимально сближаются

духовная и материальная стороны жизни человека, а с другой стороны,

происходит резкое разграничение эмоционального и информационного аспектов

культуры.

. Кроме того, мне хотелось бы отметить, что культура нового общества

представляет собой весьма неоднородную массу, ибо находится в процессе

формирования, завершения которого следует ждать, по всей очевидности, к

середине XXI века.

Любопытно будет рассмотреть бытие человека в новом обществе, разложив

его на отдельные элементы.

Дом и семья. Распад классической “нуклеарной” семья как “ячейки

общества” на сегодня стал реальностью. Единство формы семьи заменяется на

многообразие видов брака и совместного проживания. Естественность этой

тенденции очевидна, и, согласно данным статистики, в США уже сегодня иные

формы брака численно превышают количество “нуклеарных” семей.

Дети и образование. Очевидно, что в настоящее время образование

претерпевает огромные изменения, прежде всего, в плане специализации,

диверсификации и индивидуализации.

Политическая, социальная и общественная жизнь. В этой сфере я

полностью согласен с идеями респондентного телевидения и реализации,

высказанными Дайзардом и Мартином. Несмотря на некоторую утопичность

попыток построения “настоящей” демократии, подобные технические

нововведения служили бы как минимум надежной защитой против попыток

тоталитарного возрождения.

5. Проблемы нового общества

В принципе, вопрос о проблемах затрагивался в каждой части разработки.

Однако я счел уместным вынести его в отдельный параграф. Я привлекаю к

этому внимание потому, что многие авторы (и это доказывают приведенные мною

цитаты) пытались слить воедино три вида проблем: трудности настоящего

момента, трудности перехода к новому обществу и собственно проблемы нового

общества. Проблемы современного мира широко известны: экология, локальные

войны, экономическая пропасть между Западом и странами “третьего мира” и

т.д. Мы уже практически выяснили, что надо делать, но не всегда знаем, как

- то есть остается открытым вопрос технологий. Кроме того, неясен вопрос о

перестройке сознания людей для нового типа мышления.

Список использованной литературы:

1. Белл Д. Социальные рамки информационного общества. [4], с.330

2. В.И. Кузнецов “Что такое бытие”

3. Кан Г. Грядущий подъем: экономический, политический, социальный. [4]

4. Новая технократическая волна на Западе. Под ред. П.С.Гуревича.

М.:Прогресс, 1986.

5. П.А. Сорокин “Социологические теории современности”.

6. Современная западная философия. Словарь. М.: Изд-во полит. литературы,

1991.

7. Тоффлер О. Смещение власти: знание, богатство и принуждение на пороге

XXI века. М.: Изд-во АН СССР, 1991.

8. Тоффлер О. Третья волна. В жур.: США - экономика, политика, идеология. №

7-11 за 1982 год.

9. Философский словарь. М.:Политиздат, 1987.

-----------------------

[1] В.И. Кузнецов “Что такое бытие”

[2] П.А. Сорокин “Социологические теории современности”.

[3] Тоффлер О. Третья волна. [5] №7, с. 99

[4] Сколимовски Х. Философия техники как философия человека. [4], с. 242

[5] Этциони А. Масштабная повестка дня. Перестраивая Америку до XXI века.

[4], с. 303

[6] Эллюль Ж. Другая революция. [4], с. 148-151

[7] Белл Д. Социальные рамки информационного общества. [4], с.340

[8] Ясперс К. Современная техника. [4], с. 144

[9] Ясперс К. Современная техника. [4], с. 121

[10] Коэн Р. Социальные последствия современного технического прогресса.

[4], с. 212-219

Страницы: 1, 2