Философская проблема человека

Нельзя спросить человека, почему он сделал добро (ибо если есть причина, то нет доброго поступка: «я спас человека, потому что он богатый и меня отблагодарит»), нельзя спросить о том, почему, по какой причине он любит другого человека (ибо если есть причина, то нет любви: «я люблю ее, потому что она красивая», но ведь есть тысячи более красивых). Добро, как и любовь, не нуждается в объяснении, а зло нуждается в объяснении, любой наш нехороший поступок надо объяснять и оправдывать. Мы всегда ищем причины только для бесчестия, для измены, для зла. Но если злые поступки мы часто совершаем автоматически, (так же, как автоматически в голову приходит только глупость, а чтобы пришла умная мысль, надо сильно постараться), то добро, честь, любовь, ум сами по себе не случаются, не совершаются в автоматическом режиме. Как писал философ М.К. Мамардашвили, все эти вещи живут в той мере, в какой возобновляются человеческим усилием, живут только на волне этого усилия. Вообще ничто человеческое не может само по себе пребывать, а должно постоянно возобновляться. Даже закон нельзя установить, а потом забыть и надеяться, что он может действовать. На самом деле его действие покоится целиком на существовании достаточно большого числа людей, которые его понимают, нуждаются в нем как неотъемлемом элементе своего существования и готовы идти на смерть для того, чтобы закон был. Никакой свободы не будет, если нет людей, которым она нужна и которые готовы за нее драться. Сам человек не существует как какая-то данность, как предмет, как стол или стул, человека вообще нет как чего-то неизменного, постоянного, наличного, человек— это стремление быть человеком. Нет стремления — нет человека.

В то же время в человеке, даже пребывающем в другом, напряженном режиме бытия — в любви, творчестве, не прекращаются натуральные процессы, сам он продолжает жить в этом мире, заниматься обыденными и повседневными вещами. И в этом смысле человек «растянут» по выражению Мамардашвили, между двумя мирами. Эта растянутость предполагает напряжение, и очевидно, что если есть человек, то есть некоторое напряженное держание в себе двух миров, напряженное держание, будучи природным существом, что-то неприродное, искусственное, покоящееся на весьма хрупких основаниях. Хрупких потому,  что искусственные основания человека никогда целиком не реализуются в этом естественном мире: в нем нет в чистом виде ни совести, ни добра, ни красоты. И тем не менее вся жизнь человека сопряжена с этими основаниями. Но быть абсолютно добрым — бесконечная задача, также как быть абсолютно мудрым — бесконечная задача. А человек конечен. Ему жизни не хватит на достижение этих совершенств, и все же он к этому стремится. Стремиться к тому, на что не хватит жизни, — это и есть человеческое предназначение. Это стремление и есть то, что можно назвать бессмертной душой.

Назначение человека в том, чтобы оставить свой след, чтобы его дела и мысли вошли необходимой частью в состав этого мира. Для меня это возможно только в том случае, если я живу своей жизнью. Потому что в нашем мире уже все сказано, все сделано, все написано, в этом мире нет для ума места, остается только повторять то, что уже было, как и делает большинство людей, не выполняя своего предназначения. Жить своей жизнью значит найти то место, которое оставлено для меня. Я должен все осознать сам, как будто до меня этого никто не понимал. От того, как я пойму то, что я увидел или узнал, зависят мои дальнейшие отношения с миром. Нет знаний вообще, абстрактных знаний, они всегда должны быть  поняты, прогресс знаний в том, что другой понял иначе. Когда я пытаюсь понять, найти свою уникальную позицию, свое место, то я начинаю жить своей жизнью и в то же время жизнью мира. Можно сказать, что в этом случае мир сам себя понимает. Это происходит, когда я вырываюсь из замкнутого круга чужих знаний, стереотипов, предрассудков, когда я раздвигаю слипшиеся глыбы мира, чтобы встать на свое место, которое можно занять только своим собственным пониманием, в этом смысле мое понимание — это необходимая составная часть меня.

Особо надо сказать о тех концепциях, в которых при всем внешнем признании важности биологического фактора высказываются неоправданно оптимистические утверждения о возможности быстрого и необратимого изменения человеческой природы в нужную сторону за счет одних только внешних воспитательных воздействий. История знает много примеров того, как с помощью мощных социальных рычагов менялась общественная психология (вплоть до массовых психозов), но всегда эти процессы были кратковременны и, главное, обратимы. Человек после временного иступления всегда возвращается к своему исходному состоянию, а иной раз теряет при этом даже достигнутые рубежи. Реформаторская штурмовщина и краткосрочные изматывающие рывки не имеют исторического и социального смысла — они только дезориентируют волю и нарушают логику естественного развития1.

Каким же образом в человеке объединяются его биологическое и социальные начала? Человек рождается как биосоциальное единство. Но он появляется на свет с не полностью сформированными анатомофизиологическими системами, которые доформировываются в условиях социума. Механизм наследственности, определяющий биологическую сторону человека, включает в себя и его социальную сущность. Новорожденный— tabula rasa, на которой среда «рисует» свои причудливые узоры. Наследственность снабжает ребенка не только сугубо биологическими свойствами и инстинктами. Он изначально оказывается обладателем способностей к подражанию и общению. Таким образом, ребенок появляется на свет именно как человеческое существо. И все-таки с момента рождения ему еще нужно научиться стать человеком. Его вводит в мир людей общение с ними, именно оно формирует его психику, нравственность, культуру, социальное поведение.

Каждый здоровый человек обладает послушными его воле пальцами, он может взять кисть, краски и начать рисовать. Но это не сделает его настоящим живописцем. Точно так же и с сознанием. Сознательные психические явления формируются прижизненно в результате воспитания, обучения, активного овладения языком, миром культуры.

Итак, человек представляет собой цельное единство биологического (организменного), психического и социального уровней, которые формируются из двух истоков — природного и социального, наследственного и прижизненно приобретенного. При этом человеческий индивид - это не простая арифметическая сумма биологического, психического и социального, а их интегральное единство, приводящее к возникновению новой качественной ступени — человеческой личности.

Весь духовный склад человека несет на себе явственную печать общественного бытия. В самом деле, его практические действия являются индивидуальным выражением исторически сложившейся общественной практики человечества. Орудия, которыми пользуется человек, выполняют выработанную обществом функцию, предопределяющую

приемы их применения. Каждый человек, приступая к делу, учитывает то, что уже сделано. Все, чем он обладает, чем отличается от животных, является результатом его жизни в обществе.

Богатство и сложность социального содержания личности обусловлены многообразием ее связей с общественным целым и с его частями вплоть до атомарных, со степенью аккумуляции и преломления в своем сознании и деятельности различных сфер жизни общества. Вот почему уровень развития личности есть показатель уровня развития общества и наоборот. Однако личность не растворяется в обществе. Она сохраняет значение неповторимой и самостоятельной индивидуальности и вносит свою лепту в единое целое.

Люди в одной стране, одном обществе живут в более или менее одинаковых условиях — в условиях одной культуры, одних нравов и обычаев, одного языка, но люди все равно все разные, непохожие друг на друга. Даже в одной семье дети вырастают разными, хотя воспитываются в одинаковых условиях.

 Что делает всех людей разными, неповторимыми и уникальными? Во-первых, особенности психического склада: темперамент, скорость психических реакций, сообразительность. Все это передается человеку по наследству.

Во-вторых, опыт детства и воспоминания о детстве. У каждого человека свой опыт детства, свои переживания, каждому по-своему открывался мир, каждый по-своему переживал детские страхи, неудачи или радости. Опыт детства накладывает отпечаток на всю дальнейшую жизнь человека. Возможно, все наши таланты и способности заложены в родительской (прежде всего материнской) любви. Ребенок, который с детства чувствует эту любовь, живет в атмосфере любви, всю свою жизнь защищен от невзгод и напастей. У него, как правило, все получается в жизни, он талантлив или обладает многими незаурядными способностями. Наоборот, тот, кто вырос без любви, в холодной и суровой атмосфере равнодушия, всю жизнь чувствует себя одиноким, даже если окружен семьей или родственниками, у него все в жизни складывается трудно и тяжело. Воспоминания детства сопровождают человека до самой смерти, и с годами, что интересно, не только не тускнеют, но становятся ярче. Старые люди с трудом вспоминают, что с ними было вчера, но до мельчайших подробностей помнят свое детство с самых ранних дней.

В-третьих, особенности индивидуальной биографии: каждый проживает свою жизнь, и все, что с ним случается, и то, как он к этому относится, совершенно не похоже на жизнь других людей.

В-четвертых, противоречивость жизненных ролей. У каждого в жизни одновременно несколько ролей, которые он «играет». Например, студент, когда разговаривает с преподавателями, и особенно с ректором, — это один человек, внимательный, почтительный, глаза его так и светятся знанием и усердием. Но стоит ему выйти на улицу, где его ждут друзья, он — совершенно другой. Третьим человеком он становится дома, с родителями. Это не значит, что он всякий раз притворяется — у человека много лиц, вернее, много сторон его личности, много ролей. Часто эти роли даже противоречат друг другу и тем не менее образуют единый комплекс его личности, совершенно своеобразный1.

Все эти четыре момента делают каждого человека как личность неповторимым и уникальным. И эта уникальность выражается в понятии Я. Я у человека появляется с трех-четырех лет, когда он начинает понимать, что есть Я, а есть другие люди. До этого почти все дети говорят о себе в третьем лице. К 10 — 12-годам складывается образ Я. У каждого человека есть образ самого себя, сумма представлений о самом себе, каким он сам себя видит, и этот образ человек проносит через всю жизнь, немного его исправляя и дополняя. Это, как правило, довольно симпатичный образ — каждый нормальный человек считает себя более или менее интересным, умным, способным, честным, добрым и т.п.

Самая страшная трагедия человеческой жизни — распадение образа, когда человек

убеждается, соглашается, что он не добрый, не умный, что он, например, дурак или подлец. Как правило, жизнь после этого кажется конченой, в этом случае человек может даже убить себя.

Существуют механизмы защиты Я, которые действуют бессознательно, сохраняя личность от разрушения. Например:

— механизм вытеснения. Человек испытывает большое горе, если столкнулся с чем-то настолько страшным, что его психика может не выдержать и разрушиться, срабатывает механизм, и человек либо теряет сознание, либо вдруг забывает о постигшем его несчастье;

— механизм инверсии, переворачивающий импульс на прямо противоположный. Так, у мальчиков в 12—13 лет просыпается половое чувство, им начинают нравиться девочки, но ребенок не может это осознать психика может быть травмирована, и она переворачивает все отношения, мальчики начинают считать девочек своими первыми врагами, дерутся, толкают, выбивают портфель из рук.

— механизм переориентации. Психика бессознательно переключает эмоции с одного объекта на другой, более доступный.. У школьника большие неприятности в классе, и, придя домой расстроенным, он вымещает свое раздражение на младшем брате или на любимой собаке, так, в некоторых странах по советам психологов в каждом цехе на заводе оборудуют комнату, в которой стоят чучела мастера, начальника цеха: на них можно выместить свое раздражение.

И еще целый рад механизмов имеет психика, защищающая свою целостность и гармоничность, чтобы человек не чувствовал себя в разладе с миром и окружающими.

Можно сказать, что у человека два Я — внешнее и внутреннее. Внешнее Я знакомится с людьми, учится в университете, набирается знаний, делает какие-то дела и совершает поступки. Внешнее Я — это совокупность знаний, правил действия, поведения, приемов мышления. Внутреннее Я — это интимное, скрытое ядро личности, это все наши мечты и надежды, воспоминания о первой любви и первой весне,  наши страсти, желания, которые мы прячем глубоко в душе. Это то, о чем нельзя рассказать другому, передать в виде слов или знаков. Человек часто сам не знает, что в нем заложено. Р. Декарт говорил, что тот, кто сможет все рассказать о себе, тот опишет всю Вселенную. Но попробуй расскажи. Для простого смертного это вещь невозможная. Для этого нужен талант. Любой роман, любая картина или симфония — это рассказ художника о себе. Внутреннее Я и делает нас личностью, без нее мы только мыслящие машины.

Ученые, философы издавна замечали, что каждый человек относится г: преимуществу к какому-нибудь типу личности, и всех людей можно разделить, конечно, весьма условно, на различные типы. Например, замечено, что, любой человек, перед тем как ответить на какой-нибудь важный вопрос, сначала посмотрит или налево или направо и потом ответит. Следовательно, всех. людей можно делить по такому признаку—на тех, кто смотрят налево перед ответом, и на тех — кто направо. Но это, конечно, шутка.

Первым серьезную попытку классификации личностей предпринял греческий врач Клавдий Гален, живший во II в. н.э. Исследуя человеческие характеры, он пришел к выводу, что по своему темпераменту все люди делятся на четыре типа: холерики, сангвиники, флегматики и меланхолики. Любого человека можно отнести к тому или другому типу. Холерик — человек легко возбудимый, нервный, остро переживающий все, что с ним случается. Меланхолик всегда печален, угрюм, считает, что мир к нему несправедлив. Типичный меланхолик — ослик Иа-Иа. Флегматик — человек равнодушный ко всему, что случается вокруг, погружен в себя, апатичен, как древний стоик, и ни во что хорошее не верит. Сангвиник — наиболее уравновешенный психический тип. В нем все соразмерно — и печаль, и радость, и апатия, и меланхолия. Конечно, в чистом виде не бывает ни флегматиков, ни меланхоликов) но по преимуществу любой человек тяготеет к какому-нибудь одному типу.

Не менее интересный пример классификации личностей дает американский психолог Л. Шелдон. Он делит всех людей на три типа: мозговой (церебротоник), мускульный (соматоник) и желудочный (висцератоник). Мозговой тип — это человек, живущий исключительно головой, интеллектом. В детстве это хилый, физически неразвитый ребенок, в школе отличник, все время решает какие-нибудь головоломные задачи, замкнутый, стеснительный, но гордый своими достижениями.

Для мускульного типа главное — его тело. Он все время занимается спортом, тренируется, плохо учится, списывает задачки у мозгового приятеля и за это покровительствует ему. Наконец, для желудочного типа главное — еда. Он постоянно думает о еде, у него в портфеле пирожки или бутерброды и замасленные тетради. Став взрослым) он готовит пищу сам, жене не доверяет. Он гурман и знает тысячи рецептов приготовления всяких блюд. Каждый человек в себе или в своих знакомых может увидеть склонность к тому или иному типу.

Русский физиолог И. Павлов делил всех людей на два типа: научный и художественный. Первый, человек замкнутый, необщительный, погруженный в себя, трудно знакомится с новыми людьми. Художественный тип — полная противоположность научному: живой, общительный, яркий, эмоциональный, он друг всем, и все ему друзья. Первый тип чаще всего встречается в среде ученых, а второй — в среде художников, артистов, хотя в любом человеке, чем бы он ни занимался, можно найти черты одного или другого типа. Но в целом это тоже довольно бедное и упрощенное деление.

Более серьезное и детальное обоснование деления людей на разные психологические типы дал знаменитый швейцарский психиатр К. Юнг. Одна из его книг так и называется «Психологические типы». Все люди, по мнению Юнга, делятся на две группы: экстраверты и интраверты. Причем, это различие возникает очень рано, настолько рано, что, возможно, имеет наследственный характер. Экстраверт — это человек, ориентированный во вне, в мир, это открытый тип; интраверт ориентирован внутрь себя, это тип замкнутого, закрытого человека. Ребенок-экстраверт очень рано приспосабливается к окружающей среде, он не боится никаких вещей и предметов, любит играть с ними и благодаря этому быстро обучается. Для него характерны бесстрашие, склонность к риску, его привлекает все неведомое и неизвестное. В то же время сам ни над чем серьезно не задумывается и не любит одиночества. Экстраверт характеризуется отзывчивостью и интересом ко всем внешним событиям: кричит кто-нибудь во дворе или идет где-нибудь  мире война — он полностью этим поглощен. Он способен выносить суматоху и шум любого рода, поскольку находит в этом  удовольствие. Он все время хочет быть в центре внимания и даже согласен изображать из себя шута, над которым смеется весь класс, лишь бы не остаться в тени. Он заводит много друзей и знакомых без особого разбора. Всегда любит быть рядом с каким-нибудь известным человеком, чтобы демонстрировать себя. У него пет секретов, он не может их хранить долго, поскольку всем делится с другими. Он живет в других и для других и боится любых размышлений о себе.

Интраверт с самого детства задумчив, застенчив, боится всего неизвестного, внешние влияния обычно воспринимает с сильным сопротивлением. Ребенок-интроверт желает все делать по-своему и не подчиняется правилам, которые не может понять. Его реальный мир — внутренний. Он держится в отдалении от внешних событий, ему не по себе, когда он оказывается среди множества людей, в больших компаниях он чувствует себя одиноким и потерянным. Такой человек обычно выглядит неловким, неуклюжим, зачастую нарочито сдержан.  Поскольку он мрачно недоступен, на него часто обижаются. В его картине мира мало розовых красок, он сверхкритичен и в любом супе обнаружит волос. Для него сущее удовольствие — размышлять о себе самом. Его собственный мир- безопасная гавань, заботливо опекаемый и отгороженный сад, закрытый для публики и спрятанный от посторонних глаз. Тем не менее он часто добивается больших успехов в науке, если сумеет преодолеть свои комплексы1.

Философы все время сталкивались с невозможностью определения человека, хотя всегда были попытки дать таковое. «Человек разумный»(homo sapiens), «человек делающий» (homo faber), «человек играющий» (homo ludens), Маркс говорил о человеке как о животном, производящем орудия труда, Гегель — как о млекопитающем, Ницше считал, что человек — это животное) умеющее обещать и т.д. и т.п.

Видимо, человека нельзя определить однозначно и окончательно, слишком он многогранный, разносторонний в своих мыслях, делах и свершениях и ни одно из его многочисленных свойств не является главным, решающим для его понимания. Определить его можно только  через такие качества, которые несут в себе отрицание, несводимость, неопределенность, незаменимость, неповторимость, невыразимость. Эти пять свойств  свидетельствуют не об ограниченности или ущербности человеческой природы, а об ее исключительном характере, особом месте человека среди других предметов или явлений окружающего мира.

СМЫСЛ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СУЩЕСТВОВАНИЯ

Вопрос о смысле жизни есть вопрос о предназначении человека. Не почему?, а для чего живет человек? С незапамятных времен он занимал человека. Есть, пишет известный французский моралист и философ Альбер Камю в эссе «Миф о Сизифе», только один фундаментальный вопрос философии. Это вопрос о том, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить. Все остальное— имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями— второстепенно. Сама постановк0а этого допроса свидетельствует о том, что он рождается из сомнения в существовании такого смысла. Сомнение же предполагает, что сама действительность, возможно, разорвана, непоследовательна и абсурдна.

Тогда проблема, как ее сформулировал Камю, состоит в том, «существует ли логика, приемлемая вплоть до самой смерти?» Среди многих подходов к решению этой сложной проблемы можно выделить три главных: смысл жизни изначально присущ жизни в ее глубинных основаниях; смысл жизни за пределами жизни; смысл жизни созидается самим субъектом. Для всех трех подходов характерно представление, что жизнь, как она фактически есть, бeccмыслена по формуле Экклезиаста: «Все суета!», само же понимание смысла жизни разнится1.

Для первого подхода наиболее характерно религиозное  истолкование жизни. Единственное, что делает осмысленной жизнь и потому имеет для человека абсолютный смысл, есть не что иное, как действенное соучастие в Богочеловеческой жизни. Именно так ответил Христос на вопрос что делать?: «Вот дело Божие, чтобы не веровали в Того, Кого Он послал». Не переделка мира на началах добра, но взращивание в себе субстанционального добра, усилия жизни с Христом и во Христе. Бог сотворил человека по своему образу и подобию, и мы своей жизнью должны проявить его. Эмпирическая жизнь мира бессмыслена, так же, как выдранные из книги клочки страницы бессвязны (С. Л. Франк).

В основе второго подхода лежит секуляризованная религиозная идея. Человек способен переустроить мир на началах добра и справедливости. Движение к этому светлому будущему сеть прогресс. Прогресс, таким образом, предполагает цель, а цель придает смысл человеческой жизни. Критики давно заметили, что в рамках этого подхода будущее обоготворяется за счет настоящего и прошлого. Прогресс превращает каждое человеческое поколение, каждого человека, каждую эпоху в средство и орудие для окончательной цели— совершенства, могущества и блаженства грядущего человечества, в котором никто из нас «не будет иметь удела» (Бердяев).

 В соответствии с третьим подходом, жизнь не имеет смысла, проистекающего из прошлого или будущего, тем более, из потустороннего мира. В жизни самой по себе вообще нет никакого раз и навсегда заданного, однажды определенного смысла. Только мы сами сознательно или стихийно, намеренно или невольно самими способами нашего бытия придаем ей смысл и, тем самым, выбираем и созидаем свою человеческую сущность.

 Смерть — важнейший фактор человеческого существования. Только вглядываясь в лицо смерти, мы начинаем любить жизнь. Если бы не было смерти, жизнь была бы бессмысленна. В древнегреческой мифологии самое страшное наказание, к которому боги могли приговорить человека — это бессмертие. Что может быть страшнее бессмертия, хотя в тысячах книг, романов, трактатов бессмертие преподносилось как главная мечта человечества. Представьте себе, что вы бессмертны: уже умерли все ваши родственники и друзья, дети и дети ваших детей, а вы все живете и живете, абсолютно одиноким и заброшенным в чужые, непонятные вам время и культуру.

Смерть предполагает высший уровень ответственности. Лишить человека смерти означает, помимо всего прочего, устранить этот уровень ответственности. Человек, будучи конечным существом, отличается  от всех животных тем, что прилагает к своей конечности масштаб безусловного и бесконечного. Он должен жить так, говорит философия, как ее бы впереди его ожидала вечность, только не в обыденном смысле, когда человек просто не думает о смерти, а в том смысле, что он брал и будет брать на себя задачи, для выполнения которых заведомо не хватит собственной жизни. В этом смысле творя, любя, делая добро, он прорывается в вечность, побеждает смерть.

Многие, бравшие на себя такие бесконечные задачи, остались жить в вечности, в прямом смысле этого слова. Сократ, Эпикур, Ницше, Пушкин гораздо более живые, чем многие ныне здравствующие наши современники. К любому из них можно отнести слова В. Соловьева:

...Средь суеты случайной,

В потоке мутном жизненных тревог,

Владеешь ты всерадостною тайной: ̀Бессильно зло. Мы вечны. С нами Бог.

В заключение следует сказать, что при всей важности вопрос  о смысле жизни и тем более  о его конструировании по принципу «Делать жизнь с кого? С товарища Дзержинского» не должен быть абсолютизирован, ибо он способен поработить человека при помощи общих идей, подменить «драму жизни» «логикой жизни», вносимой в эту жизнь извне.1

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Философский энциклопедический словарь М.,1998

2.«Философия». Учебник для вузов. Ростов-на-Дону. «Феникс» 1998.

3. «Философия» Уч.пос. М., 2002.

4. «Философия» Учебник под ред. В.Г. Кузнецова и др. М.,1999.

5. «Философия» Уч. пос. под ред. Губина В.Д.,М.,2000.

6. А.Г. Спиркин «Философия» Уч. пос. М., «Гардарика» 2002

7. «Философия» Уч. пос. М., «Спарк» 2002.

1 «Философия». Учебник для вузов. Ростов-на-Дону. «Феникс» 1998.,с.212

1 «Философия» Уч.пос. М., 2002., с.481

1 А.Г. Спиркин «Философия» Уч. пос. М., «Гардарика» 2002., с. 118

1 «Философия» Уч.пос. М., 2002., с.470

1 «Философия» Уч.пос. М., 2002., с.482

1 «Философия» Уч. пос. под ред. Губина В.Д.,М.,2000,  с.200

1 «Философия» Учебник под ред. В.Г. Кузнецова и др. М.,1999., с.112

1 «Философия» Уч.пос. М., 2002., с.476

1 «Философия». Учебник для вузов. Ростов-на-Дону. «Феникс» 1998.,с.239

Страницы: 1, 2