Аксиология как учение о ценностях
О масштабах происходящей методологической перестройки
познания свидетельствуют происходящие одна за другой международные конференции,
специально обсуждающие этот круг вопросов. В 1990 г. в Амстердаме, а затем
Копенгагене была организованна грандиозная выставка современного искусства,
рассматриваемого в его связи с наукой и техникой. Опубликованные материалы
конференции дают отчётливое представление о новом типе системно-интегративного
мышления, который складывается сейчас во всех сферах духовной деятельности,
преодолевая их былую разобщённость и самоизоляцию.
Два года спустя в Париже был издан сборник статей “Человек
лицом к науке: Ставка является планета?”, излагающий взгляды на ту проблему
четырнадцати крупнейших современных учёных, начиная с того же И. Пригожина и
члена Римского клуба Э. Ласло. Ещё через год в Штутгарте издан аналогичный по
проблематики сборник “пограничные беседы: Тринадцать диалогов о науке”, в
котором представлены рассуждения другой группы учёных и философов – от Г.
Фридча до Ст. Лемма, включая пользующегося особым авторитетом И. Пригожина;
примечательно, что одна из обсуждаемых здесь тем – “Ценностная нейтральность
учено - химера”.
Наконец, об отражении этих процессов в самой философии
можно судить по обзорной книге А. Чумакова “Философия глобальных проблем”,
вышедшей в 1994 г. в Москве, характеризующей состояние этого нового направления
общественной мысли – “глобалистики”, представленной трудами Римского клуба и
других зарубежных и российских философов, осознающих жизненную важность
осмысления происходящего ныне в жизни человечества, ибо сама постановка вопроса
о “глобальном” осмыслении бытия означает восстановление одного из
фундаментальных принципов классического философского мышления, отвергнутого
сторонниками “неклассического”, деконструктивистского “фрагментариза” и
“маргинализма”…
Именно с этих методологических позиций обращаются к
осмыслению полуторавекового опыта изучения феномена ценности.
4. Что такое ценности.
Сам термин «ценность» уже давно употреблялся философами и
представителями различных наук, употреблялся не только в книжном, но и в
разговорном языке как самое обычное слово наряду со многими другими: «ценное
открытие» и «ценность имущества», «ценное признание» и «драгоценности», «ценное
в человеке» и «ценное для человека». Слово это не обладало строго однозначным
смыслом и поэтому имело множество синонимов: достоинство, заслуга, польза,
благо, стоимость, достояние и т. п. Лишь в политической экономии данное понятие
имело более или менее определенное содержание, откуда оно, по-видимому, и было
взято философами.[1]
В специальный философский лексикон понятие ценности (именно
понятие, а не просто случайно употребленный термин) вводится лишь в 60-х годах
XIX столетия, когда за ним закрепляется вполне определенный смысл это значимость
чего-либо в отличие от существования объекта или его качественных
характеристик. Так определил понятие ценности немецкий философ Герман Лотце.
Правда, его соотечественник Герман Коген позднее оспаривал этот приоритет.
Нет ничего противоестественного и в том, что новое понятие
начинает всесторонне разрабатываться философами. Тем более что явления ценности
обнаружили весьма своеобразную природу по сравнению со всем тем, что философия
изучала до этого. Возникает теория ценности, а в ней — целый ряд раз личных
школ. В первое десятилетие XX века эта область исследования выделяется в
самостоятельную теоретическую дисциплину, которая получает свое наименование —
«аксиология» (от греческих слов αξία— ценность и
λγος— учение). Изобретение столь звучной названия для новой
дисциплины приписывается французскому философу П. Лани и немецкому
философу-иррационалисту Эдуарду Гартману.
Понятие и затем теория ценности развиваются первоначально в
буржуазной, причем главным образом в идеалистической философии. Лишь в
последнее десятилетие вопросы, связанные с ценностями, привлекают специальное
внимание философов-марксистов.
Аксиолог установил, что ценность не есть нечто
существующее. Может быть, это лишь идея, субъективно представление, подобное
«обычным»? Возьмем понятие добра. Оно не просто высказывает что-то о
действительности, констатирует то, что есть. Оно одобряет что-то предписывает
его, требует, чтобы оно было осуществлено, призывает к этому и т. д. Стало
быть, и наши представления о ценностях говорят, о должном, а не о сущем. И
более того, к действительности они относят как-то совсем иначе, чем обычные
идея. Когда человек мыслит ценное, он не просто созерцает действительность, а
активно о т нос и т с я к ней.
Его мысль повелевает действительности, чтобы она согласовалась с добрым и
прекрасным, требует изменения существующего, предписывает сущему закон
совершенства. Человек же, проникаясь идеей ценности, настраивается на
практическое действие, мотивирует, таким образом, свои поступки, становится
способным преобразовывать действительность согласно своему усмотрению.
Выходит, ценность — это и идея и нечто совершенно иное —
веление, обращенное к действительности, закон, предписывающий ей совершенство.
Это некая движущая сила, которая вот-вот осуществит себя в реальности. Но это
и не закон самой действительности, в которой все происходит по причинам и
естественной необходимости, без какого бы то ни было вмешательства велений
добра и справедливости.
5. Зачем нужна конструктивная аксиология.
Ценностное сознание как широкое мыслительное пространство
характеризуется общим рациональным языком, необходимым для взаимопонимания, но
в то же время оно предполагает разнообразие самих ценностей, ценностных систем
и иерархий, не сводимых друг к другу. Кроме того особенности современной
мировой ситуации, необходимость диалога и нахождения компромиссов требует
гибкого, конструктивного отношения к ценностям, что несовместимо с жёсткой
позицией утверждения вечных, неизменных и полностью независимых от человека
ценностей.
Таким образом, требуется новый подход к аксиологии,
который называется конструктивной аксиологией. В современном мышлении уже
существует историчное и конструктивное отношение к ценностям, опирающееся на
традицию прошлого, сознающее ответственность перед будущим и признающее
неизбежность ценностной полифонии. Это отношение существует как умонастроение, “дух эпохи”.
Последовательный историзм, столкновение с современными глобальными проблемами
и кризисами цивилизации приводят к следующим положениям. Ценности менялись,
меняются и будут меняться, хотим этого или нет. На протяжении истории человек
последовательно переводит условия и формы своей жизни из сферы традиционной
заданности в сферу освоения и конструирования. Это происходит с формами
хозяйства, правом, отношениями власти, с картиной мира. Нет причин,
препятствующих включению в этот ряд также мировоззрения, морали и ценностей.
Иначе говоря, рано или поздно ценности будут не просто стихийно меняться, но
рационально осваиваться, корректироваться и конструироваться.
Необходимость разрешения глобальных проблем подталкивает к
тому, что рациональное освоение сферы мировоззрения и ценностей должно начаться
как можно скорее. Если это так, то социальная, выполняемая философией и
моралью, претерпевает существенную метаморфозу. Первичная реакция на «порчу
нравов» и «забвение вечных истин», стремление установить истинные
мировоззрение и «раз и навсегда» потеряют свое значение.
Вместо этого появится систематическая рефлексия над образом
жизни, социально значимыми решениями организации, социального института,
общества, мирового сообщества, причём в контексте современных и ожидаемых,
глобальных и локальных проблем. это социальная функция должна быть поставлена,
в какой-то мере институциализирована, подобно информационной, правовой,
управленческими функциями.
Требуется философское направление, которое занималось бы
рефлексией (критикой, коррекцией и конструированием) ценностных и
мировоззренческих оснований образа жизни и социальных решений. В этом и состоит
«общецивилизационный заказ» на конструктивную аксиологию.
Отсюда следует, что «умонастроение» и «дух эпохи», о
котором говорилось выше, должны быть осознаны, структурированы, превращены в
принципы, цели и задачи, снабжённые интеллектуальным инструментарием.
Принципы конструктивной аксиологии.
Принцип двойственности обнаружения и построения
ценностей утверждает, что каждое обнаружение идеальных
объектов включает моменты их построения, а каждое обоснованное построение
новых идей всегда обнаруживает скрытые потенции соответствующего
идеального мира. Поэтому предлагается и используется далее нейтральный термин
«установление ценностей», под которым абсолютисты могут подразумевать
обнаружение вечных истин, релятивисты – построение актуальных социокультурных
регулятивов, а принимающие идею историчного платонизма – двойственный процесс
разработки открывающихся духовных горизонтов.
Принцип разделения режимов установления и осуществления
ценностей является мировоззренческим расширением
общеизвестного правового принципа. Согласно последнему, режим разработки
новых законов, международных соглашений всегда логически и юридически отделён
от режима их выполнения. Наличие творческой свободы в первом
режиме не означает возможности пренебрегать ограничениями и правилами во
втором режиме. Таким же образом свобода рефлексии, критики и обновления
ценностей не означает вседозволенности относительно ранее установленных
ценностей.
Принцип щадящей коррекции
направлен на максимальное облегчение всегда болезненных процессов переоценки
ценностей. Изменение понятийной составляющей ценности – это всегда трудность,
но трудность преодолимая. В то же время, разрушение и замена глубинных предпочтений
(символического, этнокультурного, обычно иррационального слоя ценностей) всегда
мучительны и даже социально опасны. Принцип щадящей коррекции не
противопоставляет новые и традиционные ценности, но скорее прививает новые,
актуально значимые ценностные конструкции к оберегаемому корню культурной
традиции.
Принцип множественности опор
предлагает не тратить силы на поиск «единственного истинного источника»
ценностей, а приложить их к поиску и установлению гармонии и взаимного
подкрепления ценностей и соответствующих сфер отношений с природой, техникой,
между сообществами и т. д.
Принцип органичности ценностных систем сосредотачивает силы не на построении иерархии, а на выявлении
функциональных механизмов, включающих ценности, на структурах и правилах взаимного
соотнесения ценностей при принятии решений. Ценности, равно как мифы, религии и
идеологии, позволяют человеку за них прятаться, тем более, когда утверждается
божественная заданность или социокультурная органичность этих ценностей.
Принцип волевого решения,
имеющий источником экзистенциальную традицию, является максимой осознанного и
ответственного выбора, значимой как для новых, так и для старых, традиционных
ценностей.
6. Альтернативы
аксиологии.
Перед аксиологом, прежде всего,
встает вопрос о том, как подразделять ценности, как характеризовать их
основный типы
Ценности – это, с одной стороны,
характеристики предметов (явлений), в которых человек как-то заинтересован и
которые он оценивает положительно или отрицательно, а с другой — такие
формы сознания, в которых выражено нормативно-оценочное отношение человека к
окружающей действительности. Некоторые философы-марксисты предлагают и другие
решения. Так, В. П. Тугаринов подразделяет ценности на уже существующие и еще
не осуществленные. Скажем, справедливость ценится нами и как достигнутая в
известной степени и в известных условиях реальность, и как то, что еще
предстоит претворить в жизнь.
Итак, достоинство предмета как
объект направленного на него интереса («желаемое», то, что «должно быть») и ценностное
сознание, выражающее это заинтересованное отношение в идеальной форме оценки.
Бывает и так, что, например, понятие бра и добро как достоинство поступка
употребляются в качестве синонимов. Но еще более сложным, можно сказать,
критическим является для них вопрос о взаимоотношении ценностей сознания и
предмета. Здесь и начинается область самого главного, философского вопроса: как
соотносятся между собой достоинство внешнего человеку предмета[2]
и оценивающего взгляда на вещи. Оценивая окружающее с нашей субъективной точки
зрения, имея о жизни определенное (ценностное) понятие, мы должны и поступать
соответствующим образом. Тогда идеи добра, справедливости, прекрасного переходят
в действие, затем в действительность. И вот уже наше «понятие» укоренилось в
реальности, выступает как ее свойство. Субъективное стало объективным.
Оценивающий взгляд превратился в достоинство сущего. Но так ли это? Если бы мы
не смотрели на мир сквозь призму своих оценок, то и не увидели бы в нем никаких
ценностей. Это мы оцениваем явления действительности и придаем им ценностное
значение. Попробуем разглядеть сам по себе предмет незаинтересованными
глазами, безотносительно к нашим расположениям, и мы увидим лишь голую
материю», факт «без всяких ценностей». Тогда, выходит, ценность субъективна? Но
на чем же мы основываем наши оценки? Если они не произвольны, то в самом
предмете должно быть нечто такое, что позволяет го оценивать положительно или
отрицательно. Опять получается, что сам предмет обладает ценностью
безотносительно к наши взглядам. Снова мы вовлекаемся в водоворот
взаимоотрицаний. Жесткая альтернатива – объективно или субъективно –
оказывается шатким коромыслом раскачивающихся «с одной стороны» и «с другой
стороны».
Альтернатива эта и составляет
главную контроверзу аксиологии. Попытки однозначного ее решения породили самые
разнообразие теории ценности. Рассмотрим по порядку и основных решения
«критического» вопроса.
Вот первое решение. Ценность есть
объективное свойство предмета. Она заложена в собственной природе и неотделима
от него. Хлеб является благом просто потому, что таков его химический состав.
Благодаря ему составу хлеб полезен живому существу, испытывающему в нем
потребность. Но далее опять возникает альтернатива. Значит ли это, то продукт
питания ценен лишь постольку, поскольку в нем существует потребность? Почти все
аксиологи данного направления ответят утвердительно. Но и здесь не обходится
без исключений. Одно дело полезность предмета для кого-то, а другое — такая ценность,
как красота. Последняя в значительной мере естественное качество объекта, присущее
ему без присутствия человека.
Ценности — явления материального
мира в целом, не только общественного, но и естественного. И человек способен
усматривать ценности не только как социальное, но и как природное существо.
Этой же способностью обладают высокоорганизованные животные, например человекообразные
обезьяны. Поэтому, скажем, чувство прекрасного есть продукт истории не только
общества, но и природы.[3]
Главными линиями современной
аксиологии являются субъективный и объективный идеализм. Для первого характерно
релятивистское понимание ценностей.
Аксиология ищет спасительный
выход из порочной дилеммы на другом пути. Если не то и не другое, то третье.
Ценность не объективна «в обычном смысле» и не субъективна. Она не относится к
явлениям материально-предметного мира, но и не принадлежит к области
сознания. Ценность, пребывает в неком особом измерении мира. Так оформляется
учение об «ином протяжении» универсума, к которому стихийно тяготеет философия,
поставившая проблему ценности. Объективно-идеалистическое течение аксиологии
представляет ценности не зависящими от субъекта и его оценочных суждений;
ценность признаётся первичной по отношения к оценивающему. Это приводит к
онтологизации ценностей. Объективно-идеалистическая аксиология иногда
называется аксиологическим реализмом. Объективный порядок бытия представляется
как объективный «порядок ценностей», составляющий предмет «онтологии ценности».
Объективно-идеалистическая
аксиология[4] начинает построение
теории ценностей с того, что резко заостряет альтернативу натурализма и
субъективизма, исключая возможность обоих решений. Ценности проистекают от
предметов (или отношений между ними) и не от воспринимающего их человека.
Ценности познаются человеком, а не приписываются предметам произвольно, но их
нельзя постичь опытом или логическим распадением. Ценности как-то связаны с
предметами, но не являются их реальными свойствами и не зависят от того,
существуют ли эти предметы в действительности. В этом числе они сами не
реальны, а лишь идеальны (подобно тому, как идея абсолютной справедливости
никогда не осуществляется целиком), но и не относятся к явлениям сознания.
Этим рядом взаимоисключающих
положений аксиолог вовсе не старается намеренно запутать нас в парадоксах.
Парадоксальна природа самих ценностей (вспомним то, что торилось во введении).
Аксиолог вскрывает другие парадоксы, с которыми человек сталкивается при знакомстве
с ценностями. Они содержат в себе внутреннюю необходимость, требуют
преобразования действительности, чтобы она согласовалась с должным, но в них
самих не заключено никакой реальной силы, чтобы как-то изменить естественный
порядок вещей. Ценности отрицают реальность, если она не согласуется с их
требованиями (должно быть иначе) и претворяют свой собственный закон в
действительность. Но и самые возвышенные и категорические ценности-императивы
бессильны изменить причинно-следственный ход событию в реальном мире.
Такова проблема во всей ее
неразрешимости. Ценности объективны и идеальны, но не реальны и не
субъективны. Они активно воздействуют на действительность, никак не вмешиваясь
в естественные законы бытия.
Аксиолог вполне сознает, что
человек-то живет в реальном мире и целиком подвластен его необходимым законам.
Каким же образом он может реализовать то, что не согласуется с объективными
законами его бытия? На помощь приходит Кант с его учением о двоякой природе
человека. Раз человек выступает «посредником» между царством абсолютных, но не
реальных ценностей и миром жесткой необходимости «без всяких ценностей», то он
сам должен быть раздвоенным. Наряду с законами природы человек «несет в себе
высший закон»[5]. Человек — это «поле
битвы», где сталкиваются между собой требования необходимости и ценности, и сам
он повинуется одновременно законам «естественного» и «должного».
Заключение.
Итак, проблема ценности позволяет понять уникальную природу
человека, его исключительное положение в мире. Каковы ценности, таковы и
общество, и личность. Ценности активно воздействуют на действительность, не
вмешиваясь в естественные законы бытия неудивительно, что проблеме ценностей в
литературе уделено достаточное количество внимание. Острее эта проблема
становилась в переходные периоды общественного развития (социальные сдвиги,
нестабильность).
Аксиологическая теория всегда играет определённую роль в
борьбе между силами прогресса и реакции, между ценностями новой жизни и
ценностями, уходящими в прошлое. Ведь тот, кто исследует, сам даёт оценки. Он
судит настоящее и рисует будущее таким, каким он его хочет или надеется
увидеть.
Я нашла ответы на поставленные мной задачи, а именно:
- проследить предысторию
аксиологии;
- проанализировать становление
философской теории ценности;
- изучить методологические
предпосылки аксиологии;
- понять, что такое ценности;
- выявить смысл конструктивной
аксиологии, и нужна ли она;
- просмотреть альтернативы
аксиологии.
На мой взгляд, я выполнила поставленные задачи, тема
показалась мне интересной, хотя она достаточно сложная и необычная. Но я думаю,
что у меня всё получилось.
Список литературы.
1.
Каган М. С. Философия теории ценностей. –
Санкт-Петербург, ТОО ТК “Петрополис”, - с. 205
2.
Розов Н. С. Ценности в проблемном мире:
философские основания и социальные приложения Конструктивной аксиологии.
Новосибирск: Изд-во Новосибирского университета. – 1998. – 292 с.
3.
Харчева А. Г. Проблема ценности в философии. –
Москва-Ленинград, Издательство «Наука». – 1966г. – 256с.
[1] В большинстве европейских языков понятия ценности и стоимости
обозначаются одним термином: Wert – в немецком, value
– в английском, valuer – во французском, valor - в испанском, valore – в итальянском и т. д.,
что, кстати, послужило одной из причин смешения этих понятий в буржуазной
политической экономии.
[2] Таким «предметом» может быть и человек, если оцениваются его
достоинства. Здесь человек выступает уже в качестве не субъекта оценки, а её
объекта.
[3] Подобная точка зрения выражена в статье С. Ф. Чунаева «О природных
основах чувства красоты» (см. «Философские и социологические исследования. Учёные
записки кафедр общественных наук вузов г. Ленинграда», вып. VII. Л., 1965). Более подробно с этой точки зрения эстетиков (в дискуссии
их обычно называют «природниками», а их оппонентов, считающих красоту
общественным свойством, - «общественниками»).
[4] Здесь имеют в виду прежде всего «классическую» теории. Н. Гартмана,
наиболее полно и систематически изложившего принципы
объективно-деалитстической трактовки ценностей. С ней во многом сходны
концепции М. Шелера и Д. Гильдербана, которые, как и Гартман, отправляются от
феноменологии раннего Гуссерля, неотомистская теория ценностей, учение Дж.
Сантаяны, наконец, интуитивистская концепция Дж. Мура и его последователей У.
Д. Росса, Э. Ф. Кэрритта, Ч. Д. Брода и других. Подробно об этих теориях можно
узнать в тех же ранее указанных книгах.43
[5] N. Hartmann. Ethik. Berlin – Leipzig, 1962, S. 153.
Страницы: 1, 2
|