Философские игры постмодернизма

от классической, но и от неклассической традиций и конституирующего себя

как пост-современная, т.е. постнеклассическая философия. Ведущие

представители: Р.Барт, Батай, Бланшо, Бодрийяр, Делез, Деррида, Джеймисон,

Гваттари, Клоссовски, Кристева, Лиотар, Мерло-Понти, Фуко и др. Термин

"Постмодернизм" впервые был употреблен в книге Р.Ранвица "Кризис

европейской культуры" (1917); в 1934 использован у Ф.де Ониза для

обозначения авангардистских поэтических опытов начала 20 в., радикально

отторгающих литературную традицию; с 1939 по 1947 в работах Тойнби было

конституировано содержание понятия "Постмодернизм" как обозначающего

современную (начиная от Первой мировой войны) эпоху, радикально отличную от

предшествующей эпохи модерна; в конце 1960 — 1970-х данное понятие

использовалось для фиксации новационных тенденций в таких сферах, как

архитектура и искусство (прежде всего, вербальные его формы), и было

апплицировано на такие сферы предметности, как экономико-технологическая и

социально-историческая; начиная с 1979 (после работы Лиотара

"Постмодернистское состояние: доклад о знании") утверждается в статусе

философской категории, фиксирующей ментальную специфику современной эпохи в

целом (К.Батлер, В.Вельш, Т.Д'ан, Д.Дэвис, Ч.Дженкс, А.Ле Во, Д.Лодж,

Дж.Мад-заро, А.Б.Олива, У.Спейнос, У.Стейнер, А.Уайлд, Д.Фоккема,

Д.Форворд, И.Хассан и др.). В настоящее время история трансформации

содержания понятия "Постмодернизм" становится специальным предметом

постмодернистской философской рефлексии (Х.Бертенс, М.А.Роуз и др.).

Несмотря на программное дистанцирование постмодернизма от презумпций

классической и неклассической философских традиций, тем не менее,

постмодернистская программа современной философии генетически во многом

восходит к неклассическому типу философствования (начиная с Ницше), и в

частности — к постструктурализму, структурному психоанализу, неомарксизму,

феноменологии, философии Хайдеггера, традициям "постнаучного мышления" и

"поэтического мышления", а также к традициям семиотики и структурной

лингвистики и, в поздних своих версиях — к философии диалога, теории

языковых игр. Несмотря на то, что доминирующей является тенденция датировки

возникновения и концептуального оформления постмодернизма серединой 1950-х,

существует и позиция, согласно которой данный процесс отодвигается к концу

1930-х (К.Батлер, И.Хассан); по оценке Эко, применительно к усмотрению

"начала" постмодернизма обнаруживает себя тенденция относить его "ко все

более далекому прошлому", — и если иронично моделируемые Эко попытки

"объявить постмодернистом самого Гомера" и не предпринимались всерьез, то

интерпретация в постмодернистском ключе априоризма И.Канта как

предвосхищающего идею означивания не чужда постмодернистской ретроспективе

(В.Моран). В современной философской литературе ведутся достаточно

оживленные дискуссии о соотношении таких аспектов содержания данного

понятия, как собственно философский, социологический (З.Бауман, Р.Виллиамс,

К.Кумар, С.Лаш, Д.Лион, Дж.Урри, Ф.Фехер, А.Хеллер), культурологический

(С.Бест, Д.Келлнер, Е.Джеллнер, М.Постер, Б.С.Тэрнер, Б.Смарт), литературно-

и архитектурно-художественный (Ч.Дженкс, И.Хассан) и др. (при этом следует

иметь в виду условность подобного разнесения названных мыслителей по

департаментам, жесткость границ между которыми они сами решительно

отвергают). Указанные дискуссии, в свою очередь, выводят на проблему

экспликации — наряду с содержанием понятия "философии Постмодернизма" — и

содержания таких понятий, как "постмодернистская социология",

"постмодернистская культурология", "постмодернистская лингвистика" и т.д. В

последнее время, однако, начинает доминировать тенденция к предельно

широкому пониманию термина "Постмодернизм" и признанию того, что его

"следует употреблять не как историко-литературное или теоретико-

архитектурное, а как всемирно-историческое понятие" (Г.Кюнг). Вместе с тем,

к настоящему времени утвердилась точка зрения, согласно которой

"постмодернизм — эпоха не столько в развитии социальной реальности, сколько

сознания" (З.Бауман). Современная культура рефлексивно осмысливает себя как

"постмодерн", т.е. пост-современность, как процессуальность, которая

разворачивается "после времени" — в ситуации "совершенности" и

"завершенности" истории. Аналогично этому, современная философия

конституирует себя не только как пост-современная (собственно, post-

modernism), но и как постфилософия, что предполагает отказ от традиционных

для философии проблемных полей, понятийно-категориального аппарата и

классических семантико-аксиологических приоритетов. Так, философия

постмодернизма отказывается от дифференциации философского знания на

онтологию, гносеологию и т.д., фиксируя невозможность конституирования в

современной ситуации метафизики как таковой и рефлексивно осмысливая

современный стиль мышления как "постметафизический". Последний реализует

себя вне традиционных функционально-семантических оппозиций, выступавших в

культуре классического и неклассического типов в качестве фундаментальных

гештальтирующих осей мыслительного пространства: подвергая резкой критике

саму идею бинарных оппозиций как таковую, постмодернизм мыслит себя вне

дихотомических противопоставлений субъекта и объекта, мужского и женского,

внутреннего и внешнего, центра и периферии. В целом, если современное

культурное состояние может быть зафиксировано посредством понятия

"постмодерн", то состояние осознающей его ментальности — посредством

понятия "Постмодернизм". В этом плане исследователи настойчиво подчеркивают

рефлексивный характер постмодернизма как феномена культуры: "постмодернизм

как таковой есть не что иное, как современность для самой себя" (З.Бауман).

Таким образом, "постмодерн... понимается как состояние радикальной

плюральности, а постмодернизм — как его концепция" (В.Вельш). Безусловно,

речь может идти не о единой концепции, семантически исчерпывающей своим

содержанием все проблемное поле современной постмодернистской философии:

постмодернизм как философский феномен в принципе не может быть рассмотрен в

качестве монолитного, характеризуясь не только атрибутивной, но и

программной плюральностью, объективирующейся в широком веере разнообразных

(как по критерию моделируемой предметности, так и с точки зрения

используемой методологии) проектов, среди которых наиболее значительными

являются текстологический, номадологический, шизоаналитический,

нарратологический, генеалогический, симуляционный, коммуникационный, и др.

Более того, постмодернизм и не стремится ни "конституировать себя в

качестве актуально единой философской стратегии, унифицированной по своим

основаниям, методам и целям и претендовавшей бы на оригинальность, ни

утвердиться в качестве философской традиции, программно постулируя

невозможность в современных условиях реализации подобного философско-

метафизического проекта. Семантическая и категориальная пестрота

постмодернистской философии во многом обусловлены радикальным отказом

постмодернизма от самой идеи возможности конституирования в сфере

современного философствования концептуально-методологической матрицы,

которая могла бы претендовать на парадигмальный статус, его программной

установкой на идиографизм и изначальной плюральностью проблемного поля,

обнаруживающего к тому же постоянные интенции к своему расширению

(философия письма и текста, вариативные динамические модели социальности и

субъективности, концептуальные модели исторической событийности, власти,

дискурса и языка, аналитические модели сознания и бессознательного,

телесности сексуальности и мн.др.) Не следует также сбрасывать со счетов и

то обстоятельство, что постмодернизм является актуальным феноменом, еще не

принадлежащим философской традиции в режиме past perfect, — как его

содержание, так и терминологический инструментарий находятся в процессе

своего становления и не могут, в силу этого, характеризоваться устоявшейся

унифицированностью. Отсюда — характерная для постмодернистской философии

интенция к рефлексивному определению феномена постмодернизма в целом

посредством указания на частные (как в смысле неуниверсальности

распространения, так и в смысле локальности предметности) его

характеристики. Так, например, по Лиотару, постмодернизм может быть

определен как "недоверие к метаповествованиям", Джеймисон усматривает

атрибутивную характеристику постмодернизма в ориентации на специфическую

пародийность и т.п. Вместе с тем, несмотря на сказанное, применительно к

постмодернизму как феномену философской традиции можно утверждать, что,

возникая исходно как своего рода особая ситуация в развитии философского

мышления, заключающаяся в сугубо негативном дистанцировании от сложившихся

стратегий построения философского знания, к настоящему времени

постмодернизм может быть оценен как конституированный в пространстве

философской рефлексии в качестве феномена, имеющего бесспорный

парадигмальный статус, ибо постмодернистская программа философствования

удовлетворяет всем критериальным требованиям, предъявляемым к

исследовательской парадигме, а именно: 1) вырабатывает собственную модель

видения реальности, фундированную презумпциями ее атрибутивной хаотичности

и изначальной семиотической (прежде всего — языковой) артикулированности

("постмодернистская чувствительность" как установка на восприятие

реальности в качестве хаотически фрагментированной и семиотизированной,

вплоть до постулирования знаково-артикулированного способа существования

как единственно возможного; 2) формирует специфические идеалы и нормы

описания и объяснения мира, рефлексивно осмысленные в постмодернистской

нарратологии и заключающиеся в принципиальном и программном плюрализме, и

идеалы и нормы организации знания, находящие свое выражение в программном

когнитивном релятивизме (поворот от стратегии alterity к стратегии

mutuality (взаимность)), основанном на концепции "заката больших нарраций".

В парадигмальной эволюции постмодернизма могут быть выделены два этапа: 1)

описанная выше постмодернистская классика деконструктивизма,

характеризующаяся крайним радикализмом дистанцирования от презумпций как

классической, так и от неклассической философии, и 2) оформляющаяся в

настоящая время парадигмальная модификация постмодернизма, представляющая

собой результат определенного поворота к пересмотру исходных презумпций

(отчасти связанным с коммуникационным поворотом в развитии философской

проблематики) и могущая быть интерпретирована как своего рода after-

postmodernism. Философский постмодернизм не только обладает парадигмальным

статусом, но и выполняет в современной культуре исконно присущие философии

функции. Прежде всего, в философии постмодернизма шлифуются понятийные

средства, необходимые для адекватного описания втягивающихся в сферу

познания современной культуры неравновесных самоорганизующихся систем (как

в свое время шлифовались в философском языке понятийно-логические средства,

необходимые для описания систем динамических, а потом — развивающихся).

Подвергая мета-теоретическому осмыслению данный процесс, Фуко пишет о том,

что в настоящее время осуществляется формирование нового стиля мышления и,

собственно, новой культуры. По его словам, новый фундаментальный опыт

человечества "невозможно заставить говорить на тысячелетнем языке

диалектики". Конституирующийся в современной культуре новый, нелинейный,

способ видения мира нуждается и в новом языке для своего выражения, однако

на данный момент "новому опыту", по оценке Фуко, "еще только предстоит

найти и язык, который будет для него тем же, чем была диалектика для

противоречия". Подобно тому, как, моделируя в прогностическом режиме —

динамику саморазвивающейся системы, философия 19 в. апеллировала к

абстрактным сферам предметности, являющимся по своему когнитивному статусу

идеальным (теоретическим) конструктом (например, монада в монадологии

Лейбница), — точно так же, моделируя новый тип динамики (нелинейные

самоорганизационные процессы в хаотических аструктурных средах) и

вырабатывая понятийный аппарат для описания подобных динамик, философия

постмодернизма также оперирует идеальными объектами (типа "номадического

распределения сингулярностей", "ризоморфных сред" и т.п. — наибольшей мерой

конкретности в этом контексте обладают такие постмодернистские концепты,

как "письмо" и "текст", поскольку применительно к текстологической версии

постмодернистской философии возможность использования терминологического

тезауруса пост-соссюрианской лингвистики, что делает ситуацию более

прозрачной). Соответственно тому обстоятельству, что искомая терминология

находится в процессе своего становления, философия постмодернизма

демонстрирует целый спектр параллельных понятийных рядов, предназначенных

для описания выходящего за рамки прежней исследовательской традиции

объекта: текстологический ряд, номадологический, шизоаналитический и др.

Кроме того, в силу не окончательной разработанности категориального

аппарата философской аналитики нелинейных процессов, для постмодернизма

характерно использование мифологических образов (типа "тантрического яйца"

в концепции "тела без органов") и тяготение к метафорике. Однако отсутствие

единой терминологии не выступает для постмодернистской рефлексии аргументом

в пользу невозможности констатировать парадигмальное единство

постмодернизма в философской его проекции (С.Сулеймен). В проблемном поле

постмодернизма особое место занимает проблема его соотношения с такими

культурными феноменами, как классика и модернизм. Программно дистанцируясь

от классических презумпций философствования, постмодернизм, вместе с тем,

конституирует особый (и, быть может, единственно возможный) способ

презентированности содержания культурной традиции в духовном пространстве

современности, понятой как "постмодерн"). В общем контексте

постмодернистского переоткрытия времени, констатировавшего тотальное

попадание любого наличного состояния культуры под "власть прошлого", равно

как и в частно-текстологическом контексте постмодернистской концепции

интертекстуальности, согласно которой продукт творчества может быть

интерпретирован не в качестве оригинального произведения, но как

конструкция цитат, можно говорить о том, что постмодернизм задает новый

горизонт представленности в современной культуре идей и текстов

классической традиции. В этом отношении постмодернизм есть, собственно,

способ бытия классики в современную эпоху. Подобная интерпретация проблемы

Классика — Постмодерн, отнюдь не являясь ни общепринятой, ни доминирующей,

тем не менее, обнаруживает себя в постмодернистской рефлексии: от

рассмотрения Ч.Дженксом архитектурного постмодернизма в качестве "нового

классицизма" до стратегии "возврата утраченных значений", предложенной

М.Готтдинером в контексте современной постмодернистской программы

"воскрешения субъекта". В отношении проблемы Модерн — Постмодерн среди

предлагаемых современной постмодернистской рефлексией моделей ее решения

отчетливо конституируются крайние варианты: от видения постмодернизма как

продукта эволюции и углубления презумпций модернизма (А.Гидденс, X.Летен,

С.Сулеймен) до интерпретации его в качестве отказа от нереализованных

интенций модерна (Хабермас); от доминирующей тенденции противопоставления

постмодернизма модернизму (Р.Кунофф, Г.Кюнг, А.Хорнунг, Г.Хоффман и др.

(собственно, по Г.Кюнгу, "постмодерн — это структурирующее проблему

"поисковое понятие", предназначенное для анализа того, что отличает нашу

эпоху от эпохи модерна") до понимания постмодернизма в качестве продукта

"реинтерпретации" модернизма (А.Б.Зелигмен). В постмодернистской рефлексии

оформляется также интерпретация постмодернизма как феномена, являющегося

проявлением любой радикальной смены культурных парадигм (Д.Лодж, Эко); в

этом отношении постмодернизм рассматривается как своего рода этап в

эволюции культуры: "у каждой эпохи есть свой постмодернизм" (Эко).

Отличительной особенностью классических постмодернистских текстов является

их мета-характер: труды ведущих постмодернистских авторов (т.е. тех, кого

можно было бы отнести к "классикам" постмодернизма, если бы не решительное

отторжение постмодернизмом самой идеи исследовательской традиции как

таковой) отличаются такой особенностью, как интенция к рефлексии, а именно

к экспликации и мета-теоретическому анализу собственных парадигмальных

оснований. В этом отношении такие авторы, как Р.Барт, Бланшо, Бодрийяр,

Дж.Ваттимо, П.Вирилио, В.Вельш, Делез, Джеймисон, Гваттари, Кристева,

Лиотар, Мерло-Понти, Фуко и др., выступают одновременно как классиками, так

и теоретиками постмодернизма, выявляя социокультурные основания и следствия

постмодернистского видения мира. Необходимо отметить и наличие в

современной мета-традиции осмысления феномена постмодернизма отчетливо

очерченной критической ветви (Хабермас, А.Каллиникос и др.). В целом же,

однако, статус постмодернизма в современной культуре может расцениваться не

только как определившийся и значимый, но и как во многом определяющий

тенденции развития современной философии как таковой. Феномен

постмодернизма находится в настоящее время в фокусе философского интереса,

о чем свидетельствует не только большой массив фундаментально-аналитических

работ, посвященных этому феномену, и неуклонный рост их публикации с 1995

по 2000 (авторские исследования таких теоретиков, как Дж.Вард, К.Лемерт,

В.Смарт, 3.Сардар, Д.Харвей, М.Готтдинер, Б.Мак-Хал, Дж.О'Нийл, М.Саруп,

К.Ланкшир, П.Мак-Ларен, А.А.Джироукс, М.Петере и др.; обобщающие труды под

редакцией К.Гелдера, С.Форутона, С.Сима; интегральные сборники

"Postmodernism. ICA Documents" и т.п.), но также и оформляющаяся традиция

популяризации постмодернизма (например, выход в 1997 "A Primer to

Postmodernity" Дж.Натоли; в 1998 — "Postmodernism for Beginning"

К.Аппинганези и Ч.Джерратта). Проблемно-концептуальный поиск философии

постмодернизма реализует себя в русле магистральных направлений развития

современной культуры, ориентируясь на исследование наиболее актуальных

проблем, центрирующих на себе внимание не только гуманитарного, но и

естественнонаучного познания: среди них могут быть названы такие проблемы,

как проблема нелинейности, переосмысление в современной культуре феномена

детерминизма, принципиально новая интерпретация феномена темпоральности и

т.п.

3. Игра в постмодернизме.

Философский стиль Деррида стремится свести воедино игру языка и игру

мысли. Тем самым во многом стирается оппозиция между литературой и

философией, между логическим рассуждением и художественным воображением.

Подобный синтетический стиль - отличительная черта авторов постмодернизма,

Страницы: 1, 2, 3