Сущность, закономерность постсоциалистической трансформации России
находилась в органичном единстве с мягкими финансовыми ограничениями
предприятий, то с поворотом к проведению стабилизационной политики
противоречия между проводимой на макроуровне стабилизационной политикой и
интересами и нормами поведения номенклатурного сектора, занимающего
доминирующее положение в экономике и имеющего развитую систему политической
поддержки собственных интересов, обостряются.
В отличие от характерной для развитого рыночного хозяйства ситуации, при
которой объемы налоговых доходов государства определяются, в первую
очередь, соответствующим законодательством, в постсоциалистических странах,
со сложившимся крупным номенклатурным сектором, они - результат торга между
предприятиями и государством. С выпадением эмиссионных источников
финансирования дефицита бюджета ситуация для государства существенно
ужесточается. Теперь возможности выполнять свои функции, поддерживать
социально-политическую стабильность определяются мобилизуемыми доходами от
налогообложения коммерческого сектора и сектора домашних хозяйств и
результатами налогового торга с предприятиями номенклатурного сектора.
Отсюда неизбежное обострение противоречий между государством, с одной
стороны, и предприятиями номенклатурного сектора - с другой, вокруг
реальных налоговых обязательств последних.
К началу отложенной стабилизации предприятия номенклатурного сектора давно
окружены набором квазичастных предприятий, они в совершенстве отработали
технологию вывода средств из материнских предприятий и демонстрацию
безденежья. Попытки государственных органов разобраться в хитросплетениях
финансовых потоков, обеспечивающих эти операции, малоэффективны. Поэтому
укрепление позиций государства в рамках налогового торга, увеличение доли
налоговых доходов в ВВП возможны лишь на основе демонстрации способности
применять к крупным неплательщикам жесткие и эффективные санкции,
подрывающие контроль существующих менеджеров и собственников над
финансовыми потоками предприятия (использование механизма банкротства,
эффективное ограничение деятельности, обеспечивающей формирование доходов
псевдочастных предприятий, и т.д.). Когда государство оказывается способным
энергично действовать в этом направлении, частично происходят обратное
перераспределение средств предприятий в пользу материнской компании,
сокращение прироста или абсолютное падение налоговой недоимки, увеличение
денежных доходов бюджета. Если же государство показывает слабость,
неготовность на практике использовать действенные санкции к неплательщикам,
темпы роста неплатежей, налоговой недоимки и масштабы вывоза капитала
увеличиваются, налоговые поступления бюджета падают. Проблема налоговых
отношений государства с номенклатурно-капиталистическим сектором на этапе
отложенной стабилизации - это всегда проблема политики и политической воли,
а не налогового администрирования в традиционном для развитых рыночных
экономик смысле.
Характерная черта номенклатурно-капиталистического сектора - концентрация в
нем крупнейших предприятий. Отсюда публичный, демонстрационный эффект
перипетии борьбы вокруг налоговых обязательств и финансовой ответственности
предприятий - лидеров сектора. Проявление политической воли, ужесточение
финансовой ответственности хотя бы для нескольких крупнейших предприятий
номенклатурного сектора заставляют существенно корректировать нормы
поведения и тех, кого непосредственно эти меры не затронули. Точно так же
проявление слабости, нерешительности власти по отношению к крупным
неплательщикам немедленно тиражируется в номенклатурной экономике.
Характерный для отложенной стабилизации острый характер противоречия между
ужесточением финансовых ограничений на уровне государства и сохранившимися
мягкими ограничениями в номенклатурном секторе не позволяет откладывать
решения на длительную перспективу. Либо государству удается повысить
уровень финансовой ответственности предприятий,стабилизировать бюджетные
доходы и создать предпосылки устойчивого экономического роста, либо оно
сталкивается с набором неразрешимых социальных и финансовых противоречий
(растущие неплатежи по заработной плате и пенсиям, падение реальных доходов
бюджетников, быстрое накопление государственного долга и рост расходов на
его обслуживание, утрата доверия иностранных инвесторов к способности
государства выполнять свои обязательства), заставляющих отказываться от
стабилизационных усилий и возвращаться к эмиссионному финансированию
бюджетных расходов и высокоинфляционной экономике.
V. Экономические реформы и процессы постсоциалистической трансформации
в России.
В контексте изложенного выше коротко остановимся на экономико-политических
проблемах, истоках и развертывании нынешнего кризиса.
были медленными, период экстремально высокой инфляции растянулся на 4 года.
Две попытки финансовой стабилизации (зима-весна 1992 г., осень-зима 1993
г.) оказались политически не обеспеченными, сменились быстрой экспансией
денежного предложения.
Представители традиционной хозяйственной элиты на протяжении всего периода
сохраняли мощную базу поддержки в парламенте, региональных администрациях,
а с весны 1992 года - и в федеральном правительстве. Контроль со стороны
хозяйственной номенклатуры над правительством был консолидирован в декабре
1992 года, когда, при поддержке Съезда народных депутатов, правительство
возглавил В. С. Черномырдин, человек, вся предшествующая работа которого
теснейшим образом связана с сектором крупных социалистических предприятий,
Закон о банкротстве предприятий был принят с большим опозданием и до 1996-
1997 годов практически почти не применялся. Принятое Верховным Советом
законодательство о приватизации (в первую очередь второй вариант
приватизации, предполагающий возможность выкупа коллективом 51% акций
предприятия по остаточной стоимости) закрепило контроль традиционной
хозяйственной номенклатуры над предприятиями и после приватизации. На фоне
высокой инфляции быстро сформировался номенклатурно-капиталистический
сектор экономики со всеми характерными для него чертами.
После очередной вспышки инфляции осенью 1994 года правительство начало
проведение стабилизационной программы, предполагающей отказ от эмиссионного
финансирования дефицита бюджета и его сокращение. Это позволило к осени
1995 года сбить инфляцию до умеренных значений, характерных для Польши 1991
года. Дезинфляция обеспечивалась заметным сокращением бюджетных расходов
(см. табл. 3).
Таблица 3. Бюджетные доходы, расходы и дефицит
бюджета в 1994-1997 гг., в % ВВП
|Наименование показателей|1994 |1995 |1996 |1997 |
|Доходы бюджета |36,3 |35,8 |36,5 |36,5 |
|Расходы бюджета |47,5 |41,1 |43,5 |43,1 |
|Дефицит |-11,2 |-5,3 |-7,7 |-6,7 |
Источник: расчеты ИЭПП
Отсутствие политической поддержки не позволяло правительству более
решительно снизить дефицит бюджета и добиться серьезной реструктуризации
бюджетных обязательств. Дезинфляция проходила на фоне роста
государственного долга, финансируемого из внутренних и внешних источников,
и хронических проблем с бюджетными неплатежами. Последние становятся
важнейшим аргументом номенклатурно-капиталистического сектора в пользу
сохранения торгового характера своих финансовых отношений с государством.
Налоговые усилия весной-летом 1997 года позволили повысить реальные доходы
бюджета, остановить нарастание задолженности по заработной плате
бюджетников, но без достижения устойчивого прогресса в ужесточении
финансовых ограничений предприятий эти успехи были краткосрочными и в 1998
году сменились новым нарастанием задолженности. В целом, если отвлечься от
краткосрочных колебаний, для периода 1995-1997 годов характерно
неустойчивое равновесие во взаимоотношениях государства и номенклатурно-
капиталистического сектора. Доля доходов расширенного правительства в
валовом внутреннем продукте достаточно стабильна, приросты недоимок по
платежам в бюджет и внебюджетные фонды устойчиво увеличиваются вместе с
ростом взаимных неплатежей предприятий. В конце 1997 года сочетание
международного финансового кризиса и блокировки программы реформ,
предложенной правительством “молодых” реформаторов, радикально изменяет
направление движения потока капитала. Начинается массовый сброс инвесторами
российских ценных бумаг, резко обостряющий бюджетный кризис. С этого
времени сохранение зыбкого равновесия 1995-1997 годов становится
невозможным. Приходится делать выбор между радикальным ужесточением
бюджетной политики, требующим обеспечения жестких и убедительных санкций
против крупнейших предприятий неплательщиков, лобового наступления на
позиции номенклатурно-капиталистического сектора и реструктуризацией
бюджетных обязательств и возвратом в режим высокой инфляции. Попытки
правительства С. Кириенко двинуться по первому пути оказались заблокированы
парламентским большинством. Возврат в инфляционный режим стал реальностью.
После тяжелой, продолжавшейся 3,5 года борьбы номенклатурно-
капиталитический сектор сумел отстоять свое право на мягкие бюджетные
ограничения и накопление налоговой недоимки. Попытки государства усилить
финансовую ответственность предприятий окончились неудачей. Правительство
вернулось к эмиссионному финансированию дефицита бюджета, приведя бюджетные
ограничения на макроуровне в соответствие с мягкими бюджетными
ограничениями доминирующего сектора экономики.
Подведем некоторые итоги анализа попыток реализации стратегии медленной,
"щадящей", градуалистской трансформации после краха социализма:
1. Продолжительный период высокой инфляции, мягкой денежной и бюджетной
политики позволяет бывшим государственным предприятиям сохранять
мягкие бюджетные ограничения, наращивать задолженность перед бюджетом
и поставщиками без реальной угрозы утраты контроля над предприятиями и
соответствующими финансовыми потоками. В результате возникает
устойчивое сочетание низкой административной и низкой финансовой
ответственности, не действует ни социалистическая дисциплина целостной
иерархии, ни рыночная дисциплина жестких бюджетных ограничений. В
экономике формируется своеобразный номенклатурно-капиталистический
сектор, стандарты и нормы поведения в котором существенно отличаются
от тех, которые характерны и для социалистических (классических и
рыночных), и для частных капиталистических предприятий.
2. Номенклатурно-капиталистические предприятия находятся в отношениях
торга с государством по вопросу об объеме их реальных налоговых
обязательств, имеют возможность накапливать недоимку по налогам и
обязательствам перед поставщиками без реальной угрозы для менеджмента
и собственника лишиться контроля над предприятиями и связанными с ними
финансовыми потоками. Характерный для рыночной экономики механизм,
обеспечивающий перераспределение ресурсов в пользу эффективно
работающих предприятий, не действует. Номенклатурно-капиталистические
предприятия слабо реагируют на рыночные стимулы.
3. Определяющая черта номенкла-турно-капиталистического предприятия -
возможность накопления неплатежей бюджету и торговый характер
отношений по поводу объема налоговых обязательств - обусловливает
тесное переплетение собственности и власти, распространение коррупции
в постсоциалистической экономике. Зависимость номенклатурно-
капиталистической собственности от поддержки властных структур придает
ей условный, неустойчивый характер. Поэтому управленческая элита
номенклатурно-капиталистических предприятий заинтересована в
сохранении контроля над ресурсными потоками и выводе части средств на
аффилированные, предпочтительно зарубежные, фирмы. Отсюда связь
неплатежей предприятий, неплатежей бюджету и вывоза капитала.
4. Происходящее в условиях высокой инфляции падение монетизации экономики
и реальных доходов от денежной эмиссии, эрозия налоговых поступлений
заставляют постсоциалистическое государство отказываться от
продолжения инфляционистской политики и предпринимать попытки
проведения денежной стабилизации. Эта стабилизация происходит при
уровне доходов бюджета, подорванном в период высокой инфляции, поэтому
является жесткой, социально конфликтной и неустойчивой.
5. Ужесточение финансовой политики на макроуровне порождает конфликт
между потребностями государства в мобилизации дополнительных налоговых
доходов и сложившимися нормами поведения предприятий номенклатурно-
капиталистического сектора, функционирующего в условиях мягких
бюджетных ограничений. Борьба вокруг объема их реальных налоговых
обязательств приобретает политический характер, а ее исход оказывает
определяющее влияние на результаты стабилизационных усилий.
Обеспечение устойчивости финансовой стабилизации предполагает решительный
демонтаж номенклатурно-капиталистического сектора с высвобождением
связанных в нем ресурсов и снятие препятствий на пути развития собственно
частного сектора. При неудаче такой политики попытки финансовой
стабилизации оказываются краткосрочными, финансовая и денежная политика на
макроуровне приводятся в соответствие с мягкими бюджетными ограничениями
номенклатурно-капиталистических предприятий. Экономика возвращается в режим
стагнации и высокой инфляции.
Заключение
Кажется, что жизнь во многом сняла остроту дискуссии о темпах и
последовательности реформ при переходе к рынку. Сейчас считается уже
общепризнанным, что без эффективных институтов либерализация не может быть
успешной. И шокотераписты, и градуалисты признают необходимость
макроэкономической стабилизации - различия между ними в этом вопросе (какая
инфляция, 5% или 15%, является допустимой) теперь уже кажутся
незначительными. Острота споров о темпах (скорости) преобразований тоже
притупилась: после дерегулирования основной массы цен и достижения
минимальной макростабильности остающиеся реформы - структурные и
институциональные - по самой своей природе могут быть только постепенными.
Сегодня транзитологов в значительной степени разделяет отношение к
экономической роли государства. "Правые" настаивают на том, что роль
государства все еще слишком велика и должна быть уменьшена. Они обращают
внимание на то, что во всех переходных экономиках за исключением Китая доля
государственных расходов в ВВП даже и теперь, после значительного падения в
90-е годы, все еще находится на уровне, значительно превышающем средние
показатели для стран с рыночной экономикой и со схожим уровнем ВВП на душу
населения. В странах Центральной Европы, например, доля госрасходов в ВВП
(более 40%) вдвое выше, чем в схожих по уровню развития странах Юго-
Восточной Азии. В России этот показатель (более 30%) тоже вдвое выше, чем в
наименее развитых странах Латинской Америки, имеющих тот же подушевой ВВП,
что и Россия. Отсюда "правые" делают вывод: финансовая мощь государства в
переходных экономиках остается непосильным бременем и тормозом успешного
восстановления.
Альтернативный подход к проблеме - "левый", и именно этот подход защищает
автор книги. К его аргументам полезно прислушаться не только
единомышленникам, но и оппонентам, и не в последнюю очередь потому, что
левая альтернатива оказалась более успешной, чем шокотерапия, в целом ряде
стран - от России до Китая и от Венгрии до Узбекистана. Именно левые,
посткоммунистические партии в бытность свою у власти в Россие и Венгрии
провели реформы, которые не смогли провести либералы, в частности
широкомасштабную приватизацию и пенсионную реформу.
Среди 30 переходных экономик только в нескольких не произошло резкого
снижения доли госрасходов в ВВП в 90-е годы - в Эстонии, во Вьетнаме и в
странах Центральной Европы (Венгрии, Россие, Словакии, Словении, Чехии);
менее резко, чем в других странах, снизилась доля госрасходов в ВВП в
Узбекистане и Беларуси. Нетрудно заметить, что все перечисленные страны
обнаруживают и самую благоприятную динамику ВВП: в Центральной Европе в
2000 году ВВП превысил предкризисный уровень 1989 года. Узбекистан,
Беларусь и Эстония (именно в этом порядке) к 2000 году ближе других бывших
советских республик подошли к восстановлению предкризисного уровня
производства, во Вьетнаме трансформационного спада вообще не было.
Снижение доли госдоходов и расходов в ВВП практически везде сопровождалось
повышением удельного веса теневой экономики. Что еще неприятнее, более
глубокое падение производства и доли госдоходов в ВВП оказалось сопряженным
с более сильным ростом неравенства в распределении доходов. Наоборот,
именно в странах с наименьшим падением доли госдоходов в ВВП (Центральная
Европа, Эстония, Узбекистан, Беларусь) распределение доходов ухудшилось
незначительно (с. 203 англ. вар.). Неравномерное же распределение доходов,
как известно, отрицательно сказывается на экономическом росте и потому, что
ухудшает инвестиционный климат. Вдобавок социальное неравенство питает
макроэкономический популизм - перераспределение доходов от
конкурентоспособных секторов к неконкурентоспособным, от успешных
предприятий к неудачникам, от богатых к бедным.
В общем, динамика государственных расходов в переходный период оказывается
со всех точек зрения более важным фактором успешной трансформации, чем
скорость реформ. Сохранение большого государства в переходный период,
разумеется, не может быть абсолютной гарантией благоприятной динамики
производства (нужны еще и другие условия, в частности эффективное
расходование государственных средств). Однако резкое сокращение госрасходов
- верный путь к коллапсу институтов и глубокому падению производства,
сопровождающемуся углублением социального неравенства и макроэкономическим
популизмом.
История провалов и успехов переходного периода предстает, таким образом,
отнюдь не как история последовательных (успешных) и непоследовательных
(неудачных) реформ. Главный сюжет "романа" постсоциалистической
трансформации - сохранение дееспособных институтов в одних странах (очень
разных по прочим своим характеристикам, от Центральной Европы и Эстонии до
Китая, Узбекистана и Беларуси) и их развал в остальных. Как минимум на 90%
это история несостоятельности государства и его институтов, а не
несостоятельности рынка и недостаточной либерализации экономики.
Литература
1. Гайдар Е. Экономические реформы и иерархические структуры. М.:Евразия,
1997. Т.2. С15-278.
2. Гайдар Е. Аномалий экономического роста. М.,1997.
3. Перепитии развертывания финансового кризиса в России подробно описаны
в работе "Российская экономика в январе-сентябре 1988 года. Тенденции
и перспективы", выпуск 18. М.: ИЭПП, 1998.
4. См.: Домбровский М. Фискальный кризис в период трансформации. Детские
болезни постсоциализма (К вопросу о природе бюджетных процессов этапа
финансовой стабилизации). Вопросы экономики. 1997. №4.С.4-25.
5. Гайгер, Линвуд Т. Макроэкономическая теория и переходная экономика:
Пер. с англ. - М.: "ИНФРА-М", 1996. - 560 с.
6. Курс экономической теории. Общие основы экономической теории,
микроэкономика, макроэкономика, переходная экономика: Учебное пособие.
Руководитель авторского коллектива и научный редактор профессор А.В.
Сидорович. - М.: МГУ им. М.В. Ломоносова, Изд-во "Дис", 1997. - 736 с.
7. Экономика. Учебник. Под ред. А.И. Архипова, А.Н. Нестеренко, А.К.
Большакова. - М.: "ПРОСПЕКТ", 1998. - 792 с.
8. Попов В., Колодко Г. От шока к терапии: политическая экономия
постсоциалистической трансформации. - М.: ЗАО "Журнал Эксперт", 2000.
- 389 с
-----------------------
[1] Проблемы постсоциалистического перехода в странах, начавших
экономические реформы на ранних стадиях индустриального развития, при доле
занятых в сельском хозяйстве свыше 75% ВВП (Китай, Вьетнам, Лаос) в силу
принципиальных отличий механизма функционирования индустриальной и
индустриализирующейся экономики в данном исследовании не рассматриваются.
[2] ЧССР и Венгрию эти проблемы затронули в наименьшей степени, но и здесь
либерализация цен сопровождалась заметным скачком темпов инфляции.
[3] Учитывая существенные отличия переходных экономик от стабильно
функционирующих рыночных экономик, применительно к которым и сложилась
современная макроэкономическая теория с ее дискуссией между монетаристами и
кейнсианцами, употребление термина «монетаристская» политика в высшей
степени условно. Здесь и далее этот термин используется, исходя из того,
что он, во-первых, укоренился в дискуссиях о переходных экономиках, а во-
вторых в принципиальном вопросе о целесообразности поддержания стабильно
низких темпов роста номинального денежного предложения для остановки
высокой инфляции денежная политика в странах, осуществляющих быструю
дезинфляцию действительно следовала монетаристским рекомендациям.
Характерная черта экономики популизма - игнорирование существования
денежных ограничений в экономической политике Экономическая политика стран
с медленной дезинфляцией попадает под определение экономики популизма.
[4] В данном случае обращается внимание лишь на общие характерные черты
развития событий в ходе постсоциалистической рецессии и последующего
подъема. На развитие событий в конкретных странах существенное влияние
оказывают перипетии внешнеэкономической конъюнктуры и национальной
экономической политики
[5] Я.Корнай ввел понятие жестких и мягких бюджетных ограничений в своей
работе «Экономика дефицита»
[6] Радикальную смену управленческой элиты после социализма удалось
провести только в ГДР, но для этого оказались необходимы финансовые и
организационные ресурсы ФРГ.
Страницы: 1, 2, 3, 4
|