Вл. Соловьеву принадлежит заслуга в постановке и разработке проблемы,
которую с тех пор принято обобщенно обозначать словосочетанием "русская
идея", она как бы является конкретным выражением принципа всеединства.
Вл. Соловьев считал, что каждая нация, объединенная в соответствующее
государственное единство, призвана выполнять в составе человечества
определенную миссию, или роль. Под нацией он понимал не этнос, а совокупность
народов, объединенных в одном государстве. Миссия, или роль, нации в составе
мирового целого есть ее национальная клея. Каждая нация должна обрести свою
идею, в противном случае существование нации не оправдано. Национальная идея -
это определенное задание, данное Богом; это долг народа, объединенного в
государстве, перед Богом. Одновременно это вклад, который нация призвана внести
в копилку общечеловеческих достижений. Национальная миссия тем более высока и
значительна, чем более она способствует достижению всечеловеческого единства на
христианских основаниях.
Таким образом, "русская идея" в понимании Вл. Соловьева - это
миссия России в составе мирового сообщества. Она выступает долгом или моральным
обязательством, а не вытекает непосредственно из материальных условий
существования России. Анализ исторического пути России позволит определить те
моменты истории, в которые она вносила наибольший вклад в развитие христианской
цивилизации. Именно эти моменты дадут возможность определить миссию России в
будущем: "Что Россия должна сделать во имя христианского начала и во благо
христианского мира".
Основной идеей его религиозной
философии была идея Софии — Душа Мира. Речь идёт о мистическом космическом
существе, объединяющем Бога с земным миром. София представляет собой вечную
женственность в Боге и, одновременно, замысел Бога о мире. Этот образ
встречается в Библии, но Соловьёву он был открыт в мистическом видении.
Реализация Софии возможна трояким способом: в теософии формируется
представление о ней, в теургии она обретается, а в теократии она воплощается.
Теософия — дословно Божественная
мудрость. Она представляет собой синтез научных открытий и откровений
христианской религии в рамках цельного знания. Вера не противоречит разуму, а
дополняет его. Соловьёв признает идею эволюции, но считает её попыткой
преодоления грехопадения через прорыв к Богу. Эволюция проходит пять этапов или
«царств»: минеральное, растительное, животное, человеческое и божье.
Теургия — дословно боготворчество.
Соловьёв решительно выступал против моральной нейтральности науки. Теургия —
это очистительная практика, без которой невозможно обретение истины. В её
основе лежит культивирование христианской любви как отречение от
самоутверждения ради единства с другими.
Теократия — дословно власть Бога, то,
что Чаадаев называл совершенным строем. В основе подобного государства должны
лежать духовные принципы, и оно должно иметь не национальный, а вселенский
характер. По мысли Соловьёва, первым шагом к теократии должно было послужить
объединение русской монархии с католической церковью.
В 1880-е В. Соловьев написал и
опубликовал ряд работ, в которых пропагандировал идею воссоединения Западной и
Восточной Церквей под главенством Римского Папы, за что подвергся критике
славянофилов и консерваторов. Важнейшая из них — Россия и Вселенская Церковь,
1889, Париж
Владимир Соловьёв — один из самых
заметных русских поэтов 1880—1890-х годов, автор проникнутой его взглядами
философской лирики («Всё, кружась, исчезает во мгле // Неподвижно лишь солнце
Любви», «Милый друг, иль ты не видишь, // Что всё видимое нами // Только
отблеск, только тени // От незримого очами?», «Панмонголизм! хоть имя дико, //
но мне ласкает слух оно…»), поэмы «Три свидания». Считается одним из предтеч
русского символизма 1900-х годов, во многом на него ориентировались Александр
Блок и Вячеслав Иванов. Интересно, что когда в 1894—1895 Валерий Брюсов
выступил со сборниками «Русские символисты», Соловьёв выступил со злыми и
меткими пародиями на их стиль. Чувство юмора и сатиры вообще развито в поэзии
Соловьёва, проникая даже в «Три свидания»; он автор многочисленных эпиграмм и
шуточных пьес.
4. ФИЛОСОФИЯ «ВСЕЕДИНСТВА» ВЛ. СОЛОВЬЕВА
Философская теория всеединства восходит к античности, к таким изречениям
древнегреческих философов V-VI вв. до н.э., как: «И из всего одно, и из одного
— все» (Гераклит); «Все едино, единое же есть Бог» (Ксенофан); «Во всем есть
часть всего» (Анаксагор) и др. Продолжившись затем в христианской теологии
Запада, эта теория стала одной из ведущих в русской религиозной философии
XIX—XX вв. и, в частности, питалась славянофильской идеей «соборности», т.е.
идеей единства всех русских людей под знаком веры. Иной смысловой акцент в
понимании всеединства делает В. Соловьёв. Понятие это мыслится им в конечном
счете в связи с проблемами практического разума, моральной философии —
проблемами человеческой свободы, добра, социальной справедливости, гармонизации
общественных отношений и т.п. В статье, посвященной Н.Г. Чернышевскому, В.С.
Соловьёв так резюмирует свою важнейшую философскую интуицию: «Итак, у истории
(а, следовательно, и у всего мирового процесса) есть цель, которую мы,
несомненно, знаем, — цель всеобъемлющая и вместе с тем достаточно определенная…
Это идеал «всеобщей солидарности», осуществление «истинного всеединства». И
далее: «Я называю истинным, или положительным, всеединством такое, в котором
единое существует не за счет всех или в ущерб им, а в пользу всех. Ложное
отрицательное единство подавляет или поглощает входящие в него элементы и само
оказывается, таким образом, пустотою; истинное единство сохраняет и усиливает
свои элементы, осуществляясь в них как полнота бытия». Эта обобщающая
формулировка понятия всеединства является и весьма точным пояснением смысла
русского слова «соборность». Соборность означает, что человек не отделен от
всецелого, не противопоставлен бытию, которое в глубинной своей основе
совпадает с наивысшим благом, моральным добром. Зло же предстает, как
отсутствие способности человека чувствовать свою живую сопричастность бытию,
соотнесенность с человеком собирательным, или обществом. «Механическая
атомарность» индивида, «отчужденность», «эгоизм» и т.п. — это все то, что
противостоит положительному всеединству.
В. Соловьеву принадлежит заслуга глубокой разработки понятия всеединства
применительно к русской культуре и ее религиозным взаимоотношениям с культурой
Запада, которые Соловьев призывал всячески развивать. Уже после его смерти, на
рубеже первого и второго десятилетия нашего века в России сложилась целая школа
его последователей, в которую вошли такие известные философы, как князья Е.Н. и
С.Н. Трубецкие, С.Н. Булгаков, П.А. Флоренский, составившие славу русской
немарксистской философии.
Сам В.С. Соловьев так сформулировал суть теории всеединства:
«Всеединство, по самому понятию своему, требует полного равноправия,
равноценности и равноправности между единым и всем, между целым и частями,
между общим и единичным». При этом философ призывает различать два вида
всеединства — истинное и ложное: «Я называю истинным или положительным
всеединством такое, в котором единое существует не за счет всех или в ущерб им,
а в пользу всех. Ложное, отрицательное единство подавляет или поглощает
входящие в него элементы и само оказывается, таким образом, пустотою; истинное
единство сохраняет и усиливает свои элементы, осуществляясь в них как полнота
бытия». Нетрудно заметить, что принцип всеединства как воплощение некоей
божественной воли повсеместно проявляет себя в окружающей вселенной и в
частности в природе, общественной жизни и теории познания (гносеологии).
Так, Соловьев следующим образом объясняет одно из его проявлений в
природе: «Сама индивидуальная жизнь животного организма уже содержит в себе
хотя бы ограниченное подобие всеединства, поскольку здесь осуществляется почти
полная солидарность и взаимосвязь всех частных органов и элементов в единстве
живого тела». Действительно, признание биологической взаимозависимости и
равновесия как применительно к отдельному живому существу, так и ко всей
природе, в свете нынешних экологических проблем становится одним из главнейших
условий нашего существования. Философия всеединства легко применима и к жизни
общества. «Как бы то ни было... — пишет Соловьев, — требуется, прежде всего,
чтобы мы относились к социальной и всемирной среде как к действительно живому
существу, с которым мы, никогда не сливаясь до безразличия, находимся в самом
тесном и полном взаимодействии». В этой связи философ призывал человеческую
личность не «подчиняться» общественной среде и не «господствовать» над нею, а
быть с нею «в любовном взаимодействии», «служить для нее деятельным,
оплодотворяющим началом движения» не только в интересах какой-то группы,
собственного народа, но и всего человечества. В самом деле, в общественной
жизни России своего времени Соловьев был поборником социальной гармонии, резко
критиковал ее нарушения со стороны государства и официальной церкви, выступал
против национализма, классовой непримиримости и любых видов разобщения людей.
Кстати, слово «борьба», столь милое нашим революционерам, почти не не
употребляется в его сочинениях, а если и употребляется, то главным образом как
синоним слова «вражда».
Требование всеединства для отечественной культуры и для самого
существования нашего государства является определяющим. Именно истинное
всеединство, когда «единое существует не за счет всех или в ущерб им, а в
пользу всех», должно было сплотить российские народы в дружную семью; его-то и
добивались соратники Соловьева применительно к Российской империи. Что же
касается ложного единства, которое «подавляет или поглощает входящие в него
элементы» (сословия, классы и народы), то за примером ходить недалеко: такое
единство стало идеалом и звериной практикой большевизма и сталинизма, что
привело к деградации культуры и распаду некогда могучего государства.
В известной работе «Русская идея» (1888) Соловьев, прежде всего,
стремился ответить на вопрос: каков смысл существования России во всемирной
истории? Рассматривая человечество как «великое собирательное существо»,
«социальный организм», живые члены которого представляют собой различные нации,
Соловьев считал, что специфическая функция России в этом организме —
способствовать осуществлению в мировом масштабе идеи теократии — некоего
«вселенского христианства», свободного от односторонности и религиозного догматизма,
как Востока, так и Запада. Исходя из представления о Церкви как о «живом теле
Христа», для которого все люди равны и «нет ни эллина, ни иудея», Соловьев
выводил необходимость органического всемирного братства народов, объединенных
верой и исключающего любые проявления и национализма, и космополитизма. Видя в,
национализме коллективный эгоизм, а в космополитизме — отречение народа от
собственной, данной ему Богом души, Соловьев в то же время говорил, что
«национальные различия должны пребыть до конца веков», хотя высший смысл
существования наций «не лежит в них самих, но в человечестве». Если перевести
мысли русского философа на язык современной геополитики, то
всемирно-историческая миссия России состоит в том, чтобы бескорыстно поставить
на службу многочисленным евразийским народам свою высокую материальную и
духовную культуру, весь свой государственный опыт, не требуя ничего взамен,
уважая их самобытность и тем самым, способствуя сохранению истинного, а не
ложного, единства огромной страны, ныне, по выражению того же Соловьева,
раздираемой «эпидемическим безумием национализма». Призывая в духе христианства
любить все другие народы как свой собственный, Соловьев учил, что ниспосланная
свыше миссия любой великой державы заключается не в ее исключительности и
господстве, а в том, чтобы служить другим, более слабым народам, а
следовательно, и всему человечеству.
Вопрос о применении принципа всеединства в гносеологии (теории познания)
на первый взгляд кажется чисто философским и не имеющим прямого отношения к
культуроведению. Однако, как мы увидим далее, от того, каким образом человек
стремится познавать мир, во многом зависит судьба отдельных обществ и
человечества в целом. В. Соловьев обосновывал и развивал мысль о том, что
наиболее полное и адекватное представление о мире («истинное», «цельное» знание
о нем) возможно лишь на путях органического синтеза (единства) таких форм
общественного сознания, как религия, философия и эмпирическая наука. В
совокупности они образуют «свободную теософию» — мыслительную деятельность,
которой себя и посвятил Соловьев. В этой триаде богословия, философии и
научного знания высшей формой, по мнению «всеединцев», была вера, откровение,
ниспосланные Богом, хотя сам Соловьев и выступал против «слепой веры», не
подкрепленной данными науки. Вера не враждует со знанием, напротив, сплошь и
рядом сливается с ним, переходит в него. Выступая не против разума, а в союзе с
ним, она — «особое ясновидение сердца». «Точные знания, метафизика и религия
должны находиться в некотором гармоническом отношении между собой, установление
такой гармонии и составляет задачу философии каждого времени», — утверждал С.Н.
Булгаков. По словам В. Соловьева, к истине — цели «свободной теософии» — можно
идти, отправляясь от ее любой составной части. Сам он пришел к идее всеединства
через философию, С.Н. Булгаков — руководствуясь преимущественно верой, а П.А.
Флоренский, особенно в последние годы жизни, тесно связывал свои теософские
идеи с точными науками, в частности, предвосхитив семиотику.
Стремление к гармонии, органическому синтезу между религией философией и
опытной наукой имеет огромное значение не только для судеб любой национальной
культуры, но и для человеческой цивилизации в целом. В первом случае оно
способствует сглаживанию искусственного и гибельного противостояния между
духовенством и творческой интеллигенцией, между «физиками» и «лириками», в
конечном счете, между «элитой» и «народом», разлад между которыми чреват
революцией и гибелью культурных ценностей; во втором случае — позволяет
нейтрализовать разрушительные последствия «чистой» науки, современной
технократии, часто лишенных духовных тормозов и уже сейчас ведущих человечество
к гибели. Стоит только вообразить, что было бы с нами, если бы научные
гении типа Эйнштейна и Сахарова были бы одновременно и бездушными политиками-нигилистами
типа Гитлера или Сталина! С этой точки зрения философия всеединства и в наше
время представляется весьма актуальной. В тесной связи с религиозным характером
учения В. Соловьева находится и преобладание в нем нравственного начала, хотя он
и его последователи много внимания уделяли как практическим научным изысканиям,
так и вопросам эстетики. Подобно Паскалю и Канту, с его «категорическим
императивом», Соловьев был убежден, что каждая душа «по природе — христианка».
Лучше всего христианское мироощущение Соловьева было выражено им в таких
строках: Смерть и время царят на земле, Ты владыками их не зови. Все, кружась,
исчезает во мгле, Неподвижно лишь солнце любви. По Соловьеву, три «кита», на
которых покоится наша нравственность, — это свойственные человеку от природы
чувства стыда, жалости и благоговения. При этом под чувством стыда Соловьев
понимал, прежде всего, человеческую совесть, которая стоит выше ума и делает
человека венцом творения. Несомненно, что совестливый человек «человечнее» умного,
который может быть и злым и вредным, опасным для других людей. Первые два
чувства хорошо известны и не требуют особых пояснений, хотя совестливость и
жалость, кажется, сдают свои позиции в условиях современной цивилизации с ее
культом прагматизма и гедонизма и изощренными орудиями массового уничтожения
(ГУЛАГ, душегубки, разные формы геноцида). А благоговение, как его понимает В.
Соловьев, всегда выступало и выступает как главнейшее условие существования
любой национальной культуры. «Я не могу не -Чувствовать благодарности и
благоговения, — пишет он, — к тем людям, которые своими трудами и подвигами
вывели мой народ из дикого состояния и довели его до той степени культуры, на
которой он теперь находится». Иными словами, любой подлинно культурный человек
не может не ощущать своего неоплатного долга перед предками за завещанные ими
духовные и материальные богатства, обязан сохранять и приумножать их и, в свою
очередь, передавать потомкам культурную эстафету, повинуясь тому внутреннему
велению к добру, которое Кант называл «категорическим императивом». Лучше всего
об этом сказал великий Пушкин:
«Чувства дивно близки нам —
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
Животворящая святыня!
Земля была б без них мертва»...
Подобно своим великим предшественникам и современникам, от французских
энциклопедистов до Л.Г. Моргана и Э.Б. Тайлора, стремящихся уловить динамику
развития человеческого общества, В. Соловьев был эволюционистом, т.е. защищал
идею поступательного движения культуры. Однако понимание прогресса, как и
философия всеединства в целом, носили у него религиозно-мистический характер.
Человек, утверждал он, действительно движется от «природного» к «духовному», от
звероподобного существа к некоему идеалу, и этим идеалом является сам Бог.
Первым «богочеловеком» был Христос, ставший живым ориентиром нашего восхождения
к Абсолюту. В. Соловьев называл такой процесс «творческой эволюцией», конечная
цель которой — превращение человека только «разумного» в человека «духовного»,
объединенного в «богочеловечестве». Достигнуть этого можно, лишь борясь с
«биологизацией» жизни, со звериным стремлением людей к удовлетворению только
своих похотей и прихотей, убивающих как человеческую душу, так и окружающую
природу. Выступая против того, что в наши дни получило название
«потребительство», и призывая к осознанному ограничению безмерно растущих
человеческих потребностей, Соловьев утверждал, что цель христианского
аскетизма, т.е. борьбы против всякого рода излишеств, — не ослабление плоти, а
«усиление духа для преображения плоти». В соответствии с этим и христианский
универсализм имеет целью не уничтожение природных особенностей каждой нации, а,
напротив, усиление национального духа через очищение его от всякой
эгоистической закваски. Говоря о месте В. Соловьева в русской культуре, нельзя
не отметить его выдающегося вклада не только в философию и богословие, но и в
нашу литературную критику и художественную словесность. Им написаны
многочисленные работы о Пушкине, Лермонтове, Достоевском, Толстом, Фете,
Тютчеве и других писателях, оставлено значительное стихотворное наследство,
многочисленные переводы и обширная переписка. Его известное стихотворение стало
чем-то вроде поэтического манифеста русского символизма, духовным отцом которого
он по праву считается:
«Милый друг, иль ты не видишь,
Что все видимое нами —
Только отблеск, только тени
От незримого очами?»
5. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Философия «всеединства» Владимира Соловьева очертила новые подходы к
решению фундаментальных мировоззренческих вопросов. Она, конечно, не могла не
породить ряд новых проблем, которые так активно обсуждали представители
украинской и русской религиозной философии конца ХIХ – начала ХХ вв.
Одна из таких проблем касалась возможностей сугубо философскими средствами
адекватно постигнуть сущность бытия, его глубинную природу, закономерности и
движущие силы развития. Укажем, что эта проблема имеет реальные основания, она
объективно возникает перед мыслителями независимо от того, к какому
философскому направлению они принадлежат. Однако в границах религиозной
философии представленная проблема приобретает в особенности острые формы,
поскольку в этом случае рассматривают веру как более важный источник и средство
постижения действительности, нежели ум. Учитывая это и возникает вопрос о
размежевании функций веры и ума, который уже содержит в себе так или иначе
тенденцию к ограничению “сферы компетенции” ума.
Для собственно же философии всеединства В. Соловьёва характерны, на мой
взгляд, по меньшей мере три момента: 1) «всеединство», действительно, исходная
интуиция, руководящая и всеобъемлющая идея его философии; 2) концепция
всеединства у В. Соловьёва, сравнительно с другими мыслителями, изложена
значительно более систематично и всесторонне, что и позволило С.Н. Булгакову назвать
его систему «самым полнозвучным аккордом, какой только когда-либо раздавался в
истории философии»; 3) системообразующим началом философии Вл. Соловьёва
является «этика всеединства». Именно «оправдание добра» как рефлексия
мироотношения, осуществляемая посредством жизнеощущения и миропонимания,
составляет главную задачу и смысл системы В. Соловьёва.
6. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1.
Алексеев П.В.,
Панин А.В. Философия: Учебник. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: ТК Велби,
Изд-во Проспект, 2003 г.
2.
2. Акулинин В. Н.
Философия всеединства: От В. С. Соловьева к П. А. Флоренскому. – Новосибирск:
Наука. Сиб. отд-ние, 1990 г.
3.
3. Зеньковский
В.В. История русской философии. В 2-х томах. Т. 2. Ростов-на-Дону, 1999 г.
4.
4. Лосев А.Ф.
Владимир Соловьев и его время. – М.: Молодая гвардия, 2000 г.
5.
5. Спиркин А.Г.
Философия: Учебник. – М.: Гардарика, 1998 г.
6.
6. Философия:
Учебник для вузов/Под общ. ред. В.В. Миронова. – М.: Норма,
2005 г.
7.
М. Соловьев
“Владимир Соловьев жизнь и творческая эволюция” Москва “РЕСПУБЛИКА” 1997 г.
8.
Вл. Соловьев:
личность и творчество Владимира Соловьева в оценке русских мыслителей и
исследователей: антология. // СПб.: Изд-во Русс. христиан. гуманитар. Ин-та,
2000 г.